Три поцелуя

5

— Джозефина! — крикнула Анжелика, продолжая полировать ногти. Ей надоело ждать, пока Джози закончит объявление о рекламной распродаже микроволновых печей в одном из местных магазинов и поставит музыку.

— Что случилось? — спросила Джози, поставив пластинку. К сожалению, песня оказалась короткой и закончилась раньше, чем она успела разобраться в рекламных объявлениях на столе.

— А теперь, друзья, оторвитесь от своих весенних посадок, от игр с детьми и спешите на распродажу по сниженным ценам микроволновых печей! — воскликнула Джози, снова подхватив микрофон.

Анжелика перестала слушать, так как уже раз пять прослушала адрес магазина и название фирмы, а также все сниженные на пару долларов цены. Джози схватилась за чашку кофе, поставив очередную песню.

— Джози, ты слушаешь меня? — требовательно спросила Анжелика.

— Говори быстрее! Но если ты еще раз назовешь меня этим дурацким именем, я обломаю все твои дурацкие ногти, учти! — Она всегда злилась на подругу, когда та называла ее Джозефиной, но Анжелика обычно специально заводила ее этим, стараясь на что-то подбить. — Мне надо еще пару раз объявить эту рекламу, а потом успеть напечь миллион пирожных для Коди. Он сегодня у Эдварда. Представляешь, этот негодяй заявил, что хочет познакомить его с женой, чтобы ребенок мог почувствовать семейную атмосферу!

Анжелика невозмутимо улыбнулась, хотя внутри у нее все похолодело.

— Миллион пирожных? В духовке или микроволновой печи? А может быть, в той чудо-печке из Техаса? Я потрясена! Могу я тебе помочь?

Джози не успела ответить, так как пришло время для следующей рекламы. Это была реклама ремонтной мастерской сельскохозяйственных машин, которой владел ее бывший муж и где главным механиком был Гейб, брат Кло. Затем она объявила перерыв на десять минут, чтобы выпить свою законную чашку кофе.

— Ненавижу рекламировать мастерскую Эдварда! Кстати, Стелла сказала, что Кло вернула себе девичью фамилию. Я вообще не понимаю, зачем мы с ней меняли фамилии, когда выходили замуж. Что касается Коди и пирожных… Анжел, ты слышишь меня? Хватит пилить ногти, ты их скоро вообще отпилишь. Присоединяйся к нам, и мы хоть повеселимся от души втроем. Ты что-то скрываешь, — вдруг испуганно спросила она. — Что-нибудь с закладной?

— С твоим ранчо ничего не случится. Я очень хороший специалист, Джози, почему ты мне не веришь? — сердито прищурившись, сказала Анжел. Она почувствовала, что подруга успокоилась, но не до конца. — Что еще тебя тревожит, скажи на милость?

— Кло! Она приехала с синяком под глазом и до сих пор мне не звонила. А тебе?

— Нет. И о чем это говорит? — Анжелика, наконец, отложила в сторону пилку и ответила себе сама: — Это значит, что ей стыдно появиться перед двумя своими бывшими лучшими подругами с синяком под глазом. Но я знаю, как это бывает. Мне тоже бывало стыдно.

— И мне… В любом случае не стоит загонять ее в угол. — Джози оживилась, голос ее окреп, глаза зажглись. Она забыла о своем постоянном страхе потерять Коди. — Я думаю, нам пока лучше затаиться. Синяк скоро пройдет, и она наверняка сама захочет с нами встретиться. Но у нее такой скрытный характер, так что она все равно будет переживать в себе. Как и ты. Она не очень-то любит распространяться о своих чувствах.

— Ладно, я все поняла. Я не собираюсь выпытывать ее секреты, заставлять ее выворачивать перед нами душу.

Признаться, все это не особенно интересно, потому что меня тошнит от таких мужчин, как этот Росс. Я сразу его раскусила. Мы были подружками невесты на его свадьбе, а он уже тогда подкатывался ко мне!

Джози уставилась на нее, потрясенная.

— Ты рассказала об этом Кло?

Анжелика вдруг вспомнила отца. Если он был способен на верность хотя бы час, это был для него рекорд. Может быть, именно это сделало ее в свое время более общительной и смелой; она научилась делать деньги, чтобы стать независимой.

— Как я могла сказать ей на свадьбе, что она выбрала в мужья первоклассного ублюдка? Ненавижу, когда чувствуешь себя обманутой, когда умирают мечты, а все вокруг знают о твоем позоре! Кло — боец по натуре, но при этом очень ранимая. Она, видимо, чувствует себя опустошенной после развода. А, кроме того, Кло ненавидит ложь. Думаю, мы все же должны расколоть ее на подробности и убедить, что этот Росс просто подонок. Тогда мы сможем доказать, что она ни в чем не виновата.

— Не думаю, что нам это удастся. Она мне тогда сказала, что ее брак будет длиться вечно, как у ее родителей, и что она приложит к этому все силы. Ладно, мне пора работать. Созвонимся с тобой позже, — сказала Джози, хватая микрофон.

Вечером в дверях спальни Кло появилась Стелла в длинном домашнем халате.

— Пока ты была в душе, звонили Джози с Анжеликой. Они заедут к тебе через несколько минут. Если хочешь с ними поговорить, можешь потушить фонарь над крыльцом.

— Не хочу.

Как она может посмотреть в глаза своим лучшим подругам? Она уехала из города, вскоре вышла замуж и самоуверенно объявила им, что скоро добьется в жизни всего — положения, богатства, власти, счастливой семейной жизни… А теперь она вернулась ни с чем, полная ненависти и считая себя последней дурой и неудачницей. Хуже всего, что все видели и знают, как она уезжала отсюда и как вернулась.

— Очень плохо, — Стелла покачала головой, глядя на дочь грустными глазами. — А как же ваша детская клятва друг другу в верности, что бы с вами ни случилось? Они любят тебя, Кло. И ты уже давно стала их частью. Я сказала им, что ты будешь рада их видеть, и пригласила к нам. Мне не нравится в последнее время, как выглядит Джози. А тем более Анжелика — всегда напряженная и невозмутимая, как будто у нее стальные нервы и вообще нет сердца. Втроем вы сможете все это преодолеть. Вы сейчас очень нужны друг другу. Не забудь дать Джози для сына гостинцы, а Анжеле скажи, что я скучаю и мечтаю обнять ее, хорошо? — Стелла поцеловала дочь в щеку. — Спокойной ночи, девочка. Выспись потом хорошенько.

Оставшись одна, Кло начала постепенно одеваться, и, когда в последний раз провела расческой по волосам, с задней стороны дома раздался гудок. Кло поняла: это они, Дикие Ивы, — и неожиданно почувствовала слезы на глазах.

Раздался еще один гудок, затем второй, и она улыбнулась. Вот Джози и Анжела никуда не собирались уезжать, и, может быть, были правы. Она вспомнила детский ломкий голосок Анжелики и ее заявление:

— Напрасно ты так рвешься отсюда. Ведь ты наша — моя и Джози! Я знаю, Клуб причинил твоему отцу и семье много горя. Я пока не смогла ничего найти, но обязательно найду, Кло, не плачь. Когда я вырасту, я все исправлю в этом городе и уничтожу этот чертов Клуб! Правда, Джозефина?

— Анжел, не ругайся и не зови меня больше Джозефиной. Она права, Кло. Ты наша. Твоя мать сейчас очень расстроена и занята, у нее просто нет на тебя времени. И она страдает по твоему отцу, потому что очень сильно его любит. А мой отец пьет после смерти матери, потому что скучает по ней, и я его понимаю. Но у тебя есть мы, и мы здесь, с тобой. Ты никогда нас не потеряешь. Дикие Ивы всегда будут заботиться друг о друге. «Один за всех, все за одного!» Ты уже знаешь, что Анжела нашла записку от своего отца к миссис Уилкинс? Вот увидишь, как здорово она подделала его почерк, когда снимала копию…

Джози и Анжела расположились в ее фургоне. Когда Кло открыла дверцу, они потеснились, давая ей место между собой.

— В последний раз, когда мы были здесь, ты объявила нам, что получила стипендию и едешь учиться в Чикаго. Какой напор! Ты просто позвонила по телефону декану колледжа, убедила его, что ты гений, и стала собирать чемоданы. Наша маленькая Кло вырвалась вперед, а нам оставалось только ее поздравить! — Анжелика полезла в маленький холодильник, достала еще одну бутылку охлажденного вина, открыла ее и сделала большой глоток. Фургон пошатнулся от ее движений; клоун Бенни, болтавшийся на ее руке, задел волосы Кло. — Я собираюсь спать сегодня на полу у твоей матери.

— Ты опять испачкаешь ее ковер, — проворчала Джози. — Ты никогда не умела пить и вовремя остановиться, а потом не давала никому спать. Стелла как-то всю ночь держала твою голову над детским ночным горшком, потому что знала, что дома никто тебе не поможет. А у меня тогда тоже были проблемы, которые мне не с кем было разделить… — Оглянувшись, она обнаружила в фургоне Кло фонарь, подвесила его к зеркальцу и зажгла. — Чудесный интерьер. Ранние хиппи? Мне нравились у них подсолнухи. — Она присмотрелась к Кло и сочувственно вздохнула. — Тяжелые времена, да?

Кло достала себе бутылку вина и с удовольствием глотнула знакомую жидкость с персиковым вкусом. Они приехали выпытать ее горести и попытаться облегчить ей страдания. Но у них ничего не получится. Ей надо родить идею, вцепиться в нее, как питбуль, и сделать деньги. Тогда ее мать будет спасена, а она уедет из Лоло.

— Не люблю, когда надо мной издеваются, — заявила она.

— Ладно, ладно, я могу извиниться… но не буду, — пробормотала Анжела, ухмыляясь. — Я соскучилась по перепалкам с тобой. Джози никогда не умеет ответить мне на равных.

Кло подложила под спину подушку. Рядом с ней сидели ее лучшие друзья, и у них были лучшие намерения. Но больше всего ей сейчас хотелось зализывать раны в одиночестве.

— Вы хотите все выпытать, да? Ничего у вас не выйдет. Мне сейчас никто не нужен.

— Ты любишь нас и прекрасно это знаешь, — ответила Анжела. Она достала из холодильника еще одну бутылку и сделала большой глоток.

Джози обеспокоено посмотрела на подругу.

— Анжел, не глупи! Это уже твоя третья.

Это замечание отвлекло Кло от мрачных мыслей о себе. Она понимала, почему Джози так беспокоится: это было следствием трудного детства с отцом-алкоголиком.

Анжелика грациозно передернула плечами и сунула под нос Джози клоуна Бенни.

— Не лезь не в свое дело! — пропищала она противным «кукольным» голосом. — Все любят Анжелику и беспокоятся о ней, а она в полном порядке.

— Мы действительно любим тебя! — гневно воскликнула Джози, отпихивая игрушку. — А ты обожаешь нарываться на неприятности. Я насмотрелась на алкоголиков в жизни и не собираюсь терять тебя таким образом! — Глаза ее наполнились слезами. — Ты и Кло — единственное, что у меня есть в жизни хорошего, кроме Коди. Я не хочу терять ни одну из вас, поэтому кончай, Анжела!

Кло судорожно вздохнула. Джози осталась такой же открытой. У нее было любящее, доброе сердце, и она всегда оберегала тех, кого любила. Анжелика страдала не меньше, но она всегда это скрывала, хотя Дикие Ивы и Стелла всегда знали, что они единственные, кто у нее есть.

Анжелика поколебалась, но вернула бутылку в холодильник.

— Итак, как мы будем его убивать? Старым, испытанным методом против ублюдков — или придумаем что-нибудь еще более кровожадное? — спросила она.

Джози с облегчением улыбнулась и, вытянув ноги, поставила на приборную доску свой разношенный ботинок рядом с элегантным ботинком Кло.

— Я уже его прикончила. — Кло вернулась к своим мыслям, не заметив, что произнесла это вслух.

— Я в тебе не ошиблась, — пробормотала Анжелика, убирая медную прядку волос за ухо. — Всегда знала, что ты боец. Но разве мы не договаривались в детстве держаться вместе, когда кому-то плохо?

— Не стоит меня припирать к стенке, Анжел. В этом городе мне нечего делать.

— Здесь твоя семья. Они все любят тебя.

— Я разведена, Джози, у меня нет больше семьи.

Кло удивилась, как легко ей было это сказать. После бесконечных месяцев борьбы за выживание, когда все ее чувства были надежно спрятаны внутри, ей, видимо, хотелось, чтобы ее кто-нибудь выслушал.

— Ну и что? Подумаешь! Джози тоже развелась, — фыркнула Анжел. — Из-за того, что твои ожидания спущены в унитаз, а счастливый брак лежит в гробу, ты ополчилась на весь мир? Хотя ты всегда становилась сильнее, когда ополчалась против всех, когда тебя действительно прижимали к ногтю и загоняли в угол. Именно тогда я тобой восхищалась. Ты становилась, как закаленная сталь, и мне казалось, что вокруг твоих рук звенят браслеты и свистит волшебное лассо. — Анжелика пристроила ноги рядом с ногами подруг и закурила. — Не сомневаюсь, что ты разобралась с этим ублюдком по-своему, но не забывай, что у Джози сейчас тоже нелегкие времена, а она далеко не ты и у нее есть ребенок.

Кло заметила, как напряглась Джози, как лицо ее сразу погасло, и встревожилась.

— Что случилось? С малышом Коди все в порядке?

— Да, если не считать некоторого раздвоения личности. Он переживает, что его могут забрать от меня… и трепещет от радости при виде любого нового подарка Эдварда. Ну почему дети должны разрываться между родителями?!

— Сейчас ты все равно ничего сделать не можешь. Почему бы тебе не расслабиться и не выпить с подругами? Нечего жить в постоянном страхе перед этим негодяем! Давай, я с ним сама разберусь, — предложила Анжелика.

— Я без тебя справлюсь! — возмутилась Джози.

— Ты слишком мягка с Эдвардом, Джози. Я бы на твоем месте…

— Мы что, собрались здесь, чтобы говорить об Эдварде? — перебила ее Кло, защищая Джози от слишком тяжеловесного напора. — Это мои поминки или нет?

— Ты должна была выйти замуж за Майкла, — безапелляционно заявила Анжелика. — Я могла бы уже быть крестной матерью еще нескольких мышат. Вы обе выглядите, как только что выстриженные овцы. Мне противно на вас смотреть! Ты могла бы скакать сейчас с ним на его красавце Лопесе, прижавшись к нему всем телом, а дети бы спали в кроватках под боком у Стеллы.

— Скачи с ним сама, милая, — холодно отрезала Кло.

— Ммм… звучит заманчиво. Я была бы не прочь. У него такие угловатые, таинственные черты лица, такие широкие плечи, сильное тело, горячая кровь… И все это время он ни разу не был женат! Как вы думаете, почему? — Анжела фыркнула и всмотрелась в темноту за окном. — Смотрите-ка, уже! Защитники нравов нашего городка. Всегда суют свои носы туда, где можно что-нибудь разнюхать.

Она открыла дверцу фургона, чуть не стукнув по носу Леланда Джеркинса.

— Привет, Леланд! — протянула она, сладострастно раскинув ноги под светом фонарика.

Яркий луч обежал фургон, скользнул по Джози, задержался на Кло, а затем погас. Два помощника шерифа стояли, освещенные лунным светом.

— У вас что, леди, не нашлось другого места, где можно выпить? — спросил Леланд.

— Фургон стоит на частной территории, принадлежащей Кло…

— Кло Мэттьюз? — удивился второй помощник и, включив фонарь, осветил Кло.

— Вы находитесь на частной территории, парни, — сказала та, зажмурившись.

— Ты что, Леланд, хочешь нарваться на неприятности? — вмешалась Анжела. — Я их тебе обеспечу. Убери сейчас же свет с лица моей подруги!

Угрожающие стальные нотки в ее голосе ошеломили парней. Они сразу пошли на попятный.

— Нет, мэм, все в порядке. Просто хотели убедиться, что ничего не случилось, — промямлил Леланд. — Пошли, Фред, здесь все хорошо.

Анжелика с силой захлопнула дверцу.

— Жабы!

Кло не смогла сдержать улыбки, потом хихикнула и наконец просто затряслась от смеха. Она понимала, что у нее начинается истерика, но это было так упоительно — отпустить на волю все, что накопилось в душе. Ей хотелось жить! Смех перешел в рыдания, Кло отвернулась и уткнулась лицом в спинку сиденья.

— Успокойся, — нежно сказала Джози, крепко обнимая ее.

— Я буду ночевать у вас, — сказала Анжелика, обнимая ее с другой стороны. — Это будет, как в старые добрые времена! Дикие Ивы лежат в одном спальнике, болтают о мальчиках и собираются завоевать весь мир.

Кло всхлипнула. Она хотела остановиться, но не могла. Джози и Анжела с двух сторон гладили ее по плечам.

— Почему? Ну почему это случилось со мной?! Зачем я столько вкалывала, как безумная? Почему я ничего не замечала перед своим носом?..

— Потому что ты тугодумка, — тут же ответила Анжелика. — И упрямая, как осел. Ты думала, что в этом счастье, потому что росла в бедности, считая каждую копейку. Тебе казалось, что деньги — это защита и спасение от всего. Ты бы рано или поздно все равно опомнилась. Некоторые вещи просто не срабатывают, как бы ты ни старалась. Ты попыталась — и проиграла. Но у тебя все будет в порядке, вот увидишь. Жизнь — это игра. И она продолжается…

— Ты говоришь глупости, Анжел. — Джози снова погладила Кло по плечу. — Она любила его, иначе не вышла бы за него замуж.

— Нечего приукрашивать действительность! Мы обе знаем, что Кло была предназначена Майклу Бирклоу. Но она хотела сделать как лучше для всей семьи. Этот пижон был как раз из той жизни, о которой она мечтала. — Анжела приподнялась. — Я люблю тебя, Кло. Я не знаю, как это выразить словами, но я здесь и люблю тебя. Поняла?

Некоторое время они сидели молча, крепко обнявшись. Потом Джози усмехнулась.

— Эти копы, наверное, подумали, что мы три лесбиянки и занимаемся любовью, — сказала она своим хриплым сексуальным голосом, которому аккомпанировало завывание ветра за окном.

Анжелика фыркнула, а Кло вытерла слезы с распухших глаз.

— Теперь сплетникам в Лоло будет о чем поговорить, — улыбнулась она.

— Представляю, какие слухи поползут завтра! — добавила Анжелика. — В самой уважаемой семье города выросла дочь с неправильной сексуальной ориентацией!

— Ну, с тобой-то в этом плане все в порядке, — фыркнула Джози. — Ты кончаешь каждый раз, как только посмотришь на Куинна Лайтфезера. У тебя прямо слюнки текут по подбородку. Эй, ты меня сейчас задушишь, и я не смогу объезжать лошадей для клиентов!

— Так это Куинн? Да? — подхватила Кло.

— Я не могу расточать мои неповторимые многочисленные головокружительные оргазмы только на одного несчастного Куинна, — светским тоном объявила Анжелика.

Все расхохотались.

— Ну, конечно! — фыркнула Джози. — Если тебе надо покрасоваться, ты тащишь с собой беднягу Лайма Маккензи. Но стоит Куинну только случайно тебя коснуться, как ты тут же вся горишь. Тут уж действительно можно сбиться со счета! Все, хватит смеяться, а то мне придется сушить свои трусы у Стеллы на печке, прежде чем ехать домой.

Но вся троица уже не могла остановиться. Они хохотали до слез.

— Уф, все, я больше не вынесу. У меня болят бока от смеха, — сказала Анжелика, вытирая слезы, и внимательно посмотрела на Кло. — Ну, как, тебе лучше?

Кло молча кивнула. Они снова были вместе! Одна рука ее была в руке Джози, другая у Анжелики, как в тот день, когда умер ее отец. Кло вглядывалась в их лица — уже взрослых женщин, переживших столько трудностей в прошлом, — и вспоминала смешливых девчонок.

Они были ее частью, она навсегда отдала им свое сердце.

— Знаете, я снова взяла себе фамилию Мэттьюз, — сказала она.

— Она тебе больше подходит, — убежденно заявила Джози. — Пошли посмотрим, что твоя мать припасла для нас в холодильнике.

— Потрясающе! Кло в городе всего второй день, а ты вчера появился здесь весь на взводе и сегодня опять здесь. Кло полезна для моего бизнеса! — усмехнулся Куинн Лайтфезер, наполняя кружку пивом для Майкла. — Кстати, мне только что пришлось вышвырнуть отсюда Эдди Ливингстона. И, честно говоря, мне это понравилось. Такого разодетого, важного подонка — прямо в грязный снег на мостовую! — Он протер полотенцем стойку и пригляделся к Майклу. — Кло всегда закручивала вокруг себя вихри, даже когда была совсем девчонкой. Ты уже влип, да?

Майкл окунул палец в пиво, затем в солонку, обвел солью край бокала и выпил холодное пиво. Ему не понравилось, что Куинн говорил об этом, но еще меньше ему нравились собственные чувства, вызванные появлением Кло.

— Лучше будем считать, что я устал сегодня от работы на ранчо. Я слишком много лет не брал в руки лопату и не копал ямы.

— Ну и ну! Почва достаточно промерзла, а ты мысленно сражался с Кло. Зачем же тебе это понадобилось сейчас? Наверное, нечего притворяться. Ты прекрасно знаешь — если Кло здесь останется хоть ненадолго, что-то непременно случится. Между прочим, я подслушал полицейское сообщение, что они втроем — Дикие Ивы — пьянствовали сегодня в старом фургоне Кло.

Майкл задумался.

— Отец тоже следил за полицейскими сообщениями. У него даже было солидное оборудование для этого.

— Неужели? Я не знал… Хотя Уэйда в последнее время явно что-то угнетало. По-моему, он бывал счастливым только со Стеллой.

Майкл вспомнил веселую черноволосую жену Куинна, которая недавно погибла под колесами автомобиля.

— Мне очень жаль твою жену, Куинн. Я представляю, что ты испытываешь к Ричарду Томсену. И как это Клубу удалось защитить его? Пьяному водителю, задавившему кого-нибудь насмерть, полагается…

— Знаю, — перебил его Куинн. — Спасибо, что сообщил мне тогда полицейский код. Кстати, кто-то еще прислал мне его анонимно по почте. Взять заем под бар оказалось тоже гораздо проще, чем я ожидал. Какой-то тайный доброжелатель все очень быстро устроил. Я так и не смог узнать, кто это был.

Куинн замолчал, всматриваясь в темноту. Его жена, Ломази, появилась перед его глазами — такая красивая и желанная. К сожалению, воспоминания о белом теле и огненных волосах Анжелики по-прежнему обжигали его и заслоняли в памяти скромную Ломази.

Куинн знал, что Анжелика Гилкрист мечтает лишь об одном: чтобы он навсегда уехал из Лоло. Как ни странно, эта мысль подстегивала его, заставляя жить. Он старался попадаться ей на глаза как можно чаще. Дочь главы Клуба и индеец из резервации — разве это не смешно?!

Куинн стал машинально протирать бокалы, злясь на себя, что снова думает о ней.

— Ты чем-то расстроен? — спросил Майкл, увидев тень на лице друга.

— Да.

Куинн лишил Анжелику девственности в девятнадцать лет, и она до сих пор ненавидела его за это. Слава богу, она никогда не узнает, что он по-прежнему сходит по ней с ума, что его сердце все еще замирает от восторга и ужаса, как у кролика, стоит ему увидеть ее. Взгляд ее зеленых глаз может заставить застыть кровь в его жилах или превратить ее в расплавленный огонь.

— Знаешь, если Кло здесь останется, и Дикие Ивы опять будут вместе, это чертовски дорого кому-то обойдется, — мрачно бросил Майкл.

Куинн молча кивнул. Сам он уже чертовски дорого заплатил этому городу — сначала тюрьмой, потом армией, потом смертью жены…

— Джозефина, о чем ты думаешь? — спросила Анжелика. Услышав по радио сообщение о первом перерыве на чашку кофе, она тут же позвонила подруге.

— Думаю, что ты уже получила нагоняй сегодня утром, и это слышно по твоему голосу, — ответила Джози. — Что, твоему папочке уже доложили о нашей пьянке в фургоне?

— Угадала, — ответила Анжелика и тут же сложила губы в профессиональную улыбку в ответ на гневный взгляд отца. Она спокойно выдерживала теперь его взгляд, потому что выросла и стала сильнее. Львица подросла.

«Анжелика, солнышко, потрогай папу здесь…»— тихо молил он много лет назад.

Анжелика с трудом подавила позыв к рвоте, чувствуя, как волоски на ее теле поднялись. В это утро он ворвался к ней в кабинет, когда она еще не успела допить первую чашку кофе капуччино, рецепт которого вместе с кофеваркой подарила ей Стелла. Анжелика выпрямилась в кресле, поправив юбку делового костюма от модного французского кутюрье. Она умела одеваться, знала, как себя вести и как держать оборону против него теперь.

«Мой имидж — это мой щит, — подумала она. — Все, что я делаю в жизни, — ищу надежный способ защиты, как рыцарь подбирает себе доспехи». Нагоняй от отца был делом привычным. Когда он злился, то становился надменным, холодным и беспощадным. Но теперь она знала, как защищаться и давать сдачи — не то, что в детстве. Может, она унаследовала его властность и его потребность унижать людей?.. Эта мысль ее неприятно поразила.

— Джози, расскажи, как тебе Кло? У тебя есть сердце, ты понимаешь ее лучше, чем я.

— Ненавижу, когда ты начинаешь принижать себя. Ну, ладно. По-моему, она очень подавлена. Ее бывший муж чем-то страшно ее обидел, но она скрывает это и вряд ли расскажет нам.

— Ты считаешь, что мы должны оставить ее в покое? Или наоборот? — спросила Анжелика.

В самых тонких вопросах она доверяла Джози как никому другому, потому что у нее было огромное сердце, которого хватало на всех, кого она любила. Джози была абсолютно бескорыстна, и это являлось одновременно ее силой и ее слабостью. Себе Анжелика не доверяла: она могла обидеть Кло своими неуклюжими попытками утешения.

— Мы должны оставить ее в покое. Все, что мы можем для нее сделать, — быть всегда рядом, если будем ей нужны. Ладно, пока, мне пора в эфир.

«Это моя семья, моя настоящая семья, — с теплотой подумала Анжелика о Мэттьюзах, в доме которых такие люди, как она или Джози, всегда находили любовь и защиту. — А мы как жемчужины, которым нужны были надежные раковины для того, чтобы вырасти».

Она нахмурилась, обнаружив, что за время разговора сломала пополам два карандаша.