Триумф зла

Dramatis personae[34]:

В прологе:

Князь Фердинанд фон Молденберг; графиня Штерн; Люсиль, ее дочь; мадам Изольда де ла Вальер; Антуан, паж.

В драме:

Карл Флотт и Максимус-Фидель, немецкие студенты; граф и графиня Аксельманштейн; Ирэн и Шарлотта, их дочери; а также три молодых человека.

Между Прологом и Сценой первой должно пройти сто лет.

ПРОЛОГ

Описание сцены: Роскошный салон, обставленный в стиле рококо восемнадцатого века. КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД ФОН МОЛДЕНБЕРГ играет на клавикордах. Он моложав, женственен, с тонкими чертами лица, его длинные белые руки унизаны перстнями. Он одет по моде своего времени, однако чересчур пышно, утопает в изобилии белоснежных кружевных оборок. На нем длинный пудреный парик, он нарумянен, глаза его подведены.

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД (играет очень печальную мазурку, говорит под музыку): Что ж, полагаю, идея не то чтобы очень оригинальна. Она уже приходила в голову Сарданапалу и тому же Нерону. Но как мы можем быть оригинальны сейчас: в нынешний век, когда все идеи затасканы, мы носим парики вместо волос, а на щеки наносим румяна. Все — сплошная подделка. Наши чувства, наша поэзия, живопись, музыка, — все. А то, что я сейчас играю, — тоже подделка? Не думаю: хотя было бы подходяще иметь притворную песню смерти. Определенно мне нравится эта мазурка. Я сыграю ее им; наверняка она вызовет у них восхищение. О! Подумать только — последний вопль встречают притворным восхищением! Им, однако, суждена та же дорога. Замысел, конечно, жесток. Однако я пощадил Антуана, у которого будет на что провести остаток жизни: которого я по-настоящему люблю и временами склонен думать, что он любит меня. Забавно будет наблюдать, как изящные ноги мадам де ла Вальер охватит огонь из преисподней, а (со смехом) графиня Штерн будет даже чересчур забавна. (Задумчиво). К счастью, ныне в такие вещи мы уже не верим: мы просто задохнемся, примем легкую смерть, задолго до того, как пламя коснется нас. Вот так в своем бедном маленьком княжестве я смогу реализовать то, что Сарданапал в его великой империи сделал задолго до меня. Сейчас уже поздно отступать. (Снова играет мазурку, медленно и мучительно; затем зовет): Антуан!

(Входит АНТУАН)

Итак, командор, ты знаешь, что нужно делать. Однако я еще раз повторю инструкции. Когда ты услышишь, как я играю эту мазурку (играет), ты возьмешь факел и подожжешь дом. Перед этим под каким-нибудь предлогом выведи вон слуг. Скажи им, к примеру, что я хочу побыть один или что даю им выходной: (вручает деньги) это им на развлечения. Что касается тебя самого, то я отдаю тебе (передает деньги) все деньги, что у меня есть. Разумеется, ты должен будешь сразу покинуть страну. Но думаю, что этого тебе хватит на всю жизнь.

АНТУАН: Ах, монсиньор! Почему вы просите меня совершить такую ужасную вещь! Ведь вы знаете, я предан вам и сделаю все, что бы вы ни приказали. Умоляю вас в последний раз — не возлагайте на меня этой обязанности.

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД: Ну-ну, дитя, ведь ты ничего не теряешь от этой маленькой операции: напротив, даже приобретаешь. Как я уже говорил, ты обеспечен на всю жизнь.

АНТУАН (разрывая банкноты и бросая золото на пол). Неужели вы думаете, что мне нужны деньги? Это вы думаете? Я вам не мадам де ла Вальер.

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД (раздельно): Что ж, дорогой, произвести хорошее впечатление под конец, конечно, неплохо: (приковывая его взглядом) однако ты сделаешь, как я сказал.

(Молчание. АНТУАН стоит не шевелясь, глядя на КНЯЗЯ).

АНТУАН (выговаривает тихим голосом): Да… я сделаю, как вы сказали.

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД: Антуан, подойди! Попрощайся хотя бы: почему ты смотришь так страшно? (Торопливо — рядом слышны голоса). Бери все, все, что я имею, но попрощайся со мной! (Голоса раздаются ближе: КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД страстно целует его — и затем холодно): Иди и проведи дам сюда.

(Входят ГРАФИНЯ ШТЕРН и ЛЮСИЛЬ)

ГРАФИНЯ ШТЕРН (входя, в сторону): Думаю, на этот раз я точно обошла мадам де ла Вальер. Она считает себя привлекательной; но не такой, как моя дочь, и князя наверняка потянет на новенькое — он ведь никогда ее не видел. Так что, как ни крути, это то же самое. Что Люсиль, что я, — не играет роли. В любом случае, я снова одержу верх.

(АНТУАН выходит, бросив долгий взгляд на КНЯЗЯ, который не смотрит на него).

Кажется, князь, вы еще не знакомы с моей дочерью; надеюсь, с моей стороны не будет чересчур смело представить ее вам?

ЛЮСИЛЬ (краснея): Мама сказала, что я могла бы, и я подумала, что… (смешивается).

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД: Напротив, мадемуазель, я счастлив нашему знакомству. Вы выглядите почти так же молодо, как ваша мать, — и почти так же красивы.

ГРАФИНЯ ШТЕРН: Право, князь, вы чересчур саркастичны!

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД (страдальчески восклицает): Я никогда не позволяю себе быть саркастичным! (В сторону). Бедное дитя, неужто и ей суждено стать жертвой всесожжения?

(Входит АНТУАН).

АНТУАН (резко): Мадам Изольда де ла Вальер.

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД: Моя дорогая Изольда, как к лицу вам это белое бархатное платье! С этим золотым поясом и восхитительным бирюзовым ожерельем на шее.

МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР: Я так рада, что вам понравилось мое платье, сир: и я думаю, что мне удалось раздобыть для этой бирюзы, вашего подарка, очень милую оправу.

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД (задумчиво): Так это я подарил вам это ожерелье? Не помню.

МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР (патетически дрожащим голосом): Не помните? О нет!

ГРАФИНЯ ШТЕРН: Что до меня, я равнодушна к бирюзе. Твердый, холодный камень.

МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР (глядя на нее с загадочной улыбкой): И, тем не менее, она символизирует настоящую любовь.

ГРАФИНЯ ШТЕРН: Да, это мне известно: и еще то, что в случае измены она зеленеет. Вот и ваша, как я замечаю, с прозеленью.

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД: Моя дорогая Иоланда, моя дорогая Изольда, не нужно, не нужно ссориться. Я хочу сыграть вам мазурку, которую сочинил только что.

ГРАФИНЯ ШТЕРН: Еще одну печальную мазурку? Как очаровательно!

МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР: Мне они кажутся такими грустными. Почему бы вам не написать что-нибудь жизнерадостное, князь?

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД: Мы живем в конце времен. Как же радоваться нам при виде того, что у нас не осталось ничего, кроме опавших листьев Осени, из коих мы плетем венки и украшаем ими свои дома. Цветы Весны в прошлом, увядшие и осыпавшиеся. Нам уже не увидеть Весны!

ЛЮСИЛЬ (внезапно). Я увижу Весну.

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД (задумчиво): Не думаю.

ГРАФИНЯ ШТЕРН: Право, князь, вы невыносимо поэтичны сегодня: перейдем же от поэзии к музыке и послушаем вашу мазурку.

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД: Ах да! Я чуть было не забыл о мазурке. Вы знаете, как очаровательно ее танцуют втроем. Если вы станцуете под музыку, я смогу представить себе весь эффект. (ГРАФИНЕ ШТЕРН). Полагаю, ваша дочь танцует, графиня?

ГРАФИНЯ ШТЕРН: О да! Она прекрасно танцует. Но почему вы не зовете меня Иоланда?

ЛЮСИЛЬ (краснея, но с воодушевлением): О, я обожаю танцевать! Я могла бы танцевать вечность!

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД (садясь за клавикорды, вполголоса): Кажется, этим ты и займешься.

(Играет мазурку: дамы танцуют: внезапно в окнах показываются языки пламени).

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Местность в южной Германии. Въезжает двуколка с КАРЛОМ ФЛОТТОМ и МАКСОМ-ФИДЕЛЕМ. На них парадные платья и легкие пальто. Вечереет, на дворе октябрь.

КАРЛ: Вот так переплет! И куда, скажи пожалуйста, подевалась дорога? Стоим на перекрестке и не знаем, свернуть направо или налево. Вокруг — ни одного жилища. Это, право, довольно смешно — мы знаем этих людей еще по Браусбергу и теперь, желая остановиться у них и побывать на танцевальном вечере, мы не можем отыскать их дом.

МАКС: Я доверяю инстинкту животных. Давай отпустим поводья, пусть лошадь сама выбирает дорогу.

КАРЛ: Хорошо! Не возражаю. Лошадь должна свернуть сама. Неясно ведь, какая дорога правильна. Ого! Гляди: она сворачивает влево. А вон и дом: весьма вероятно, что именно тот, который нам нужен. Так или иначе, давай попробуем.

МАКС: Что ж, вреда не будет. Сомневаюсь, чтобы это был тот самый дом, сам не знаю, почему. Но мне было бы ужасно жаль пропустить танцы… ты же знаешь… да нет, куда тебе… в общем…

КАРЛ: Тебя привлекает Ирэн. Люди не так уж слепы, как ты предполагаешь. Позволь же мне сказать то, чего ты, кажется, еще не знаешь — или скорее знаешь, ибо люди все видят, когда дело не касается их самих, — я испытываю подобные же чувства к Шарлотте, которая много краше известной тебе особы.

МАКС: Право, излишне проводить индивидуальные сравнения. Хорошо и то, что мы не влюблены в одну и ту же. Видишь, лошадь свернула налево. Хорошо бы и нам попытать счастья.

(Сворачивают влево).

СЦЕНА ВТОРАЯ

Та же обстановка, что и в Прологе. КНЯЗЬ, ГРАФИНЯ ШТЕРН, МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР и ЛЮСИЛЬ: а также три молодых человека; первый — во фраке сливового цвета и вышитом жилете. Второй в черном, несколько старомодном вечернем костюме. Третий одет по современной моде.

(Входит АНТУАН)

АНТУАН (объявляет): Герр Карл Флотт и герр Максимус-Фидель.

КАРЛ: Бог ты мой! А я и не знал, что у них тут маскарад. Смотри, есть даже паж в стиле восемнадцатого столетия, чтобы проводить нас внутрь. Что это все могло бы значить?

МАКС: Да! И кто все эти люди? Я никогда их не видел, и где Ирэн и Шарлотта, не говоря уже о хозяине и хозяйке?

КАРЛ: Полагаю, все в порядке. Они, наверное, в другой комнате. Но все-таки жаль, что мы не знали, что идем на маскарад — мы нарядились бы тогда соответствующе; хотя было бы нелепо ехать в двуколке наряженными в маскарадное платье. И потом, вон тот малый одет как разумное человеческое существо. Кстати, я заметил там чертовски красивую девицу!

МАКС: Ну, из того, что ты только что говорил о Шарлотте, я делаю вывод, что тебе не стоит особенно этой девицей восхищаться; если уж речь зашла о красоте, — белокурая женщина в белом бархатном платье выглядит гораздо интереснее девушки, на которую ты указываешь.

АНТУАН (подходя к КНЯЗЮ). Монсиньор, не пощадите ли вы хотя бы этих? Ведь у нас уже есть достаточно для нужного числа.

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД (саркастично и желчно): Так ты, стало быть, проявляешь к ним интерес?

АНТУАН: Монсиньор, я лишь молю вас пощадить их. Учитывая то, что я пожертвовал собой, чтобы остаться с вами навеки, ваша ревность выглядит чуточку посмертной. Нас ведь не совсем можно назвать живыми.

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД (печально и желчно): Мертвые могут любить живых; хоть живые и равнодушны к мертвым.

ПЕРВЫЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (подходя к КАРЛУ и МАКСУ): Вы поспели как раз к котильон-мазурке! Пойдемте, я представлю вас дамам.

КАРЛ: Отлично, с удовольствием!

МАКС (КАРЛУ): Не знаю, отлично ли это! Во всем этом есть что-то странное.

ТРЕТИЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (подходя к КАРЛУ и МАКСУ, шепотом): Не танцуйте, что бы вы ни делали! (уходит).

КАРЛ: Что за вздор! Что все это означает? Они что, нас разыгрывают?

ВТОРОЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Мой друг сказал мне, что вы собираетесь танцевать с нами котильон-мазурку. Вы знаете, эту мазурку сочинил сам князь.

МАКС (в сторону КАРЛУ): Какой князь? Не понимаю. Это точно розыгрыш.

ВТОРОЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Возможно, вам незнакомы правила котильона. Поэтому я лучше ознакомлю вас с ними. Дама садится в середине, у нее с собой кольцо, цветок и корзина. Тот, кого она одаривает кольцом, становится ее партнером. Тот, кому она дает цветок, может выбирать себе партнера сам. Тот же, кому отходит корзина, получает отказ и должен ждать следующего круга.

КАРЛ: Ага, понятно. Я уже пробовал такое.

МАКС (КАРЛУ): И все-таки это странно, ты не находишь? Где же они?

(МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР садится посреди комнаты)

ВТОРОЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (подходит близко к МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР и шепчет ей): Видите, сегодня среди нас новые друзья.

МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР: Как очаровательно! По крайней мере, будет что-то новенькое! А то вы меня уже достаточно утомили.

ПЕРВЫЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (стоя рядом): Мадам, вы слишком жестоки!

МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР: Таково наше занятие. Так что идите и приведите мне моего партнера.

ПЕРВЫЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (направляясь к КАРЛУ и МАКСУ): Господа, могу ли я просить вас пожаловать за мной? Полагаю, мой друг уже ознакомил вас с правилами котильона. Поэтому, если позволите, я представлю вас очаровательной мадам Изольде де ла Вальер.

(Они подходят к ней: МАКСУ она вручает кольцо, а КАРЛУ — цветок; ПЕРВЫЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК получает корзину).

ПЕРВЫЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Право, мадам, я вынужден повторить — вы чересчур жестоки.

МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР (КАРЛУ): Итак, вы можете выбирать любую партнершу, вручив ей этот цветок. Я бы рекомендовала вон ту девушку. Она определенно хороша собой и великолепно танцует.

КАРЛ: О да! Я заметил ее с самого начала! Она не нуждается в рекомендациях. (Направляется к ЛЮСИЛЬ).

(В сторону). Но что, черт побери, мне ей сказать? Я совершенно не знаю ее! Хотел бы я, чтобы людей представляли друг другу подобающим образом. Вот не знал, что Аксельманштейны такая эксцентричная публика. Начну-ка с чего-нибудь банального. К примеру (громко ЛЮСИЛЬ), вы любите танцевать?

ЛЮСИЛЬ: О, я обожаю танцевать! Вся моя жизнь заключалась в этом и, собственно, еще заключается.

КАРЛ (в сторону): Весьма странная особа! Не сумасшедшая ли? Кажется, так оно и есть. В любом случае, она чертовски красива. Одна надежда на то, что внезапно не явится Шарлотта. В остальном почему бы не поддержать ее маленькие причуды. (Громко ЛЮСИЛЬ). Если ваша жизнь заключается в этом, то я хочу разделить с вами свою.

ЛЮСИЛЬ (принимая его руку и засовывая цветок за вырез платья): Ах, жизнь! жизнь! жизнь! Это все, о чем я прошу.

ВТОРОЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (проходя мимо, угрюмо): Кто любит жизнь, тот ее потеряет.

КАРЛ (в сторону): Ну и чудаки тут собрались!

ТРЕТИЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (подходя близко к КАРЛУ, шепотом): Что бы вы ни делали, не танцуйте. Я уже предупреждал вас. (КАРЛ вздрагивает, отпускает руку ЛЮСИЛЬ).

МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР (МАКСУ): С того мгновенья, как вы вошли в комнату, я почувствовала к вам особенную симпатию.

МАКС: Вы делаете мне честь, мадам. Могу ли отважиться сказать, что симпатия была обоюдной? (В сторону). Боже мой. Что подумает Ирэн? Хорошо же, что ее здесь нет.

ТРЕТИЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (подходя вплотную к МАКСУ): Внемлите предупреждению! Не танцуйте (Проходит).

МАКС (в сторону): Что это все означает? Он уже говорил это. Они что, все сумасшедшие? Но где же Карл?

МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР: Теперь мы должны встать в позицию. Но вы же знаете, как танцевать польскую мазурку? (КНЯЗЬ играет).

ГРАФИНЯ ШТЕРН (громко смеется, ПЕРВОМУ МОЛОДОМУ ЧЕЛОВЕКУ): Ха! Ха! Мы сегодня славно повеселимся!

МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР: Смотрите, князь уже играет.

МАКС: Князь? А где же граф Аксельманштейн?

МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР: Граф Аксельманштейн? Это имя мне незнакомо. Ах да! Пожалуй, я вспоминаю человека с таким именем. Но это было довольно давно. Почему вы думаете, что он здесь?

КАРЛ (ЛЮСИЛЬ): Разрешите отойти на минуточку, gnädige fraulein[35]? Я лишь хочу перекинуться словцом с моим другом, прежде чем начнется котильон.

ЛЮСИЛЬ: Но вы ведь вернетесь, правда?

КАРЛ (подходит к МАКСУ, sotto voce[36]): Это какое-то очень странное место, даже не могу понять, в чем дело. Ты не мог бы оставить свою партнершу и подойти ко мне?

МАКС (МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР): Не разрешите ли, мадам, отлучиться на секундочку. Мой друг имеет что-то мне сказать.

МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР: Да, я разрешу вам; но не думаю, что сейчас время для секретов.

МАКС (КАРЛУ, торопливо): Послушай, мы попали не в тот дом, это точно.

КАРЛ: Что ж, единственное, что мы можем сделать, это уладить все с хозяином и принести извинения.

МАКС: Да, это единственное, что мы можем сделать. Мы определенно попали впросак, особенно если учесть, что хозяин — княжеского достоинства. Это, однако, не наша вина. Мы должны выбираться отсюда побыстрее. Надеюсь, он сильно не обидится; тем более, что он имеет на это полное право. Вон он, у фортепиано.

АНТУАН (КНЯЗЮ): Отпустите же их… У нас и так уже собралась достаточно большая компания.

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД: Но как я могу? Разве не видишь ты, дитя, что это не умысел, это рок.

МАКС (подходя к КНЯЗЮ): Тысяча извинений, durchlaucht[37]! Но получается, что по нашей же глупой оплошности мы попали в другой дом. Если я объясню вам обстоятельства, вы, возможно, извините нас. Мы были приглашены на бал в дом графа Аксельманштейна, где мы и собирались остановиться. Заплутав в горах и не быв в доме прежде, и завидев этот освещенный дом, мы заключили, что это и есть дом, который мы разыскиваем. И поскольку было крайне маловероятно, что два дома в этой пустынной местности будут давать бал одновременно, мы пришли к вам, думая, что сюда нас и приглашали. Мы только сейчас поняли нашу ошибку. Еще раз приношу вашей светлости тысячу извинений.

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД: В этом нет нужды. Если вы пришли в мой дом по ошибке, я только рад приветствовать вас здесь. К нам редко заезжают гости; и сейчас довольно поздно уходить, ибо до графа Аксельманштейна далеко добираться. Я с превеликим удовольствием предлагаю вам свое небольшое гостеприимство.

ГРАФИНЯ ШТЕРН (ПЕРВОМУ МОЛОДОМУ ЧЕЛОВЕКУ): Положительно, сегодня князь en veine[38]. Эта фраза о гостеприимстве положительно комична.

ТРЕТИЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (проходя): Гостеприимства здесь действительно немного, и я бы не рекомендовал пользоваться тем, что есть.

ВТОРОЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (вставая рядом): Вот надоеда! Вечно ты оплакиваешь нашу судьбу; а поскольку мы не можем ее изменить, то мы должно смириться с тем, что есть. В любом случае, присутствие новых спутников нас отвлечет.

ТРЕТИЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (грустно и задумчиво): Когда-то я надеялся попасть на Небеса, прежде чем меня научили ни во что не верить. Это была наша вина. То, что мы здесь, верно и справедливо. Но, пребывая в преисподней, почему мы должны тащить за собой в бездну и других?

МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР (подошедшая к ним, ударяет ТРЕТЬЕГО МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА веером): Право, Леонгард, вы изрекаете бессмыслицу. Я начинаю думать, что вы ревнуете.

ЛЮСИЛЬ (подходя к ним): Что здесь за шум? И почему мы не танцуем?

ТРЕТИЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Много шума из ничего! Танцы должны начаться прямо сейчас.

АНТУАН (КНЯЗЮ): И снова говорю — пощадите их!

КНЯЗЬ (поворачиваясь к нему): Хорошо, дорогой, ради тебя.

КАРЛ (МАКСУ): Ну что, думаю, не пора ли нам идти? Или стоит принять приглашение князя? Становится уже поздно: мы можем с тем же успехом переночевать и уйти утром, объяснив все Аксельманштейнам завтра. История получится весьма забавной.

МАКС (КАРЛУ): Нет! Мы должны убираться отсюда во что бы то ни стало. Здесь есть что-то ужасное и необъяснимое. Неужели у тебя нет подобного чувства?

КАРЛ: Ну, да, есть, наверное, ты прав. Давай же уйдем.

МАКС (КНЯЗЮ): Durchlaucht, предложенное вами гостеприимство льстит нам. Однако боюсь, что мы не можем его принять. Видите ли, нас ожидают в доме Аксельманштейнов; и если мы не прибудем, они решат, что с нами что-нибудь случилось. И когда вы были столь любезны простить наше непростительную нескромность, возможно, вы не откажете в любезности указать, какую дорогу нам следует выбрать, чтобы попасть в разыскиваемый нами дом.

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД: Мне очень жаль; но так как это для вас вопрос необходимости, мой слуга отправится с вами и покажет, где нужно сворачивать. Антуан, отправляйся с господами — но не далее перекрестка.

АНТУАН (резко): Слушаюсь.

(КАРЛ и МАКС в сопровождении АНТУАНА выходят)

ЛЮСИЛЬ (кричит): Мы что же, совсем не будем танцевать?

ГРАФИНЯ ШТЕРН: Вы хотите сказать, что отпускаете этих людей?

МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР: Этих прелестных молодых людей, которые обещали нечто новенькое!

ГРАФИНЯ ШТЕРН: Вы, явившийся причиной всего этого!

ПЕРВЫЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Вы отпустили их; но почему не нас?

КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД: Вы не просили меня об этом.

ГРАФИНЯ ШТЕРН: Вы не дали нам такой возможности.

МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР: Жалость, кажется, новый элемент в вашем характере.

ВТОРОЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Раз мы таковы, так останемся же такими навеки! Давайте начнем мазурку. Почему мы пререкаемся друг с другом здесь?

ТРЕТИЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Да, здесь. Где плач и скрежет зубовный!

(КНЯЗЬ играет мазурку; они танцуют и разражаются хохотом).

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Тот же перекресток, что и в Сцене первой; КАРЛ и МАКС в двуколке, АНТУАН сзади.

КАРЛ: Все-таки здорово, что нам удалось улизнуть из того дома! Что это такое было? Полагаю, лечебница для душевнобольных.

МАКС (серьезно): Нет, у меня сложилось другое мнение. Во всяком случае, давай не будем говорить об этом сейчас, — паж может услышать, к тому же при всей их эксцентричности эти люди были весьма любезны.

КАРЛ: Ба! Паж говорит только по-французски. Какая разница, что говорить?

МАКС: Думаю, большая. Мы же не знаем этих мест. Неизвестно, кто здесь обитает. Опять-таки у меня другая теория насчет всего этого. Но ты ей только посмеешься, и сейчас я тебе ничего не скажу. Однако если верна твоя теория, то они определенно весьма разумные сумасшедшие, маньяки с системой.

АНТУАН (на перекрестке): Messieurs, par là à droite, et vous y serez en quelque minutes[39].

КАРЛ (МАКСУ): Есть у тебя с собой какие-нибудь деньги? Мы должны ему что-нибудь дать.

МАКС: Есть: золотой. Но убраться из этого дома стоило золотого, хотя бедность студенческой братии вошла в поговорку.

(МАКС достает из кармана золотой, протягивает его АНТУАНУ, но тот исчез. Монета падает на дорогу).

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Дом графа Аксельманштейна. На сцене: ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН; ГРАФИНЯ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН; ИРЭН и ШАРЛОТТА.

ШАРЛОТТА (поднимается, выглядя уязвленной): Вы чуточку припозднились.

КАРЛ: Если бы вы только знали…

ГРАФИНЯ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Лучше поздно, чем никогда! Но боюсь, вы действительно опоздали на наш небольшой танцевальный вечер. Все уже разъехались.

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Да, и ужин растащили эти хищники! Так что боюсь, что нам нечего предложить вам, кроме постелей для ночлега.

КАРЛ: Если вы минутку потерпите и выслушаете нас, то найдете для нас достаточно оправдания. Мы свернули на перекрестке не в ту сторону и подъехали к освещенному дому, как мы решили, вашему. Войдя внутрь, мы обнаружили там людей, одетых в маскарадные костюмы. Нас порядочно рассердило то, что вы не предупредили нас об этом, мы думали, что это будет небольшой танцевальный вечер, и, поверите ли, мы оставались в том доме довольно длительное время, думая, что вы вот-вот появитесь. Эти люди были определенно дружелюбны, но уж очень странны.

ШАРЛОТТА: Право, Карл, я бы никогда не поверила в то, что вы придумаете такую длинную вымышленную историю в качестве оправдания. Потому что, хоть это и глупо, но вашей положительной стороной всегда было говорить правду!

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: На той дороге нет ни одного дома. По крайней мере, поблизости.

ИРЭН (приближаясь к МАКСУ): Но, Макс, как вы бледны! Что же произошло?

МАКС: Ну, Карл сказал правду, вот и все.

ИРЭН: Боже милостивый! Да, я понимаю.

МАКС: Вы тоже побледнели, Ирэн. Отчего же? Я не понимаю.

ИРЭН: Оставим это. Возможно, завтра я расскажу вам. Правда, не знаю, расскажу ли, я знаю, вы считаете меня ужасно суеверной и, вероятно, посмеетесь надо мной, но сейчас, кажется, вам не до смеха.

МАКС: Надо думать, что нет. Но скажите же, что вы думаете.

ИРЭН: Нет, не сегодня. Завтра, возможно.

КАРЛ (громко): Что ж, хоть вечер и закончен, но мы-то совсем не танцевали. Прошу вас, хотя бы один танец.

ГРАФИНЯ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Хорошо, но только один, — девочкам пора спать.

ШАРЛОТТА: Что ж, если это один танец, то давайте станцуем польскую мазурку.

МАКС: Только не мазурку!

КАРЛ (задумчиво): Нет, только не мазурку! (Быстро). Мне более по душе вальсы и польки. В них больше веселья, чем в этом замысловатом танце.

ШАРЛОТТА: Что ж все-таки произошло с вами двумя: вы такие унылые и рассказываете какие-то смешные истории. Ну что ж, если вам не нравится мазурка — не вижу причины, почему вам ее не любить — давайте станцуем простой вальс, если мама будет настолько любезна, чтобы сыграть нам на фортепиано.

ГРАФИНЯ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Но помните, только один вальс! Не больше. Сегодня мы довольно танцевали; и у меня в руках простое средство — перестать играть. Вы не можете танцевать без музыки; а Генрих — совсем не музыкант.

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН (в сторону, вполголоса): Что же они имеют в виду? Верно, проказили где-нибудь. Из всех слышанных мною отговорок эта — самая неудачная. Ничего, позже я их прощупаю.

(Танцуют вальс. ГРАФИНЯ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН играет; МАКС танцует с ИРЭН; КАРЛ — с ШАРЛОТТОЙ. Затем они желают дамам спокойной ночи).

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Насчет ужина я пошутил, юноши. Кое-что еще осталось. (Звонит в колокольчик). И сохранился еще тот добрый шведский пунш.

МАКС: Я бы не отказался от чего-нибудь после того, что мы претерпели.

КАРЛ: Признаться, меня напугали ваши слова, что в доме ничего не осталось, ибо после долгой поездки мы ощутимо проголодались. Право, с нашей стороны был довольно глупо заехать не в тот дом!

(Слуги приносят подносы с едой и напитками и ставят их на стол. Начинается трапеза)

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: А теперь скажите мне прямо, где вы пропадали и почему явились так поздно? Скажите мне правду, я не буду возражать.

МАКС: Могу заверить вас, что все, что мы рассказали, было истинной правдой. Но отчего вы ставите под сомнение достоверность нашей истории?

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Опять вы, Макс, с вашими выспренними выражениями! Вы могли бы с таким же успехом признаться в том, что ваш рассказ выдуман; и скверно выдуман! Я знаю, вы частенько фантазируете. Но вы, Карл, обладаете замечательным качеством — отсутствием какой бы то ни было фантазии. Несколько раз я слышал, что вы говорите только правду. Возможно, скажете и сейчас.

КАРЛ (серьезно): То, что говорит Макс, произошло на самом деле.

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Что за глупости! На той дороге нет никаких домов на протяжении миль. Местные придерживаются некоего нелепого суеверия, что нельзя жить рядом с обгорелыми развалинами дома, который, кажется, принадлежал князю Фердинанду фон Молтенбергу. Но что вызвало к жизни подобные суеверия, я даже и не позаботился узнать. Лучше обратитесь к Ирэн с такими вопросами. Снова спрашиваю вас — почему вы говорите, что по ошибке попали в дом на той дороге?

КАРЛ И МАКС (вместе): Но уверяю вас, мы там были.

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Глупости! Вы что же, думаете, что я не знаю этих мест? Уверен, вы попали в какую-то передрягу, о которой я даже не хочу знать.

МАКС: Ну что ж, завтра утром мы покажем вам точное место, где мы были.

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Поскольку вы продолжаете цепляться за ваш рассказ, я поеду с вами завтра туда, где вы были, если вы еще его сумеет вспомнить. А теперь по бокалу пунша и пожелаем друг другу доброй ночи.

СЦЕНА ПЯТАЯ

Местность с обуглившимися руинами старого замка

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН (садясь на камень): Право, если это розыгрыш, то довольно скверный. Я втащился на холм, проделал весь этот путь! Не хочу даже думать, что такое на вас нашло. Вы что, оба бредили прошлой ночью или выпили столько, что не смогли проехать дальше? Или, повторяю, это ваши глупые шутки? Если да, это очень глупая шутка. Хотя, возможно, вы скажете, что это не то место. Я определенно не собираюсь идти дальше!

КАРЛ (озадаченно): Да, это оно и есть.

МАКС (медленно): Да, то самое место.

(Появляются ИРЭН и ШАРЛОТТА)

ШАРЛОТТА: Мы подумали, что пойдем за вами. По крайней мере, Ирэн этого хотела, и я тоже пошла. Но что это все означает?

ИРЭН (МАКСУ): Думаю, я понимаю.

МАКС: Ну так скажите хотя бы мне.

ИРЭН (МАКСУ): Я расскажу всем, хотя они будут смеяться надо мной. Быть может, вы не будете.

МАКС (ИРЭН): Кажется, я начинаю смутно различать, что вы имеете в виду. Я вас пойму. Но лучше расскажите всем, что бы они ни сказали.

ИРЭН (громко): Отец, я знаю, вы считаете, что я смехотворно суеверна. Но услышанный прошлой ночью рассказ настолько совпадает с тем, что я слышала об этом месте, что, на мой взгляд, вряд ли Макс и Карл могли его придумать. И я уверена, что они никогда не слышали об этом прежде.

КАРЛ: Но что же вы слышали? Я ничего об этом не знаю.

ШАРЛОТТА: Бедный милый Карл настолько лишен воображения, что вряд ли он мог что-то придумать; чего не скажешь о Максе.

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: В любом случае, расскажите мне обо всем. И покончим с этой нелепой историей.

ИРЭН: Ну что ж, рассказ таков: Здесь был замок одного князя, некоего Фердинанда фон Молтенберга, и как-то ночью, когда в замке был бал или прием, дом сгорел дотла. В поджоге был заподозрен слуга, который, по-видимому, имел что-то против своего хозяина, ибо на месте были обнаружены обгоревшие останки мальчика, причем рука в остатках ливреи, державшая металлический факел, осталась нетронутой огнем. Но почему тогда паж после того, как поджег дом, не спасся бегством, что удалось бы ему без труда? Я не могу этого понять. Были найдены и другие останки, в основном женские. Никто так и не смог разгадать эту тайну. Стоит прибавить, что князь Фердинанд правил этими местами когда-то.

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Ирэн, что ты еще скажешь? Полагаю, ты разыгрываешь и мистифицируешь меня. Но из твоего рассказа я так и не понял, какое отношение он имеет к нашим двум молодым друзьям.

ИРЭН: Погодите, отец, я дойду до этого. Легенда гласит, что раз в год, в годовщину этого события, дом предстает ярко освещенным. Вот и Иоганн, наш кучер, божится, что он видел его собственными глазами; и любого, кто входит в дом, приглашают танцевать с этими людьми. Разумеется, это документально подтверждено. Здесь были найдены останки трех молодых людей. Я не помню точных дат, но впервые это произошло то ли в начале этого века, то ли в конце прошлого. Во второй раз это произошло в 1830 или 1840 году, а в третий, чему я была свидетелем, — в позапрошлом году; разве вы не помните, об этом еще так много писали газеты — предполагаемое самоубийство барона Леонгарда фон Голденштейна? Помните необычные обстоятельства этого дела, как тело его было найдено среди этих руин, без какого-либо следа ранения? И врачи также не смогли найти ни яда, ни признаков какого-либо заболевания.

(Всех пробирает дрожь)

ИРЭН (МАКСУ): Вы не танцевали с ними?

МАКС (опять очень медленно): Нет, не танцевали, но мы видели тех троих молодых людей.

КАРЛ (бледнея и дрожа): Да, рассказ буквальным образом подтверждается. Мы видели тех молодых людей, о которых вы упомянули; и нескольких дам, а также князя. (Поворачиваясь к ГРАФУ АКСЕЛЬМАНШТЕЙНУ). Теперь-то вы нам поверите. Я и сам никогда не верил в такие штуки. Но то, что я говорю и говорил, — правда.

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН (также бледный и дрожащий): Да уж, история довольно странная!

ИРЭН (обвивая руками МАКСА): О Макс! Так вы не танцевали с ними! Этим вы спасли себе жизнь! (Лишается чувств).

КАРЛ (пытаясь справиться с собой): Ну уж нет, нам более по душе танцевать с Ирэн и Шарлоттой, чем с призраками.