Тропинкой человека

Глава 17

— Тебе не надоело? — поинтересовался я. — Я не хочу тебя убивать. Уходи, если хочешь.

Вместо того чтобы устрашиться моей силы, он бросился на меня. Повалил. Уселся сверху. Клыки монстра коснулись моей шеи.

— Подожди, — прохрипел я в тщетной попытке выиграть время.

Фаргел осклабился в ответ.

— Не надейся. Ты — мой, — с нескрываемым злорадством заявил он, прежде чем вонзить клыки в мое незащищенное горло.

Остатками гаснущего сознания я видел приближающиеся фигуры. Фаргел яростно выпивал мою жизнь. С перекошенными от ненависти лицами, они остановились рядом, склонились надо мной.

Я проснулся. Меня трясло. Можно долго нести ахинею насчет бессмысленности снов. Я считал: мое видение что-то означает. И, похоже, радости предвещает мало.

Против обыкновения, я не спешил выбираться из снежных объятий. Смотрел в затянутое тучами небо. Приходил в себя.

Помню, когда только-только сюда перебрался, на мое укрытие набрела какая-то дворняга. Наверное, промышляла в этих местах. Я был не в духе и спроецировал ей картинку, в которой было ясно видно, что можно сделать с надоедливыми существами. Поджав хвост, собака умчалась прочь и больше на моей территории не появлялась. Даже птицы стали облетать этот участок стороной. То ли чувствуют, то ли животные и впрямь общаются между собой.

Погорячился…

Вздохнув, я решительно выкопался из сугроба. Отряхнул одежду. В безмолвии ночи огляделся по сторонам — и нарушил тишину, зашагав по скрипящему снегу.

Есть не хотелось. В принципе, можно было и перекусить, но — без особого желания. Прекрасно!

Сегодня на плечи самого достойного вампира — то есть меня — легла трудная задача объяснения с родителями. Решение об этом я принял еще вчера, всю ночь продумывал предстоящий разговор.

По пути домой выстраивал слова, целые предложения. Прикидывал, где буду стоять, с какой интонацией говорить. Здесь я сделаю голос тише, а тут — добавлю интересных деталей, чтобы отвлечь внимание.

…Все оказалось просто. То ли Надя побоялась говорить родителям правду, то ли просто проявила благоразумие, но в ход пошла версия о работе на федеральную безопасность. Так что родители ждали чадо не только с распростертыми объятиями (которые они старательно прятали в душе), но и с грозно-хмурыми лицами. Сестренка постаралась наврать поменьше: мол, толком ничего не сказал; придет — спросите все у него.

Впрочем, мама с папой узнали, что из их чада делают сверхчеловека. Этой информацией Надя решила поделиться. Такому известию предки не обрадовались, зато я сразу почувствовал себя уверенно. Для наглядности приподнял мизинцем телевизор (у нас старая модель — та-акая бандура!), потом хотел приподнять что-нибудь еще, но меня остановили. Усадили на диван и стали задавать разные неприятные вопросы типа «где был?», «что делал?» и «как до такой жизни докатился?»

На этот случай была заготовлена легенда. Я обстоятельно рассказал, как меня однажды подозвал учитель физкультуры; предложил хорошо оплачиваемую работу и дал адрес, где я смогу узнать все подробности. Я, конечно, отправился в указанное место, где меня всесторонне осмотрели — и признали годным. Годным к участию в эксперименте всероссийского масштаба — созданию новой элиты вооруженных сил. Меня регулярно кололи стимулирующими препаратами, в результате чего я рос над собой.

Для наглядности я время от времени демонстрировал родителя свою силу, а заодно и глушил ростки сомнения в их сознании: чего это вдруг именно наш сын оказался самой подходящей кандидатурой?

Я был начеку. Отсекал подобные мысли, не давая им как следует оформиться. Когда я уйду, они все равно вернуться, но ведь и меня рядом не будет!

Мама робко заикнулась насчет анаболиков — я успокоил ее тем, что мне вводят абсолютно безвредный препарат.

Почему так долго не появлялся? Потому что находился под постоянным наблюдением врачей: на всякий случай контролировали изменения в моем состоянии.

Нет-нет, все совершенно безопасно!

— А платят сколько? — поинтересовался отец.

— От трехсот евро и выше, — ответ был подготовлен заранее. — Но я пока ничего не получал: зарплата — в конце месяца.

— Кешка, а чего к нам милиция приходила, тебя спрашивала? — всполошилась мама.

Вспомнила!

— Да так… — я замялся. — Проходил, так сказать, обкатку в полевых условиях. Проверяли, на что я способен.

— А нас предупредить нельзя было, что в секретные агенты подался?! — рассердилась мать. — Не спим ночами; выглядываем, когда ты там появишься!

— Проверяли они! — буркнул отец. — Пусть теперь надавят, где следует, и закроют дело. Или твои начальники этого не могут?

— Не знаю. Справятся, наверное. Я поговорю с ними.

— Вот-вот, поговори, — отец был непреклонен. — А то они будут эксперименты ставить, а отвечать придется тебе.

— Поговорю.

— И вот еще что: домой когда придешь? Не на минутку, как сейчас — а жить как нормальные люди?!

— Ты еще не пришел? — изумилась мама.

— Пока только на пару часов отпустили. Скоро обратно.

— Поешь хоть! — засуетилась мама. — Сейчас налью.

— Мам, не надо! — перепугался я. — У меня специальная диета.

— Ну поешь хоть что-нибудь! — мама в отчаянии всплеснула руками.

— Нельзя. Можно есть только то, что входит в диету.

Сидящая в стороне Надька коротко хмыкнула: знаем, мол, вашу диету. Знаешь — гордись на здоровье!

— А почему ты на связь не выходил, не говорил ничего про свои спецслужбы? — пожелал узнать отец.

«Блин, почему же я им ничего не говорил?!»

«Ну-с?» — сверлил меня требовательный папин взгляд.

— Не хотел раньше времени рассказывать. Сам еще толком не решил, оставаться мне там или нет.

— А теперь, значит, решил?! — прорычал батя.

— Решил, — твердо ответил я.

— Кеша, а институт?

«Кто про что, а мама — про учебу», — с досадой подумал я, обращая в ее сторону исполненный безграничного терпения взгляд.

— Погоди, Вер, — остановил ее батя. — И чего ты решил? — последние слова, естественно, были обращены ко мне.

— Думаю там задержаться. Если я попадаю в элиту, проблем с работой у меня не будет. Даже если с зарплатой не получится, устроюсь где-нибудь в охрану. Не пропаду, короче.

— Ты сначала подумай, как следует, а потом уже планы строй!

— Я и думаю! Приглядываюсь, присматриваюсь потихоньку. Что не так?

— Ну, смотри, — сдался отец. — Парень уже большой. Своя голова есть.

— Кеша, а что с учебой? — заговорила мама.

— Мам, да нафиг она нужна? Ну сколько я потом буду получать? Мне уже платят больше! Да и престиж, корочки там, льготы. Я лучше в ФСБ работать буду!

— Неизвестно еще, как жизнь повернется, — рассудила мама. — Это ты сейчас хорошо устроился. А ну как перестанешь быть нужным? Выпнут на улицу, чего делать будешь, супермен недоделанный? А вот с дипломом — всегда можно устроиться!

Я даже рукой отмахнулся от ее натиска:

— Мам! Да сделаю я себе этот диплом! При желании сделать можно — были бы деньги. Сошлюсь, если что, на служебные нужды.

— А удостоверение тебе уже выдали? — хитро спросила сестренка.

Вот скотина! Ишь, улыбается злорадно, будто не замечает спрятанного от родителей кулака.

— Пока нет, — с сожалением признался я. — У меня сейчас испытательный срок идет. Закончится — вот тогда…

Помолчали.

— Обратно-то тебе — когда? — спросил отец.

— К двенадцати ноль-ноль — чтоб был как штык!

— Ясно, — отец взглянул на часы. — Ну, время еще есть.

— Когда теперь придешь? — быстро спросила мама.

— Не знаю точно. Вроде будут чаще отпускать. На неделе загляну, наверное.

— Договорились, — мама поднялась со своего места. — Пошли, чаю хоть попьешь, диетчик!

— Мам, я же говорил: нельзя мне!

— Чем тебя там пичкают, что даже чай попить нельзя?!! - «взорвалась» мать. — Посмотри на себя: кожа да кости! Совсем не ешь, поди!

— Ем! — я старался выглядеть раздраженным. — Просто все, что мне дают, очень сбалансировано. Если съесть что-то еще — баланс нарушится.

— От чая тебе ничего не будет! — настаивала мама.

— Вера, хватит! — неожиданно вступился за меня батя. — Говорит, нельзя — значит, нельзя. Мне чай принеси, если хочешь. Мы с ним тут поговорим…