Тропинкой человека

Глава 38

Замелькали, сменяя друг друга, дни и ночи. Некоторые из них остались в памяти; другие — затерялись на фоне более ярких событий; но все они прошли под единым лозунгом «Даешь возвращение человека!»

Меня без конца исследовали, сканировали, кололи какие-то препараты, брали кровь на анализ, — словом, в покое не оставляли. Все, что удалось определить экзекуторам, так это феноменальную способность моего тела восстанавливаться. Тоже мне откровение! Но все равно — наблюдать было интересно.

Взятую на пробу кровь травили химикатами — с минимальным эффектом; растворяли в кислоте — что давало страшный, дикий по своим возможностям, яд; пропускали через меня электрический ток — с напряжением, превышающем знаменитые двести двадцать вольт.

Единственное, что давало свои результаты мгновенно и сразу — использование огня. Здесь реакция была как у обычного человека. Для полноты картины надо упомянуть про использование ультрафиолета, лука, чеснока и серебра, — но это, конечно, уже не ново.

Ах да, серебро! Его ионы не очищали мою кровь, как им положено, а неуклонно ее… изменяли, жгли; уничтожали именно те образования, которые и делали из меня вампира. Но, раз уж я целиком состоял из этих образований, идея полежать под капельницей с частицами серебра мне не понравилась. Лес рубят — щепки летят.

Почему-то Димка и Сергей Викторович не сильно испугались возможности спалить мня заживо и бесконечно ставили опыты с серебром. Разговаривая, они использовали узкоспециальные термины, но все и так знали: эта парочка ищет способ приготовить сыворотку, способную уничтожить вампиризм как телесную болезнь.

Слышали бы об этом военные!

В конце концов, мне надоело. Я взбунтовался.

Ляпнул какую-то крикливую фразу насчет тюрьмы и пыток в ней. Психанул и отправился домой. На побывку.

Меня никто не останавливал. Пусть бы только попробовали! Хотя… если бы на пути возник Дроботецкий, я бы, конечно, вернулся. Но Сергей Викторович отошел в сторону, безошибочно чувствуя мое настроение и элементарную потребность в отдыхе.

В итоге — я беспрепятственно вышел из здания института, быстро «поймал» маршрутку и даже доехал до нужной остановки. Но, когда почти уже подошел к дому, мое везение кончилось.

Скрип снега позади прозвучал как взрыв. Встревоженный, я обернулся.

— С крыши спрыгнул, — заявил Фаргел в мои испуганные глаза.

— Здравствуй, Старейший, — приветствовал я, уже успокаиваясь: встреча с Фаргелом несла в себе какой-то элемент стабильности: как-никак мы уж встречались раньше — знакомый вампир. Интересно, а оборотни на свете есть?

— Я искал тебя.

Да ну? Любопытно, зачем? Я вопросительно поднял брови.

— Ты солгал мне о Борисе. Почему?

— Я не понимаю, — пробормотал я, оттягивая время.

— Понимаешь. Я хочу знать, почему ты его убил.

Притворяться дальше было бессмысленно:

— Он не оставил выбора.

— Не оставил выбора? Рассказывай по порядку. С чего все началось?

Пришлось рассказать. По порядку, как и просил. Несущественные, на мой взгляд, детали я пропускал, коротко и четко подводя повествование к тому, что было причиной схватки. Фаргел показался мне существом эмоциональным и я надеялся, что упоминание о Наде снизит его воинственный пыл.

В крайнем случае, если дело дойдет до драки, у меня должны быть небольшие шансы.

Фаргел действительно смягчился. Даже поза стала менее обвиняющей: плечи расслабились. Носком ботинка Старейший начал задумчиво ворошить снег. Но я обрадовался рано:

— Хочешь сказать, что в одиночку одолел Бориса?

Пришлось рассказать про священника. Я старался сделать это как можно более коротко, выставив его случайным прохожим, с которым мы нечаянно подружились.

Фаргел допытываться не стал.

— У тебя опасные друзья, — сказал он, помедлив. — Но еще более опасно, что ты говоришь им правду.

— Почему?

— Потому что он расскажет о вампирах другим людям; расскажет о том, как с нами бороться. Дело кончится резней — у смертных нет шансов.

— Тогда чего ты боишься?

— Я не боюсь. Нам не нужна война. Никому не нужна.

— Гораздо безопасней тихо-мирно поедать одиночек! — выпалил я. И тут же съежился, ожидая кары за наглость.

— Вот именно, — невозмутимо подтвердил Фаргел. — Лучше, если они ничего о нас не знают.

— Не знают? Вампиры создали фильмы про самих себя — и смертные ничего не знают?

— Знают, но не верят, — поправился Фаргел.

— Пусть так. Но в фильмах показаны все способы убить вампира. За что же ты меня ругаешь?!

— За точное Знание. Посмотреть «ужастик» — это одно; знать реально, что вампиры существуют — совсем другое. А что до способов — так люди давно знали о них — через легенды. Мы просто сняли напряжение, воплотив легенды в фильмах. Человек, который не верит в существование вампиров, безопасен. Да, он может знать, что чеснок для нас — яд. И что с того? Разве много людей ходят по ночным улицам, таская осиновый кол? Или много тех, кто сжимает в кармане серебряный нож, а на шею надевает ожерелье из чеснока? Люди знают — но не верят. И пока это происходит — мир между нами существует. Да, мы убиваем. Но — убиваем, чтобы насытиться. Гораздо больше людей погибает в катастрофах, войнах. Земля перенаселена. Наше присутствие практически незаметно.

— Но убиваете?

— Есть-то надо.

С этим трудно было спорить.

— Ну, тогда можно выпивать по чуть-чуть, чтобы человек остался жив.

— Можно, — согласился Фаргел. — Но далеко не все так гуманны, как ты. Кроме того, если человек просто пропал на улице — это одно; а вот если его находят бледного с парой ранок на шее — совсем другое. Тут любой задумается. Прятать тело намного безопаснее.

— Да, конечно…. А что, вампиры не пробовали вылечиться?

— Ты говоришь про новичков?

— Н-да. Наверное, да.

— Бывает по-разному. Некоторые сразу принимают свою новую роль — и даже радуются: силе, отсутствию болезней. Другие — особенно, религиозные — сильно переживают. Очень страдают. Но приходит время — и Жажда берет свое. На моей памяти еще никто не сумел с ней справиться. В конце концов, просто перестаешь соображать — тело само все делает. Остается лишь смириться.

— А вылечиться? Разве среди вампиров нет ученых, врачей?

— Думаешь, кому-то это сильно надо? Все привыкают. Есть, правда, и среди Старейших исследователь. Но этого интересует сам процесс познания. Просто так: знание ради знания.

— А…

— Подожди! — прервал меня Фаргел.

Я послушно замолчал.

Взгляд Старейшего замер. К чему-то прислушивается? Предостерегающе поднятая рука призывала хранить молчание.

Вот он развернулся и бросился за угол. Если бы я сам не был вампиром, ничего не сумел бы увидеть: настолько молниеносно все было проделано. Только что был здесь — и вот его нет.

Я поспешил следом.

Возле дороги, рядом с транспортной остановкой, Фаргел плавно уворачивался от газовой струи, вырывавшейся из небольшого баллончика. В обладателе баллончика я узнал Сергея Викторовича. Итак, шеф взял на заметку Димкино изобретение.

Выбив опасный баллончик из руки Дроботецкого, Фаргел схватил ученого за подбородок. Вздернул вверх, склонился.

— Стой! — завопил я, бросаясь на выручку.

Старейший недоуменно приподнял голову, но я не тратил время на объяснения, угостив удивленного вампира максимально сильным ударом.

Сбитый с ног, Фаргел отлетел, было, прочь — вместе с Дроботецким, но я метнулся следом — вырвал шефа из ослабевших объятий, швырнул за спину.

— Еще один из твоих знакомых? — поинтересовался мгновенно оказавшийся на ногах Старейший. И как это у него получилось? Быстрый черт! По моему позвоночнику побежала струйка холода.

Рядом поднялся Дроботецкий, кинул в рот дольку чеснока и, вытащив из кармана серебряный стилет, застыл в ожидании.

— Да, — безапелляционно заявил я. — Еще один из моих знакомых.

— Кеша, повторяю еще раз: ты плохо выбираешь друзей!

— Меня устраивают, — заметил я, по-прежнему не расслабляясь.

— Твой приятель — охотник на вампиров.

— Исключено, — категорично заявил я. — Он давно знает, кто я такой. Потому и чеснок с собой таскает, и оружие. Если бы хотел, меня давно не было бы в живых.

— Только охотники обладают мысленным блоком такого уровня. Смертный, скажи ему. У настоящих друзей не должно быть тайн друг от друга.

— Это правда, — неожиданно подтвердил Сергей Викторович. — Я член команды охотников.

— Сергей Викторович, ну зачем вы так говорите? Он же теперь специально выслеживать будет!

— Кеша, я действительно охотник на вампиров. Извини, что говорю это только сейчас, но он прав: ты должен знать.

Фаргел довольно оскалился:

— Надеюсь, теперь я могу выпить его?

— Нет. Не смей. Он — мой друг. Я хочу, чтобы ты оставил его в покое! — я напрягся, готовясь к схватке. Может, мне удастся отлечь вурдалака на себя. Тогда Сергей Викторович получит шанс пырнуть его стилетом. Ну, давай, Старейший — твой ход!

— Хорошо…. Я отпущу тебя, смертный. Даже искать не стану. Но если ты мне однажды попадешься — пощады не жди!

Прыгнув в небо, Фаргел быстро превратился в точку, а затем и вовсе пропал из виду.

Я перевел взгляд на Дроботецкого. Вот уж не ждал, не гадал. И как же мне теперь себя вести? Нет, я действительно был в полной его власти. Если бы он хотел, давно бы уже сделал все, что угодно.

— Как вы здесь оказались?

— Экстрасенсы сказали, что у тебя будет встреча с вампиром — я решил подстраховать.

А, ну да, у экстрасенсов свои методы.

— Ну, что ж, — я взглянул в сторону своего дома, — не согласитесь ли заглянуть в гости? Родители давно интересуются моей работой…