Тропы Междумирья

Глава 7. У меня есть план!

— Пить хочется, — в который уже раз пробормотала Ксанка.

Я задумчиво посмотрела на фляжку, оставленную Арфеналме. Разглядеть её содержимое через узкое горлышко не получалось, запаха жидкость не имела, а пробовать на вкус мы пока не рисковали. Хотя явно становились всё ближе к тому моменту, когда жажда одержит верх над здравым смыслом.

— А вдруг там антимагичка?

— Наверняка она, — согласилась сестра. — Но у меня в горле уже всё пересохло.

Напоминать, что я здесь сижу без еды и воды куда дольше, мне не хотелось. Кто его знает, кому на самом деле хуже. Теоретически — должно быть мне. Но я же сильная, неубиваемая и всемогущая. А Ксанка, даже прожив несколько лет в какой‑то заброшенной деревне этого мира, умудрилась остаться городской неженкой. Жажда цивилизации явно терзала её куда сильнее, чем желание напиться. Даже сейчас она старательно переплетала косу, попутно выбирая из волос запутавшиеся в них веточки.

— Слушай, Ксан…

— Иста, — поправила сестра, оборвав меня на полуслове.

— Почему? Ты же вспомнила всё?

— Потому что до тех пор, пока мы отсюда не выберемся, я — Иста, а ты — Айка. И никак иначе. Не важно, одни мы при этом или нет. В любой момент, даже спросонья, под пытками и под зельями. Поняла?

Я кивнула. К счастью, кроме изнеженности и цивилизованности, у Ксанки были весьма неплохие мозги. Правда, в момент очередной патологической влюблённости они имели тенденцию отключаться напрочь. Но сейчас явно работали на полную катушку. В отличие от моих.

Мысли путались, глаза закрывались, по голове методично били чугунным молотом, а руку словно грыз невидимый крокодил. Причём, изнутри. Очень хотелось снять повязку и посмотреть, что под ней творится. Но я пока не рисковала, вдруг потом обратно забинтовать не получится. Оставалось надеяться, что сломанные кости мне сложили правильно. А то срастутся под каким‑нибудь хитровывернутым углом, а мне потом с этим жить. А в идеале — ещё и фехтовать.

Короче, думать в таком состоянии было сложно. А по делу — ещё сложнее.

— Ладно, Иста — так Иста. Ты лучше скажи, как магия?

— Паршиво, — вздохнула Ксанка. — Такими темпами я помру, а она так и не восстановится. А что ты хочешь, больше двух недель на антимагичке!

— А как же ты тогда меня сканировала?

— Так ментальные чары прямого воздействия не блокируются.

— Серьёзно?

— Да. А ты не знала? Я сразу заметила. Подозреваю, через это можно и основное действие зелья как‑то обойти, но пока не знаю, каким образом. Думать надо. Ты сама‑то как?

— Получше, — призналась я, прислушавшись к себе.

Кажется, я уже была в состоянии намагичить что‑нибудь простен6ькое. Только вот обычных, физических, сил на это совсем не было. Но Ксанке об этом знать не обязательно, а то может и не поддержать мою гениальную идею.

Честно говоря, я сомневалась не только в гениальности этой идеи, но даже просто в её адекватности. Но выбирать было не из чего, а вынужденное бездействие изрядно задолбало. Поэтому я гордо провозгласила:

— У меня есть план!

— Может, не надо? — осторожно спросила сестра.

— Да ладно, не трусь! Хороший план! Значит так: ты сейчас начнёшь орать, и как можно громче. Тот толстый надсмотрщик сунется сюда, чтоб посмотреть, что произошло, и я двину его по затылку стулом. И мы сбежим.

— Ага, до ближайшей запертой двери. А дальше?

— А дальше что‑нибудь придумаем! — Я как можно беспечнее пожала плечами.

— Нет уж, давай сначала придумаем, а потом я буду орать.

— То есть орать ты не против, и первую половину плана можно считать утверждённой?

Ксанка в ответ только отмахнулась и вдруг замерла, уставившись на дверь:

— Слышишь?

Я прислушалась, пытаясь отделить гудение в голове от внешних звуков, но получалось плохо. Эх, такие уши вымахали, а толку‑то от них…

— Что там? — одними губами спросила я.

— Шаги вроде, — прошептала в ответ сестра, на всякий случай отползая к дальней стенке.

Я, наоборот, сразу же подхватила с пола складной стульчик и пристроилась сбоку от двери. Главное — ударить посильнее. А кого именно, и что делать дальше — разберёмся по ходу дела.

Шаги становились всё громче, теперь я тоже их слышала и даже могла опознать. Тяжёлые, чуть шаркающие — это наш тюремщик. А вот торопливый стук каблуков по каменному полу — похоже на очень спешащего Арфеналме. Соскучился, что ли? Или решил стульчик забрать? Ничего, сейчас я им устрою воссоединение.

Скрежетнул ключ в замке, и дверь медленно, со скрипом, поползла наружу. Я поудобнее перехватила своё импровизированное оружие (левой рукой бить не так удобно, но выбора‑то нет) и застыла, дожидаясь, когда эльф переступит порог. И в тот же момент со всего замаха ударила его по голове. Точнее, попыталась. Но дорогой гость каким‑то неведомым образом умудрился уклониться. Я даже не заметила, как он это сделал, а стульчик, не встретив ожидаемого сопротивления, уже вписался по инерции в толстого стражника, стоящего позади Арфеналме.

Очень удачно вписался, прямо в лоб.

Лоб‑то выдержал, а вот лёгкие дощечки, из которых был сделан стульчик, с треском разлетелись в разные стороны.

— Вообще‑то, больно, — грустно сообщил тюремщик, потирая место удара.

— Извините, — виновато пробормотала я, пряча за спину чудом уцелевшую ножку от стула.

Если вдуматься, толстяк‑то мне ничего плохого не сделал. Просто неудачно подвернулся под руку. Поэтому мне было даже немного стыдно перед ним. И ещё больше — перед собой. Тоже мне, всесильная и всемогущая! По основной мишени промазала, дополнительной разве что синяк небольшой поставила, да ещё и единственное оружие сломала!

Арфеналме на эту сцену, кажется, вообще внимания не обратил. Только перевёл взгляд с меня на Ксанку и без тени эмоций сообщил:

— Вы идёте со мной.

Не спросил, не приказал. Просто в известность поставил.

После чего развернулся и вышел из камеры, ни секунды не сомневаясь, что мы последуем за ним как послушные собачки. Даже охрану с собой не взял, зараза самоуверенная.

Я взвесила в руке остатки стульчика, примериваясь к аккуратному эльфийскому затылку…

— Жить надоело, что ли? — добродушно спросил тюремщик, взирая на меня с отеческой укоризной.

— Простите, привычка, — вздохнула я.

И покорно отбросила деревяшку подальше. Не тащить же её с собой. Да и твёрдую эльфийскую черепушку так, видимо, не пробить. Тут что‑нибудь покрепче надо: трубу металлическую или монтировку. Но где я в здешних средневековых подвалах монтировку найду?

Ксанка тем временем встала, по стеночке добрела до дверей и теперь украдкой посматривала на меня. Мол, мы идём, или как. Впрочем, особого выбора у нас и не было. Я понятия не имела, зачем мы понадобились Арфеналме, и куда он нас поведёт, но любое место казалось лучше тюремной камеры. Главное, чтоб прогулка не закончилась на эшафоте. А то очень обидно будет.

Я кивнула сестре и услужливо предложила ей руку для опоры. Хотя кто на кого в итоге опёрся — тот ещё вопрос. Со стороны мы, наверное, смотрелись очень забавно. Как два алкаша, цепляющиеся друг за друга в безуспешной попытке дойти до магазина за добавкой.

Разве что вместо магазина на нашем горизонте маячила безупречно прямая спина полковника. А двигался он довольно быстро. Пришлось догонять.

Сзади лязгнула дверь, отделяя нас от камеры и толстого тюремщика. И я искренне понадеялась, что мы никогда больше не встретимся. Разве что лет через пятьдесят, если я вдруг решу написать мемуары и отправлюсь по местам боевой славы, дабы освежить воспоминания.

Дожить бы!

Вокруг ничего интересного не было, только скучные однообразные коридоры, поэтому я от нечего делать изучала спину Арфеналме. И чем дольше изучала, тем более странной она мне казалась. Какой‑то неестественной, напряжённой. Хотя обычно движения полковника, напротив, отличались обманчивой мягкостью и плавностью. Странно…

— Куда мы идём? — не выдержала я.

Эльф вздрогнул, как будто я его ткнула пальцем под лопатку, и резко обернулся. Я поспешно изобразила максимально невинное выражение лица.

— Куда надо — туда и идём! — буркнул Арфеналме.

— Просто ты какой‑то дёрганный сегодня. Вот я и подумала — может, заблудился?

Из‑за дурацкого эльфийского 'тыканья' фраза прозвучала очень фамильярно. Наверное, поэтому полковник сразу же наградил меня гневным взглядом. Но поспешно взял себя в руки и прибавил шагу. Видимо, надеялся, что на такой скорости я болтать не смогу.

Зря, конечно.

— Нет, правда, — продолжила я, но уже шёпотом и на ухо Ксанке. — Ты его хоть раз видела таким нервным?

— Неа… — сразу же отозвалась сестра. И задумчиво добавила: — А ещё он не пахнет.

— В смысле?

— Духами. До этого всегда пах.

Я принюхалась. От полковника пахло костром, землёй и какими‑то травами… Как, впрочем, и ото всех нас после лесной жизни. Такие запахи очень сложно вывести, они буквально въедаются в кожу и волосы и сопровождают тебя ещё несколько дней, даже если ты каждое утро отмокаешь в ароматной ванне.

Одна проблема — Арфеналме не было с нами в лесу. Всё это время он пробыл в замке.

К тому же Иста была права, до этого момента эльф всегда благоухал, как парфюмерная фабрика. Видимо, показаться на людях ненадушенным, для него было сродни позору.

Да и эта совсем не характерная для него дёрганность…

А вот шаги похожи. Разве что более торопливые, чем обычно. Взрослые степенные эльфы так не ходят. А вот подростки — вполне!

Ну конечно! А я ещё удивлялась, как это полковник умудрился уклониться от моего удара, входя в камеру. А он и не уклонялся. Просто стул прошёл сквозь иллюзию, аккурат над головой того, кто под ней скрывался.

— Хэйн! — окликнула я.

Наш конвоир нервно обернулся, и облик Арфеналме пошёл волнами. На мгновение точёное лицо полковника исчезло, сменившись на испуганную физиономию его сына.

— Ты ещё громче крикни! Вдруг не все слышали! — вполголоса проворчал Хэйнар, усилием воли возвращая иллюзию на место. — Там, за углом, вторая линия охраны, между прочим!

— Извини, — смутилась я.

— Ой, как я рада тебя видеть! — немедленно вклинилась в разговор Ксанка. — А куда мы идём? Ты выведешь нас отсюда?

— Только из тюремного крыла. Из замка не смогу. Но у меня есть план.

Эльфик говорил торопливо, отрывисто. Видимо, слишком много сил уходило на поддержание чужого облика. Поэтому я решила лишний раз его не дёргать. План — так план. Какой бы ни был, лучше действовать, чем сидеть и ждать у моря погоды.

Ксанка со мной не спорила. Точнее, она вообще ничего не говорила, только глуповато улыбалась и машинально пыталась пригладить растрёпанную причёску.

— Нет, — оборвала я её невысказанные мысли.

— Ну почему? — наивно удивилась сестра. — Ты представь: он и так симпатичный. А потом вырастет, будет внешне на отца похож… А?

— Пусть сначала вырастет.

К счастью, Хэйн уже ускакал почти до поворота и не слышал этого диалога.

Зато явно услышал что‑то другое, потому что вдруг развернулся и помчался к нам. Молча, но с таким лицом, будто пытался передать нам новости телепатически. Или с помощью тайной эльфийской методики общения бровями. Сомневаюсь, что такая когда‑либо существовала, но если и нет — её стоило придумать. Причём прямо сейчас.

Брови Хэйна прыгали вверх независимо друг от друга, то левая, то правая. А иногда, в приступе синхронности, вставали домиком над выпученными глазами. На точёном лице Арфеналме это смотрелось забавно.

— Быстро назад! — прошипел эльфик, добежав‑таки до нас.

— Куда именно? В тюрьму, что ли? — уточнила я, останавливая разогнавшегося парнишку.

— Нет… Или да… Я не знаю!

— Тихо, тихо. Выдыхай, — Я попыталась изобразить спокойствие и рассудительность. Именно изобразить. Сама‑то ни тем, ни другим особо не страдала. — Просто скажи, кто там за углом.

— Эларьен. И он идёт сюда. Если он вас увидит…

— Не увидит, — оборвала я. — Ксанка, к стене. И ко мне, вплотную. Не шевелиться, не дышать, не чихать. Хэйн, расслабься. Нас тут нет, а ты просто идёшь мимо.

Сестра покорно прижалась ко мне, как утопающий к спасительному бревну, и замерла. Задерживать дыхание, конечно, не стала. Наоборот, несколько раз медленно вдохнула и выдохнула, подстраиваясь под мой ритм. Даже глаза закрыла, чтоб ничего не отвлекало.

Умница, сразу поняла, что я задумала. Всё‑таки годы тесного общения просто так не проходят.

'Годы общения', да… Не родства, как выяснилось. Просто общения.

А ведь она же понятия не имеет, что мы не родные сёстры! Я пустила её в самые старые воспоминания, обойдя вниманием свежие. И, наверное, правильно сделала. Там слишком много такого, чего я и сама вспоминать не хочу.

Но теперь Ксанка знать не знает, что произошло со мной за последние несколько лет… А я не знаю, что случилось с ней. Вот придумала глупость — сама себе память стирать! От очередной безответной любви страдала, что ли? Хотя нет, вряд ли. До такого маразма у неё даже в самых тяжёлых случаях не доходило.

Значит, причина действительно серьёзная.

И сейчас она эту причину вспомнила. Что из этого следует?

А что угодно. Но как минимум то, что нам надо поговорить об этом. Обязательно надо.

Потом. Когда выберемся.

А сейчас я одной рукой приобняла сестру, второй оперлась о стену и изо всех сил постаралась с этой стеной слиться.

Сил, конечно, маловато, на двух отдельных человек заклинания может и не хватить. А вот на двоих, которые ведут себя как один, чувствуют как один, дышат как один…

Вдох — выдох. Вдох — выдох. Тихо. Медленно. Синхронно.

Нас тут нет.

Хэйн поспешно отвёл глаза, а потом и вовсе отошёл подальше, чтоб не испортить нам маскировку. Хороший мальчик. Главное, чтоб сам справился. Иллюзии — совсем не его стихия, и сил, должно быть, отнимают немеряно. Но ничего, держится.

Надеюсь, Эл не станет его обнюхивать!

Интересно, зачем он вообще сюда пожаловал? Надеюсь, не к нам в гости. А то как‑то нехорошо получится: он придёт, а нас дома нет. В смысле, в камере…

Эл тем временем стремительно вывернул из‑за угла, но заметив лже — полковника, притормозил и вежливо поздоровался. Хэйн ответил коротким кивком, и эльфы благополучно разошлись в разные стороны. Идиллия!

Я украдкой выдохнула и приготовилась снимать заклинание, как только лысый эльф отойдёт достаточно далеко. Но тут Хэйнар вдруг резко обернулся и крикнул:

— Погоди!

Вышло не совсем по — арфеналмовски, но Эл сразу же остановился и слегка встревожено посмотрел на вышестоящее начальство. Начальство талантливо изобразило ленивую паузу и только потом небрежно поинтересовалось:

— А ты куда это?

— Плановая инспекция тюремного персонала, — почти без запинки ответил Эл.

Вот это 'почти' его и выдало.

Будь вопрос праздным, никто даже внимания не обратил бы на секундную задержку. Но мы так напряжённо ждали ответа, что эта секунда показалась чуть ли не вечностью. Ксанка едва заметно сжала мою руку, Хэйн нахмурился, а я старательно вгляделась в эльфа. Выглядел он как обычно — разве что форму надел чистую, а то и вообще новую. Зато плащ остался старый, ещё из леса. Даже травинки, прилипшие к подолу, не счищены.

Зачем тебе плащ в помещении, зануда бритоголовая?

И куда ты вообще собрался?

Я искренне пожалела, что нельзя телепатически передать свои мысли Хэйну. Но тот, кажется, тоже заподозрил неладное и просто так отвязываться от Эла не собирался.

— Не помню, чтоб я отдавал распоряжения о подобном, — Эльфик явно вошёл в роль. Папочкины интонации получались у него всё лучше и лучше.

— Так ведь плановая. Дополнительных распоряжений и не нужно.

— И с каких пор ты проводишь инспекции?

— Клист попросил подменить его. Он приболел немного. А мне не трудно.

— Клист, значит… Что ж, можешь считать, что ты выполнил его просьбу. Инспекция окончена. Благодарю за служебное рвение.

— Но я не все посты ещё обошёл, — попробовал возразить Эл, но ответом ему был только взгляд, полный ледяного презрения.

Смотрелось эффектно. Ксанка восхищённо вздохнула мне в ухо, чуть не сбив всю маскировку. И ведь даже не шикнуть на неё, тогда точно чары слетят.

— Инспекция окончена. Можешь возвращаться к своим обычным обязанностям, — с нажимом проговорил Хэйн и отвернулся, давая понять, что решение окончательное, обжалованию не подлежит.

— Как скажешь, полковник, — ответил Эл начальственному затылку. А потом вдруг виновато улыбнулся, выхватил из‑за пояса нож и двинул лже — Арфеналме рукояткой по этому самому затылку.

Не попал, конечно.

Это мы с несчастным стульчиком уже успели выяснить, что через иллюзию предметы проходят беспрепятственно, а Элу только — только предстояло это узнать. А пока что он с сомнением смотрел на собственную руку, едва чиркнувшую Хэйна по макушке.

Сам эльфик даже понять толком не успел, что произошло, а Ксанка уже бросилась его защищать. Наплевав на всякую конспирацию. Впрочем, что Элу до нашей конспирации, если он тут только что покушение на самого Арфеналме организовал. Неудавшееся, но что с того?

В общем, лицо эльфа надо было видеть. Сперва точный и выверенный удар не попадает в цель, потом вдруг откуда‑то возникает Ксанка с воплем 'Не смей трогать ребёнка!' (да, вопль был тихий, на грани шёпота, но эффект от этого хуже не стал), затем полковник обиженно бормочет голосом Хэйна 'Да вы задолбали уже меня бить!'.

Честное слово, у меня от восторга даже голова кружиться перестала. Ненадолго, правда. Но чтоб отлипнуть от стенки и нормально подойти к остальным — вполне хватило.

А там можно и на Эле повисеть, почти в упор наблюдая, как хвалёное эльфийское самообладание постепенно берёт верх над офигением.

— Очаровательно, — выдохнул эльф после недолгой паузы. И, кажется, это было единственное цензурное слово, которое он смог вспомнить.

— Что именно? — немедленно уточнила я.

— Всё вокруг. Что мне теперь делать прикажете?

— А что ты вообще собирался делать? Особенно после того, как двинул Арфеналме по затылку?

— Связать его, конечно, — пояснил Эл таким тоном, будто говорил о чём‑то само собой разумеющемся. — В идеале, ещё рот заткнуть, затащить в какой‑нибудь тупик и надеяться, что подольше не найдут. А потом вывести вас из камеры, прикрываясь его приказом, и раствориться в ночи.

— А там ночь? — удивилась Ксанка.

— Два часа до рассвета. В самый раз для побега.

Около четырёх часов, значит. А в тюрьму меня засадили днём. Этим днём? Или прошлым? Чувство времени отказывало напрочь.

Есть не хотелось, но на фоне сотрясения это совершенно ничего не значило.

Пить хотелось безумно. Но и это не значило совершенно ничего.

Сколько там человек может прожить без воды?

А эльф?

А теоретически — всемогущая олла?

Проверять на собственном опыте не было никакого желания.

— Эл, у тебя вода есть?

Эльф вытащил из‑под плаща фляжку и протянул мне. Кажется, я ополовинила её одним глотком и почти прикончила вторым. И только потом виновато посмотрела на владельца.

— Допивай, у меня ещё есть, — отмахнулся тот. — Иста, ты будешь?

Ксанка торопливо кивнула и вцепилась во вторую фляжку.

Зато сразу стало понятно, зачем Элу плащ. Чтоб не бросилась в глаза все эти фляжки, свёртки и оружие. Кажется, он действительно всерьёз собирался сбегать. Причём вместе с нами.

И если появлению Хэйна я даже почти не удивилась, то Эл… Эл, собирающийся дезертировать ради спасения двух приблудных магичек — это что‑то новенькое.

— Зачем? — пробормотала я, не особо уточняя смысл вопроса. Но эльф меня, кажется, и без того понял.

— Мне нужны ответы.

— Какие ещё ответы?

Эл посмотрел на меня, как на идиотку.

Точнее, его взгляд расшифровывался примерно так: 'Неужели ты до сих пор не догадалась? Ведь всё было очевидно с самого начала'. А идиоткой я уже сама себя благополучно почувствовала, потому что так и не поняла, что он имел в виду.

— Может, мы это обсудим чуть позже? — вклинился Хэйн. — А то нам ещё пару постов пройти надо, а маскировки у меня хватит минут на пять.

— А куда мы, кстати, идём? — спросил Эл. Его 'мы' мне понравилось. 'Мы' — значит он не бросит нас прямо сейчас посреди коридора и не сгинет в неизвестном направлении. Было в присутствии лысого эльфа что‑то надёжное и успокаивающее. А ещё у него вода, еда и множество других полезных вещей — вон как плащ топорщится.

— Не беспокойся, у меня есть план! — гордо улыбнулся эльфик.

— Вот этого‑то я и боюсь, — пробормотала Ксанка. Не забыв, впрочем, одарить паренька милой улыбкой.

План, на самом деле, был отличный.

Под прикрытием отцовской личины Хэйн без проблем вывел нас из подвалов. Никто даже не рискнул спрашивать, куда Арфеналме тащит пленных и почему у этих пленных руки не связаны.

Оставался главный вопрос: как выбраться за пределы замка. Потому что за ворота нас не выпустили бы даже со лже — полковником. Эл хотел задействовать какой‑то тайный ход, но Хэйн заверил, что его идея намного лучше и начал что‑то быстро объяснять. Смысл объяснений я из‑за больной головы прослушала, но лысый эльф план одобрил. После чего остался погулять по подземельям, чтоб никто не связал его с нашим исчезновением, и обещал присоединиться чуть позже.

А Хэйн потащил нас за собой в восточное крыло замка, где свернул в неприметный коридорчик, пробежал его до самого конца и торжественно распахнул перед нами массивные двустворчатые двери.

Если бы дело происходило в фильме, то на этом месте обязательно играла бы пафосно — возвышенная музыка. Чтоб все прочувствовали важность момента.

Но музыки не было, и важность я оценила далеко не сразу. Сначала зашла в помещение, устало прислонилась к стенке… да так по этой стенке и сползла, сообразив, где нахожусь.

Эльфик завёл нас в круглую комнату размером со школьный спортзал. Не самый грандиозный размах, тренировочный зал в Таинской Академии был намного больше. Но эта комната заворожила меня вовсе не размером. И не огромными витражными окнами, не куполообразным сводом потолка, не белыми, украшенными резьбой колоннами и даже не блестящим мраморным полом.

А тем, что на этом самом полу была выложена кроваво — красными камнями пятиугольная звезда. Идеально ровная, целая… и такая манящая.

— Пентаграмма, — всхлипнула Ксанка, от переизбытка чувств обнимая ближайшую к входу колонну.

Кажется, будь у неё чуть больше сил, она бросилась бы целовать эти камни.

Да что там Ксанка, я сама едва не кинулась их щупать, проверяя на реальность. А может, и кинулась бы, но тут линии пентаграммы вдруг начали наливаться светом. Одновременно с этим раздалось тихое гудение, а в центре звезды стал медленно проявляться человеческий силуэт.

— Да чтоб вас всех! — ошарашено пробормотала я. Вот уж не вовремя — так не вовремя.

Бежать из комнаты было поздно. Даже пытаться встать было поздно. Поэтому я привычно вжалась в стену и накинула на себя чары, отводящие глаза. А что ещё делать‑то?

Ксанка, наверное, ещё могла бы успеть метнуться ко мне, чтоб скрыться под заклинанием, но вместо этого затаилась за колонной. Благо, та была достаточно широкой.

Хэйн обречённо стиснул зубы и подновил свою личину. И я даже предположить не могла, сколько ещё он способен её удерживать. Минуту, две… А дальше?

Смутный силуэт в центре пентаграммы становился всё более чётким. Совсем скоро я уже могла разглядеть перемещающегося человека. Или эльфа? А судя по росту — так и вовсе какого‑нибудь гнома. В общем, вопрос о расе незваного гостя оставался открытым, потому что подробностей внешности под плащом всё равно не видно. А в плащ незнакомец был закутан добротно, одни глаза сверкали. К счастью, не на нас, а будто бы сами по себе. Побочный эффект от магического перемещения, наверное.

Стоило действию пентаграммы завершиться, как взгляд сразу же стал нормальным. Ровно до того момента, пока перемещенец не сфокусировался на лже — Арфеналме. Тут его словно током шарахнуло, аж передёрнулся весь.

Причём Хэйн ничего не делал, просто стоял и пристально смотрел на незнакомца, не проявляя никаких признаков волнения. Я‑то знала, что у него просто сил ни на что нет, кроме как стоять бревном и молча пялиться. Но тип в плаще моей осведомлённостью не обладал, поэтому явственно занервничал.

Нервничал он как‑то очень знакомо. Я напрягалсь, вспоминая, где могла видеть эти бегающие глазки и подрагивающие руки. Причём сами руки скрывались под плащом, но я всё равно была уверена, что они там дрожат. Не могут не дрожать.

Вот сейчас этот тип подбежит к Арфеналме и попытается своей дрожащей рукой схватить эльфа за его иллюзорную. Да, нехорошо может получиться… Но откуда я это знаю?

Меж тем, всё именно так и происходило. Разве что хватания за руки удалось избежать. Пальцы незнакомца почти вцепились в кружево иллюзорной рубашки, но в последний момент отдёрнулись. Похоже, он уже пытался проворачивать такое с настоящим Арфеналме и реакция последнего его не обрадовала. Ну и хорошо, меньше проблем.

— Крайне удивлён видеть вас здесь, многоуважаемый господин. Но как же хорошо, что не придётся искать вас по замку. У меня весьма важные новости и очень немного времени для беседы, — затараторил незнакомец.

И тут же незнакомцем быть перестал.

Опознала я его даже не по голосу, а просто по интонации. Точно такими же вкрадчивыми монологами обрабатывал меня тот коротышка, что предложил деньги за проигрыш в турнире.

В прошлый раз разглядеть я его толком не успела, да и не особо стремилась. В этот раз он хранил инкогнито ещё старательнее. Хотя, казалось бы, от кого здесь прятаться, кроме Арфеналме.

'Арфеналме', к слову, молчал.

А что ещё в его положении оставалось делать? Только многозначительно корчить пафосные рожи.

— Так вот, касательно нашей сделки, — продолжал знакомый незнакомец, — Дело в том, что я проведал в лесу этот ваш отряд. Со всеми мерами предосторожности, не подумайте чего. Никто меня не видел. Но, господин Арфеналме, дело не в том, что я такой хороший маг, а в том, что там и некому было меня видеть. Понимаете, да? Их там не было. Следы стоянки были, а эльфов ваших не было. Вы, достопочтенный господин, несомненно спросите меня, куда же они могли деться? Но, видите ли, я не имею об этом ни малейшего понятия. Я маг, а не следопыт. Но птички нашептали, что есть некоторая вероятность… Только вероятность, понимаете? Небольшая, почти несущественная вероятность, что они вернулись в Ородрив. 'Как же так', — подумал я. — 'Ведь господин Арфеналме лично обещал мне, что всё пройдёт хорошо! А господин Арфеналме — человек слова'. И вот я бросился сюда, чтоб немедленно прояснить ситуацию. Я чту условия нашего договора и стремлюсь максимально быстро выяснить все нестыковки. Так проясните же мне свою часть.

Болтливый маг наконец заткнулся и выжидательно уставился на Хэйна.

Тот помолчал ещё немного и, наконец, со старательным безразличием выдавил:

— Они здесь.

— Здесь? Здесь — это в замке? Но разве мы об этом договаривались? Вспомните‑ка, господин Арфеналме. Ну же! — его голос становился всё менее дрожащим, словно с каждым словом коротышка набирался уверенности в себе. — Я переправил ваш отряд на территорию людей? Переправил! Я придумал им достойное занятие на пару недель? Придумал! Найти Пещеру сами они не могли, мои чары были качественными. Значит, должны были сидеть в лесу и искать. За какими бесами ваши подданные пренебрегли приказом и вернулись домой? Я что, зря убеждал Восточный Совет устроить в лесу зачистку? То, что ваши ребята самовольно напали на деревню — это прекрасно, просто отлично. Но их должны были поймать! Поймать и допросить! А не обнаружить холодные угли в заброшенном кострище!

— Хммм, — выдавил из себя Хэйнар.

'Ух ты!' — подумала я.

Получается, можно было никуда не торопиться и торчать в лесу сколько угодно. Рано или поздно нас бы всё равно спасли, не Муллен, так кто‑нибудь другой. То есть, спасли бы меня и Ксанку. И, может, того белобрысого мага (где бы он сейчас ни был). А вот эльфам пришлось бы несладко. Фактически, мы бы просто поменялись местами.

Интересно, полезла б я тогда вытаскивать их из плена, наплевав на мнение Хозяина?

Вот совсем не факт.

А Эл полез. Зачем? Явно же не из врождённого гуманизма. И Хэйнар тоже полез. Назло воле Арфеналме. Да ещё и в его личине, чтоб подставить мимоходом. Интересные у них в семье отношения.

Кстати, Арфеналме своего сына, выходит, ещё круче подставил. Он же знал, что отряд не вернётся. Знал — и отправил Хэйна на верную смерть. Или того хуже — на долгое мучительное прозябание в застенках Восточного Совета.

Своего собственного сына!

Даже мне было жутко это осознавать, а уж каково пришлось от таких новостей Хэйну — осталось только догадываться. Я отчётливо представила, как он сейчас стоит и изо всех сил пытается сохранять хладнокровие. Потому что стоит дать волю эмоциям — и прощай, чужой облик. Который, к слову, и так вот — вот разлетится клочьями. Затылок, вон, уже просвечивает. Интересно, это как‑то связано с тем, что туда дважды били?

— План сорвался по независящим от меня причинам, — осторожно подбирая слова проговорил Хэйнар. — Отряд вернулся в Ородрив самостоятельно и вопреки приказу. Непосредственные виновные будут наказаны. На данный момент это всё, что я могу сказать.

Я мысленно поаплодировала. Молодчина!

— То есть сейчас, многоуважаемый господин Арфеналме, вы предлагаете мне поверить, что в случившемся нет вашей вины? Что срыв плана — всего лишь досадная случайность?

— Именно так.

— А что я, по — вашему, должен передать ланье?

— Это и передашь. И, кажется, ты торопился.

Коротышка слегка поморщился от фамильярности. Да, с эльфами в этом плане общаться тяжело. Никогда не поймёшь, то ли по привычке 'тыкают', то ли неуважение к собеседнику проявляют. А скорее всего — и то, и другое.

— Ещё бы не торопиться! Утром заседание Совета, и нужно как‑то донести до господ управителей, что облава в лесу уже не нужна. А перед этим доложить ланье о вашем самоуправстве, и ещё миллион дел. А я, между прочим, посредник, а не мальчик на побегушках!

Слово 'посредник' меня царапнуло.

Да, он и в прошлый раз так представлялся. И я тогда не придала этому значения, мало ли, какая работа у человека. Но потом было ещё что‑то… Кажется, даже важное.

Но что именно?

'Арфеналме' промолчал.

В принципе, ему и не обязательно было говорить, коротышка прекрасно справлялся сам. Он ещё немного пожаловался в пространство на свою нелёгкую долю, а затем торопливо вбежал в пентаграмму, запустил её и почти мгновенно переместился.

Ксанка шумно выдохнула.

Я с наслаждением развеяла заклинание и отлепилась от стены.

Хэйн постоял ещё немного, безучастно глядя в пространство, а потом вдруг пошатнулся и рухнул на пол. Уже в своём привычном облике.

Арфеналме не спалось.

Такое с ним случалось нечасто. Обычно он легко засыпал и легко просыпался в любое время. Нетрудно было и провести пару ночей вовсе без сна, если того требовала необходимость. Жалобы на бессонницу или, наоборот, чрезмерную сонливость, казались ему пустым нытьём. Или же признаком болезни. Ко второму следовало бы отнестись серьёзно, но сейчас за своё здоровье Арфеналме был вполне спокоен.

Нет, тут другое. И если перестать ворочаться, ловя ускользающий сон, и спокойно проанализировать ситуацию, то не так уж и сложно понять, что именно.

Позапрошлой ночью он точно также проснулся без видимых причин и некоторое время лежал без движения, оценивая собственные ощущения. На первый взгляд, всё было в порядке. Ритмичные шаги ночного караула в коридоре, тихие голоса за стеной, стучащие в окно ветви дерева — привычные звуки ночного Ородрива. Ни один из них не мог стать причиной внезапной побудки.

Что тогда?

Арфеналме встал с кровати и отхлебнул воды прямо из кувшина. Каменный пол неприятно холодил босые ноги… и слегка подрагивал. Мелко — мелко, совсем незаметно для обычного эльфа или, тем паче, человека. Но уж обычным‑то Арфеналме себя никогда не считал, и расслышать отголоски далёкого землетрясения мог с детства.

Впрочем, если Пёсий Кряж и тряхнуло, то довольно далеко или не слишком сильно. Дрожь едва ощущается, замку ничего не грозит. Значит, эти отголоски не стоили того, чтоб просыпаться среди ночи.

Вернее, не стоили бы. Если бы к ним не примешивалась самая толика магии. Очень знакомой магии.

Сам Арфеналме колдовать не умел и учиться не собирался. Текущее положение вещей нравилось ему гораздо больше: врождённый дар, не нашедший выхода при Посвящении, многократно усилил чувствительность к малейшим колебаниям магического фона. Это существенно облегчало жизнь. Как минимум, делало более продуктивным и безопасным общение в высших кругах западнопредонского общества. А для всего остального существовали мозги, физическая подготовка и чувство собственного достоинства. То есть то, что магия дать не может, как ни старайся.

Вот в Восточной Предонии, например, магов вообще нет. По крайней мере, так считается на официальном уровне. Арфеналме уточнил бы, что нет официально признанных и хорошо обученных магов, но в данной ситуации это не имело практического смысла.

В любом случае, среди людей нет почти никого, способного на заклинания такой силы, чтоб дотянулись с гор до Ородрива. А среди эльфов — есть. Один малахольный подросток, который вечно лезет не в своё дело. И который сейчас должен сидеть в Вертском лесу и даже носу оттуда не высовывать.

Так за какими бесами его понесло в горы? И что там могло случиться такого, ради чего стоило бы швыряться заклинаниями такой мощи?

Через полчаса небольшой отряд, возглавляемый лично Арфеналме, вышел из Ородрива и двинулся в направлении предполагаемого источника магии. И, как выяснилось впоследствии, решение было верным и своевременным.

Это было позавчера. Весь вчерашний день строптивое дитятко в наказание и назидание просидел на антимагичке. И вёл себя при этом тише воды, ниже травы. А сегодня, значит, отживел и даже попытался что‑то наколдовать. Не такое мощное, как в горах, но вполне достаточное, чтоб разбудить отца.

Ну что ж, посмотрим…

Арфеналме прикрыл глаза, расслабился и попытался уловить, откуда идёт магия. И почти сразу удовлетворённо хмыкнул. Ну конечно, из подвала. Можно было догадаться, что при первом же удобном случае сынок побежит к новоявленным друзьям. Вот ведь спаситель угнетённых и обиженных!

Торопиться было некуда. Не испарятся же эти герои из подвала, в самом деле. Так что пусть общаются, жалуются друг другу на судьбу, на жизнь, на злобного полковника Арфеналме. А злобный полковник тем временем умоется, оденется и спокойно отправится пресекать нарушение дисциплины.

На самом деле Арфеналме себя злобным не считал. Просто он делил людей на два типа: тех, кто действует, и тех, кто плывёт по течению. И себя, понятное дело, относил к первой группе. Естественно, не все его поступки нравились окружающим. Честно говоря, проще перечислить те, которые не вызывали бурного протеста. Может, штук пять — шесть и наберётся.

Но главное — Арфеналме делал дело. Да, порой его планы были далеки от морали, воплощать их в жизнь было неприятно и неэтично… Но главное — они работали, и работали хорошо. И с этим не мог поспорить никто из аморфных болванов, плывущих по течению.

Поэтому за глаза аморфные болваны могли сколько угодно величать полковника злобным, или жестоким, или даже мерзким. Но в лицо они предпочитали заискивающе улыбаться и со всем соглашаться. Потому что им нечего было противопоставить его выверенным действиям, приносящим результат.

А больше всего раздражало то, что младший сын тоже предпочитал улыбаться и мягко уходить от любого конфликта. Читал себе книги, занимался магией, поступки отца не одобрял, но вслух никогда не спорил. До недавнего времени.

Арфеналме сам ещё не до конца понимал, нравятся ли ему произошедшие с Хэйнаром изменения. С одной стороны, сын наконец‑то перестал мямлить и шарахаться от любого резкого слова. С другой — теперь он осмелел настолько, что начал ругаться с отцом в открытую.

Случайного подчинённого Арфеналме за такое поведение отправил бы под трибунал, а с этим недорослем как быть? И ведь совсем никак не реагировать тоже нельзя, свои же засмеют. Те самые болваны, которые ничего не делают, но очень любят злословить за спиной начальства.

От подобных мыслей настроение стремительно портилось. Ведь если Хэйнар прямо сейчас попадётся на попытке чего‑нибудь незаконного, то придётся как‑то действовать. А вариантов для действия не так уж и много. Нарушение прямого приказа об отсутствии контактов с заключёнными, плюс, возможно, организация побега, и всё это в военное время — как ни крути, почти дезертирство. А с дезертирами разговор простой. И никакие магические способности не спасут, разве что приговор отсрочат.

Поэтому Арфеналме не торопился.

Он тщательно привёл себя в порядок, вышел из комнаты, с невозмутимым видом пообщался с караульными, спустился в подземелье, там тоже обсудил с охраной какие‑то незначительные мелочи… Охранники смотрели на него недоуменно и явно ждали подвоха, но на вопросы вежливо отвечали, а шуткам с готовностью улыбались. Попробовали бы не улыбнуться!

Только попавшийся на полпути Эларьен в первый момент повёл себя странно: весь напрягся, дёрнулся в сторону, но быстро взял себя в руки, поздоровался и даже сам завёл пространный разговор о графике дежурства и дальнейших заданиях. О пленниках он не заговаривал, поэтому Арфеналме охотно поддержал беседу. Почему бы и нет, если этому бритоголовому так хочется потянуть время. Но не до бесконечности же его тянуть. Так что пора прекратить этот бессмысленный разговор и посмотреть, что неугомонный сыночек сотворил с пленниками. Должно быть, что‑то интересное, раз даже Эларьен его старательно покрывает. Не могла же ночная встреча с бритоголовым типом быть случайным совпадением. Кстати, о бритоголовости!

— К слову, как долго ты будешь тянуть этот бессмысленный траур по старой любви?

Эларьен в ответ глаза не выпучил только потому, что совершенно одеревенел. Пару лет назад такая реакция казалась бы понятной, но сейчас — раздражала и наводила на мысли о смутных психических отклонениях. Не каждая вдова будет столько времени скорбеть по безвременно почившему супругу, пусть даже и любимому. А уж такой демонстративный траур эльфа по человеку — это вообще нечто выходящее за рамки здравого смысла.

Да и человек‑то был, прямо скажем, так себе. Вредный, эгоистичный, да ещё и немолодой. И, как водится у чистокровных людей, возраст его отнюдь не красил. Однако же Эларьен что‑то в нём нашёл, и страдал совершенно искренне. Хоть и чрезмерно. Например, обрил голову и вернулся в армию. Впрочем, во всех остальных сферах он оставался полностью адекватным, и Арфеналме был вполне доволен своим новым (или, если уж совсем точно, старым) офицером.

Старый новый офицер тем временем наконец‑то обрёл дар речи. И не преминул немедленно им воспользоваться, причём в весьма гневном тоне:

— Полковник, прости, но я не намерен обсуждать этот вопрос. Это моё личное дело и останется таковым. Могу я идти?

— Да, конечно, — великодушно взмахнул рукой Арфеналме. Всерьёз допекать подчинённого он не планировал. А для своевременного завершения затянувшегося разговора одной фразы было вполне достаточно.

А беседа свернулась как раз вовремя. Не успел Эларьен отойти и на пару шагов, как Арфеналме вздрогнул, уловив новый магический всплеск. Точнее, даже два — оба сильные и, что хуже того, из разных источников.

Первый он опознал достаточно легко — в восточном крыле активизировалась перемещающая звезда. Наверняка посредник, будь он неладен. Вот ведь принесли бесы, и как всегда не вовремя. Неужели нельзя было до утра потерпеть?

Второй всплеск оказался чуть слабее первого, и неизвестного происхождения. Но зато источник его находился гораздо ближе. И волновал полковника гораздо больше.

Арфеналме снова помянул бесов и заторопился к камере с пленниками, едва сдерживаясь, чтоб не сорваться на бег. Посредник подождёт, не развалится. А вот если с девчонками что‑то случится — неудачно получится.

Охрана, словно чувствуя настроение начальства, действовала на удивление безукоризненно: двери отпирались быстро и беззвучно, чтоб сразу же сомкнуться за спиной полковника. Все, кроме самой последней.

Толстяк — тюремщик с видимой неохотой оторвался от потрёпанной книжки и ворчливо осведомился:

— Забыл чего, что ли?

— Прости? — переспросил Арфеналме. Фраза прозвучала небрежно, но в душе зашевелилось неприятное подозрение. — Мне нужны пленницы. Немедленно.

— Вот и я говорю, что забыл. Сам же их забрал, часа не прошло как. Если кто‑то должен был обратно доставить, так не обессудь, полковник, загулял этот кто‑то.

Подозрение развернулось во всю ширь.

Впрочем, уже не подозрение, а самая настоящая уверенность. Опоздал! Так старательно откладывал встречу с сыном, что пропустил всё самое важное.

— Я, говоришь, забрал? Сам, лично?

— Самоличностней не бывает.

Арфеналме сощурился, разглядывая щекастую физиономию тюремщика. Ничего нового, разумеется, не обнаружил. Ни тени вранья, ни толики раскаяния. Ну да, чего ему раскаиваться. Всё сделано по уставу, комар носа не подточит. Ну, сынок, ну удружил!

Ситация требовала хоть что‑то сказать, но нужные слова, вопреки обыкновению, не шли на ум.

— Открой‑ка камеру.

— Зачем? Там же нет никого.

— Твоё дело — выполнять. Так что открывай немедленно.

— Да, откройте, пожалуйста, — внезапно раздалось из‑за запертой двери. — Нам, конечно, и тут неплохо, но хочется прояснить пару моментов.

Голос был женский и, определённо, незнакомый, поэтому Арфеналме изобразил вежливое удивление. Удивление же тюремщика было крайне невежливым, громогласным, да ещё и весьма нецензурным. Не переставая костерить всех магов, а также их родню до десятого колена, толстяк отпер дверь, распахнул её и торопливо откатился в сторону, чтоб не мешать начальству созерцать.

А созерцать было что.

В камере находились двое: девушка и юноша. На вид оба были чуть старше Хэйнара, но интуиция упрямо подсказывала, что не всё так просто. С магами вообще не бывает просто. А уж о том, что незваные гости были магами, обострённое чутьё просто вопило. И если по поводу возраста и возможностей юноши ещё могли быть сомнения, то от девушки сила била таким напором, что хотелось инстинктивно преклонить колени. Ведьма, и не из слабых.

Хотя выглядела она более чем затрапезно: растянутая серая кофта, драные штаны, широкие кожаные браслеты на обеих руках, и высокие ботинки, явно видавшие лучшие годы. Довершали образ тёмные волосы, небрежно перехваченные на затылке ярко — зелёной верёвкой. Несколько прядок выбилось из хвоста, но девушку это, кажется, нисколько не заботило. Арфеналме внутренне поморщился от такого пренебрежения к внешнему виду. И на колени, разумеется, падать не стал. Но кивнул как можно учтивее.

Девушка кокетливо улыбнулась и привычным жестом подставила руку для поцелуя. Арфеналме галантно коснулся губами кончиков пальцев и невольно улыбнулся — от незнакомки вкусно пахло свежими пирогами.

Этот совершенно бытовой запах, одежда, причёска (точнее её отсутствие), ведьминская аура и придворные манеры никак не хотели складываться в одну картину, отчего полковник чувствовал себя крайне неуютно. Он привык моментально составлять мнение о каждом новом собеседнике, складывая его из мелких, порой незначительных деталей. Но сейчас детали не стыковались. Категорически. Не было никакого мнения, только смутное ощущение, что с гостьей лучше не ссориться. А ещё лучше — вообще не встречаться. Но открутить время назад не смог бы даже самый могущественный маг. Поэтому пришлось разбираться здесь и сейчас.

— С кем имею честь?

— Честь — это хорошо, — мурлыкнула себе под нос ведьма и обернулась к своему спутнику, зачем‑то перейдя с предонского на староэльфийский: — Учись! Вот так надо держать лицо и общаться с дамами!

— Я знаю, как общаться с дамами, — буркнул тот, недовольно зыркнув совершенно чёрными глазами из‑под светлой чёлки. По поводу умения держать лицо, впрочем, не спорил. Хотя Арфеналме всерьёз подозревал, что оно ему и не надо. Всё равно под такой чёлкой лица толком не видно.

— Варвара, — выдержав паузу, сообщила ведьма. — А вас как называть, господин неизвестный?

— Полковник Лайниль Арфеналме. К твоим… — Арфеналме слегка запнулся. Ведьма, судя по всему, была человеком. А значит, и правила приличия надо было соблюдать человеческие. — К вашим услугам, госпожа Варвара.

— Отлично! Услуги мне понадобятся. Так что предлагаю сразу к делу. Ваши владения? — девушка неопределённо махнула рукой в сторону. Жест мог с равной вероятностью относиться и к камере, и к замку, и к окрестным землям, поэтому Арфеналме предпочёл сформулировать ответ как можно точнее.

— Вы находитесь в крепости Ородрив, это один из форпостов Западной Предонии. Я не владелец этого замка, однако в настоящий момент являюсь старшим по званию среди всех присутствующих здесь офицеров, поэтому все имеющиеся вопросы можете смело адресовать мне.

Если уж на то пошло, Арфеналме и сам был не прочь засыпать гостью вопросами, начиная с того, как она сюда попала, и куда делись пленницы. Но ведьма явно не хотела отвечать, она хотела спрашивать. И, как ни прискорбно было это признавать, имела полное право.

— То есть вы здесь главный по всему подряд? Замечательно! Тогда где ваши заключённые?

— Прошу прощения?

— Пока не за что. Но это же тюрьма, верно? Тюрьмы служат для того, чтоб запирать в них разных неугодных личностей. Вот в этой камере совсем недавно сидела девчонка. Возможно, две — но вторая мне не нужна, можете оставить себе. А вот мелкую эльфу придётся отдать. Вам она всё равно без надобности. Так где она?

— Видите ли, госпожа Варвара…

— В том‑то и дело, что не вижу, — сощурилась девушка.

Арфеналме с тоской осмотрел пустую камеру. Ситуация становилась всё паршивее.

Девчонки куда‑то делись, сын тоже. Эларьен, похоже, покрывает эту весёлую компанию. Наверху томится посредник, и неизвестно, насколько ещё у него хватит терпения. А прямо здесь и сейчас проклятая ведьма устраивает полноценный допрос, от которого не отвертеться. Да ещё и охранник с любопытством на всё это взирает.

Впрочем, проблема с охранником, в отличие от всех остальных, решалась довольно легко. Конечно, тёмные коридоры не идеально место для светской беседы, но всяко лучше, чем решать важные вопросы на пороге тюремной камеры.

— Прогуляемся? — Арфеналме галантно предложил госпоже Варваре руку, и та с готовностью её приняла.

Юноша последовал за ними в полном молчании. За всё время беседы он никак себя не проявил, а предонского, похоже, вообще не знал. Оставалось только догадываться, с какой целью девушка взяла его с собой. Явно не телохранитель, и на подчинённого не похож. Разве что ученик… Но тоже сомнительно. Ведьмами бывают только женщины, так что была бы ученица.

— Не представите меня вашему спутнику?

— Нет. И хватит тянуть время, я не собираюсь до утра с вами развлекаться. Где девчонка?

— Сам хотел бы знать, — решился‑таки на правду Арфеналме. — Пару часов назад была в камере. Потом её оттуда вывел… некто. Охранник уверяет, что я. Но я в это время был в другом месте.

— Иллюзия? Брат — близнец? Чары, наложенные на охранника? Подозреваемые есть? Куда они могли пойти? — немедленно накинулась с вопросами ведьма.

— Куда угодно. Но если я прямо сейчас начну расспрашивать стражу о том, куда я же увёл пленниц, это будет выглядеть не самым лучшим образом.

— Ещё немножко — и вы сами будете выглядеть не самым лучшим образом, — прошипела девушка, вонзая ногти в руку Арфеналме. — Мне нужна эта девчонка! Срочно!

— Кстати, вы так и не объяснили, зачем. Видите ли, она военнопленная, и при всём уважении я не могу отпустить её просто так.

— А у вас выбора нет. Тем более, вы её уже прошляпили. А я — ещё нет. Олег, ищи.

— Я тебе овчарка, что ли? — огрызнулся юноша. Но послушно прикрыл глаза и медленно повёл рукой по воздуху. — Думаешь, получится?

— Должно. Ты на неё завязан. Эх, зря меч не взяли. Была бы тебе дополнительная антенна — оллоуловитель.

— А я предлагал.

— Сначала ножны под него заведи — а потом предлагай. Не в руках же таскать эту железяку. Ещё порежешься.

— Мама, прекрати! Хватит уже со мной как с ребёнком!

Арфеналме невольно усмехнулся. Мама, значит. А внешне совсем не похожи. Тем более ведьма — человек, а в парне явно чувствуется примесь эльфийской крови. Хотя, кого сейчас смущают такие мелочи.

— Нашёл! Она где‑то там. Недалеко. — Юноша уставился в потолок, словно надеясь просверлить в нём дырку. Его мать довольно улыбнулась… и вдруг резко изменилась в лице. Да Арфеналме уже и сам почувствовал отголоски магического перемещения этажом выше.

— Почему вы не сказали, что у вас есть работающая пентаграмма? — накинулась на него ведьма.

— Звезда? Не думал, что это важно… Ох, бесы! Если они сейчас там…

Последнюю фразу Арфеналме договаривал уже на бегу. И какая разница, что бегущий полковник выглядит недостаточно эстетично и в ближайшую неделю станет главной темой для обсуждения среди солдат. Главное — успеть!

Госпожа Варвара с сыном рванули следом.

— Мам, а телепортом не быстрее?

— Махнуть с наскоку незнакомое место, где сейчас все преломления сбиты нафиг активированной пентаграммой? Рехнулся, что ли?

— Да, глупость сморозил… Но она там, зуб даю. Ещё там! Господин эльф, вы не можете бежать быстрее?

Арфеналме стиснул зубы и ускорил шаг.