Туда, где живет счастье

Наверное, дорога была бы короче, если б Андрею не приходилось держать мальчика железной хваткой за руку. Чем дальше, тем больше собственный сын напоминал Курову дикого зверька. Не волчонка, нет. Волчата, даже самые мелкие, умеют постоять за себя, рычат друг на друга, но слово вожака для них закон. И против волчицы не попрут. Кто их тогда кормить будет? Понимают, как мир устроен, по каким законам. А Ваня – ни то ни се. Если и волчонок, то какой-нибудь уродец, калека... Андрей вдруг перевел взгляд на сына. Тот снова шел, подгибая колени, цепляясь ногой за ногу, словно ленился шагать прямо и ровно, как все люди. Прикидывается больным, чтобы пожалели? Или назло?

– А быстрее ты идти можешь? – спросил Андрей и дернул Ваню за руку.

Ваня и не подумал повернуться к отцу. Шел, опустив голову вниз, словно и не слышал вопроса. Может, он еще и глухой? Тем лучше для него – меньше мучиться будет.

Но рано или поздно заканчивается всякая дорога. На обочинах появились заросли тополей, а за ними припряталась небольшая деревенька, отличающаяся от города разве что размерами улиц. Потому что все остальное было абсолютно таким, как в городе: улицы с озерами луж, щербатые заборы и дома с мутными глазами немытых стекол. Андрей остановился на входе в деревню. Давно он здесь не был, ох давно! Впрочем, в отличие от Гали, здесь был человек, который его ждал. Андрей увидел нужный ему дом и заторопился к нему, не обращая внимания на лужи. Подумаешь, лужи! Можно и перепрыгнуть. А если у кого-то ноги не из того места растут, то это не его проблемы. А если кто-то ноги промочит, то пусть привыкает, что заботиться о себе нужно самому. Вел бы себя как человек, никто бы его и не подумал за руку за собой тащить. Впрочем, Ваня не жаловался, хотя по хлюпающим шагам Куров понял, что мальчик все-таки захлебнул ботинками воды.

Андрей подошел к дому. К счастью, дед в самом деле ждал гостя. Сухонький старичок сидел на скамейке возле крыльца, курил, по старой привычке пряча сигарету в кулак, и улыбался чему-то своему. Радуется, с раздражением подумал Куров. Хотя... чего тут раздражаться? Кто же в наше время деньгам не радуется?.. Только сын миллионера разве что, да и то не факт.

– Утро доброе, – Андрей тоже изобразил улыбку.

– И тебе, Куров, и тебе... сынок, – покивал головой дед, безмятежно жмурясь на выглянувшее из-за туч солнце. Ни дать ни взять – настоящий кот. Старый, потрепанный жизнью и собратьями-котами, но все еще живой и весьма даже когтистый и зубастый... при случае. – Солнышко, смотрите, выглянуло. Весна! Хорошо! Люблю!

– Времени у нас маловато... на солнышко смотреть, – прокашлявшись, сухо сказал Андрей. Слушать песни деда о солнышке и мае хотелось меньше всего. – Машину дашь?

– А что мне за это будет? – осклабился дед.

– Что будет, что будет! Спасибо скажу, – фыркнул Андрей.

– Спасибо не пойдет, – дед покачал головой, все так же жмурясь. – Со спасибом в магазин не сходишь, хлеба не купишь, табака не накрутишь, сыт не будешь...

– Дед, – не выдержал Андрей, – я что, похож на дурака? Принес я тебе деньги, принес.

– Раз принес, так давай, чего им карманы пролеживать?

Куров отпустил Ваню и быстро сбросил с плеч дорожный мешок. Впрочем, Ваня, на его счастье, остался стоять на месте, так же тупо глядя в землю. Андрей вынул приготовленные деньги, подержал мгновение в руках и отдал старику. Жалко, конечно, но что поделать? Триста долларов нынче за машину даже в таком захолустье – копейки.

Старик опустил деньги в карман древнего черного пиджака и только после этого медленно поднялся со скамейки. Так же неторопливо направился к кирпичному сарайчику у ворот.

– Пошли! – Андрей дернул сына за рукав. – И не вздумай отставать, хуже будет.

Мальчик послушно ковылял рядом с Андреем, не проявляя к происходящему никакого интереса. Дед неторопливо открыл сарайчик и щелкнул выключателем.

– Ну что, хороша лошадка?

Куров пожал плечами. «Жигули» – они и в Африке «Жигули». Хоть девятой модели, хоть сто девятой – все равно на джип «чероки» не похожи.

– Машина как машина, – проворчал Андрей. – Главное, чтобы ездила.

– Обижаешь, хозяин, – мирно улыбнулся старик и выудил из кармана связку ключей с черным брелоком сигнализации. Андрей поймал ключи, взвесил на ладони и выжидающе посмотрел на старика. – Документы в бардачке, – осклабился дед, – не веришь, можешь проверить.

– Доверяй, но проверяй, – пробормотал Андрей и вытащил из бардачка прозрачную папку с бумагами.

Ну что тут у нас? Ага, права, техпаспорт, доверенность, страховка. Что ж, все в порядке, но береженого, как говорится, бог бережет. Теперь главное со временем не прогадать.

Куров открыл заднюю дверь машины и оглянулся на сына.

– Садись, Ваня.

Все с тем же отсутствующим видом мальчик забрался внутрь, уселся на сиденье и уставился прямо перед собой. Ни дать ни взять – настоящий зомби. Ну и пусть! Такого урода по крайней мере не жалко!

Андрей сел за руль, повернул ключ зажигания. Машина завелась с пол-оборота и так же легко тронулась с места. И в самом деле – хороша лошадка!

Куров тихо рассмеялся, радуясь давно забытому ощущению, и вывел машину из гаража. Притормозил у открытых ворот, мимолетно удивившись, что их успели открыть, и помахал старику.

– Твоя взяла, дед. Отличная лошадка.

– Плохого не держим, – серьезно ответил старик. – Счастливо вам... и тебе, пацан, тоже...

Ваня едва заметно кивнул в ответ, но Куров этого не видел.

Машина неторопливо катила по деревенской улице, но как только повернули на шоссе, Куров нажал на газ. Хватит тормозить! Время не ждет!

Первые десять минут Андрей просто наслаждался быстрой ездой, ощущением власти над стальной лошадью. Но потом первая радость улеглась, и Андрею захотелось чего-то еще. Может быть, музыки? Увы, магнитола не работала. Для верности Андрей пару раз потыкал пальцами в черные кнопочки на панели, но безрезультатно. Ни новостей, ни музыки, ни хотя бы хрипов в динамиках. Лампочки – и те ни разу не мигнули. Куров попробовал сосредоточиться на дороге, но глухая тишина давила на нервы. Куров оглянулся на сына и, натужно улыбнувшись, спросил:

– Что, нравится на тачке кататься?

Ваня молча изучал горизонт.

– Классно катимся, да? – сделал Андрей вторую попытку.

Ваня моргнул. Андрей счел это за робкую попытку ответить и бодро продолжил:

– Сам знаю, что классно. Это отдых для реальных пацанов, а не для тех, кто за мамкину юбку держится.

Ваня демонстративно закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Значит, все-таки слышит. И то хорошо, усмехнулся Куров, значит, не глухой.

Андрей бросил взгляд на часы и ему стало не до разговоров. Не опоздать бы! Времени осталось в обрез. А гнать на пределе тоже нельзя – менты прицепятся, и доказывай им потом, что ты не верблюд! Впрочем, Куров все равно разогнал машину до ста километров в час. Дорога стала сливаться в сплошную серую полосу, а деревья превратились в одно большое серо-коричневое пятно на обочине.

Правда, дорога знакомая, на указатели смотреть не приходится. Был бы какой-нибудь чужой Замухранск, пришлось бы приструнить лошадку, а так все известно наперед. Сейчас мост, потом поворот направо, потом перекресток, а там и Магда должна нарисоваться.

После перекрестка Куров сбросил скорость и начал поглядывать по сторонам. Конечно, если бы Магда решила вывести его из дела, то не преминула бы сообщить об этом. И аванс бы забрала. А раз ничего не сказала, значит, уговор остается в силе. Но куда она делась, черт побери?

В очередной раз окидывая взглядом обочину, Андрей наконец увидел знакомый силуэт на дороге. Да-а-а, Магда всегда была красавицей. Даже сегодня, когда на ней одет ничем не примечательный джинсовый костюм и теплая серая водолазка, она выглядит как кинозвезда: ослепительная улыбка, четкий профиль, шелковистые волосы и глубокие глаза.

Андрей обернулся к Ване:

– Подхватим, а?

Ваня смерил Андрея усталым взглядом. Мол, делай, что хочешь, только оставь меня в покое. Андрей притормозил. А кто на его месте смог бы мимо проехать?

– Подхватим, – сообщил Андрей, открывая дверцу. – Женщинам надо помогать. Они создания слабые, нежные...

Слабая нежная женщина весьма энергично забросила на заднее сиденье дорожную сумку, очаровательно улыбнулась Ване и только после этого посмотрела на Курова.

– До города подбросите?

– Желание женщины – закон для мужчины, – расплылся в улыбке Андрей. Рядом с Магдой он всегда чувствовал себя на семнадцать. – Устраивайтесь поудобнее...

Андрей нагнулся, чтобы помочь попутчице пристегнуть ремень безопасности, и вдруг перехватил в зеркале заднего вида хмурый взгляд мальчика. И чем на этот раз недовольна его светлость?

Куров снова завел машину, и они поехали. Вот теперь все было в порядке, и Андрей готов был сам петь вместо неработающей магнитолы. Но, увы, природа не дала ему ни слуха, ни голоса. Поэтому петь Андрей не стал, а просто повернулся к своей очаровательной попутчице и участливо спросил:

– Весна какая холодная в этом году, да? Вы не замерзли?

– Есть немножко, – Магда зябко пожала плечами.

– Согреться не желаете? – Андрей, будто невзначай, положил руку на спинку пассажирского сиденья.

– В каком смысле? – удивилась Магда. – Я замужем!

– Все вы сначала замужем, – захохотал Андрей.

Магда тоже рассмеялась, тряхнула головой и внезапно наткнулась на тяжелый мрачный взгляд из зеркала заднего вида. Ваня внимательно наблюдал за взрослыми. Магда развернулась и с любопытством посмотрела на мальчика.

– Привет, малыш! Как тебя зовут?

«Малыш» насупился и отвернулся к окну.

– Смущается, – усмехнулась Магда, – ваш сын?

– А как вы догадались? – невинно спросил Андрей.

– Вы очень похожи, – с вызовом сказала Магда.

– Неужели? – изумился Андрей и оглянулся на сына. Ваня ответил ему враждебным взглядом. – Ну, сын, чего насупился как сыч? Не нравится, что телку клею? Так телки для того и нужны, чтобы их клеить!

– Чему вы ребенка учите? – возмутилась Магда.

– А что такого? – Андрей вновь посмотрел на Ваню и вспомнил все его истерики. Нет, может, внешне сопляк на него и похож, но характер у него точно чужой. – Пусть растет мужиком!

Магда обернулась к Ване и погладила его по голове. Мальчик вздрогнул, как от удара. Но женщина словно и не заметила его настороженности.

– Ты не слушай своего папу, малыш. Твой папа дурак.

Куров расхохотался. Конечно, как подбивать его на дело, так «Андрюшенька – светлая головушка», а теперь «папа – дурак».

– Что вас насмешило? – спросила Магда, наклоняя голову к плечу.

– Ты подрываешь мой родительский авторитет, – серьезно ответил Куров, смеясь одними глазами. Он рад был видеть Магду, несмотря на недавнюю ссору. Просто рад. Как после долгого ненастья человек радуется солнечному свету и теплым дням.

– Больше не буду, – пообещала Магда и замолчала.

Впрочем, ее молчание было даже на руку. Ваня начал клевать носом. Еще бы – встать среди ночи, спать в коровнике, а потом тащиться домой ни свет ни заря. Да еще такую истерику закатить! Пусть угомонится, заснет. Тогда можно будет с Магдой нормально поговорить. И о делах, и вообще...

Не прошло и получаса, как Ваня, сладко вздохнув, закрыл глаза и упал на бок. Минут пять Андрей и Магда слушали тихое сопение мальчика. Наконец Магда отважилась и одними губами спросила Курова:

– Как думаешь, уснул?

Куров глянул в зеркало.

– Уснул, уснул.

– Ты подсыпал ему что-то? – нахмурилась Магда.

– Упаси господи! Сам уснул. Два дня мне нервы мотал, вот силы и закончились.

– Да, дети это умеют, – со вздохом согласилась Магда. – Не люблю я их. Только жизнь портят. То пить, то писать. Моя подруга вообще говорит, что дети – это маленькие злобные карлики. По-моему, она права.

– Еще как, – кивнул Андрей. – Мой так точно злобный карлик.

Магда усмехнулась и, привстав, обернулась к Ване. Несколько минут она внимательно рассматривала мальчика. Потом довольно кивнула, села и вынесла вердикт:

– Он нам подходит!

Куров кивнул. Конечно, подходит. Попробовал бы не подойти, когда за него такие бабки отвалили.

– Ну, что ты молчишь? – требовательно спросила Магда. – И вообще, кто обещал меня согреть? Я, пока тебя ждала, чуть копыта не отбросила от холода. У тебя печка работает?

– Сейчас узнаем, – буркнул Андрей, кляня свою недогадливость. Ведь мог бы и догадаться, что Магда в самом деле замерзла, и включить печку пораньше. Теперь пока машина нагреется...

– Где в машине одеяло лежит? – Магда, как всегда, все взяла в свои руки и начала распоряжаться. – Надо ребенка укрыть.

Куров с недоумением уставился на женщину. Нет, что они за существа, кто-нибудь может объяснить? Только что говорила, что детей терпеть не может, и вдруг такая забота! Или в каждой из них живет эдакая курица-наседка, которая помимо собственной воли начинает квохтать над каждым ребенком?

– У тебя что, одеяла нет?

– Нет, – мрачно ответил Куров.

– Папаша называется! – хмыкнула Магда. – Остановись где-нибудь, одеяло купим.

– Ага, разбежался на одеяла всяким соплякам деньги тратить, – мотнул головой Андрей.

– Он же замерзнет!

– Не замерзнет, он мужчина.

– Он ребенок, а не мужчина, – громким шепотом выкрикнула Магда. – Остановись!

– Где ты собираешься одеяло покупать? – ехидно осведомился Андрей.

Магда растерянно посмотрела в окно. С обеих сторон дороги тянулись рыжие от грязи и прошлогодней травы поля. Ни деревушки, ни указателя на ближайший город.

Магда сверкнула глазами, стащила с плеч дорогой платок, укрыла мальчика и взглянула на Андрея.

– Как только появится деревня или город – сворачивай. Ребенку нужно одеяло.

– Ишь какая заботливая, – качнул головой Андрей. – Может, ты еще и в гроб ему подушечку положишь?

– В какой гроб? – с недоумением спросила Магда. – При чем здесь гроб?

Хорошо, однако, женщины умеют изображать невинность. Мол, я не я и шапка не моя... Можно подумать, если бы без жертв дело обошлось, за него заплатили бы такие бабки? Нет, чистые дела стоят раз в десять дешевле.

– А ты думаешь, что ему гроб не понадобится? – тихо спросил Андрей и в упор посмотрел на Магду.

Магда опустила глаза, но Куров успел прочитать в них ответ. Впрочем, ответ был именно тот, о котором он догадывался. А другого ответа и быть не могло. Куров вздохнул и скосил глаза на Магду. Она сидела, глядя в пространство прямо перед собой, но Андрей знал, что сейчас Магда не видит ничего: ни капель дождя на лобовом стекле, ни света фар, ни дороги. Закушенная губа посинела, но Магда явно не чувствовала боли. То есть нет, поправил себя Андрей, боль-то как раз она и чувствовала. Только не в теле, а где-то там глубоко внутри. Наверное, в том месте, которое иногда называют совестью. Куров тихо вздохнул. Что же это страна такая, где честно жить нельзя? Ведь на земле полно мест, где можно честно работать, а не пахать на износ как лошадь, где можно получать за работу нормальные деньги, а не жалкие гроши, где врачи лечат, учителя учат, а продавцы продают, а не обманывают. В таких местах можно быть счастливым. Наверняка там и живет счастье.

– Как жена? – нарушила молчание Магда.

– Нормально.

– Сильно изменилась?

– С чего бы ей меняться? – пожал плечами Андрей. – Ради кого?

– Да я не про прическу, – уточнила Магда. – А вообще.

– Вообще? – Андрей сощурился, вспомнив ее покорный взгляд после близости. – Нет, не изменилась. Как была дурой, так дурой и осталась.

– Так ты спал с ней?

Спал – не спал... Какая ей разница? Неужели она не понимает, что если ты являешься домой после шестилетней разлуки, то надо по крайней мере показать жене, что ты по ней соскучился. Иначе она не поверит в твое возвращение.

– Ну спал, – нехотя ответил Андрей.

– Зачем?

– Как зачем? Жена все-таки. Или ты думала, мы с ней будем хоровым пением заниматься?

– Ну, знаешь... мог бы сказать, что устал, – недовольно бросила Магда.

– Так бы она мне и поверила, – хмыкнул Андрей. – Или, по-твоему, я деньгами должен был за ребенка расплачиваться?

– А иначе не отдала бы?

– Естественно!

– Врешь ты все! – рассердилась Магда.

Куров улыбнулся. Взрослая женщина, а ведет себя как ребенок, честное слово! Пусть будет так, как я хочу, а дальше – хоть трава не расти. Андрей покосился на Магду. Сидит, дуется, ждет извинений.

– Ты что, ревнуешь? Или шутишь?

– Ничего себе шуточки! – взвилась Магда. – Я думала, мы с тобой... что мы друг другу... что мы не расстанемся...

– Не расстанемся? – изумился Куров. – Даже когда дело сделаем? А твой Неверов?

– А что Неверов? Пойдет своей дорогой, а я – своей. Любить я его не люблю, зачем он мне нужен?

– Перестань, – Андрей поморщился от ее слов. – Не надо меня за дурака держать, ладно? Думаешь, поверю, будто ты ко мне что-то там испытываешь? Мы с тобой деловые партнеры. Закончится дело – закончатся и отношения.

– Неправда! – Магда вздернула подбородок. – Наши отношения зависят только от нас. Захотим – закончатся, не захотим – не закончатся.

– Хватит сказки рассказывать, – рассердился Андрей, – ты же нашла меня только для дела. А до этого знать не хотела.

– Нет!

– Нет? – ехидно переспросил Андрей. – А что же ты меня тогда раньше не искала?

– Искала, – упрямо возразила Магда. – Просто раньше мне не везло. А потом Неверов дал мне твой адрес.

– А что же ты своего Неверова раньше не расспросила?

– Да откуда мне было знать, что вы в одной камере сидели? Я понятия не имела, что вы знакомы!

– Так я тебе и поверил!

– Не хочешь – не верь, – рявкнула Магда.

Андрей пожал плечами и с преувеличенным вниманием уставился на дорогу. Легко ей говорить: «не хочешь – не верь»! Можно подумать, от того, во что он хочет верить, реальность возьмет и изменится как по заказу. Нет, жизни лучше смотреть в лицо, прямо в глаза, в ее хитрые, наглые и жестокие глаза. Надо знать, с кем имеешь дело, а не тешить себя сказочками о вечной любви и женской верности. Ни того, ни другого не встретишь, хоть век живи. Потому что неправда.

Андрей тряхнул головой, прогоняя невеселые мысли, и дальше вел машину, не думая ни о чем особенном. Есть дорога – и хорошо. Поля зеленеют – еще лучше. Тень от деревьев наползла на дорогу – вообще замечательно, потому что вечер близится, а там можно будет и на ночевку встать. Ясно, что рыбалки не будет, но выпрямиться, размять затекшие ноги, подышать свежим воздухом – тоже здорово. Странно, конечно, что пацан столько времени спит. Заболел, что ли? Или перенервничал? Может, Магду попросить, чтобы лоб его потрогала? А с другой стороны, спит – и к лучшему. Не раздражает своим тупым молчанием. И не слышит, чего не надо.

Солнце исчезло, воздух стал серым, а по салону побежали полосы света от встречных машин. Наступил вечер, и Андрей понял, что пора подыскивать место для ночевки. Вдалеке виднелся небольшой лесок. Если верить карте, то где-то там текла небольшая речушка. Там и заночуем, решил Андрей.

Он повеселел и неожиданно для себя спросил у Магды:

– Ты что, обиделась на меня?

– Разговаривать с тобой не хочу, – буркнула Магда. – Я думала, ты – хороший, а ты – такая же сволочь, как и все.

– А ты что, приняла всерьез мои слова? – удивился Андрей. – Да у меня просто настроение паршивое было.

– Следи за тем, что говоришь, – бросила Магда и снова отвернулась к окну.

– Магда, милая, перестань дуться, – не выдержал очередной порции молчания Андрей. – Можно подумать, ты не знаешь, как я к жене отношусь. Дура она, обыкновенная деревенская дура. Несчастная русская баба. Пойми же ты, мне ее жалко. А любить – не люблю. Ну не люблю, и все!

Магда молча развернулась на сиденье. Теперь она видела Андрея, а он краем глаза видел ее блестящие, широко раскрытые глаза. И прядь белоснежных волос, убранную за ухо.

– Сама подумай, какая нормальная мать отдаст ребенка мужику, которого шесть лет не видела, – продолжал Андрей. – Она должна была поверить, что я ее муж и отец ребенка. А то представь себе картинку: является неизвестно откуда мужик, берет ребенка и исчезает неизвестно куда. Да она через сутки побежала бы в милицию заявление писать.

– Не побежала бы.

– Еще как побежала бы. А если и не побежала бы, то заподозрила бы точно.

– Она у тебя ясновидящая? – ядовито осведомилась Магда.

– Нет.

– Тогда скажи на милость, что она могла заподозрить?

– Что угодно! – раздраженно фыркнул Андрей. – Что никогда больше меня не увидит.

– Как не увидит? – опешила женщина. – А мальчик? Его же надо домой отвезти!

– Сейчас все брошу и буду его домой провожать, – огрызнулся Андрей. – Довезу до деревни, суну в зубы штуку баксов, сам дойдет, не младенец!

– Ну, знаешь!..

Андрей смачно выругался. Не вслух, естественно. Но все равно помогло. Надо же такое сказать: «Домой отвезти»! А вообще-то, непонятно, почему они обе так над ним квохчут. Ребенок как ребенок, ничего особенного. Ноги на месте, голова на месте. С характером, правда, плохо, но характер женщин волнует меньше всего.

– А зачем ты женился, если не любишь? – допытывалась Магда.

– Откуда я знаю? – Андрей пожал плечами. – Затем, зачем все женятся. Чтобы к берегу прибиться. Семьи захотелось. – Куров улыбнулся и бросил на Магду хитрый взгляд. – Ты ведь тоже замужем. Знаешь, зачем вышла?

– Женщина – это другое существо, – Магда немедленно бросилась на защиту женских прав. – Женщине без мужчины никак нельзя. Без такого мужчины, который всю жизнь будет рядом, плечо подставит, слезы вытрет, а не только в постель потащит. Женщине обязательно нужен постоянный мужчина. Это вы, мужики, можете скакать, сколько хотите...

– А я вот не хочу скакать, – задумчиво проговорил Андрей, больше для себя, чем для Магды. – Я неправильный мужчина.

– Да нет, правильный, – грустно вздохнула Магда. – Ты просто любишь свою Галю, но не хочешь, чтобы я знала. Думаешь, я не догадаюсь, да? Ну скажи, любишь ведь?

Андрей промолчал. Что он мог ей ответить? Правду? Так он и сам ее не знает, этой правды. Да и в любовь, когда тебе перевалило за тридцать, уже верится не больше, чем в Деда Мороза. Красивая сказка, но вредная. Иначе доживешь до седых волос, а все будешь надеяться, что однажды под новогодней елкой окажется сверток с билетами на кругосветный круиз, или банковская карта с неограниченным кредитом, или хрустальные башмачки...

Так что нет, Галину он не любил, нет.

– Не люблю я ее, Магда, не люблю – и все! Просто проезжал однажды через эту деревню и мотор заглох. Хорошо хоть в деревне, а не в чистом поле. Вылез из машины и пошел все окна рассматривать. Ночь, холод собачий, все ставни закрыты, на стук никто не открывает. Самое дурное, что я за рулем, значит, трезвый, как стекло. А все считали, что я пьяный. Думал, что там и подохну, как собака бездомная. А Галя была единственная, кто мне открыл. Приютила, да еще ужином накормила и за постой ничего не взяла. Жаль мне ее было, честное слово! Убогая серая мышка. Так и проживет всю жизнь без надежды, и будут на нее пальцами показывать, называть «старой девой» и бросать сочувственные взгляды. А она же не заслужила этого, потому что человек хороший. Избушка у нее была убогая – набок клонится, будто поспать собралась. Дунь, плюнь – и нет избушки. В общем, пожалел я ее, Магда. Просто пожалел по-человечески.

– Избушку?

– Избушку тоже. Но сначала все-таки женщину.

Магда качнула головой и закусила губу. Неужели плачет? Андрей внимательнее всмотрелся в ее лицо. А ведь и правда плачет. Поблескивает в свете фар мокрая дорожка на щеке, и губы припухли.

– О, как все серьезно, – улыбнулся Андрей.

– Что серьезно?

– Не думал, что ты меня помнишь, – признался Андрей. – Думал, с глаз долой – из сердца вон.

– Ну как ты можешь так говорить? Конечно, я тебя помню. Разве можно забывать друзей?

– Магда...

Андрей не выдержал. Перехватил руль одной рукой, притянул к себе Магду и нежно поцеловал в висок. Жаль, что он за рулем. Пока за рулем. А впереди мостик и съезд в лес. Андрей нехотя снял руку с женского плеча, но Магда осталась сидеть, положив голову ему на плечо.

– Девочка моя, – прошептал Андрей, – но ты ведь замужем.

– Плевать, – так же тихо ответила Магда. – Все равно я не буду с ним жить.

Андрей торжествующе улыбнулся.

Но чувства чувствами, а ночь ждать не будет. Андрей съехал в лесок, и скоро лесная дорога вывела его на небольшую поляну на берегу реки. Странно, но здесь было почти все готово для ночевки. Под деревьями, в стороне от дороги, обнаружился навес, где вполне удобно спрятать от посторонних глаз машину. В центре поляны находилось аккуратное кострище, обложенное белыми камнями, вокруг стояли вкопанные пеньки, а к роднику вели укрепленные ступеньки. То ли рыбаки устроили здесь стойбище, то ли туристы-байдарочники облюбовали место для постоянной стоянки... Как бы там ни было, ночь обещала быть вполне комфортной.

Андрей быстро развел костер, загнал машину под навес и занялся обустройством палатки. Жаль, палатка была старой, тяжелой, брезентовой, чуть ли не военных времен, и страшно неудобной. К тому же никак не желала ставиться: то колышков оказалось меньше, чем петель, то растяжка порвалась... А под конец молния на выходе из палатки разошлась и бегунок застрял ровно посередине: то ли ползком в палатку пробирайся, то ли перешагивай, как журавль. Конечно, палатку как ни приводи в порядок, в номер пятизвездочного отеля она не превратится, но сегодня Андрею хотелось создать хотя бы подобие уюта. Наконец упрямая молния сдалась. Андрей выбрался наружу, еще раз проверил все крепления палатки и только тогда отважился посмотреть на Магду.

Она снова была другой. На дороге голосовала энергичная молодая женщина без особых предрассудков. В машине с ним разговаривала девочка, которая помнит старые обиды и умеет мечтать. А сейчас перед костром, завернувшись в пушистую серую кофту, сидела женщина-кошка, теплая, красивая и недоступная. И почему Магда не обычная женщина, вроде Галки? Тогда все было бы проще. Андрей вздохнул.

Магда обернулась.

– Что случилось?

– Подбрось веток в костер. А то потухнет.

Магда пожала плечами, но просьбу выполнила. Огонь вспыхнул с новой силой. Пока Андрей возился с палаткой, Магда тоже не теряла времени. Над костром висел котелок, в нем шумела вода: вот-вот закипит. А возле костра, на импровизированном столе, лежали пестрые пакеты с едой. Андрей улыбнулся. Надо же, Магда и об этом позаботилась! Что ж, он тоже не ударит в грязь лицом. И у него есть кое-что... для более комфортного существования. Андрей вернулся к машине и вытащил из своего дорожного мешка увесистый сверток в непромокаемом чехле.

– Смотри, что у меня есть, – похвастался Андрей, подходя к костру.

– Что это? – Магда сощурилась, пытаясь прочесть надпись на чехле, но ничего не получалось. Мало того что свет был не слишком ярким, так еще и надпись была на китайском. Или японском. Куров не разбирался в иероглифах.

– Надувной матрас. По телевизору сказали: всего сорок девять долларов, и вы в раю. Покупайте прямо сейчас.

Магда рассмеялась.

– Ладно, я его в палатку отнесу, – Андрей многозначительно посмотрел на Магду. – А то спать пора.

– Ага, – кивнула Магда. – Перекусим и на боковую.

Нехитрый ужин занял всего четверть часа. Китайская лапша в одноразовых пакетиках, чай в одноразовых пакетиках... Хорошо хоть убирать после такого ужина нечего: бросил одноразовую посуду в огонь – и дело с концом.

– Ну все, – сказал Андрей, глядя, как корчится в огне комочек пластика, – можно ложиться.

– Да. Неси ребенка.

Куров не поверил своим ушам. Что значит «неси ребенка»? За кого она его считает? Или она настолько лишена предрассудков, что присутствие ребенка ее не смущает? Андрей внимательно посмотрел на Магду.

– Спишь на ходу? – улыбнулась женщина. – Принеси Ваню из машины.

– Знаешь... – запнулся Андрей, – по-моему, Ване и в машине неплохо. Спит как убитый. Пусть спит. А мы с тобой в палатке на матрасе устроимся.

– Еще чего! – возмутилась Магда. – Неси ребенка, кому говорю! Он там скрючен в три погибели!

– И что? Кости молодые, расправятся!

– Перестань ерунду говорить. Он замерзнет. И потом, мы все отлично поместимся. Это же не палатка, а настоящая казарма.

Ах, казарма! Андрей обиделся. Он, значит, старался, устраивал все как лучше, а теперь казарма? Впрочем, может быть, Магда просто не хочет понимать намеков и ждет, когда он скажет прямо?

– Поместиться мы, конечно, поместимся, – согласился Андрей. – Но третий будет лишним.

Магда пристально посмотрела на Андрея – и резко опустила голову. Длинные волосы упали на лицо. Андрей протянул руку, чтобы отвести в сторону белокурые пряди, увидеть глаза Магды, понять, что происходит. Магда резко дернула головой, и пальцы Андрея поймали лишь пустоту.

– Мы с тобой не должны спать... вместе, – тихо выговорила Магда, пряча взгляд.

– Почему?

– Ну... не должны.

– Ничего не понимаю! Как это не должны? Почему не должны? Кому мы с тобой не должны? Ты мне только что пела о большой и вечной любви. Что, любовь прошла?

– А... разве ты меня любишь? – Магда отважилась посмотреть на мужчину.

– Опять двадцать пять! Ты так и будешь мне напоминать о жене? Да пойми ты, чудачка, жена для того и нужна, чтобы с ней спать. Разве нет?

– Но ведь вы много лет не виделись. Забыли друг друга...

– И что? Увиделись – вспомнили. В чем проблема? Подумаешь, один раз переспал с женой. Один раз не считается!

– Мы ведь тоже давно не виделись, – продолжала Магда, словно не слышала слов Андрея, – забыли друг друга. Теперь увиделись и вспомнили. А получается, что и наша встреча не считается. Да?

– Елки-моталки! – взорвался Куров. – Какая целомудренность, ты только подумай! С женой я спал! Можно подумать, в этом причина. Да не в Галке дело, а в тебе! Ты просто Неверову своему изменять не хочешь. Боишься! – Андрей замолчал на мгновение, чтобы перевести дыхание, и вдруг его осенило: – Нет, не боишься, а именно не хочешь! Старая дружба, предательство... Слова-то какие красивые! Такими только и врать. Одному врешь, другому врешь! У тебя уже души нет, одно вранье осталось! Думаешь, я дурак, все равно ничего не увижу? А, что с тобой разговаривать... – обида быстро выплеснулась, Андрей замолчал и пошел к машине.

А что еще делать? Уговаривать, упрашивать? А смысл? Раз не хочет, значит, и не будет ничего. Не силой же ее заставлять...

Андрей чувствовал спиной взгляд Магды, пока шел к машине, открывал заднюю дверь, вынимал спящего ребенка и на руках нес в палатку. Даже странно на самом деле, что мальчик так долго спит. Хотя, говорят, после сильного стресса такое случается. Небось мальчишка и в самом деле психанул. В первый раз от маминой юбки оторвали. Ничего, проспится – сговорчивее будет.

Куров уложил Ваню в палатке и вернулся к костру.

– Ты платок уронил, – сухо сказала Магда.

– Какой платок? – не понял Андрей.

Вместо ответа Магда поднялась и отошла от костра. Куров обернулся. В самом деле, на траве возле машины валялся платок, которым Магда укрыла мальчика, когда села в машину. И теперь, подняв платок, вместо того чтобы вернуться к костру, Магда направилась к палатке, забралась внутрь и вышла уже без платка. Все ясно – заботится о мальчике. Интересно, если бы она узнала, что в дорожном мешке Курова лежат запасные носки сына, стала бы она проверять ноги мальчика?

Магда вернулась к костру, молча села на соседний с Андреем пенек и уставилась в костер. Андрей ждал, когда она заговорит. Но Магда молчала. И тогда, думая, что спрашивает у себя, он неожиданно произнес вслух:

– Знаешь, ты стала совсем другой. Я ничего не знаю о тебе. Как жила, с кем была, что было... Зачем ты появилась в моей жизни? Зачем, а?

Магда молчала.