Туда, где живет счастье

Молчание сгущалось, как грозовые тучи. Куров смотрел на дорогу не отрываясь. Ваня тихо сопел на заднем сиденье. Магда ждала, что Куров вот-вот заговорит, но каждая секунда тянулась как час. И Магда со вздохом спросила:

– Ты кого имеешь в виду? Ваню?

Куров кивнул, по-прежнему глядя на дорогу.

– Конечно нет, – уверенно произнесла Магда. – Отчего он может погибнуть? План продуман до мелочей.

– А пули охранников? Они тоже летят по заранее заданной траектории?

– Какие еще пули? – усмехнулась Магда. – Охранники его не заметят.

– А вдруг заметят?

Магда раздраженно фыркнула, ударила кулаком себя по коленке, но внезапно остыла. Тряхнула головой, будто прогоняла дурные мысли, и принялась рассуждать вслух:

– Куров, подумай головой, почему они вдруг его заметят? А даже если заметят – ничего страшного. Ведь дело будет происходить в лесу, около забора с колючей проволокой. А мало ли кто в лесу ходит? Небо, воздух и леса общие. Там все имеют право ходить. Поэтому нужен мальчик, чтобы лишних вопросов не было. Это взрослый может вызвать подозрение, а к ребенку никто претензий предъявлять не будет. Может, мальчик грибы собирает?

– Ага, в конце апреля, – ехидно бросил Куров.

– Ну в войну играет, – пожала плечами Магда. – Мальчишки любят совать свой нос куда не следует. Если вдруг поймают, скажет, играл в разведчика, ему все поверят. Только я надеюсь, что до этого не дойдет.

– А потом? После того, как он проползет под колючей проволокой? Пока он будет ползти к забору? – продолжал расспросы Куров.

– У тебя крыша совсем поехала, да? – возмутилась Магда. – Он же будет в дождевом стоке ползти. В бетонной трубе, под землей. Кто его увидит в бетонной трубе, а? Ты думай, что говоришь.

– Ну не увидит, так услышит. Он ведь будет шуршать...

– А у охранников конечно же музыкальный слух, – рассмеялась Магда. – Стоят на вышке и слушают, не шуршит ли кто под землей. Куров, да ты паникер!

– Не паникер, – не сдавался Андрей. – А собаки? Собаки ведь тоже могут его унюхать.

– А как ты думаешь, почему мы решили делать все днем? Днем собаки в будках, их только на ночь выпускают.

– Ох, не знаю, – сокрушенно пробормотал Куров. – Не нравится мне все это.

Магда недовольно поджала губы и полезла в сумочку за сигаретами. Хотя она перестала курить давно, но все равно держала при себе пачку сигарет на крайний случай. Похоже, он наступил. Когда Магда щелкнула зажигалкой, Куров покосился и продолжил расспросы:

– А какой диаметр у этой бетонной трубы?

Вместо ответа Магда сделала очередную затяжку и выпустила дым в открытую форточку.

– А вдруг он застрянет в этой трубе?

Магда оглянулась на спящего мальчика и рассмеялась.

– Кто застрянет? Твой Ваня? Да он тощий, как уж. Если бы твоя Галя нормально кормила ребенка, у него был бы крохотный шанс застрять. А ты посмотри на него – чему тут застревать. Селедка. Голова, хребет и пара ребер.

– Да, недоношенный он у меня какой-то, – согласился Куров. – Кожа да кости. Знаешь, кого он мне напоминает? Меня самого в детстве. Я тоже был таким: тощим, неуклюжим, неухоженным, недокормленным, недолюбленным. Надо бы заняться им.

– Вот сделаем дело, вернешься к своей Гале и занимайся сколько хочешь, – зло ответила Магда.

Куров озадаченно глянул на женщину. Что это с ней? То ли о своем ребенке вспомнила, то ли ревнует? Ладно, если хочет себе нервы мотать – пусть. В такой хороший день грех ругаться. Солнце наконец вспомнило, что наступила весна. Куров щурился, подставляя лицо ласковым теплым лучам. А когда солнце поднялось выше и стало попадать на заднее сиденье, проснулся и Ваня. Сел, потер кулачками глаза и начал осматриваться по сторонам.

– Вань, увидишь заправку – сигналь, – попросил Куров. – Бензина надо долить.

– И нормально позавтракать было бы неплохо, – добавила Магда, – да, Вань?

Мальчик ничего не сказал, но начал смотреть по сторонам с удвоенным вниманием. Через полчаса они въехали в маленький уютный городок, залитый солнцем. Заправка находилась прямо на центральной дороге. А рядом с заправкой оказалось небольшое кафе. Прямо на улице стояло несколько столиков под новыми зонтиками, ярко-красными, не успевшими выгореть.

Не сговариваясь, Андрей с Магдой направились ко входу в кафе. Ваня обогнал, добежал до крайнего столика, шлепнулся на высокий белый стул и тут же застеснялся своей смелости.

– Давай и правда здесь посидим, а? – предложила Магда, опускаясь рядом с мальчиком.

Куров кивнул, занимая место напротив сына.

– Ну, говорите, кто чего хочет, а потом я схожу узнаю, что у них есть, – улыбнулся Андрей, хорошо знакомый с тем, как кормят в придорожных кафе и сколько просят за свои более чем скромные блюда.

Но здесь все оказалось иначе. Во-первых, пришел официант и принес меню. Во-вторых, цены были именно такими, какими должны быть цены на еду, а не на полеты в космос, а в-третьих, готовили очень вкусно и, главное, быстро.

Соскучившись за два дня по нормальной пище, они завтракали в полном молчании и покончили с едой быстро. Но уходить в машину никому не хотелось. Ваня тянул время, нарочито медленно доедал мороженое из вазочки, выскребая ложечкой остатки вишневого сиропа и шоколадной крошки. Магда лениво улыбалась. И даже когда официант принес счет, никто не торопился вставать. Куров бросил на стол несколько купюр и благодушно добавил:

– Без сдачи.

– Спасибо, – сказал официант, забирая деньги.

Куров перехватил потрясенный взгляд Вани. Мальчик с ужасом смотрел, как деньги уплывают в чужие руки. Да, понял Андрей, видно, с Галей они едва сводили концы с концами. Обычно дети в таком возрасте не слишком хорошо понимают настоящую цену деньгам.

– Извините, – окликнула официанта Магда, – где у вас туалет?

– Пойдемте, – улыбнулся официант, – я покажу и ключ дам. А то, сами понимаете, заправка рядом, будут ходить все подряд...

Они ушли. Андрей смотрел, как Ваня ковыряется ложечкой в вазочке. Солнечный луч попадал на нос мальчику, и время от время Ваня морщился, словно собирался чихнуть, но каждый раз у него не получалось. Мальчик смущенно улыбался и отводил глаза.

– Что, хорошо? – ласково спросил Андрей.

Ваня кивнул, мотнул головой в ту сторону, куда ушла Магда, и вновь посмотрел на отца.

– Да, – согласился Куров с невысказанным вопросом, – я хочу поговорить с тобой об этой женщине. Скажу честно, Ванька, мне она нравится. Я опять не знаю, можно ли тебе рассказывать про все это, но мне хочется, чтобы ты знал... – На Андрея нахлынула волна смущения, но он все же справился с собой и договорил: – Понимаешь, мне кажется, я люблю ее. И давно. Мы ведь с ней очень давно знакомы, еще когда были детьми.

Куров прикрыл глаза. Нет, не стоит мальчику рассказывать историю их с Магдой отношений. Он еще слишком мал для этих сложностей. Но воспоминания были такими яркими, что Куров не удержался и заговорил:

– Однажды мы с Магдой купались в море. Ныряли, резвились. А потом я вдруг стал ее топить. Не знаю, зачем. Я не злился на нее, не сердился, ничего такого... Сам не знаю, что на меня нашло. Нет, я не хотел утопить ее так, чтобы она задохнулась и умерла. Это другое... Наверное, просто хотел окунуть раз-другой с головой, притопить, чтобы показать, кто здесь главный. Силу ей свою показывал. Свою власть над ней. Она вырывалась, а я все топил ее, топил. Никак не мог удержаться...

Андрей даже зажмурился от реальности воспоминаний. Вот яркое солнце бьет ему в глаза, вот руки Магды колотят воду, соленые капли летят в лицо, но он только отворачивается, трясет головой и все толкает вниз хрупкую девочку. Вот она уже не отбивается, только пытается вынырнуть на поверхность, глотнуть немного воздуха, но Андрей сильнее, и девочка все слабее и слабее рвется к поверхности...

– И в какой-то момент она совсем обмякла, – продолжил рассказывать Андрей сдавленным голосом. – Я жуть как перепугался, Ваня. Вытащил ее на берег, а у самого зубы стучат. Понял, что могу потерять ее. И пока тащил, зацепился ногой то ли за корягу, то ли за камень и порезал себе бедро.

Он снова вспомнил, как она лежала на песке, похожая на выброшенную на берег русалку. Она лежала совсем неподвижно, и тогда он испугался, что она умерла. Он бросился к ней, прижался ухом к груди и услышал, что в груди тихо-тихо бьется сердце.

– Я сделал ей искусственное дыхание. И она стала приходить в себя, задышала, выплюнула воду. Открыла глаза и заплакала. Как же она плакала, Ванька, ты бы знал! Как будто умер кто-то. Я не находил себе места. А потом сел рядом с ней и начал гладить по голове, как гладят детей, чтобы их успокоить. Она немного утешилась, и я обнял ее. Она была такой хрупкой, доверчивой. Как птичка в ладонях. И вдруг она погладила меня по голове. Представляешь, я ее чуть не убил, а она меня гладит по голове. И я заплакал. И мы лежали, обнявшись, и плакали, как два дурака. Я плакал, потому что понял, что могу потерять ее. А почему плакала она, я не знал. А потом она увидела, что у меня течет кровь, и лизнула мою рану, – у Андрея перехватило дыхание от воспоминаний. – А потом мы были вместе. Это было впервые в моей жизни. А потом стемнело, а мы все сидели на берегу и не уходили. Замерзли, продрогли, с моря ветер подул. Мы дрожали, зубы стучали, а уходить не хотелось. Магда не хотела идти к своим родителям, а я – в пустой ночной дом. Мама умерла, а папа был в изоляторе. Ах, Ванька, я до сих пор помню, какое над нами тогда было небо. Очень большое было небо тогда. Глубокое, как море. И звезды – никогда столько звезд не видел. Они, наверное, специально тогда все выглянули, чтобы на нас посмотреть. И я тоже видел их все, каждую звезду в мире... Вот так, Ванюша...

Андрей замолчал, отвернувшись. На него накатило смущение. Ну зачем он рассказывал ребенку о своем прошлом? Он же не поймет ничего. Куров набрался смелости и взглянул на сына. Ваня терпеливо смотрел на отца, ожидая продолжения. Андрей улыбнулся мальчику и продолжил уже спокойнее:

– А потом мы пошли домой. Через пару месяцев я уехал. Жил у бабушки. Потом работал шофером и познакомился с хорошей девушкой. Ее звали Галя. Это твоя мама. Ее я тоже любил. У нас родился ты. Ну а потом меня арестовали. Ты только не думай, я не сделал ничего плохого. Просто однажды я нашел халтуру... то есть разовую работу. Грузчиком. Переезжал какой-то богатей. Надо было его барахло погрузить и разгрузить. К подъезду подогнали две «газели», представляешь, сколько у него всего было? Ну и натаскались мы тогда мебели, должен сказать. А потом в один из заходов мне дали какую-то статую. Говорят, страшно дорогая вещь, старинная, и нести ее надо бережно и осторожно. И... не знаю, что нашло на меня, Ваня. Спустился я на первый этаж и, вместо того чтобы к «газелям» идти, свернул в черный ход. И как припустил со всех ног. А место мне не слишком знакомое, то попал в тупик, где помойку устроили, то в простыни, которые поперек двора на веревках сохли... – Куров рассмеялся, вспомнив, как выпутывался из мокрых простыней со статуей наперевес. И вдруг словно эхо рассмеялся Ваня. Куров с воодушевлением продолжил: – Потом я выбрался в какие-то переулки. Бегу и дуру это прижимаю к себе, как младенца новорожденного. А она тяжелая – жуть. Естественно, меня поймали. Я только на суде узнал, что это была статуя Юстиции, римской богини правосудия. Бронзовое литье, девятнадцатый век. Что бы я с ним делать стал, не знаю, – расхохотался Куров.

Ваня тоже смеялся, и Андрей видел, что сын с искренним интересом слушает его. Какому отцу это не понравится?..

– Ну спрашивается, стал бы я ее воровать, если б знал, что она сама из правоохранительных органов, а?

Ваня снова рассмеялся.

– Вот я на суде то же самое сказал. Попросил помиловать. Говорю, ошибочка вышла, перепутал. Так судья как взбеленится! Будто я лично ее украл. Хотя судья, может, как раз об этом и мечтала. Она такая страшная была, в смысле некрасивая. Я бы ее даже за помилование не своровал.

Ваня прыснул, видимо представив себе некрасивую судью.

– Впаяла мне пять лет, зараза...

Куров ждал, что Ваня снова рассмеется, но мальчик молчал, серьезно глядя на отца. Андрей улыбнулся, будто с ним в самом деле случилось что-то невероятно смешное, и закончил свою историю:

– Оказалось, что я ограбил прокурора. А Галя осталась одна. И ты был совсем крошечным. Я просил смиловаться надо мной: ребенок все-таки. Но судья стояла на своем. Вот такой у тебя отец, Ваня.

Ваня серьезно кивнул и вновь обернулся в ту сторону, куда исчезла Магда. Куров успел рассказать почти всю свою жизнь, а ее все не было. Куров расстроился. Опять, видимо, со своим Неверовым наговориться не может.

– Куда она пропала? – в сердцах бросил Андрей. – Все по телефону со своим треплется... – И неожиданно для себя вдруг сказал: – Знаешь, если бы ты родился у нее, Магда была бы тебе хорошей матерью.

Ваня пристально смотрел на Курова. Андрей не выдержал, отвел глаза. И вдруг увидел на противоположной стороне улицы вывеску «Детская поликлиника». Андрей колебался не дольше секунды.

– Ваня, дорогой мой, посиди здесь чуть-чуть, хорошо? – Куров похлопал сына по плечу. – Я скоро вернусь. Видишь, там больница. Я только туда и обратно. Договорюсь с врачом. Может, он поможет тебе опять заговорить.

Андрей еще раз оглянулся на сына. Совсем птенец еще ведь, шея тоненькая, глаза огромные, руки слабенькие. Быстрее бы все осталось позади – тогда можно будет и вылечить его, и научить в футбол играть, и за себя постоять...

Куров вбежал в вестибюль поликлиники и остановился в растерянности. Из просторного, прохладного холла в разные стороны отходили несколько коридоров. Куда идти, что делать? Андрей осторожно двинулся в ближайший коридор. Шаги отдавались гулким эхом. Впрочем, все равно в поликлинике было невероятно пусто: ни тетушек в регистратуре, ни очередей, ни мамашек с плачущими младенцами на руках. Андрей вышел в коридор и вдруг увидел кабинет с вывеской «дежурный врач». Ага, вот тебя-то мне и надо, ухмыльнулся Андрей и толкнул дверь.

Врач, представительный мужчина в летнем светлом костюме, сидел за столом и листал журнал. Видимо, журнал писал о вещах, которые не вызывали у врача живого интереса, потому что на лице его читалась откровенная скука.

Куров кашлянул из вежливости и вошел в кабинет. Врач поднял голову и приветливо улыбнулся. Хоть какое-то развлечение!

– Доброе утро, – поздоровался Андрей. – Не слишком много у вас работы, да?

– Сами видите, – улыбнулся врач. – Дети кто в лагере, кто у бабки в деревне... А вы, прошу прощения, зачем пожаловали?

– Хочу попросить, чтобы вы моего ребенка посмотрели.

– Так-так, сейчас посмотрим. Вы с какого участка? Где живете? – Врач извлек из ящика стола какой-то бланк, снял колпачок с ручки и приготовился записывать.

– Ни с какого, – развел руками Куров. – Но, надеюсь, вы ведете прием на коммерческой основе? Для проезжающих мимо...

– А что случилось с ребенком?

– Случилось? – озадачился Куров. – Это не случилось, это давно с ним. Кровь носом идет. Плохо бегает, ноги не слушаются. А еще когда испугается, говорить не может.

– Девочка, мальчик?

– Мальчик.

– Лет сколько?

– Семь.

– Имя мальчика?

– Куров Иван Андреевич.

Врач быстро заполнил карточку, потом поднял глаза на Андрея и вопросительно поднял брови.

– Что же вы стоите? Ведите вашего мальчика.

Куров, ободренный успехом, выбежал на улицу. Конечно, с первого взгляда точный диагноз поставить нельзя, равно как и вылечить одной таблеткой. Но может быть, он хотя бы посоветует, что делать, с чего начинать. Надо ведь с чего-то начинать, верно?

Куров перебежал дорогу – и вовремя. Магда уже стояла перед Ваней, возмущенно морщась и размахивая руками. До Андрея долетали ее раздраженные интонации и голос, который становился все громче. Ваня с испуганным лицом показывал в сторону поликлиники, но Магда не смотрела на его жесты. Она ждала слов. Куров разозлился:

– В чем проблема? Здесь я, здесь.

– Где ты был? – немедленно набросилась на него Магда.

– Ты чего так разоралась? – возмутился Куров.

– По-моему, мы торопимся, а ты шляешься неизвестно где.

Куров усмехнулся. Ну да, как по телефону сорок минут разговаривать – так это мы не торопимся. А ему уйти – преступление века.

– Почему это мы торопимся? – удивился Андрей. – Нас что, на счетчик поставили?

– Пока нет! Но каждый день промедления может стоить ему жизни!

– Это он тебе только что сказал?

– А что?

– Ничего, – пожал плечами Куров. – Просто хотел узнать, с кем ты разговаривала сорок минут, раз уж мы так торопимся.

– С ним и разговаривала, если хочешь знать!

– Чувствуется, – кивнул Андрей. – Вернулась вся взвинченная. Не туалет же тебя так накрутил.

– Куров! – в возмущении выкрикнула Магда.

– А что Куров? – ухмыльнулся Андрей. – Разве я не прав?

Магда открыла рот, чтобы возразить, но, видимо, поняла, что возражать нечего. Она вздохнула, постояла несколько секунд, успокаиваясь. Повернулась и опять заговорила, но уже совсем другим голосом:

– Послушай, Куров, ты должен меня понять. Я жила с ним много лет. Он живет у меня внутри. И так просто, за пять минут такое не вырвешь. Я растворилась в нем, я связывала с ним все свои планы... А потом я снова встретила тебя. И с тобой вернулось все, что казалось мне давно забытым. Но жизнь – не машина, чтобы ее можно было повернуть в нужную тебе сторону и забыть обо всех остальных дорогах.

– Ты что-то решила? – взволнованно спросил Андрей.

– Это очень крутой поворот в моей жизни, – вздохнула Магда.

– Это надо понимать как отказ?

– Нет, – горячо возразила Магда. – Я еще ничего не знаю. Можно, я не буду говорить об этом... пока.

– Можно, – кивнул Куров.

Несколько невероятно долгих секунд Магда смотрела на Андрея, пытаясь привести в порядок свои мысли. Куров терпеливо ждал. Ждал и Ваня, внимательно глядя на женщину своими огромными голубыми глазами.

– В любом случае, Куров, что бы я ни решила, по каким рельсам не покатилась бы моя жизнь, я должна его спасти. Я обещала. А если я хочу его бросить, то тем более должна его вытащить оттуда.

– Конечно, – сочувственно кивнул Куров. – Понимаю тебя. Целиком и полностью согласен с тобой.

Магда моргнула, и с ее ресниц сорвалась слеза. Куров молча протянул бумажную салфетку.

– Ничего, сейчас успокоюсь, – виновато проговорила Магда. – Но ты пойми и меня. Счет идет на минуты. Я не преувеличиваю. Неверов сейчас сказал, что больше не доверяет руководству тюрьмы. Его доверенный охранник намекнул, что скоро должен будет забрать у него телефон. Там что-то затевается, Куров. Что-то очень нехорошее...

Магда всхлипнула и закрыла лицо руками. Андрей нежно погладил ее по голове, как гладил бы плачущего ребенка, обиженную девочку.

– Не волнуйся, милая моя, все будет хорошо!

Магда успокоилась через несколько минут. Отняла ладони от лица, извела ворох салфеток, вытирая заплаканное лицо, глотнула воды, принесенной заботливым официантом, и решительно заявила:

– Надо ехать!

– Конечно, – согласился Куров. – Сейчас заглянем с Ваней в поликлинику и поедем.

– В какую поликлинику? – растерялась Магда.

– Вот в эту, – Куров обернулся и показал на здание на другой стороне улицы. – Там детский врач принимает.

Магда нахмурилась. На ее красивом лице читалось откровенное недоумение.

– Какая поликлиника, Куров? Мне казалось, ты меня понял. Ты же согласился, что надо спасти Неверова!

– Надо, – послушно кивнул Андрей.

– Счет идет на минуты! – почти крикнула Магда. – Какая поликлиника?

– Детская, – терпеливо объяснил Куров. – Сейчас мы заглянем к врачу, и все.

Магда сердито поджала губы. Андрей протянул руку мальчику. Конечно, Магда может говорить все, что угодно, о нехватке времени. Но если бы времени в самом деле было в обрез, не стал бы Неверов сорок минут болтать по телефону. Не стал бы – и все тут!

– Куров, мы садимся в машину и едем. Немедленно.

– Нет, Магда, – твердо возразил Куров. – Сначала мы идем к врачу!

– Что за глупости? Никакому врачу ты его не покажешь!

– Прости, Магда, но это не глупости, – Куров был непреклонен. – Галя давно уже должна была отвести Ваню к врачу.

Магда перестала комкать в руках мокрые салфетки, выбросила их и попробовала улыбнуться.

– Нет, я понимаю конечно же, что здоровье – не глупости. Ты прав, мальчика надо показать врачу. Но почему прямо сейчас? Что за срочность такая? Ты через пару дней сможешь отвезти Ваню в лучшую клинику хоть Хабаровска, хоть Москвы. Да хоть за границу! Откуда ты знаешь, что здесь хорошие врачи?

– Ты права, – кивнул Куров. – Но, знаешь, мы все равно пойдем. Просто я уже договорился.

Куров виновато улыбнулся Магде и кивнул сыну. Ваня вскочил со своего места и побежал к дороге. Андрей заторопился вслед за сыном, но у самого перехода вдруг обернулся.

Магда со злостью смотрела им вслед, не обращая внимания на официанта, заботливо подошедшего к столику. И лишь когда Куров с Ваней скрылись в дверях клиники, она заметила, что официант терпеливо ждет ее заказ.

– Нет, спасибо, мне ничего не надо, – пробормотала Магда, вытаскивая из сумки потрепанный журнал.

Едва официант отошел от столика, Магда развернула журнал, нашла нужную страницу и невидящим взглядом уставилась на двухэтажный замок с большими полукруглыми окнами. По щекам снова катились слезы.