Тупой Амур

32 Кто что хочет и кто что имеет

– Ну вот и все, – сказал Джимми и рассмеялся каким-то необычным для себя смехом.

Хэт промолчала. Она думала о том, что не имело никакого отношения к сцене, которая только что произошла: она увидела его костлявые колени, торчавшие из-под юбки, и подумала, надел ли он трусы. Она знала, что согласно традиции мужчины не носят под юбкой трусы, но не была уверена, как далеко Джимми зашел в соблюдении обычая. Теперь ей этого никогда не узнать, да это и не важно.

Они сидели вдвоем в ризнице. Если бы все шло как планировалось, они сейчас расписывались бы в книге. Священнослужительница тактично предложила им удалиться в укромное место, чтобы с глазу на глаз обсудить то, что она назвала «неувязкой».

– Почему ты вернулся, Джимми? – спросила Хэт.

Она посмотрела на него и заметила, что он раздумывает, как лучше ответить на этот вопрос. Ей очень хотелось, чтобы он сказал правду, какой бы непривлекательной она ни была. Так будет лучше для обоих.

– Потому что мне было плохо.

Хэт едва заметно улыбнулась. Это она и сама знала.

– Но не потому, что безумно любишь меня, – решительно продолжала она, заранее зная ответ.

– Ты мне очень нравишься. Ты замечательный друг… – Джимми запнулся.

Хэт поняла, что он едва не сказал то, чего она боялась и что могло причинить ей такую боль, от которой она не оправится.

– Но ведь ты не настолько любишь меня, чтобы на мне жениться? – настойчиво продолжала Хэт.

Ей обязательно нужно было знать правду.

– Не настолько, – смело ответил Джимми.

И печально улыбнулся.

– Не волнуйся, я тоже не настолько тебя люблю, – сказала Хэт, улыбнувшись в ответ.

– Тоже? – спросил Джимми, и глаза его округлились. – В таком случае к чему все это? Зачем ты все это затеяла? Все эти штуки в больнице и все остальное? Зачем?

– Я гонялась за мечтой, за фантазией. Мне безумно хотелось любить, вот я и заставила себя поверить, что мы любим друг друга. Когда ты попросил меня выйти за тебя замуж, это было вполне возможно. А потом ты ушел, и за деревьями я не увидела леса. Мне нужно было вернуть тебя, сделать так, чтобы ты полюбил меня так же, как я любила тебя.

– Боже праведный! – воскликнул Джимми и протяжно вздохнул.

– К сожалению, я всего этого не понимала, пока ты не объявился… пока не стало слишком поздно.

Джимми рассмеялся.

– Иногда у меня возникало смутное подозрение, что, возможно, я не владею собой и то, что ты сделал, возможно, к лучшему, но я никогда не позволяла себе в этом признаться. Просто мною овладело безумие насчет свадебной церемонии, и я перестала понимать, что это может означать. Потом явилась моя мать, и я совершенно утратила контроль над собой. Когда она встала у руля, мне оказалось еще труднее освободиться от всего этого. К тому же я начала верить в то, что мы несчастные влюбленные, что мы должны быть вместе, что настоящая любовь побеждает все.

– Ты больше во все это не веришь?

– Не верю… во всяком случае, в то, что касается нас. Когда ты ушел, я была опустошена, мне тебя не хватало. Но поскольку я не могла тебя вернуть, то все раздулось до невероятных размеров.

– Говорят, всегда хочется то, что не можешь иметь, – философски заметил Джимми.

– Да, а если ты это имел и потерял, то хочется еще больше…

Они помолчали, вдумываясь в глубокий смысл этой фразы.

– Кстати, Хэт, – сказал Джимми, – а как мы вообще заговорили о свадьбе?

– М-м-м, прости, но это была твоя мысль, помнишь? – ответила Хэт, притворно изобразив гнев и негодование.

– Да? – со смехом спросил Джимми. – Значит, я и сам не знал, что делаю. Но тогда мне эта мысль понравилась.

Хэт посмотрела на своего уже бывшего жениха и преисполнилась вдруг любви к нему – но это совсем другая любовь, напомнила она себе.

– Что нам теперь делать? – продолжал Джимми, кивнув головой в сторону двери, ведущей в церковь. Это был единственный выход.

– А ничего не делать. В конце концов, это ведь не твоя вина. Я не видела там ни твоих родственников, ни приятелей, – сказала Хэт.

– Ну да, я сказал им, что все отменяется.

– Что ж, отличный способ разрешить ситуацию, – вздохнула Хэт. – Слушай, сейчас я пойду туда и приглашу всех на, так сказать, свадебный обед. Ты придешь? Еда роскошная.

– А ты этого хочешь? Это будет нормально?

– Вполне. Это будет правильно, – объявила Хэт и поднялась.

__________

– Я отдам тебе деньги, как только смогу, – сказала Хэт отцу, когда он сел на свободный стул рядом с ней.

Убедившись, что Джимми хорошо и уютно в обществе Джерри и Присциллы, она незаметно отошла от них, чтобы собраться с силами в темном углу зала.

– Не волнуйся, дорогая. По-моему, не важно – вышла ты замуж или нет. Главное, повеселилась. А ведь ты, кажется, именно этого и хотела.

Хэт с чувством пожала ему руку в благодарность за такое великодушие.

– Хорошо, что мама этого не слышит. Кстати, где она? Я не видела ее с тех пор, как мы покинули церковь.

Хотя им и не удалось соединиться узами брака, из церкви Хэт в согласии с этикетом вышла вместе с женихом. Собираясь уехать с женой, он прихватил еще один шлем, и Хэт предпочла отправиться вместе с ним, чтобы он не оказался один с людьми, которых не знал.

– Маргарет где-то здесь, но должен тебя предупредить, что она вступила на тропу войны, – сказал Филипп и печально улыбнулся младшей дочери.

– На этот раз я ее не виню.

Хэт знала, что рано или поздно ей придется проглотить пилюлю и откровенно поговорить с матерью раз и навсегда.

– Папа, не оставишь нас на минутку? – сказала Пенни, подходя к ним.

Она искала сестру с тех пор, как они приехали из церкви, и наконец нашла, где она скрывалась.

– Разумеется. Хотя теперь это бесполезно, Пенни, она все уже решила, – сказал отец, поднимаясь и отходя от них.

– Хэт, я должна знать, – начала Пенни, – ты передумала из-за того, что я рассказала тебе утром?

– Отчасти.

– О боже, Хэт, мне так жаль. Не надо мне было ничего говорить. Я вовсе не хотела испортить твой день.

– А ты его и не испортила. Ты спасла мне жизнь.

Пенни уставилась на нее:

– Что?

– Благодаря тому, что ты сказала, я поняла, хотя, возможно, и поздно, что не люблю Джимми Мэка так, как надо любить. И он меня так не любит.

– Черт знает что! Тогда к чему вся эта затея?

– По-моему, ответ ты уже знаешь, – глубокомысленно сказала Хэт.

Пенни пожала плечами и печально улыбнулась:

– Пожалуй, да. Кстати, парень, что стоял сегодня у алтаря, это не тот самый, что приходил на репетицию и ко мне на обед?

– М-м-м… нет. Тот, что был на обеде, – подставное лицо.

Пенни озадаченно смотрела на нее.

– Это длинная история. Когда-нибудь я ее тебе расскажу.

– Расскажи обязательно. Но кем бы ни был этот подставной жених, будь осторожна – он явно испытывает к тебе чувство. Это видно по тому, как он смотрел на тебя. Я бы на твоем месте его прощупала. Он, кажется, ничего.

– Он действительно приятный человек, но мы просто друзья. И потом, он женат.

– Женат?

– Да.

– На ком?

Хэт собралась уже ответить, как вдруг увидела в дверях Сэма и Глорию. Несмотря на все свои старания не признаваться себе в том, что у нее нет к Сэму романтических чувств, сердце ее замерло. Она думала, что в церкви Сэм был один.

– На ней, – ответила Хэт, кивком головы указывая на только что вошедшую пару.

Пенни обернулась.

– Эта женщина была у тебя на вечеринке, так ведь?

– Да.

– Но я не понимаю… почему… как так вышло, что… и зачем…

Хэт прервала сестру. Да разве можно в этом разобраться, не зная подробностей?

– Я уже сказала – это долгая история. Давай как-нибудь выпьем на этой неделе, и я тебе все объясню.

– Мне это нравится – мы будем только вдвоем?

– Мне тоже нравится. А теперь я пойду к гостям, а то люди подумают, будто бы мне стыдно за то, что я сделала.

– Но тебе ведь не стыдно?

– Как это ни смешно, ни капельки. Что сделала, то и сделала. Немного глупо, кто-то скажет – навязчиво, но по крайней мере мне не придется проводить остаток жизни, сожалея о том, что я вышла не за того парня. Прости, Пенни, я никого не хотела обидеть.

– Не беспокойся. Жаль, что это не пришло тебе в голову чуть раньше. Избавила бы всех от хлопот, – со смехом сказала Пенни. – Я пошла в туалет. Потом увидимся.

Хэт расправила платье и направилась к столу, заставленному напитками, возле которого собралась большая часть гостей. Некоторые как-то странно на нее посматривали, явно не понимая, что все-таки произошло, да и жених тут, явно чем-то довольный, хотя его отвергли у алтаря, а это уж совсем непонятно.

Хэт прямиком направилась к Присцилле и Джерри.

– А где Джимми? Надеюсь, вы его не прогнали?

– Au contraire,[44] – ответила Присцилла. – Он поглощен серьезной беседой с твоей занудной троюродной сестрой, сиделкой при кошках. Как я ни люблю своих милых домашних животных, трудно представить более скучную работу. То ли Синтия, то ли Кларисса, то ли…

– Силия.

– Ну да, Силия. Их уже водой не разольешь. Посмотри.

Хэт посмотрела туда, куда указывала взглядом Присцилла, и увидела Джимми, который сидел за столом рядом с темноволосой коренастой женщиной и живо о чем-то с ней беседовал. Хэт была рада, что образовалась такая странная пара. Со стороны казалось, что они обсуждают очень увлекательную тему, представляющую для обоих огромный интерес. Хотя Хэт и не чувствовала вины перед Джимми – причины на то не было, сердце она ему не разбила, – все-таки он был ей небезразличен. Хэт не хотелось, чтобы он был запасной частью их расстроившейся свадьбы.

– Да не обращай ты на них внимания! Браки совершаются на небесах, вот мое мнение. Взгляни лучше вон туда – ну и дела!

Хэт повернулась туда, куда указывала Присцилла. Сэм и Глория сидели за столиком и ссорились. Интересно, подумала Хэт, имеет ли их ссора какое-то отношение ко мне? Возможно, Глория устала от того, что Сэм играет какую-то роль в играх Хэт, и не собиралась сюда приходить?

– Давай остановим их, здесь не место для супружеской ссоры, – сказала Присцилла.

Однако у Хэт были опасения – стоит ли вмешиваться? Она уже готова была отойти в сторону, как вдруг краешком глаза заметила, что к ней направляется мать. Хэт была совершенно не готова к односторонней битве и решила, что меньшее из двух зол – общество Глории и Сэма, пусть даже неспокойное. Трое друзей направились к их столику, и тут заиграла музыка. Помещение наполнили настойчивые звуки «Грувиджет», от которых усидеть на месте было невозможно.

– Привет! – громко сказал Сэм. – Присаживайтесь, присоединяйтесь к нам.

– Quiero bailar. Quieres bailar conmigo?[45] – вскочила Глория, когда к ним подошел Джерри.

– Si, claro![46] – ответил он и, взяв ее за руку, повел танцевать.

Хэт посмотрела на Сэма. Интересно, о чем он думает? Глядя на него, трудно было понять.

– Ага, это хорошо. Слава богу, полная, – сказала Присцилла, садясь на стул напротив него и протягивая бокал. На столе стояла бутылка шампанского. Присцилла немедленно взяла бразды правления в свои руки.

– Только не это, – вздохнула Хэт, увидев, что к ним направляется Маргарет.

– Что такое? – спросила Присцилла, оглядываясь через плечо. – Да это же Мэгги. Моя неугомонная подружка! Ей просто не терпится вгрызться в тебя зубами. Ты бы послушала, что она говорила в машине по дороге сюда. Можно было подумать, что ты обезглавила священнослужительницу и выпила кровь из ее зияющей раны. Не волнуйся, я ею займусь.

Присцилла поднялась и устремилась к своей воинственно настроенной подруге.

Хэт была очень ей за это благодарна, но, оставшись наедине с Сэмом, испытала неловкость. Он явно чувствовал себя так же: молчал, как ей показалось, целую вечность. Наконец она решила, что должна все узнать.

– Сэм, вы с Глорией ссорились из-за меня?

– В общем-то, да, – буднично ответил он. Хэт преисполнилась было надежд, но они тотчас рухнули. Она ощутила вину и стыд за то, что оказалась между ними.

– Мне очень жаль, что я вовлекла тебя во все это, – с моей стороны это глупо и эгоистично. Зря это сделала. Столько доставила тебе хлопот, сделав тебя своей «бородой». Если бы я только…

– Да мы не из-за этого спорили, – перебил ее Сэм.

Хэт не знала, что сказать. Ей и в голову не приходило, что могло послужить причиной ссоры, если не его роль жениха.

– Она хочет, чтобы я кое-что тебе рассказал. Я не хочу этого рассказывать, потому что тем самым могу подвергнуть ее риску, а ей кажется, что я чересчур осторожен. Да и тебе это вряд ли интересно, – сказал Сэм, постаравшись, чтобы его фраза прозвучала небрежно. – После небольшой паузы он продолжал: – Хотя Глория и настаивает на том, что это тебя заинтересует.

Хэт не знала, что ответить. Сердце у нее бешено колотилось. Ее одолевало какое-то предчувствие, ей стало страшно.

– Значит, так. Мне нужны объяснения от вас обоих, – сказала Маргарет, усаживаясь рядом с ними.

Хэт и не заметила, как она подошла, так как была заинтригована тем, что сказал Сэм. Грудь Маргарет не по-хорошему тряслась. Присцилла с извиняющимся видом улыбнулась Хэт и отправилась на поиски выпивки.

– Ты нарочно меня дурачила? Так я должна это понимать?

– Конечно нет, мама! Зачем мне тебя дурачить?

– Не знаю, хотела ты этого или нет, но вышло именно так. Да я до конца жизни не смогу теперь своим родственникам в глаза смотреть! И давай не будем заводить разговор о деньгах! Подумать только, в каком свете я себя выставила! Ты хоть понимаешь, каково мне было?

– Мама, для меня это тоже было удовольствие ниже среднего, – мрачно ответила Хэт.

Она была не прочь обсудить все с матерью, но только не сейчас. Сейчас ей интересно было услышать, что скажет Сэм.

– А что касается тебя, – гневно сказала Маргарет, поворачиваясь к нему, – то, полагаю, у тебя были личные мотивы посмеяться надо мной.

Хэт стало не по себе. Мало того, что Сэм поссорился из-за нее с женой, так еще и ее грозная мать набросилась на него.

– Вообще-то, миссис Грант, все это не имеет к вам никакого отношения.

У Хэт чуть глаза не вылезли из орбит, когда она услышала, как он отшил ее мать.

– Разумеется, мне жаль, что вас ввели в заблуждение, но ни у кого не было намерения вас обидеть. Боюсь, вы не в курсе того, что произошло. А теперь, если вы не возражаете, я бы хотел потанцевать с вашей дочерью. Извините…

Сэм поднялся и протянул руку Хэт. Она взяла ее, стараясь избежать изумленного взгляда матери. Огромная грудь Маргарет содрогалась с такой силой, что Хэт испугалась, как бы не началось землетрясение.

– Я думала, ты не умеешь танцевать.

– Вообще-то не умею, но я не знал, как скрыться от твоей матери.

– По-моему, с ней еще никогда не разговаривали так… м-м-м… откровенно.

– Но ты ведь не против?

– Нет, хотя мне немного ее жаль. Когда-нибудь мне придется с ней объясняться, но сейчас я к этому не готова.

Сэм улыбнулся.

– А когда буду готова, разговор будет долгий, потому что придется начать с самого начала, то есть с того, что она сделала из меня краюху черного хлеба, а из сестры – сладкое пирожное.

Пара кружилась на месте, втайне желая, чтобы музыка была не столь энергичной. Танцевать и одновременно вести беседу – не самое простое занятие, а Хэт невероятно хотелось узнать, что Сэм недоговорил. И тут ей пришла в голову ужасная мысль. А что, если это все? Что, если он ничего не будет говорить! И я никогда не узнаю, в чем дело. Черт! А я должна узнать. Хэт настолько была поглощена своими мыслями, что не услышала, как заиграли медленный танец.

Сэм глянул на нее с облегчением, когда зазвучала песня Ареты[47] «Моя маленькая молитва». Невольные танцоры задвигались теперь с куда большей непринужденностью, однако Сэм продолжал молчать. Хэт была огорчена: он не собирается продолжать начатый разговор, а ей никак не приходило в голову, как его возобновить. А услышать ей хотелось только одно.

После нескольких мучительных минут, на протяжении которых ни один из них не говорил и не смотрел на партнера, Сэм глубоко вздохнул и наконец выплеснул слова, точно набрал их полный рот:

– Послушай, раз уж твоя свадьба с этим парнем не состоялась, то я могу кое-что рассказать. Но ты должна мне поклясться, что ни одна живая душа об этом не узнает.

Хэт кивнула. Она боялась открыть рот, чтобы, заговорив, не нарушить нить разговора.

– Я уже говорил тебе, что Глория – журналистка из Колумбии, что она пишет о политике и что сейчас она в опасности. Все это правда, но есть кое-что еще, о чем я не сказал. Я убежден, что это и есть главная причина, по которой власти обратили внимание на наш брак. Наверняка им это известно.

– Что известно? – с тревогой спросила Хэт. Ей казалось, что она не выдержит напряжения.

– Глория – лесбиянка. Она – активистка лесбийского движения в Колумбии и занимается кое-какими другими вещами, ни одна из которых не принесла ей большой популярности, – объяснил Сэм.

Хэт попыталась осмыслить услышанное.

– А зачем… зачем… ей нужно, чтобы я об этом знала? – спросила она.

Прежде чем ответить, Сэм с раздражением отвернулся.

– Потому что, несмотря на мои возражения, которые она считает глупыми, Глория полагает, что у нас с тобой может что-нибудь выйти. Она считает, что ты должна знать, что наш брак… ненастоящий.

С минуту Хэт ничего не могла понять, а потом густо покраснела. Все поплыло у нее перед глазами. Этот день оказался самым странным днем в ее жизни. Столько событий сразу! Хэт чувствовала, что ее переполняет радость, но не знала, как ее выразить. Сказать что-нибудь она не могла еще и потому, что не совсем поняла, о чем говорил Сэм. Неужели Джерри и Миш правы? Неужели они видели то, чего не видела она? Ей казалось, что она знает ответ, но не осмеливается принимать его как должное. И тогда Хэт решила проявить настойчивость, чтобы быть уверенной до конца.

– А зачем… м-м-м… мне нужно это знать?

– Ну а сама-то ты, Хэт, как думаешь? Я люблю тебя. Я влюбился в тебя в тот самый день, когда мы встретились, когда смотрел, как ты собираешься утопиться в супе, а Присцилла велела тебе рассказать о твоих шитых белыми нитками свадебных планах.

Хэт была оглушена, и тем не менее по лицу ее разлилась широкая улыбка.

– Понимаешь, Глория считает, что и ты меня любишь, – продолжал Сэм.

К Хэт наконец вернулся голос:

– Возможно, она права.

Сэм обнял ее за талию, притянул к себе и, крепко обняв, рассмеялся.

– Знаешь, в чем твоя проблема? – спросил он. – В том, что за деревьями ты не всегда видишь лес.