Твое чужое тело

Глава 8

Задание было выполнено, отчет написан, но внутри все равно нечто дрожало, переворачивалось, мешало спокойно анализировать информацию. Альфа прошла по коридору до столовой, не нашла там доктора Фолса и отправилась дальше.

— Изменение проекта?

— Да.

— Но каким образом? Согласись, то, что сделано — это чудеса просто. Количество проблемных операций сократилось до минимума, система контактной завязки ядра на определенного куратора оправдала себя многократно. Альфы представляют собой идеальных исполнителей, практически роботов, только со смекалкой.

… Она никогда раньше не обращала внимание на разговоры начальства. Не прислушивалась к ним, даже если ей было хорошо слышно все, что говорилось за закрытыми дверьми. Она же не на задании.

Но в конце концов она искала как раз доктора Фолса…

— … Что же еще тебе надо?

— Вот именно! — голос Фолса дрожал. — Роботы! Машины! Они практически бездушны, понимаешь? А надо сделать… идеальную куклу! Куклу с имитацией эмоций!

Звук льющейся жидкости. Стук бутылочного дна о столешницу.

— Леди Аквитанскую помнишь? Она как-то увидела Альфу-11, ну который под кураторством капитана Чжоу, знаешь, парень из третьей сотни. За кодом 276, кажется. Очень удачный экземпляр. Широкоплечий такой, высокий, хорош в аналитике. Так вот она пристала к совету: дайте да дайте на недельку. Очень нужна охрана! Понятно, конечно, что ей было нужно на самом деле.

Хмык.

— И что?

— Да что, дали, конечно. Она же наш главный поставщик ринайского металла!

— Это из которого делают новые энергоружья?

— Да-да. "Забиратели жизни". Ну, точнее не сами ружья, а пули для них. С азотной обработкой и все такое. Ведь только ринайский металл позволяет использовать такие технологии.

— Сейчас почти у всех есть нечто подобное. А что, удобно: пальнул разок, а дальше пуля сама все доделает. Холод растекается по телу, затормаживая работу органов, замедляя кровоток и в конце концов убивая человека. Даже достреливать не надо. Полезная вещь, в общем.

— Вот именно! А у нас этот чертов металл из всех земных планет только на одной водится, и то там такие условия, что его добыча выйдет раз в пять дороже покупки!

— Да уж. Еще древние говорили, что война — удовольствие дорогое.

— Драгоценное, я бы сказал. Так вот, вернула она его, альфу в смысле, на следующий же день! Весьма разочарованная кстати!

Опять смешок.

— И что?

— Да то! Посмотри сколько у нас девок, например! И ни к одной никакой мудак из казармы не подкатил!

— Так это ж хорошо. Только внутренних склок нам не хватало. Я вообще был очень рад, когда проекту выделили отдельное крыло. В данной ситуации всем гораздо удобнее, чтобы альфы, как особый секретный проект, жили отдельно.

— Это плохо! В глобальном смысле. Посмотри на лица наших альф! Да от их вида тошнить начинает! Зиранские национальные маски выглядят и то живее!

— Зато они идеально выполняют задания. Это же главное?

— Так в том-то и дело, что задания, мой друг, могут быть разными. А теперь представь, что бы было, если бы мы смогли заставить их отыгрывать какую-то роль. Их бы можно было внедрить куда-нибудь. Хоть в то же «Новое Возрождение». Они бы были слугами, друзьями и любовниками нужных людей. Какие перспективы, а? Сейчас они просто пушечное мясо. А могли бы быть в центре игры. Но для этого нам необходимо привить им эмоции.

— Так ты же десять лет искал способ максимально ограничить действия эмоций на альфу! И у тебя вышло, кстати! Благодаря гипнозу и этой твоей музыке! А теперь ты хочешь вернуть проект на стадию, когда им занимался Розенталь?

— О, нет! Нет! Нам не нужны настоящие эмоции! Иначе они станут неуправляемы! Нам нужна прекрасная актерская игра! Ну представь Беллу лет через шесть. Она идеальна! По всем показателям подходит для операции, и при этом обещает стать писанной красавицей! Но что из нее выйдет в итоге? Симбионт с каменным лицом, раздирающий врагов на части голыми руками? Нельзя же такой материал просто взять и бросить в центр бойни!

— А я-то думал, ты просто пожалел сиротку.

— А я и пожалел. Где бы она сейчас была, если бы не я? В каком-нибудь борделе для извращенцев? Попрошайничала б или воровала на улицах Зеены? Или давно б была распродана на органы? А так ее ждет сытое будущее.

— И тот же бордель, только элитный.

— Какая разница, если она не будет этого осознавать?

— Я бы не назвал альф безмозглыми.

— В этом и прелесть! Не безмозглые, но бесчувственные! Последнее тебе любой подтвердит.

— Такими их делаешь ты. Твоя методика. И ты как никто знаешь, что они остаются такими, какие есть, только пока действует установка. Пока они воспринимают всерьез весь тот хлам, которым мы забили им головы. Пока работают все твои хлопки, записи и прочее.

— И я спасаю этим множество жизней, между прочим.

— Не знаю. Мне кажется, мы ходим по очень тонкому льду. И однажды, Фолс, он может под нами провалиться. Как провалился под Розенталем.

— Он просто был первым. Его ошибки учтены, система исправлена. И она прекрасно себя показала за эти девять лет.

Шум открывающейся двери.

— О! Итан, здравствуйте! Как ваша статья? Не хотите ли чаю? Присаживайтесь-присаживайтесь. Мы тут судачим о том, как быстро растут дети, ничего секретного!

Разговор затягивался, Фолс, судя по всему, должен был освободится от посетителей не скоро и альфа-192 развернулась, чтобы идти обратно.

Она прошла начальственный блок, затем пищевой, затем жилой и вышла к лифту.

Лифт вез вверх и вниз.

Комната Эллы… Бывшая комната Эллы находилась как раз недалеко от лифтов. Но она никогда им не пользовалась. А зря. Ей стоило бы посмотреть на бесконечные ряды больничных коек, занятых покалеченными телами "издержек" проекта "альфа".

Пятая застыла перед серыми дверьми. Альфа-5 за номером 192. Ее… имя? Скорее номер. Она знала, что это значит. Пятый "удачный" полноценный экземпляр. Но операция — 192. Совместить простейшую внеземную форму жизни и эгочеловеческий организм в единую хорошо функционирующую систему — искусство. Даже волшебство. И далеко не каждая операция по проекту "Альфа" заканчивалась успехом. Ядро может не прижиться в человеческом теле и умереть, попутно отравляя организм носителя. На разных стадиях отравления разные последствия: от потери одного из органов чувств до отказа целых систем или их отдельных важных элементов, в том числе сердца или мозга. Внедрению чужеродного "гостя" может воспротивится и организм элюдя, что приводит опять же к сбою его функционирования, вплоть до комы или смерти (как мгновенной, так и отсроченной).

Сейчас "издержек" в процентном соотношении стало меньше. Самих операций тоже проводилось небольшое количество. Насколько было известно альфе, Фолс выработал определенные "требования" к участникам проекта, которые позволяли уменьшить риск неблагоприятного исхода операции.

Вот Элла по всем критериям подошла.

Надо было все-таки свозить ее на два нижних этажа.

Но зачем? Альфе не давали такого поручения. Только сказали "терпеть" и "не обижать".

И все-таки…

Все вдруг стало непонятным. Внутри кольнуло, сердце пропустило удар, но тут же восстановило ритм кровотока. Альфа развернулась спиной к лифту.

И столкнулась нос к носу с Изабеллой. Девочка нерешительно переступила с ноги на ногу и тихо спросила:

— Ты вниз?

Она всегда обращалась к альфам на "ты", словно…к куклам?

— Нет, — ответила альфа и шагнула в сторону.

— Тогда вызови мне лифт. Доктор Фолс запретил мне спускаться вниз, на мой отпечаток пальца он не приедет.

Странно. Доктор зовет воспитанницу всегда дочкой, а та его только по статусу-имени. В этом тоже было нечто неправильное. Когда Альфа-192 еще была девочкой Настей, в их доме двумя этажами ниже жила семья с приемными детьми. И они называли друг друга официально, только когда сильно ссорились.

— Зачем тебе туда?

Изабелла смотрела на нее спокойно.

— Элле сделали операцию. Она приглашала меня на перерождение.

Ответ воспитанницы Фолса нет, не удивил, альфы не могут удивляться, но озадачил альфу.

— Ты знаешь, что ты ей больше не нужна.

Она констатировала факт, который девочка знала не хуже ее самой. Белла не шевельнулась.

— Вызови, пожалуйста, лифт.

В ее поведении не было логики. Ребенок бредит? Альфа легонько коснулась пальцем чужого запястья, но повышения температуры не обнаружила.

— Зачем?

— Элла приглашала меня на перерождение. Ей сделали операцию. Я должна зайти. Я обещала.

Единственное, что могла сделать альфа — в третий раз повторить вопрос, на который так и не услышала внятного ответа. Или нажать кнопку вызова.

— Спасибо.

Изабелла зашла в кабину лифта, бережно прижимая к себе маленькую круглую коробку, в которой, судя по запаху, лежал торт. Перед тем, как двери съехались, девочка, ни к кому конкретно не обращаясь, прошептала:

— 37 палата.

Альфа, не сбиваясь с шага, уходила в сторону кухни.

Это не ее дела. Это ее не касается. Она просто машина для убийства. Ее задача — выполнять поручения Совета. У нее не может чувств. У нее не может быть собственных желаний. Она — альфа, симбионт первого поколения. Человек лишь по документам.

Давно исчезнувший рубец нагрелся, словно там до сих пор лежала ладонь капитана Пая.

Доктор Фолс еще утром отбыл на какое-то государственное мероприятие, поручив альф заботам кураторов и Джамалы, одной из своих ближайших помощниц. Пятая почти прошла мимо его кабинета, когда услышала шорох. Рука скользила по столу, ткань рубашки терлась о столешницу, звякнула пуговица, столкнувшись с какой-то керамической преградой — то ли кружкой, то ли сувениром. Внутри военной базы альфы почти никогда не работают, но одно из правил их существования: "Если видишь угрозу — найди ее и устрани". А шорохи в кабинете отсутствующего доктора были слишком подозрительным явлением, чтобы их проигнорировать. Когда Фолс уезжал, он запирал все свои комнаты на несколько замков, и обычных, с ключами, и цифровых. И даже в экстренных случаях никому не давал ключи-пароли. Никогда.

Все, что вызывает подозрение, надо проверить. Даже на территории базы. Альфа подошла к двери, дернула за ручку, но та не поддалась. Человек находившийся в кабинете, замер. Пятая в наглую постучала в дверь. Дыхание неизвестного участилось, но не сдвинулся с места ни на миллиметр. Альфа-192-5 еще немного постояла у двери, увеличивая панику возможного взломщика, и зашагала прочь, боковым зрением отмечая поворачивающиеся "шеи" камер. Неизвестный включил доступ к находящимся рядом с кабинетом камерам, который был у Фолса "на всякий случай". Военные скрипели зубами, чуя подвох, но коды ученому исправно присылали. Еще одна загадка. Зачем доктору подобная предосторожность? Разве ему есть чего бояться на военной базе?

Уйти пришлось далеко: к лифту. Но дверь кабинета открылась нескоро. Альфе пришлось ждать тринадцать минут сорок семь секунд. Наконец звякнули ключи, пикнул искин, подтверждая введенные пароли, и некто в кроссовках на магнитной подошве зашагал в ее сторону. Пятая вызвала лифт. Двери лифта успели закрыться до того, как мужчина повернул в этот коридор.

Она вышла этажом ниже, услышала, что соседний лифт так же едет вниз, и быстрым шагом прошла к медицинской комнате. Мужчина спустился на этот же этаж и шел в том же направлении, что и она. Пятая толкнула дверь процедурной.

Джамала обернулась на звук, но, увидев альфу, испуганно распахнула темные глаза. Она ждала кого-то другого? Чего ей бояться?

Альфа села на стул.

— Анализы, — она ткнула пальцем в свое плечо.

Шаги неизвестного взломщика приблизились.

Джамала достала шприц.

Дверь открылась.

Жан, застыл на пороге, подозрительно глядя на альфу.

Помощница Фолса выронила иглу. Бросив короткий взгляд на Пятую, она ловко достала новый шприц и шагнула к симбионту.

— Сейчас я закончу, Жан, и приму вас. Садитесь.

Голос ее звучал ровно, но дыхание участилось. Жан сел на кушетку. Альфе сделали надрез, такой маленький, что мозг это даже никак не отметил, взяли кровь — в свете медицинских ламп она казалась фиолетовой.

— Все.

Пузырек Джамала тут же понесла в соседнюю комнату. Пятая внимательно посмотрела на Жана. Тот сидел, сгорбившись, уткнувшись взглядом в свою единственную ладонь. Заговаривать с ней он не спешил. Да и зачем? Альфы не "трепятся о том, о сем". Их разговоры всегда предметны и имеют цель. Как и действия.

Альфа молча вышла из процедурной. Едва за ней закрылась дверь кушетка скрипнула — Жан встал. Пятая прошла пару шагов, не топая нарочито громко (это выглядело бы странно), но и не двигаясь совершенно бесшумно. У поворота она остановилась, внимательно прислушиваясь к посторонним звукам.

Синие нити пробежали по телу, усиливая восприятие. Холод волной разошелся от сердца до кончиков пальцев.

Хриплое дыхание в соседней палате…

Стук шашек…

Плач..

Скрип кровати…

Журчание воды…

Все не то!

Голоса…

— Она видела? — В голосе Джамалы — страх.

— Нет… Нет, не думаю. — Жан врет неуверенно. — Тсс. Давай потом. Вдруг услышит.

— Альфы не прислушиваются ни к чему, что происходит на базе. Уж я-то знаю. Доктор Фолс дает установку реагировать в этих стенах только на явную угрозу. Иначе… Ты понимаешь.

Парень усмехнулся.

— Иногда мне даже кажется, что все вышло не так уж и плохо. Без руки, зато с головой на плечах. Лучше, чем эти куклы.

Шорох от соприкосновения одежды. Обнимаются?

— Нет! Не думай! Какая разница: одна рука, две! Я все равно… Ты же знаешь, да?

— Но ласкать тебя двумя руками было бы удобнее.

— Зато ты виртуозно владеешь одной.

Дыхание неровное, шумное.

— Нашел что-нибудь?

— Нет. Ничего. Я обязательно…

— У нас все получится. Я в тебя верю.

— А я — нет.

— Поцелуй меня.

Шорохи, характерные для поцелуя звуки. Писк искина, заблокировавшего дверь.

— А если кто-то постучится?

— Пойдут к Олесе, через полчаса начинается ее дежурство.

— Ты красивая.

— Я люблю тебя. Ты же знаешь, да?

Длинные вздохи, бессвязный шепот, шорох сбрасываемой на пол одежды, звон пуговицы, покатившейся к стене. Скрип кушетки.

Пятая перестала прислушиваться к звукам. Нити, вязью пробежавшие по коже, исчезли, заснули до следующего раза. Альфа неторопливо зашагала к лифту. Перед глазами мелькали номера палат.

№ 15.

Там лежала девчонка с Гароинска. 14 лет. Ядро не прижилось: восприняло почему-то ее тело, как враждебную среду, и вместо того, чтобы проникнуть в органы, безболезненно срастаясь с ними, оно начало в буквальном смысле рвать своими нитями тело подростка на куски. Альфа-192-5 сама это видела. Пятая тогда как раз шла сдавать в очередной раз анализы перед заданием, и доктор Фолс привлек ее вместо санитаров к усмирению неудавшегося симбионта.

К тому моменту, как Пятая появилась в этом коридоре, подростку уже успели вшить синюю тварь в тело, вот только девчонка вдруг вышла из-под наркоза и, безумно вращая заполнившимися кровью глазами, стала бить все и всех, попавшихся под руку. Синие пятна то вспыхивали на ее коже, то исчезали, изо рта и ушей вытекали красные капли, а волосы целыми прядями сползали с головы. Девочка дико визжала и с невероятной силой и скоростью громила медицинские приборы. Доктор Фолс, выбежавший в коридор, пригнулся, пропуская над головой ультратонкий монитор и, увидев шедшую в процедурную альфу, приказал:

— Уничтожить угрозу!

Девчонку удалось скрутить довольно быстро — ее движения были хоть и стремительны, но хаотичны и часто бессмысленны. Доктор Фолс вернулся в палату, когда звук разбиваемой аппаратуры смолк, остался только дикий визг обезумевшего недосимбионта. Капитан Фурье, выбранный, видимо, на роль куратора для этой девочки, осторожно поднялся с пола, где он лежал, прикрывая голову руками, словно в здание ворвались террористы.

— И что теперь делать? — попытался спросить капитан, с суровым видом поправляя на начинающем выпирать пузе ремень. Фолс достал из кармана маленький энергопистолет и разрядил всю обойму в трепыхающуюся девочку. Визг резко смолк. Девчонка еще пару раз слабо дернулась в руках Пятой и затихла.

— Не получилось, — констатировал он с неудовольствием. — Назначим следующую операцию через пять дней. Кандидат есть. Надо будет только за ним съездить.

— Так рано? — удивился капитан.

— У меня нет времени прохлаждаться, — холодно сказал доктор. — Совету нужны солдаты. А у правительства, как всегда, мало денег и они, как гончие, то и дело выискивают, как бы сократить расходы за счет закрытия какого-нибудь малозначительного на их взгляд проекта. Пяти дней нам хватит, чтобы отыскать мальчишку, привезти и добиться от него согласия. Вы, Фурье, останетесь потенциальным куратором.

Альфа встала с мертвого тела. Теперь она точно знала, что оно — мертвое. Следом за ней из-под стола вылез один из ассистентов доктора. Второй продолжал неподвижно лежать в луже крови.

— На стол ее.

Альфа с ассистентом переложили труп на стол.

— 192-5, скажи Джамале, после того, как возьмет у тебя кровь, пусть зайдет к нам. 15 палата.

Пятая вышла. Мужчины принялись разрезать мертвое тело.

На обратном пути альфа услышала, что подростка "разорвало изнутри", а когда в палату входила Джамала, краем глаза увидела органы, прошитые насквозь пучками сине-фиолетовых нитей.

Эта информация, как и всякая другая, хранилась в ее памяти до сих пор. Зачем? Она не несла никакой полезной информации. Альфа не знала эту девочку. Альфе было все равно, что с ней стало.

Было?

Да, было. Фолс этим же вечером вместе с капитаном Паем провели с ней беседу. Они называли это "выявлением багов". Ей не сказали ничего нового. Все тоже самое: издержки — норма, ее цель — служить Совету, альфы не имеют чувств, любое чувство — иллюзия, говорящая о зарождающейся страшной болезни. Пятая тогда все послушно выслушала, хоть и сочла это лишней тратой времени. Она все это знала давным-давно. И с чего бы ей вдруг начать переживать о незнакомом биологическом организме? Альфы не имеют чувств.

Никогда.

№ 23.

Здесь лежал Жан, но она его не знала до тех пор, пока того не отдали Фолсу в помощники. Мол, сам испортил парня — сам обеспечивай его работой. А то издержки ваши… Ну не обратно же его отправлять в семью?

Совет очень не любит "издержки". Особенно живые. Мертвого закопал, посмертную медаль родителям прислал — и все. А живых надо куда-то девать.

Почему Жан до сих пор не сделал себе протез? Современные технологии даже позволяют покрыть его псевдокожей. Если сильно потратиться, можно даже сделать руку «теплой». Но мужчина демонстративно ходит с одной передней конечностью. Почему?

№ 31.

Мальчик. Кома. Три года в нем поддерживали жизнь — и не зря, на четвертую зиму тот очнулся. Фолс очень радовался этому событию, все что-то тестировал на юноше, брал у него анализы, чуть ли не ночевал в его палате. Экземпляр выходил идеальный — альфа слышала обрывки разговора с Джамалой, когда шла к той на перевязку после операции. Но симбионт долго не протянул: загрыз сам себя. Это альфа узнала от перешептывающегося в ужасе медперсонала. Услышала — и отложила на полочку памяти, как нечто ненужное.

Как всегда.

№ 37.

Пятая шагнула дальше. Эта палата ей ничем не интересна.

№ 46.

Ядро умерло через пару дне после операции, отравив все тело. Человек скончался двумя днями позже. Альфа помогала выносить труп.

№ 57.

Девочка. Говорливая. Она тоже любила болтать с Беллой, говорила, та похожа на ее младшую сестру.

У этой парализовало ноги. Ядро прижилось, но не сразу, сначала нить поразила часть позвоночника, потом все-таки тварь укоренилась в теплом теле, но подвижность ног девочке так никто и не смог вернуть.

Теперь… кажется, она была 249 номером… Теперь она — "санитарно-обслуживающий персонал". Заведует моечными машинами: посудными и бельевыми. То есть ездит в коляске с корзиной белья на коленях. Впрочем, руки у нее работают очень ловко.

Пятая остановилась у лифта. Нажала кнопку, прислушиваясь к мерному гудению механизма.

В сторону 37 палаты она так и не посмотрела.