Твоя на три года

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Именно это и пугает больше всего, — ночные разговоры с Мариной меня немного успокаивали, но в тоже время слышать ее голос было чем-то сродни прикосновению к раскаленному металлу. Вновь и вновь в памяти возникали кадры той аварии, тот страх, леденящий душу, то чувство свободного полета, когда душа покидает тело, вытолкнутая отчаянием и ужасом, граничащим с безумием, а затем… Затем все как в тумане и ты уже не живешь — ты существуешь. Плывешь среди людей, соединяясь с тенью, и мечтаешь поменяться с братом местами, — пугает то, что все… нормально, понимаешь?

— Не совсем, — честно прошептала невестка. Ее доченька уснула с большим трудом. Приняв деньги от Дмитрия, девушка хоть и испытывала стыд до сих пор, но благодаря этому она смогла вызвать очень хорошего специалиста в области остеопатии. Теперь Полине стало чуть лучше и девочка начала спать по несколько часов подряд, до этого ее предел был минут двадцать, не больше. К тому же помимо восстановления и реабилитации, Марина и себе оплатила дополнительный курс лечения, — я не понимаю, как в такой истории может быть все нормально. Правда, Елена, тут что-то не то. Это словно сказка для взрослых, вот только с большим сюрпризом в конце и я не хочу, чтобы ты страдала. И все равно… Спасибо тебе.

Ее голос дрогнул, мой тем более. Ком в горле стоял до сих пор, но я все равно могла испытывать радость.

Мой брат так и не пришел в себя, но его состояние стабилизировалось и теперь его жизни ничего не угрожает. Я имею ввиду осложнений после операции, инфекций и прочей непонятной мне дряни. Единственное, что заставляет меня страдать — это неизвестность. Неизвестность от того, проснется он или нет.

Огромный дом, в который мы вернулись с Лиамом Бергом вместе, продолжил казаться мне совершенно холодным. Как и сам хозяин, внутри он пустовал. Ему словно чего-то не хватало, как и самому Лиаму. Мужчина все же не забыл о том, что я еду с ним, он молча открыл дверь, помог выйти из машины и, не проронив ни единого слова, направился в сторону входной двери.

— Не беспокой меня сегодня, — это были последние слова, сказанные мне на последок, — завтра поговорим.

Я ничего не ответила. Смотрела на него с неким разочарованием, корила себя за все еще яркие и странные чувства, хотела наконец отвести взгляд, чтобы избавится от наваждения, но так и не смогла проронить ни единого слова.

Он молча развернулся и, пройдя мимо своего любимого места на диване, где по словам Анны Петровны любил созерцать восход, направился в свою комнату.

Я так и осталась стоять по среди гостиной. Долго переступала с ноги на ногу, потом послала мысленно всех к чертям собачьим куда подальше и, скинув шпильки, направилась снимать стресс при помощи теплой ванны с душистой пеной.

Да пошли все эти мужики лесом! Еще говорят, что у женщин проблемы с логикой… Этот вон вообще одна сплошная аномалия! Денег куры не клюют, внимания хоть отбавляй, женщины о нем мечтают, а он заперся в доме на курьих ножках и как старая Яга жаждет в своем котле кого-нибудь да изжарить.

Этой ночью я спала плохо, все же из-за встречи с Бергом я была сама не своя и, переборов дикое желание остаться в постели, я накинула на себя свою любимую рубашку, растрепала всклокоченные волосы и, приняв образ истинной злобной ведьмы, вышла в коридор пугать местных вурдалаков.

Самый главный из нечисти по ходу дела нагло дрых. То есть я тут переживаю, мысли свои думаю, а он десятый сон видит? И где справедливость?

Прошипев что-то нечленораздельное, я спокойно прошла мимо комнаты Лиама и спустилась на первый этаж, думая о том, как же призвать этой ночью сон. Хоть окна мой, честное слово…

Какого же было мое удивление, когда оказалось, что в гостиной горит свет…

Мужчина спал на своем любимом диване, завернувшись в огромный мягкий и очень теплый плед. Судя по выцветшей ткани и потертостях вещь эта была старой, но любимой.

Он мирно спал, уронив голову на подлокотник, поджал под себя ноги, словно дитя. Раскрытая книга валялась на полу и несколько страниц были помяты — неудачно упала.

Интересно, что же он читает… Ого… Не может быть… оказывается Лиам Берг проводит свои вечера в объятьях мира магии, погружаясь мысленно в приключения, сражаясь с драконами или кто тут у нас главный герой?

Положив книгу на стеклянный столик, я слегка приглушила свет лампы, убрала из его рук телефон, успевший разрядиться, и оставила его рядом с книгой. Тихонько забрав чашку недопитого кофе (кто ж на ночь его пьет?), я аккуратно отнесла ее на кухню и не стала включать воду, боясь разбудить то лихо, что мирно дремлет на диване.

Чайник все еще был теплым, сделав себе зеленый чай, я не выдержала и села напротив Лиама в большое глубокое кресло.

Какие густые ресницы… Тонкие запястья, но в тоже время его руки были сильные, тренированные. Черты лица мягкие, волосы слегка вились, темно-русого цвета. Почему-то, глядя на Лиама, мне в голову пришла мысль, что он вполне себе мог оказаться художником. Ему бы очень пошло держать в руках кисти и стоять рядом с мольбертом, создавая очередное воплощение своей фантазии.

Внезапно мужчина дернулся, затем медленно потянулся, меняя положение тела и стал кутаться в плед, но тот упал на пол.

Лиам так и продолжил спать, но на этот раз ему точно было холодно.

Видимо этой ночью сон мне не светит от слова “совсем”. Хорошо, что на завтра ничего не запланировано.

Я осторожно встала, подняла с пола плед и аккуратно укрыла им мужчину, по привычке закрывая плечи, спину и подгибая ткань под ноги — всегда так брату делала, когда тот болел… или притворялся, что болел, требуя тепла и заботы.

— Что ты делаешь? — голос прозвучал как гром среди ясного неба. Его глаза были сонные, уставшие, он словно не понимал, что проснулся.

— Спасаю тебя от подкроватных монстров, — шепнула я первое, что пришло в голову, тут же отскочив от Лиама в сторону. В наступившей тишине мне казалось, что воздух накалился до предела. Я нервно сглотнула, но потом резко выдохнула, увидев, что Берг закрыл глаза и стал спать дальше.

— Боже, и как в одном человеке может уместиться две личности? — шепнула я, забрала свою чашку и тихонько вышла на веранду подышать свежим воздухом.

Летняя ночь в этот раз была очень теплой. В воздухе витали ароматы… лаванды? На поверхности воды отражалась лунная дорожка, и само светило на фоне черного неба приобрело зловещие огромные размеры.

Я сжимала в руках книгу, оставленную Бергом на полу, в конечном итоге открыла первую страницу, начала читать…

И проснулась на все том же многострадальном диване в обнимку с подушкой, укрытая теплым мягким пледом с запахом лаванды. Так вот откуда этот аромат…

Яркое солнце слепило глаза, откуда-то сбоку доносились звуки удара клавиш, кто-то очень быстро печатал, затем брал в руки чашку, вдыхал аромат и аккуратно пробовал напиток.

Вскочив с места, я тут же запуталась в ткани, кажется с моих уст невольно вырвалась самая искренняя брань, на которую я была способна, а затем на всю гостиную раздался душещипательный грохот.

Отлично. Просто замечательно. Все именно так, как надо, меня прямо сейчас уволят и я поеду домой из-за собственной невезучести!

— Грациозно, — ровно проговорил Лиам, поправляя очки в тонкой оправе. Мужчина спокойно смотрел на мои голые ноги, бесстыдно прикрытые лишь чуть ниже бедер мужской рубашкой (эта моя любимая, когда-то захваченная у брата и спрятанная в собственном шкафу), короткие торчащие из-под ткани домашние шорты и растрепанные волосы, больше напоминающие осиное гнездо, — тебе повезло, что сегодняшний день ты проведешь дома.

Лиам явно намекал на мой внешний вид, я было смутилась, но потом махнула на все рукой, осознав, что он и так уже многое видел, чего видеть был не должен — тушь под глазами наверняка размазалась, я не успела ее смыть, превратив меня еще и в панду.

— Это кофе? — прошептала я, чуя аромат божественного напитка.

— Эспрессо.

— Могу сделать капучино, моя дорогая! — в гостиную впорхнула Анна Петровна. Эта милая женщина смотрела на меня с таким восторгом и радостью, что я вообще не поняла, что происходит, — или может чай? Я уже знаю, что ты любишь молочный улун!

— Лучше просто кофе со сливками, Анна. Спасибо вам…

— Да что ты, милая, уже бегу!

Нет, она не играла. И нет, она не хотела казаться лучше перед своим нанимателем. Наоборот, женщина испытывала искреннюю радость, вот только от чего и почему?

— Думаю, тебе стоит принять душ, — нарушив молчание, Лиам все же отложил ноутбук в сторону, снял при этом очки и уставился на меня, — в чем дело?

— Если я спрошу, вы мне честно ответите?

— Нет.

— Тогда идите в душ… в смысле я иду в душ… Я, не вы…

Ой мамочки! Вскочив на ноги, я мигом ринулась в свою комнату, схватила все необходимое и при первой же возможности встала под горячую воду, пытаясь смыть позор со своего лица. Ну я и учудила… В таком виде, да перед Лиамом… Позор… Позор на мои седые волосы! Но что удивительно — на его лице ни грамма эмоций. Хотя не так — полное, тотальное безразличие. С одной стороны вроде обидно, а с другой — легче.

Так получается я уснула на веранде? Точно так же с книгой, как и он? Даже не помню, что вообще описывалось в прочитанной истории, какое-то универсальное снотворное!

Вода постепенно успокаивала, она помогала собрать свои мысли в кучу, взять себя в руки, привести в более-менее приличный вид и все же спуститься в гостиную, где меня дожидался свежий кофе.

Лиам так и сидел с ноутбуком, изредка пряча зевоту за ладонью. Его глаза были слегка красноватыми, явно от усталости и недосыпа. Я осторожно, боясь спугнуть это неведомое существо, села за стол и принялась завтракать тем, что приготовила нам Анна. Причем к своей порции мужчина так и не притронулся.

Как оказалось, на завтрак богатые люди ели самую обычную овсянку, даже с вареньем, даже с бутербродом. На немой вопрос Лиама “какого черта?” Анна Петровна так же молча ответила “ешь, что дают и радуйся, что вообще приготовили”. Я в их перемигивания не влезала, тихонько разжевывая вкусный лист зеленого салата.

— Ты хочешь, чтобы я умер от голода? — печально спросив это, Лиам все же сел за стол напротив меня. В этот момент я ощутила, как к щекам подкрадывается румянец, — ты вся красная. У нас вновь совместный выход через семь дней. Успей поправиться, ты будешь нужна. Все детали потом…

— Да оставь ты свою работу уже в покое! — возмутившись, Анна Петровна поставила перед Бергом старшим тарелку с кашей и грозно нависла над своим подопытным, — сколько можно… встречи тут, встречи там, документы туда, документы сюда. Ешь давай, пока я добрая!

— Да, мама…

И вот тут мой бутерброд все же выпал из моих рук… маслом вниз… прямо на пол.

— Мама? — мой голос меня подвел, он стал более низким и ярко выражал всю степень ужаса, — серьезно?

— А я не сказала? — хмыкнула женщина, — ой, как-то из головы вылетело. Но ты не переживай, ладно?

— Из головы вылетело? — шепнула я, — вот так взяло и прям разом вылетело? Что-то с трудом верится… может тогда поведаете мне тайну? С чего вдруг такой человек как я, понадобился такому сыну, как у вас?

— А тебе что, мой сынок не понравился? — возмутилась женщина больше для вида.

— Конечно же нет! — ляпнув не подумав, я узрела в глазах Анны Петровны целое стадо голодных гиен, — ведет себя странно, нормальную жену найти не может, всех вокруг себя подозревает и смотрит так, словно прямо сейчас меня вместе с костями съест. Я ядовитая! От моей крови комары дохнут!

— Я в этом даже не сомневаюсь, — голос Лиама ничуть не изменился, был ровным. А вот взгляд… да такой взгляд получше любого катка. Закатает и не заметит… — за роль фумигатора доплачивать не стану.

— А если я укушу твоего брата?

— Когда тебе деньги на счет перевести?

— А ничего, что Дима мой сын тоже? — хлопнув в ладоши, свекровь (о ужас, я подумала это слово!) возмутилась нашему разговору, — он сам кого хочешь сгрызет!

— И даже не подавится, — эту фразу мы шепнули с Лиамом синхронно, даже с похожей интонацией, что удивило совершенно всех, кто присутствовал сейчас в гостиной.

— Только ему об этом не говори, — совершенно серьезно заметил Лиам, немного глотнув кофе.

— А я уже…

— И как он отреагировал? — Берг старший хотел было что-то спросить, но его опередила его мама, тут же сев со мной рядом, требуя ответа. Ох, сколько любопытства в этих глазах…

— Перестал улыбаться.

— О, моя милая… не играй с огнем, — цокнув языком, Анна Петровна покачала головой, — он в себе обиду может несколько лет носить и мстить исключительно в самое неподходящее время и место. А женщин вообще никогда не прощает — обидела тут его одна…

— И что, он ее прилюдно отчитал? — мой смешок оказался неуместным. Ни свекровь, ни тем более жених ничего смешного в ситуации не видели, — что он сделал?

— Уничтожил весь бизнес ее семьи, сравнял все с землей, втоптал их самолюбие в грязь, заставив приползти чуть ли не на коленях и извиниться за то, что эта чертовка его бросила. И это при том, что изменял в отношениях мой сын, а она все узнала и просто ушла, хлопнув дверью.

— У него проблемы с самоутверждением, видимо, — тихо шепнула я, залпом допивая свой напиток, — и с чего вдруг такое поведение? Если верить вам — он сам виноват.

— Ему не важно кто и в чем виноват, — Лиам наблюдал за каждым моим словом и действием, он словно фиксировал даже мельчайшую мимику, жадно пытаясь все запомнить. Но стоило мне показать, что я заметила этот странный момент, как он тут же возвращал себе вид неприступной ледяной скалы, пробить которую казалось просто нереально, — главное, чтобы все было так, как он того хочет.

— Тогда почему во главе фирмы вы, а не Дмитрий? — вопрос логичный, сорвавшийся с языка и опять же явно неуместный.

— Очень больная мозоль, — уже более спокойно ответила Анна Петровна, — при нем об этом не говори. От власти его отделяют какие-то три минуты.

Судя по тому, как на это отреагировал Лиам, Дмитрий все же жаждет стать главой фирмы, и как мне кажется, браться Берги тихо враждуют между собой, стараясь особо это не показывать.

С учетом их характеров, лицом фирмы стал Дмитрий — он любит общение с людьми, старается быть у всех на виду, Лиам же — отшельник. Он руководит всем из темного угла, тихо подписывая указы. Его боятся, его слушают, и стараются не злить, потому что чем тише омут, тем более зловредные в нем черти.

Внезапно из мыслей меня вырвал телефонный звонок. Лиам нехотя поднял трубку, отойдя чуть в сторону и просто ответил:

— Слушаю.

После минутного молчания, мужчина резко развернулся в мою сторону, даже не пытаясь скрыть удивления, а затем…

Затем рассмеялся… заливисто, искренне… так, что Анна Петровна на всякий случай решила перекреститься, а затем намерилась измерить его температуру.

— У меня лишь один вопрос, невеста, — какой же мягкий и соблазнительный голос, Божечки! — он спрашивал у тебя про острова?

— Да, — выпалила я, смотря на фото, открытое на телефоне Берга. Тот самый мужчина, что донимал меня своими вопросами, а потом внезапно исчез, одолеваемый собственными мыслями, — я думала, он спрашивал про Дмитрия, а твой брат как раз жаловался мне, что ему вся эта история с поиском невесты слегка поднадоела и поехать бы отдохнуть куда-нибудь… на острова… А в чем дело? Я что-то не так сделала?

— Все так, все так… Эти острова находятся в средиземном море, я хотел открыть отель, но потом передумал — туда сложно добираться и обустройство береговой линии может не окупить себя. Так же там проблема с ландшафтом и обезьянами… очень большая проблема… Особенно с обезьянами…

— Зубков очень хотел обогнать фирму Бергов, да? — того мужчину с аукциона звали Андрей Зубков, он стоял тогда вместе со своей шестнадцатилетней дочкой, — и что, он смог купить остров?

— О да, он его купил по гораздо большей цене. Я согласился на сделку, провел все необходимые экспертизы, — Лиам не мог перестать улыбаться, — а потом, после повторной проверки, все думал, как разорвать договор с минимальными потерями для фирмы. История глупая, но Зубкову придется не сладко. Скорее всего это вложение его разорит.

Ничего смешного в разорении я не вижу, но с другой стороны этот человек виноват сам — прежде, чем совершать такие грандиозные покупки, необходимо все тщательно проверить. И это что получается, я невольно помогла Лиаму? Интересно, я скоро перестану чувствовать этот дикий трепет в сердце при каждом взгляде на этого мужчину? Елена, милая моя… тебе нельзя влюбляться! Это же все не по-настоящему, это просто взрослая сказка, которая скоро закончится и забудет он про тебя как про страшный сон, а ты потом полжизни мучайся.

— Кстати, у меня есть один важный вопрос, — я вспоминала о некоем упущении в плане нашего союза, — что мне говорить по поводу будущей свадьбы? А если спросят, как мы познакомились, что мне ответить? Да, в договоре прописано, что нужно игнорировать все эти вопросы, но все же, наверняка вы когда-нибудь пригласите в дом своих знакомых, а если они меня увидят? Да и ни одной совместной фотографии нет, это странно.

— Поверь, моя милая, — тяжко вздохнула Анна Петровна, — это ничуть не странно. Для моего сына это нормально.

— Скажешь, что познакомились в кафе, — лицо мужчины резко изменилось. Больше не было той милой улыбки. Что случилось? Почему он вдруг стал таким… озлобленным? — Елена, тебе нравится твоя работа?

— Я еще не осознала свою работу, — осторожно ответив, я почувствовала, что атмосфера внезапно накалилась. Тихий омут Лиама Берга дрогнул, тонко намекая на стадо чертей, готовых по неясной пока причине съесть меня заживо. Его мама это тоже увидела, поэтому тут же сбежала на кухню под предлогом оставленного в духовке пирога. Готовила она божественно, конечно, да и сбежала вовремя.

— Я не про должность моей невесты.

Он имеет в виду кафе? Странно, почему он о нем спрашивает?

— Да, мне нравилось то, что я делала. Такая работа требует больших усилий и… — почему-то дальше я не смогла продолжить ответ. Его взгляд стал сравнимым разве что с раскаленной иглой. Что не так? Почему он настолько негативно реагирует на мои слова? Что плохого в том, чтобы держать свое кафе? Ничего не понимаю.

— И много было клиентов?

— Достаточно, — тихонько ответив, я невольно вжала плечи. Этот человек стал сильно давить на меня своим авторитетом, а так же отношением, — в начале, конечно, мало, но потом клиентов стало все больше… Конечно, было тяжело и не все люди хорошие. Но это уже не так важно.

О да, на моей памяти было несколько пиковых дней, когда мое уютное кафе почти что уничтожили. Люди, явно больные, смогли ворваться в зал и начать угрожать, орать, распугивать посетителей. После такого происшествия я наняла охранников, которые действительно выполняли свою работу и следили за безопасностью.

Внезапно Лиам не выдержал. Скрипнув зубами, он резко встал с места и вышел на улицу, словно пытался отдышаться, затем развернулся ко мне и просто смотрел с каким-то диким разочарованием.

— В чем дело? — этот момент нельзя было оставлять без внимания, поэтому я вышла к нему на улицу, встав почти вплотную, — что я сделала не так?

Молчание. На лице совершенно никакого выражения, лишь каменная маска безразличия.

— Лиам, ты же читал мое досье, верно? — слегка кивнул, уже хорошо, — ты ведь знал о том, что я за человек, когда соглашался? Если моя работа кажется тебе неуместной, почему меня выбрал?

Молчание.

Яркое солнце мягко согревало затекшие плечи, теплый ветер обволакивал тело всей своей массой, играя в его волосах. Я не могла отвести взгляд, смотрела в эту яркую лазурь словно прикованная.

— Через несколько дней мы выйдем вместе на прием, — его голос еле заметно дрогнул, — ты должна быть готова. Начни все подбирать уже сейчас и не мешай мне работать.

— Будет исполнено, — резко ответила я и, развернувшись на пятках, вновь вошла в дом. Анна Петровна прекрасно видела ту ауру зла, что возникла вокруг меня в эти мгновения. Хотелось ли что-нибудь сломать? О да, еще как! И вот что ему в моем деле не понравилось? Кафе как кафе, очень милое и уютное, между прочим! Сделанное с душой, открытое на последние деньги. Я еле выплатила тогда кредит!

Тяжело вздохнув, я резко выдохнула, отогнала от себя дурные мысли и приняла решение все рассказать брату. Завтра же поеду в больницу и пусть он не может ничего ответить, но хотя бы выслушает, а перед этим…

— Ира, мне нужна твоя помощь…

— Ты все верно решила, — Ирина вошла в мой новый дом только после того, как Лиам Берг покинул его стены. Анна Петровна была поставлена в известность о приходе некой дамы, а так же о цели визита. Конечно, она все расскажет своему сыну, но помощь Иры мне действительно была нужна. К тому же я представила ее как человека, отлично разбирающегося в моде и владеющего модельным бизнесом.

— Насколько можно арендовать платье? И все остальное?

Передо мной лежало три комплекта одежды. Причем все они стояли целое состояние. От названных Ирой цен мне стало дурно и я окончательно укрепилась в мыслях, что если выплачивать неустойку, можно запросто лишиться почки — и то не хватит покрыть возмещение.

— Ради тебя, моя милая золушка, — хмыкнув, женщина с большим удовольствием приняла из рук моей новоиспеченной свекрови чашечку кофе, и вежливо поблагодарила ту за оказанное беспокойство. Анна Петровна была явно удивлена всему, что здесь происходило и не понимала, зачем что-либо возвращать, — я приеду и сама все заберу. Это из последней коллекции, я как раз вернулась с показа. Ценники можно срывать, я все равно приобрела это для таких девочек, как ты.

— Это каких же? — не сразу поняла я.

— В какой-то степени хитрых. Лучше белые, на высоком каблуке. В них ты выглядишь потрясно…

Идея арендовать платья от кутюр пришла в голову почти сразу, как я узрела стоимость нарядов. Какой смысл все это оставлять в своем гардеробе, если я все равно в скором времени не буду иметь никакого отношения к миру богатых и обеспеченных людей? К тому же я сильно рискую, тратя деньги с карты. Да, зарплатная карта так и не была мною тронута… А вот та, которая выдана мне для расходов, заметно изменила свой баланс после первого выхода.

— Знаешь, мне на аренду своей зарплаты хватит, — предположила я, рассчитав все необходимые суммы, — с возвратом я не сильно потрачусь если смотреть в общей сумме. Не хочу трогать вторую карту, пусть лежит. А так мне хватит денег для того, чтобы успеть вовремя оплатить операцию брату, еще и остаток будет.

— Хорошо, тогда я оставляю эту элегантную красоту в твоем шкафу на три дня. Завтра ты будешь во всеоружии, моя девочка! И самое главное — не испорти платье. Иначе мне будет очень больно, очень. Как ситуация с братом?

— Он мирно спит, — печально заметила я, уже с трудом выговаривая слова.

Встав рано утром, я воспользовалась случаем и наконец поехала в больницу. На сей раз меня вез не Дмитрий, а личный водитель, выданный мне в пользование самим Лиамом. Бедный мужчина боялся меня как какую-нибудь гиену, готовую отгрызть ему голову, но потом вроде успокоился. Он довольно часто наблюдал за мной, боясь, что мне что-то может не понравится в нем.

— Михаил Андреевич, — от звука моего голоса водитель слегка дернулся. Кажется, его кожа стала еще белее, — вы меня боитесь?

— Нет, что вы, — сказал мужчина спокойным ровным голосом, и тут же взял себя руки, — можно спросить?

Я кивнула в ответ, ожидая вопроса с подвохом.

— Кто вы?

— Ох, на этот вопрос можно вечность отвечать, — я улыбнулась, намекая на то, что некоторые вопросы лучше держать при себе, оба целее будем! — начиная с самоощущения, заканчивая анатомией.

— Просто вы… вы отличаетесь от тех, кого я обычно вожу.

— Чем же?

— Всем, — мужчина слегка пожал своими широкими плечами, наконец направил машину в сторону знакомой мне дороги. Как же я хотела увидеть брата! — начиная от внешности, заканчивая поведением.

— И что меня отличает? Я не совсем понимаю… — а вот это плохо. Нельзя, чтобы я показала себя в дурном свете на людях, нужно исправиться.

— Вы кажетесь мне настоящей, — спокойно ответил Михаил, припарковав автомобиль на стоянке, — мне пойти с вами?

— Нет, не стоит. Я буду через час.

Михаил явно был удивлен тому, куда мы приехали. Он смотрел на меня, на то, как я поднимаюсь по лестнице — я видела это в зеркальном отражении больших дверей, и недоумевал, что могло привести меня в медицинский центр для тяжелых больных.

Несмотря на любопытство, ему хватило ума не лезть с расспросами.

Сергей, как и раньше, спокойно лежал на своей койке и мирно спал. Его лицо было более бледным, чем при полноценном уровне жизни. Датчики, подключенные к телу, собирали информацию, выводили на экраны мониторов показатели, в которых я совершенно ничего не понимала.

Братик был старше меня на десять лет и всегда защищал. Всегда… даже когда умерли наши родители, он не опустил руки, не сдался, боролся до конца.

— Ты сильный, я знаю…

Сев с ним рядышком, я взяла Сережу за руку и стала тихонько рассказывать обо всем, что меня беспокоило, конечно же не вдаваясь в детали на тот случай, если меня услышат посторонние люди. Да и мысленный разговор никто не отменял.

Мне стало чуть легче, немного спокойней, но в тоже время вернулась грусть и дикая усталость. Хотелось лечь с ним рядом, уснуть под боком, занять его место, но к сожалению, это невозможно.

До самого вечера Лиама я так и не увидела. Мне дико хотелось с ним поговорить, да даже просто посмотреть на него, вновь ощутить то трепетное и теплое чувство, возникшее глубоко внутри сердца.

Глупая я все же женщина. Знаю, что нельзя влюбляться, но все равно радуюсь этим странным ощущениям.