Твоя родословная

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

(Луна)

Он не отвечает мне сразу, вместо этого сосредотачиваясь на своих сложенных перед собой руках.

— Да ладно тебе, Уэст. После того, как на меня напали, мы сидели у меня на кухне и обсуждали всякую ерунду с Рафом. Потом ты подошел ко мне, чтобы сказать, что Дитрихсоны пытались нанести удар по моей голове. Тогда ты сбросил бомбу, сказав, что знал меня, когда мы были детьми. Ты назвал меня каким-то дерьмом, будто я "твоя Мун". Ты все еще трус, Уэст. — я свирепо смотрю на него, изо всех сил стараясь не хлопнуть рукой по столу в отчаянии.

Он знал, что я буду задавать вопросы, и, должно быть, знал, что они приведут в этом направлении. И все же он сидит там, по-прежнему не давая мне никаких ответов, как будто это не он хотел поговорить. Я не могу удержаться от усмешки, заставляя их обоих странно посмотреть на меня. Я не объясняю им свое внутреннее веселье и разочарование.

— Ну? Ты собираешься отвечать мне или снова убежишь?

Я имела в виду именно это, когда сказала, что не валяю дурака. У меня слишком много дел, чтобы тратить свое время на его молчание. Его вздох становится тяжелым, когда он, наконец, поднимает свои глаза на мои.

— Все пытались разыскать Рафа в течение многих лет. Нам сказали, что ты и твой отец мертвы, и он только что уехал. Раф по-прежнему выполнял свои обязанности перед Физерстоуном, но никогда не появлялся ни на каких собраниях. Очевидно, помогло то, что Джулиана занимала место за столом Кольца родословной Гиббсов.

Он делает паузу, явно пытаясь убедиться, что не облажается еще больше, чем уже облажался. Я смотрю на Романа, он тише, чем я ожидала. Его небольшая вспышка гнева ранее — это то, чего я ожидала на протяжении всего этого беспорядка, но я могу сказать, что он пытается сдержаться ради меня.

Смех раздается по всему кафе, привлекая мое внимание к столику у входа. Группа девушек смеется и болтает между собой, как обычные восемнадцатилетние девушки. О, неужели все так просто, да?

Я снова перевожу взгляд на Уэста, нетерпеливо постукивая пальцами по кофейному столику. Он понимает намек и прочищает горло, чтобы продолжить.

— Затем, когда мне было шестнадцать, я подслушал разговор между моими родителями. Моя мать плакала, постоянно повторяя: ‘она не умерла’. Мне потребовалось некоторое время, но я понял, что они могли говорить только о тебе. Они не были бы так эмоциональны по отношению ни к кому другому. — он потирает затылок, когда, наконец, начинает давать мне некоторое представление.

Роман прочищает горло, предлагая ему продолжить, за что Уэст бросает на него сердитый взгляд, но он продолжает.

— Когда я, наконец, рассказал им о том, что подслушал, они заставили меня поклясться никому об этом не говорить. Они боялись того, что произойдет, если Вероника доберется до тебя. — он поднимает бровь, они были правы, беспокоясь. — Поэтому я подыграл. Я ничего не говорил и не делал, пока не поступил в Академию Физерстоун. Затем я использовал свои занятия, чтобы укрепить свои навыки. Я день и ночь тренировался в бою и владении оружием, чтобы стать лучшим солдатом, каким только мог быть. Так что у Рафа было бы на одну причину меньше отказать мне. Затем я отправился на поиски.

— Почему? — я не понимаю, что за этим стоит. Я делаю глоток своего фраппучино, прокручивая в голове все, что он сказал. Я позволяю звуку кофеварки на мгновение отвлечь меня от этого беспорядка. На удивление, это довольно расслабляюще — слушать журчание кофеварки, знаете ли, если вы хотите, чтобы у вас постоянно болела голова. Заставляя себя повернуться лицом к Уэсту, я терпеливо жду ответа.

В конце концов он отвечает: — Потому что ты моя Луна Мун.

— Что это, черт возьми, должно означать, Уэст? — я не могу говорить тише, и несколько человек поблизости оборачиваются, но я просто смотрю в ответ.

— Это значит, что он хотел, чтобы ты принадлежала только ему, — ворчит Роман. Я думаю, это просто его альфа-ревность берет верх.

— Заткнись нахуй, Роман. Это вообще не имеет к этому никакого отношения. — он вздыхает, пытаясь успокоиться, прежде чем повернуться ко мне. — Луна, я в последний раз видел тебя, когда тебе было шесть лет, а мне десять. Понимал ли я, что от меня ожидают серьезных отношений с тобой? ДА. Понимал ли я, что мне придется делить тебя с Романом? ДА. Хотел ли я этого? Честно говоря, нет.

Меня снова поражает его честность, я вижу правду в его глазах.

— Итак, что ты подразумеваешь под своей Мун?

— Я имею в виду, что ты моя Мун, сестра, которой у меня никогда не было. Назови мне случай, когда я вел себя иначе, чем твой друг. Я никогда не видел тебя в сексуальном плане, Луна. Без обид. — он поднимает руки, сдаваясь, и я на мгновение задумываюсь.

Самый близкий момент, когда между нами было что-то почти сексуальное, был, когда я посчитала, что с ним легко переспала бы после моего боя. Теперь это кажется чертовски неловким, я съеживаюсь про себя, но в остальном я действительно ничего не понимаю. Я киваю в знак согласия, и он продолжает.

— Я помню, как впервые увидел вас, вас обоих. Мне было четыре года, и меня не впечатлил этот сопляк, вечно плачущий и требующий всеобщего внимания, — говорит он, указывая на Романа. — Потом появился еще один ребенок, который не плакал и спал как ангел. Я помню, как заглядывал в твою детскую корзинку, а твой отец присел на корточки рядом со мной.

Он на мгновение замолкает при упоминании моего отца, но сейчас со мной все в порядке. Пока никаких срывов.

— Я никогда не забуду его слов, Луна. Он сказал: — Неважно, что произойдет Уэст, мы сделаем все возможное в этой жизни, чтобы защитить нашу девочку. Мы будем нужны ей, даже если она считает, что это не так. Мы боремся за нашу семью, и, несмотря ни на что, мы такие, какие есть.

Он собирается продолжить, когда Роман прерывает его.

— Я не был плаксивым сопляком, вредный Уэст, забери блять свои слова обратно.

Я не замечаю ни его тона, ни реакции Уэста, поскольку с головой погружаюсь в воспоминания.

Оглядывая озеро, я оглядываюсь и вижу позади себя большую бревенчатую хижину. Полностью из темного дерева с шиферной крышей, высотой в два этажа и смехотворно широкой. Моему детскому воображению это похоже на замок. Я вижу своего отца, Рафа, и две другие пары. Один из мужчин похож на отца Романа, Рыжаяжи Риверу. Они все улыбаются с балкона второго этажа и машут в мою сторону.

Моя маленькая ручка машет в ответ, когда я сажусь на маленький деревянный причал, мои ноги свисают с края, но не касаются воды. На мне ярко-красный купальник с маленькими белыми цветочками по всему телу.

— Давай, Луна. Это неглубоко, не будь ребенком.

Я смотрю на воду, откуда доносился голос, и вижу маленького мальчика с растрепанными каштановыми волосами и ярко-голубыми глазами, который смотрит на меня, подняв руки вверх. Роман.

Нам, должно быть, по четыре, может быть, по пять лет? Я не уверена.

Нервы, которые я ощущаю внизу живота, не позволяют мне присоединиться к нему, заставляя меня оставаться именно там, где я есть. Я хочу войти и поиграть, но просто не могу.

— В чем дело, Мун?

Оглядываюсь через плечо, в поле зрения появляется Уэст, присаживающийся на корточки рядом со мной. Я смотрю вниз, на причал, слишком смущенная, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Эй, моя Луна Мун всегда болтает для меня без умолку. Не замалчивай сейчас. — он приподнимает мой подбородок и заправляет волосы за ухо.

— Это глупости, Уэст, — бормочу я, слегка надув губы.

— Нет ничего глупого, когда дело касается тебя, Луна. Теперь скажи мне, что не так, чтобы я мог помочь это исправить. — я чувствую себя с ним так спокойно, в безопасности. Как будто я могу рассказать ему все на свете, и он сделает это лучше.

— Я хочу поиграть с Романом, но мне страшно, — шепчу я, оглядываясь на воду.

— Скажи ей Уэст, она не меня слушает, — стонет Роман, разбрызгивая воду вокруг себя.

— Не дави на нее, Роман. Она должна это сделать, когда будет готова.

Я не поднимаю глаз, совершенно смущенная тем, что не могу просто вмешаться. Я слышу, как Роман что-то бормочет в воде, но Уэст наклоняется, протягивая руку.

— Принцесса Луна Мун, хочешь, я помогу тебе спуститься? Если тебе это не понравится, я подыму тебя обратно на причал.

Я думаю над его словами, глядя на воду. Я не вижу дна, и от этого у меня сводит живот. И все же я слегка киваю головой в ответ на его предложение. Я верю ему, когда он говорит, что вернет меня сюда, если мне это не понравится.

Он мгновенно спрыгивает с причала в воду, которая едва доходит ему выше колен. Он протягивает ко мне руки, и я бросаюсь к нему, обвиваясь вокруг него, как обезьянка, как можно выше. Боясь коснуться воды.

— Ты в порядке?

Я просто киваю ему в плечо.

— Хорошо, я понесу тебя немного до Романа, потом встану на колени в воде. Если ты хочешь, чтобы я остановился, просто скажи, хорошо?

— Да, — тихо отвечаю я.

Когда мы приближаемся к Роману, мое сердцебиение немного учащается. Уэст останавливается, и я чувствую, как он медленно опускается на колени, заставляя меня прижаться к нему крепче. Он не жалуется, просто продолжает медленно опускать нас в воду.

Я чувствую, как вода касается пальцев моих ног, и тихий стон срывается с моих губ, когда я боюсь бездонной ямы с водой, заставляющей Уэста замереть.

— Я могу остановиться, — предлагает он. Я качаю головой, чувствуя себя смелее, когда он здесь, чтобы помочь.

Он продолжает, и я чувствую, как вода поднимается мне до пояса. Какое-то время мы не двигаемся и ничего не говорим, пока я начинаю расслабляться.

— Мун, я обещаю тебе. Если ты отпустишь ноги, твои пальцы ног коснутся дна.

Чувствуя себя достаточно храброй, чтобы поднять голову с его плеча, я смотрю на него. Он продолжает обнимать меня, но мягкость в его глазах придает мне сил, которые мне нужны, чтобы попробовать.

Я медленно опускаю ногу, и пальцы ног ощущают дно. Оно полно камней, и это совсем не то, чего я ожидала. Я опускаю другую ногу, чтобы встать самостоятельно. Я отпускаю Уэста, но он нависает рядом, чтобы быть уверенным, что он рядом, если я передумаю.

Роман решает, что подождал достаточно, и снова начинает плескать водой, и это попадает мне прямо в лицо. От шока я застыла на месте, когда Уэст впился взглядом в Романа.

— Роман, перестань быть сопляком и позволь ей чувствовать себя комфортно.

Я опускаю пальцы в воду, теперь шок от того, что она попала мне в лицо, немного проходит, и у меня вырывается тихий смешок.

— С ней все в порядке, перестань командовать, Уэст… вредина… — говорит Роман, пытаясь возразить.

— Уэст вредный, — хихикаю я, брызгая водой в Романа.

— Эй, не будь такой соплячкой, как этот, Мун. Я не могу справиться с вами двумя, — улыбается он, когда я тоже плещу на него водой.

— Уэст-вредитель, — произносим мы оба в унисон, заставляя себя смеяться еще громче.

Мы проводим остаток дня, играя, плескаясь и веселясь так, словно у меня никогда не было никакой неуверенности в себе с самого начала.

Несколько раз моргнув, я возвращаюсь в кафе с Романом и Уэстом, которые оба смотрят на меня с беспокойством. Я прочищаю горло и проглатываю фраппучино, чтобы на минуту избежать их взгляда. Боже, это было так живо, что я это почувствовала. Забота и мягкость с его стороны, даже в юном возрасте он пытался быть защитником, каким обещал быть моему отцу.

Роман сжимает мою руку, лежащую на столе, заставляя меня посмотреть на него.

— Эй, принцесса, что-нибудь вспомнила? — мягко спрашивает он, и я киваю, ставя свой пустой пластиковый стаканчик на стол. Они хотят, чтобы я рассказала им, в чем дело, я вижу это по их глазам.

— Мы были в каком-то домике, и я испугалась залезть в воду, — бормочу я, пытаясь найти правильные слова, чтобы объяснить остальное.

— Уэст вредный, — произносит Уэст вслух с легкой усмешкой на лице, понимая, что вызвало воспоминание, вспоминая, откуда взялось это прозвище.

— Да. Я действительно верю, что тогда ты тоже назвал его сопляком. — я ухмыляюсь Роману, когда он вспоминает то, что мы все разделяем.

— Я не был сопляком. Ты была просто напуганным котенком. — он улыбается мне, даже когда я свирепо смотрю на него.

Мы все немного сидим в тишине, вспоминая нашу общую связь, пока Уэст не нарушает молчание.

— Так что, нет Луна. Я не хочу быть никем большим, чем твоим другом, твоим защитником. Я буду защищать тебя, несмотря ни на что. Вот почему, когда я появился, Раф не отослал меня прочь. Он позволил мне помочь обучить тебя в областях, в которых я специализировался лучше, чем он. Как бы уперто он ни думал, что защитил тебя от Физерстоуна, мы должны были быть уверены, что ты сможешь защитить себя, когда мы не сможем.

Я верю его словам, но это оставляет меня с вопросом.

— Когда ты появился в Филадельфии несколько лет назад, когда я была на работе, как ты на самом деле узнал, что я там? — я наклоняю к нему голову и откидываюсь назад, Роман отказывается отпускать мою руку.

— Я начал работать в Академии, как только закончил ее. Это означало, что я меньше использовал свои экстремальные навыки и больше был в курсе событий. Здесь проходят все праздничные мероприятия, и я случайно услышал телефонный разговор с Патриком О'Шей. Кто-то рассказывал ему о навыках вора, и я слышал, что все это связано с тобой. Поэтому я последовал за тобой, чтобы убедиться. — я киваю в согласии с его словами, в этом есть смысл.

— Мы можем перейти к той части, где ты объяснишь, почему, черт возьми, ты не мог сказать мне? — перебивает Роман, дойдя до предела своего молчания.

Уэст вздыхает, прежде чем посмотреть на него. — Послушай, Ром, речь никогда не шла о том, чтобы намеренно держать тебя в неведении. Я пообещал Рафу, что не расскажу ни единой живой душе, и он заставил меня пообещать не говорить тебе, потому что ты не смог бы остаться в стороне.

— Черт возьми, конечно, я бы не остался в стороне! В тот день все наши жизни изменились, Уэст. Возможно, мне было всего шесть лет, но я все еще чувствовал ту же боль. Я все еще хотел, чтобы она была здесь, с нами, каждый божий день. — свободной рукой он ударяет кулаком по столу, а другой крепко сжимает мою руку.

Болтовня вокруг нас стихает, поскольку все бросают взгляды в нашу сторону при вспышке гнева Романа. Мы втроем просто оглядываем комнату, отчего им становится чертовски неловко, и они все быстро отворачиваются.

— В том-то и дело, Роман. Раф пытался не подпускать ее к тебе, защитить от всего этого. — говорит Уэст, широко разводя руки, чтобы настоять на своем.

Они никогда не придут к согласию по этому вопросу, и я принимаю обе их стороны. Они держали меня в секрете, чтобы защитить от всего этого, но в конечном счете я все равно оказалась здесь.

Я бы предпочла понять все причины, стоящие за этим, поговорив с Рафом или моей бабушкой, поэтому я пытаюсь изменить направление, в котором мы движемся.

— Так вот почему ты продолжал называть меня лгуньей, когда я приехала? — я смотрю на Романа, он понимает, что я имею в виду. В первый раз, когда я столкнулась с ним в спортзале, и даже когда мы трахались, он назвал меня лгуньей. В то время это не имело смысла, но теперь я вроде как понимаю.

— Да. Когда ты появилась с тремя родословными, утверждая, что ты Стил, я подумал, что ты наследница Тотема, пытающаяся спрятаться под чьей-то другой личностью. — боль, видно в его глазах.

— Когда ты понял, что я не наследница Тотема, а настоящая Стил? — спрашиваю я, желая знать, как долго он держал это в секрете.

— Когда на тебя напали. Уэст упомянул, что ты разговаривала по телефону с Рафом, когда это случилось, потом я часами ждал у своей двери, ожидая, когда Раф уйдет. Он подтвердил это.

Итак, он знал об этом за месяц до того, как узнала я. Той ночью в Вашингтоне он попросил о разговоре, когда я вернусь. На обратном пути из «DCM Tech» мой мозг прокручивал все сценарии, почему. Он сказал, что это важно. Когда я смотрю на него сейчас, я знаю, что он пытался сказать мне это. Я вижу правду в его глазах, но меня все еще бесит, что он так долго держал это при себе.

С меня хватит. На сегодня я исчерпала свой лимит воспоминаний и истин. Я смотрю на Уэста и протягиваю руку за ключами, которые он отдает без вопросов.

— Я верю твоим словам, Уэст. Теперь мне нужно верить твоим действиям. Раф тебе что-нибудь рассказывал?

— Ничего. Он мне ничего не сказал, — говорит он, складывая руки на столе.

— Хорошо. Ты узнаешь, если я смогу, начать тебе полностью доверюсь. Ты понимаешь? — я должна быть в состоянии доверять ему, прежде чем мы сможем двигаться дальше.

— Все, что тебе понадобится.

Я киваю: — Хорошо. Я хочу, чтобы ты собрал всю информацию об Играх, насколько это возможно. Мне нужен твой собственный опыт, весь. Я хочу быть готовой, отправляясь туда. Я собираюсь уничтожить этих ублюдков, и лучший способ сделать это — с самого верха.

Я не шевелю ни единым мускулом, даже не моргаю, показывая ему, насколько я серьезна. Если Уэст хочет защитить меня, как он утверждает, он может сделать это, предоставив мне все необходимые детали, чтобы покончить с ними.

— Принял.

Вот так просто. Он встает, зная, что больше сказать нечего, но на мгновение замирает, и я мгновенно понимаю почему.

Поднимаясь на ноги, я киваю, что заставляет его обнять меня покрепче.

Он был значительной частью моего детства и вернулся в мою жизнь, когда мне было четырнадцать. Ни разу за последние четыре года я не проявила к нему никакой настоящей заботы. И все же он защищал меня в детстве и оплакивал мою смерть. Должно быть, это было тяжело для него, для них обоих.

Я не могу обнять его в ответ, мои руки прижаты к телу.

— Ты останешься со мной, несмотря ни на что, Мун. Если этот сопляк или кто-нибудь другой выйдет из-под контроля, просто дай мне знать, — шепчет он мне на ухо, прежде чем отойти от кабинки и покинуть кафе.

— Ты в порядке? — Роман спрашивает на удивление спокойно, вытянув руки вдоль задней стенки кабинки. Если бы он спросил меня об этом неделю назад, я бы выпотрошила его ножом и потом облизала лезвие, наслаждаясь вкусом его боли.

Сейчас?

Он мой Туз, как бы сильно я это ни ненавидела и как бы меня это ни пугало. Я хочу просто позволить себе иметь это с ним, со всеми ними. Игры нависают над нашими головами. Рико, Вероника и Дитрихсон все затевают какое-то безумное дерьмо. Я и так имею дело с большим количеством проблем, чем хотела бы. Я хочу доверять своей интуиции насчет него, но ему нужно будет сделать нечто большее, чем съесть меня в "Rolls-Royce".

— Честно? Я не знаю. Я хочу доверять тебе и хочу попробовать, но ты жестко облажался. Точно так же, как и все остальные.

— Я могу это понять, принцесса. Чего бы это ни стоило, я в деле. — он мягко улыбается мне, и мои плечи расслабляются.

— Роман, если ты еще когда-нибудь что-нибудь от меня утаишь, пути назад уже не будет. Я также хочу быть в состоянии доверить тебе несколько вещей, которые мне нужно уладить, но ты должен показать мне, что ты не позволишь никому другому диктовать, что происходит между нами. Мне также нужна твоя помощь со специальным агентом, у меня на это не хватает времени.

Я смотрю ему в глаза, пытаясь позволить ему увидеть боль, которая не проходит, чтобы убедиться, что он знает, что я не потерплю от него ничего меньшего.

— Я обещаю, принцесса, — говорит он, вставая из-за стола и останавливаясь передо мной. — Я буду рядом, несмотря ни на что, Луна. Мы все будем.

Он поднимает руку, чтобы погладить меня по щеке. Нежные моменты с ним вызывают у меня мурашки, обычно мы слишком вспыльчивы, чтобы ценить такие моменты, как этот.

— Давай вернемся, чтобы перевести Джесс в "Туз" и немного расслабимся.

Я киваю в знак согласия. — Может, возьмем всем чего-нибудь выпить?

— Определенно, мне нужен еще один фруктово-розовый напиток с плавающими кусочками. Он вызывает привыкание. — его глаза комично загораются, когда он облизывает губы. Заставляя меня хихикать, он тянет меня за собой.

Рядом с ним я теряюсь, чувствуя себя обычной восемнадцатилетней девчонкой, даже если это всего на минуту.