Твоя родословная

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

(Луна)

Разложив оружие по чемоданам, Роман пошел складывать его в каждой из комнат, пока я готовлюсь к отъезду. В каждой комнате теперь есть клинки и пистолеты всех форм и размеров для подготовки к Играм. Все комнаты, кроме комнаты Паркера, мы оставили пустыми. Понимание того, что его отец может появиться и получить доступ в его комнату без вопросов, означает, что мы должны перестраховаться. Мы добавили дополнительные вещи к четырем оставшимся спортивным сумкам, чтобы быть уверенными, что мы защищены.

Я прячу свой в комод рядом с сумкой, которая ждала меня, когда я впервые пошла в хранилище. Ту, на которой вышито "Meu Tesouro", которую я до сих пор не могу заставить себя открыть.

После заявления Романа в хранилищах я пытаюсь пойти ему навстречу в том, как я буду искать подход к агенту. Не снимая джинсов, я меняю футболку на белую майку, которая опускается ниже обычного. Скидывая армейские ботинки, я надеваю сандалии и подправляю макияж, на этот раз нанося блеск только на губы.

От вида моей красной помады, размазанной по члену Романа там, в хранилище, моя кожа краснеет, а по рукам бегут мурашки. Черт. Все это было так горячо, даже он заставил меня немного подчиниться. Лучше бы он поверил мне, когда я сказала, что это будет большая редкость, но, увидев огонь в его глазах, я бы сделала это снова.

Я не думала о том, как он воспримет мои слова. Мне никогда раньше не приходилось считаться с другими. Мне также никогда не приходилось делать все возможное, чтобы кого-то развратить. Я видела по его глазам, что он хотел преподать мне урок, заявить на меня права, поглотить меня, и я хотела знать, каково это.

Я брала все, о чем он просил, я отдавала ему всю себя. Вершиной близости был взгляд в его глаза, когда я достигла кульминации рядом с ним. Я хочу этого ощущения снова и снова. Я не могу назвать охватившее меня чувство, но это была разница между трахом ради удовольствия и ради чувств, это точно.

Мои пальцы впились в его спину, шею, везде, за что могли ухватиться, когда он прижал меня к стене. Маленькие капельки пота выступили бисером вдоль линии его лба, когда он тоже добивался своего оргазма, он заглянул в мою душу. Черт, я никогда не буду готова уйти, если не перестану прокручивать это в голове на повторе.

— Ты готова, капитан? Ребята здесь, — кричит Рыжая из гостиной, побуждая меня к действию.

— Иду, — кричу я в ответ, убирая все на место.

— Да, ты готова, — говорит Роман из-за двери моей спальни, застав меня врасплох ухмылкой на лице.

Остальные должны слышать его комментарий, препираясь между собой из-за того, что, по словам Оскара, он взял немного моих конфет. Больше я ничего не слышу. Я слишком занята, наблюдая, как Роман скользит взглядом по моему телу, его глаза останавливаются на моей майке и просвечивающем под ней белом кружеве. Его глаза темнеют, а кулаки сжимаются по бокам.

— Детка, это меня компрометирует. Хочешь — не хочешь, но я не переоденусь. — мой голос тверд, когда я подхожу к нему, останавливаясь в дюйме от его груди, из-за чего мне приходится слегка наклонить голову, чтобы встретиться с его взглядом.

Его рука поднимается к моей груди, проводя пальцем по краю кружева моего лифчика, в то время как его глаза остаются на моих.

— Если я хотя бы мельком замечу, что он пялится на твои идеальные сиськи, я вырежу ему глазные яблоки, — ворчит он. Другой рукой он находит мою талию и крепко сжимает.

От всех этих притязаний у меня на бедрах и талии остаются синяки от пальцев, и я даже не сожалею об этом.

— Роман, смотреть не проблема, но если он попытается дотронуться до меня, я убью его сама. Согласен? — спрашиваю я, теряясь в его ярко-голубых глазах, когда он смотрит на меня сверху вниз. Его рука обхватывает мою грудь, в то время как другая перемещается к моей попке, сжимая ее. Его хватка заставляет костяшки пальцев побелеть, но мое вожделение только усиливается.

— Не согласен, принцесса. Ты моя. — прижимаясь своими губами к моим с грубой силой, он отстраняется и отступает слишком быстро. — Помнишь, о чем мы говорили? Не заставляй меня быть убийцей на твоей заднице, — говорит он, прежде чем вылететь из комнаты.

Я понятия не имею, шутит он или нет. Мой разум надеется на это, в то время как моя киска хочет увидеть его в действии. Трахни меня, она позор. Я смотрю на себя сверху вниз, желая, чтобы сексуальное напряжение ушло. Глупые женские роли.

— Поехали, детка. Как бы сексуально ты ни выглядела, я вроде как в команде Романа со всем этим, — говорит Оскар, выглядывая из-за двери и водя пальцем вверх-вниз по моему росту.

Я закатываю глаза, проходя мимо него в гостиную. Остальные топчутся у двери, в то время как Рыжая сидит на диване с включенным телевизором, а ее задания разбросаны по кофейному столику. Игнорируя всех нас, она постукивает ручкой по блокноту в своей руке, в то время как ее глаза прикованы к шоу, идущему на экране.

— Рыжая, ты уверена, что хочешь остаться здесь одна? Ты можешь пойти со мной, — предлагаю я, но она уже качает головой.

— Что и тратить свое время, сидя в грузовике с этой сворой? Нет, спасибо, у меня есть дела поважнее. Например, съесть все свои закуски, притворяясь что делаю эту работу, и смотря телевизор. — она смотрит на меня с широкой улыбкой, прежде чем снова повернуться к экрану.

Приняв это за намек, я направляюсь к парням, а Паркер держит дверь открытой наготове.

— Пока, Джессикинс, — кричит Оскар, но она не отвечает. Вместо этого она показывает ему средний палец, заставляя меня смеяться. Мне нравится вся эта уверенность, исходящая от нее и Паркера в эти дни.

Теперь мне нужно усилить свои собственные силы, чтобы заполучить этого Специального агента на борт и не дать Физерстоуну больше причин убить меня.

*****

Роман ставит грузовик на стоянку возле маленькой закусочной. Нам потребовалось около двадцати минут, чтобы добраться сюда, на окраину Инсбрука, и перед нами находится самая классическая закусочная, которую я когда-либо видела. Отсюда я вижу флуоресцентные лампы вокруг окон, и мне не терпится поскорее попасть внутрь. Мне нравятся кожаные сиденья, и я втайне молюсь о музыкальном автомате. Он стоит особняком с торговым центром чуть дальше по дороге, отчаянно нуждаясь в свежей покраске. Это самая большая закусочная, которую я когда-либо видела, и у меня немного разбивается сердце оттого, что на вывеске не хватает буквы.

Ради всего святого, Луна, это бизнес, а не удовольствие. Качая головой, я сосредотачиваюсь на том, что здесь действительно важно, а не на доске для молочных коктейлей, которую я вижу у входа.

Сидеть впереди рядом с Романом было единственным способом, которым я согласилась бы не встречаться с ними здесь, на «Дот». Я ненавижу ездить в машине, но я всегда чувствую себя немного лучше, находясь впереди, чем зажатой сзади. Итак, Оскар, Паркер и Кай все втиснуты сзади. Отстегивая ремень безопасности, я смотрю на них через плечо и вижу, что все они оглядываются в поисках агента.

Ранее Роман показал мне несколько фотографий мужчины средних лет, возможно, под сорок, с каштановыми волосами, тронутыми сединой, и карими глазами. На фотографиях он казался достаточно милым, как классический герой американского маленького городка, но все мы знаем, что внешность может быть обманчивой.

— Там, — говорит Кай, указывая рукой на последнюю кабинку слева от закусочной. Отсюда видно только его лицо, но это определенно он.

Роман вздыхает рядом со мной, привлекая мое внимание, когда опускает взгляд на свои колени.

— На обратном пути в Академию мы можем проехать через Такахо? Потом, когда мы вернемся и Джесс спросит, где мы были, я могу сказать "Так-а-Хо". Пожаааалуйста? — Оскар говорит с ухмылкой. Его энтузиазм немного поднимает мне настроение, когда Кай пытается ударить его по голове, поскольку Роман не может.

— У тебя есть все, что тебе нужно, Ангел? — бормочет Паркер, сжимая мое плечо с сиденья позади меня.

— Да, я в порядке. — я поднимаю свой рюкзак с пола и в последний раз проверяю, все ли у меня на месте.

Роман снабдил меня несколькими отфотошопленными фотографиями этого парня, чтобы при необходимости использовать в качестве шантажа. А также несколько поддельных контрактов, если понадобится.

Я не очень внимательно просматривала их, но я знаю, что Специальные агенты могут потерять работу из-за растрат, контрабанды и взяточничества, и именно в этом все дело. Я просто надеюсь, что мне не придется ими пользоваться.

Не желая больше откладывать выполнение задания, я тянусь к дверной ручке, когда Роман хватает меня за руку.

— Принцесса, я хочу, чтобы ты достала свой телефон и набрала ананас, чтобы, если тебе понадобится им воспользоваться, он был готов к отправке. Хорошо? — я понимающе киваю и открываю дверь.

— Будь в безопасности, детка. — добавляет Оскар, когда я выхожу, но я не оглядываюсь. Вместо этого я расправляю плечи и направляюсь к входу.

Я держу дверь в закусочную открытой, пропуская пожилую пару, прежде чем войти. Они бормочут слова благодарности, но я не обращаю на них никакого внимания, я занята сканированием закусочной в поисках всех точек доступа. Роман сказал мне, что есть два задних входа, которые отсюда находятся рядом со стойкой, где находится касса. Дверь, через которую я прохожу, и та, что ближе всего к агенту, — единственные две другие.

Здесь не слишком оживленно, восемнадцать человек, не считая персонала, неторопливо наслаждаются поздним обедом. Никто не обращает на меня внимания, когда я прохожу между столиками прямо к своей цели. Здесь все классически: сиденья из темно-бордовой кожи и кабинки с дешевыми столиками из белого мрамора. Мне это чертовски нравится. Это напоминает мне о месте рядом с нашим с Рафом домом, куда мы обязательно ходили раз в неделю.

Кабинка, которую занимает Доминик Бридж, находится прямо передо мной, и я без колебаний занимаю место напротив него. Я кладу свой рюкзак рядом с собой, пока он допивает кофе, ставит кружку обратно на стол и оглядывает меня.

— Могу я вам помочь? — устало спрашивает он, изучая мое лицо, но ни разу не взглянув на мою грудь. Хорошее начало, агент. Лично он выглядит гораздо более уставшим, с мешками под глазами и дополнительными морщинами на лбу.

— Ты можешь, хотя мне не нравится, что приходится занимать место без наилучших точек обзора. — предлагаю я в ответ, кладя предплечья на стол перед собой и складывая руки вместе.

Официантка подходит к нам и с широкой улыбкой смотрит на агента. — Дом, тебе налить еще? — спрашивает она, и он кивает, но не сводит с меня глаз. — Хочешь чего-нибудь поесть, милая? — я не смотрю на нее, но качаю головой, и она уходит.

Тишина заполняет пространство между нами, пока каждый из нас оценивает другого. Я не хочу выдавать слишком много, я хочу увидеть, о чем он думает, прежде чем я что-нибудь скажу. Я изо всех сил стараюсь сохранить нейтральное выражение лица, когда он наконец нарушает молчание.

— Ты та, кто следила за мной? — в его голосе нет гнева, больше любопытства, но он явно знает, что Роман следит за ним.

— Неа, — наконец говорю я, откидываясь на спинку стула, пытаясь казаться расслабленной, но тот факт, что он знает, немного напрягает меня.

— Ты имеешь отношение к этому? — он приподнимает бровь, глядя на меня, провоцируя сказать правду.

— Да. — у меня нет причин лгать, особенно учитывая то, что мне нужно, чтобы он сделал.

— Ты из Академии? — черт, если бы я не знала, что этот парень агент, я бы сказал сейчас. Как я могу отвечать на все вопросы?

— Ты собираешься продолжать задавать не относящиеся к делу вопросы или мы перейдем к делу? — прямота — это все, что я могу предложить прямо сейчас, мне не нужно тратить здесь больше времени, чем нужно. Он откидывается на спинку стула, подражая моей позе, и делает глоток кофе.

— Могу только предположить, что ты здесь для того, чтобы заставить меня делать грязную работу за Физерстоун, хм? — он говорит это так небрежно, даже не моргнув глазом, и я в замешательстве. Здесь происходит что-то еще, что-то, о чем я не знаю.

— Ты знаешь, сколько детей из этого места были вынуждены прийти ко мне, чтобы сделать то же самое? Они поручили тебе задание, которое, как они знают, ты не сможешь выполнить, ты понимаешь это?

Черт.

Конечно, они это сделали. Как чертовски глупо с моей стороны.

— Я не удивлена, — говорю я, постукивая пальцами по столешнице. — Любой предлог, чтобы убить меня, и они ухватятся за это.

Он смотрит на меня сверху вниз, переваривая мои слова.

— Что это значит? — спрашивает он, понижая голос, чтобы убедиться, что нас никто не слышит, но прямо сейчас я в ярости. Пытаться оставаться спокойной и расслабленной оказывается непросто.

— Это значит, что если я не выполню задание, я умру. — они уже заставили меня пройти через какое-то испытание, оставили шрамы, а теперь это? Я совсем не удивлена. И он тоже. Любой другой, услышав то, что я только что сказала, был бы в панике или, по крайней мере, ошеломлен, но вместо этого он ругается.

— Он сказал, что это произойдет. Черт. Сколько тебе осталось времени, чтобы выполнить это задание? — его глаза ищут мои с новым блеском, пока он пытается собрать все воедино.

— Две недели.

— Дай мне время до следующего воскресенья, к тому времени я буду знать, что делать. — обводя взглядом стол, он достает салфетку из автомата и ручку из кармана. — Напиши здесь свой контактный номер, — говорит он, протягивая ее мне.

— Извини, ты ожидаешь, что я буду доверять тебе, когда моя жизнь висит на волоске? — я издеваюсь над этим гребаным парнем. — Нет, спасибо.

— Соглашайся или оставь это. Это больше, чем я предлагал кому-либо до тебя, — твердо говорит он, сохраняя спокойствие. Заглядывая ему в глаза, я не знаю, что заставляет меня это делать, но я нацарапываю свой номер на салфетке. Он быстро хватает ее со стола и встает.

— Я обещаю тебе, Луна, к следующему воскресенью у меня будет способ разобраться с этим. — с этими словами он ушел, оставив меня сидеть здесь, потрясенную всей этой неразберихой.

Подождите.

Он сказал: "Я обещаю тебе, Луна", но я так и не назвала ему своего имени.

Какого хрена?

Вскакивая на ноги, я хватаю свою сумку и выбегаю на улицу. Его нигде нет. Провожу рукой по лицу, и мне кажется, я схожу с ума.

Визг шин сбоку привлекает мое внимание. Роман выскакивает из грузовика и оказывается у меня перед носом за считанные секунды.

— Что, черт возьми, произошло? — кричит он, его глаза лихорадочно ищут мои, пока я пытаюсь разобраться в собственных мыслях.

— Возвращайся в машину, детка. Я объясню по дороге домой. — он неохотно отпускает меня и забирается обратно, пока Паркер открывает для меня пассажирскую дверь. Я пытаюсь благодарно улыбнуться, но у меня ничего не выходит.

Улучив минуту, чтобы привести себя в порядок, я в отчаянии запускаю руки в волосы.

— Он, блядь, знает, Ром. Он практически все знает. Они поставили передо мной невыполнимую задачу, — шепчу я, мой мозг болит от попыток понять, что, черт возьми, на самом деле только что произошло. Я слышу, как он в гневе ударяет кулаками по рулю, но я не отрываю взгляда от своего окна. Я слышу, как кровь стучит у меня в ушах, и чувствую, как мое сердце колотится в груди.

— Поехали, Роман. Я расскажу тебе все, что он сказал.

Он заводит машину, и мы выезжаем со стоянки. Не теряя времени, я перехожу прямо к делу.