Ты любила мою тьму

10 ГЛАВА Ничто не заменит дом

Как только машина останавливается, и открываются замки, я быстро выхожу из нее, не желая, чтобы кто-нибудь еще ко мне прикасался. Я иду к входной двери, и он молча следует за мной.

Когда я подхожу к лестнице, то останавливаюсь с одной рукой на перилах и смотрю в сторону той части дома, где удерживают Сашу. Кажется, что прошли недели с тех пор, как ее тащили по этому коридору, пока она звала меня на помощь.

― Вперед, ― приказывает охранник.

Я измучена, и у меня всё болит, поэтому решаю, что сейчас не время предпринимать что-либо, и медленно поднимаюсь в свою комнату. Когда я останавливаюсь перед дверью, то замечаю, что она слегка приоткрыта. Открывая ее полностью, шагаю внутрь и вижу Джейка, сидящего на стуле в углу. Его голова опущена, и он придерживает ее руками, сохраняя молчание и не двигаясь.

За мной захлопывается дверь и закрывается на замок.

Джейк резко поднимает голову, и его глаза сразу находят меня.

― Надеюсь, у тебя есть ключ, чтобы выйти, потому что я вовсе не горю желанием застрять здесь с тобой, ― говорю я честно, проходя мимо него в ванную и чувствуя, что он провожает меня взглядом, пока я не закрываю за собой дверь.

Стоя в ванной, я смотрю на свое отражение в зеркале. Это по-прежнему я, но на моем лице выражение такой великой печали, которого я никогда не видела прежде. И в первый раз за всю свою жизнь, мне становится интересно, когда я умру, когда моя жизнь, ставшая такой трагически неправильной, закончится. Мое сердце бьется медленно и безжизненно. Если я захочу, смогу ли остановить его навсегда?

Как Эмили смогла прожить так в течение пяти лет? Я бы скорее умерла, чем повторила эту ужасную ночь.

«Саша».

Точно. Ради Саши я смогу жить такой жизнью сколько угодно, до тех пор, пока не вытащу ее из этого места.

Начинаю расплетать косу, мечтая заснуть и проснуться от этого кошмара. Я сбрасываю с себя платье, вхожу в огромный душ и закрываю белую занавеску, отделяя душ от остальной части комнаты. Это ― роскошь, которую я заработала, согласно словам Марко. Убеждаюсь, что вода горячая, встаю под душ и шиплю, когда она обжигает мою кожу. Я нахожу мочалку, намыливаю ее и начинаю тереть кожу. Смываю кровь между ног, быстро и сильно проводя мочалкой снова и снова, желая, чтобы на моем теле не осталось никаких следов этого мужчины.

Спустя какое-то время дверь в ванную открывается.

― Лили, ― кричит Джейк. ― Ты здесь уже больше часа. Все в порядке?

Когда он произносит эти слова, я замечаю, что вода стала холодной.

― Проваливай, Джейк, ― огрызаюсь я. Не слышу, чтобы дверь закрылась, и от этого моя кровь закипает. У меня что, совсем ничего не осталось? Даже времени для себя, времени на то, чтобы восстановиться и зализать раны?

Разозлившись и смутно осознавая, что делаю, я выхожу из душа. Джейк стоит в середине комнаты, уставившись на душ с нерешительностью во взгляде. Видимо, думает, уйти ему или остаться.

Как только он замечает меня, его глаза расширяются.

― Ты этого хочешь? Тоже хочешь взглянуть на меня, может, трахнуть меня? ― мой голос переполнен эмоциями, но я контролирую его с помощью гнева.

Джейк быстро отворачивает голову в сторону, но оказывается смотрящим в зеркало, в котором видно мое отражение.

Внезапно его челюсть напрягается и начинает дергаться. Он резко поворачивает голову обратно ко мне, и его глаза прожигают дыры в мочалке, которую я держу.

Я опускаю взгляд, чтобы посмотреть, на что он уставился, и замечаю, что моя кровь окрасила мочалку в розовый цвет. Огромная тяжесть опускается на мою грудь, и в этот момент всё обрушивается на меня: нас похитили, Сашу забрали, а меня заперли и изнасиловали.

«Слишком много для меня».

А сейчас я стою обнаженная перед еще одним мужчиной…Что я делаю? С этой мыслью я роняю мочалку на пол и начинаю открыто рыдать.

Внезапно к моему телу прикасается что-то мягкое, и я замечаю, что Джейк оборачивает вокруг меня белый шелковый халат. Потом он поднимает меня и берет в свои мягкие и утешающие руки.

«Почему? Почему он кажется таким теплым и надежным?»

Я что, настолько далеко зашла, настолько спятила, что приму утешение от кого угодно? В ответ на свой вопрос я зарываюсь лицом в его шею, хватаюсь за его рубашку и плачу у него на груди.

Джейк выносит меня из ванной и аккуратно опускает на кровать. Он накрывает меня одеялом, закутывает меня в него, и постепенно мои рыдания утихают, благодаря теплу и заботе. Я икаю, когда он нежно убирает мои волосы с лица и нежно целует в лоб. Это действие выходит за границы дозволенного, но я ценю его в момент своей уязвимости, поэтому, когда он возвращается в ванную, мне сразу же недостает его внимания.

Я слышу, как перестает литься вода в душе. Проходит несколько минут, и, внезапно оглушительный мужской крик разносится по комнате вместе со звуком разбивающегося стекла. Потом снова наступает тишина.

Мои глаза начинают закрываться, и я сильнее закутываюсь в одеяло, повторяя в уме, пока не засыпаю…

«Ничто не заменит дом. Ничто не заменит дом. Ничто не заменит дом».

Я резко просыпаюсь, и мое сознание насильно напоминает мне о вещах, которые я хотела бы забыть. Осматриваю комнату и вижу, что Джейк спит поверх одеяла на другой стороне кровати; его лицо находится на уровне моих ног и повернуто в мою сторону. На Джейке нет рубашки, только пара джинсов, и он лежит на руке, вытянутой под его головой. Я вижу порезы на костяшках его пальцев и предполагаю, что он разбил кулаком зеркало.

«Зачем?»

Он в первый раз похитил кого-то и не может справиться с этим?

Есть плохие люди, и есть хорошие, но Джейк качается как маятник между ними, и я не могу определить, к какой категории он относится.

Нахожу глазами его грудь ― она мужественная, очерченная и загорелая, с небольшим количеством волос. Его руки и грудь покрывают татуировки; татуировка с изображением кладбища тянется по всей его правой руке и продолжается на правой грудной области. Я вижу надгробия с мужскими именами на них: Филипп, Джеймс, Алекс.

Я выбираюсь из-под одеяла и наклоняюсь ближе к груди Джейка. Перевожу взгляд на очередную татуировку и замираю: на его левой груди вытатуирован земной шар, с сидящим на нем орлом, и якорь Мои глаза расширяются, когда я вижу подпись «Корпус морской пехоты США» под шаром. Джейк был морским пехотинцем? В моей голове тут же проносятся миллионы возможностей. Он может помочь мне? Почему он занимается торговлей людьми?

Внезапно мое запястье грубо отталкивают: я даже не заметила, что прикасалась к нему. Джейк скатывается с кровати и быстро натягивает рубашку, даже не взглянув на меня.

― Ты ― морской пехотинец, ― шепчу я, смотря на его затылок и умоляя его развернуться и поговорить со мной. Спустя момент он оборачивается, и я вижу, что он обдумает, какой ответ мне дать.

― Я был им. Это в прошлом, ― отрезает он.

― Имена на надгробиях принадлежат солдатам? ― спрашиваю я тихо.

Джейк зажмуривается, и я вижу, как боль искажает черты его лица. Открыв глаза, он качает головой. Мои глаза смягчаются, и я сочувствую ему, но в этот момент его лицо мрачнеет, и он снова прячет свои эмоции.

― Почему ты не думаешь, что это люди, которых я убил? ― его тон ледяной. ― Может, я нанес их имена на свою кожу, чтобы показать другим ублюдкам, что лучше не вставать у меня на пути? ― рычит он.

― Ложь, ― думаю и говорю я одновременно. У него просто на лбу написано, что это ложь.

Джейк шокировано смотрит на меня, как будто его удивило то, что я бросаю ему вызов. Будь проклято мое неумение держать язык за зубами. Джейк зло смеется, и я вижу, что от гнева у него на шее напрягаются вены.

― Думаешь, благодаря одной татуировке, ты узнала обо мне всё? ― он ударяет себя по груди в месте, где находится тату.

― Нет, ― тихо отвечаю я, понимая, что он прав и чувствуя себя так, словно иду по тонкому льду. Я вообще его не знаю, но, конечно, мои слова опережают мои мысли, и я продолжаю. ― Но я знаю всё это, ― я обвожу руками комнату. ― Тебе тяжело жить такой жизнью. Ты пытаешься скрыть это, но тебя волнуют те ужасные вещи, которые делают эти люди, ― заканчиваю я повышенным тоном.

Взгляд Джейка тверд и непоколебим. У меня возникает чувство, что мне нужно поскорее убраться с пути огненного шара, который он собирается запустить в меня. Его грудь быстро поднимается, и он начинает мерить шагами комнату, проводя руками по волосам. Когда он поворачивается в мою сторону, мне кажется, что он сейчас взорвется, и именно это он и делает.

― Да ни хрена меня всё это не волнует! ― рычит он на меня. ― Бл*дь, ― кричит он в потолок.

Он снова поворачивается ко мне, широко раскрыв глаза и тяжело дыша. Он выглядит как загнанное в угол животное, готовящееся к прыжку. Он сжимает пальцами переносицу и закрывает глаза, пытаясь успокоиться, в то время как его грудь быстро поднимается и опускается.

― Я, бл*дь, абсолютно плевал на всё это, ― бормочет он так тихо, что я едва слышу его. Он указывает на меня пальцем. ― Пока не встретил тебя.

От этого откровения у меня расширяются глаза, а челюсть практически ударяется об пол.

― В тебе есть что-то, Лили, и я, черт побери, не могу выкинуть тебя из головы. Ты не первая женщина, за разрушением которой я наблюдал. Нет, их было много, и на это чертовски тяжело смотреть.

Он начинает делать целенаправленные шаги в мою сторону, и я напрягаюсь. Джейк поднимает меня на руки и шепчет в мою шею:

― Но, бл*дь, смотреть на твою боль, смотреть, как этот ужасный мир уничтожает тебя, это не просто тяжело, это уничтожает меня!

Я нежно кладу руку на его бицепс, не зная, что делать. Мои эмоции умоляют меня прижаться к нему, в то время как разум утверждает, что Джейк ― враг.

― Я абсолютно не знаю тебя, но, черт, меня волнует то, что происходит с тобой, и я ненавижу это, ― он говорит так потерянно. Мы остаемся в таком положении на мгновение, застыв во времени.

Внезапно, Джейк отпускает меня и отходит на шаг назад.

― Но у меня есть собственные планы и цели, и я не позволю тебе или своим чувствам встать на пути к ним.

Он быстро передвигается по комнате, но потом замирает, глубоко дыша. Джейк поворачивается и смотрит на меня жестким взглядом.

― Может, меня и волнует твоя судьба, но этого никогда не будет достаточно, чтобы отвлечь меня от главного приза, а это ― попасть в дом Марко и забраться на вершину его империи.

От его слов мое сердце сжимается, но я по-прежнему осмеливаюсь задать вопрос, ответ на который мне так нужно знать:

― Значит, ты мог бы спасти меня и Сашу?

Джейк зажмуривает глаза, а когда открывает их, то пригвождает меня к месту проникающим насквозь взглядом.

― Я мог бы, но не сделаю этого. Я не собираюсь помогать ни тебе, ни кому-либо еще, ― его голос строгий и уверенный.

― Но в этом нет никакого смысла, ― говорю я, качая головой. ― Зачем тебе, вообще, нужна империя, занимающаяся продажей людей? ― спрашиваю, пытаясь не разрыдаться.

Он замирает, уставившись на меня, снова удивляясь, что я продолжаю его допрашивать.

― Не твое чертово дело, ― бросает он зло. ― Одевайся, ― и направляется к двери.

Кровь, бегущая по моим венам, закипает от гнева.

«Он мог бы спасти нас, но не сделает этого».

Ублюдок.

Мне хочется выцарапать ему глаза, я хочу разрушить каждую вещь в этой клетке, которую они называют комнатой. Может, я и слаба физически, но я по-прежнему боец.

― Ты ― больной ублюдок, ― шиплю я ему в спину, когда он пытается покинуть комнату. Он останавливается и поворачивается ко мне с безразличным выражением лица, не обращая внимания на мой гнев.

― Рад, что ты наконец-то поняла, кем я являюсь на самом деле.

― О, я прекрасно знаю, кем ты являешься. Ты такой же, как и те мужчины, которые насиловали меня и других девушек из коллекции прошлой ночью.

Я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание, когда понимаю, что мне не хватает воздуха.

Всё тело Джейка замирает, и он спрашивает обманчиво мягким голосом:

― Что ты сказала?

Я должна быть напугана его тоном, но во мне слишком много злости, чтобы заботиться об этом.

― Ты прекрасно слышал меня, кретин.

В комнате становится зловеще тихо, а потом я чувствую в воздухе гнев и дикое напряжение. Джейк выглядит остолбеневшим, его глаза черные, а руки так сильно сжаты в кулаки, что костяшки пальцев побелели. Единственная часть его тела, которая двигается, ― дергающаяся челюсть.

Немного успокоившись и поняв, насколько Джейк зол, я сглатываю и делаю шаг назад.

― Коллекция была там? ― спрашивает Джейк низким и напряженным голосом, по-прежнему не сдвигаясь с места.

Я киваю, слишком боясь говорить что-нибудь в этот момент.

― Кто? ― требует ответа он, придвигаясь на шаг ко мне. ― Кто, черт возьми, там был, Лили? Ты видела их? Разговаривала с ними?

Паникуя, я выдавливаю из себя:

― Д-да, я видела их и узнала их имена. Там были Наталия, Чо, ― я зажмуриваюсь, пытаясь замедлить сердцебиение и вспомнить всех женщин. ― Эмили, Эдания и Меган, ― быстро заканчиваю я.

― Сколько там было охранников?

«Охранники? Зачем ему это?»

― Вроде бы, четыре. На сцену нас вели четыре охранника, может, пять. Еще один сопровождал меня в виллу и на выход из нее.

Джейк садится на край кровати, соединяя руки перед собой, и бормочет что-то себе под нос.

Я подхожу к нему и встаю рядом; я должна больше думать о своей безопасности, но любопытство побеждает здравый смысл.

― Джейк, ― говорю я ему. Он смотрит на меня так, как будто только сейчас заметил, что я нахожусь в комнате. ― Что я упускаю? Почему тебя волнует, кто там был и сколько там охранников?

Джейк сужает глаза и встает с кровати. Я думаю, что сейчас он просто выйдет из комнаты, однако он этого не делает.

― Мне нужно знать, сколько женщин в коллекции, чтобы посчитать, сколько для них требуется охранников. Я должен убедиться, что, когда мы прибудем в дом Марко, для меня там будет место.

От его слов мой рот широко распахивается. Он думает только о себе. Неужели я настолько отчаянно хочу найти в мужчине, который заботился обо мне прошлой ночью, какие-то светлые стороны, что начинаю придумывать их сама?

Он ухмыляется:

― О, Лили, не делай из меня хорошего парня. Ты в итоге разочаруешься.

Джейк отходит от меня и покидает комнату.

Ну, если Джейк отказывается видеть во мне человека, достойного спасения, тогда я собираюсь изменить его мнение.

Игра начинается.