Ты любила мою тьму

3 ГЛАВА Собственность

Проходит приблизительно три или четыре часа, когда дверь в комнату открывается, и грубые руки хватают меня за плечи.

― Поднимайся, ― Мик стаскивает меня с кровати.

Он выводит меня из комнаты, и мы проходим через ряд сидений. Я замечаю, что самолет выглядит вполне обычно, за исключением того, что сиденья в нем черные и роскошные. Какой-то мужчина открывает дверь и выходит из самолета с багажом.

Мик останавливается около открытой двери, и мое плечо пронзает боль, когда он хватает его и поворачивает, чтобы я оказалась лицом к нему.

― Даже не думай о том, чтобы попытаться сделать что-нибудь, когда мы выйдем из самолета. Видишь вон тот автомобиль? ― я смотрю в направлении, которое он указывает, и вижу черный блестящий лимузин. ― Твоя сестра ждет тебя там, ― я резко поворачиваю голову в его сторону, потому что сразу же готова идти. ― Только попробуй сбежать, тогда эта машина уедет, и ты никогда больше не увидишь свою драгоценную сестричку. Ясно?

― Да, ― отвечаю я, свирепо глядя на него.

― Такое поведение причинит тебе множество проблем, Лили, ― Мик еще сильнее сжимает мою руку, и я вздрагиваю от боли.

Расправляю плечи, чтобы показать, что не боюсь его.

«Хотя я боюсь. Безумно».

Мик качает головой и тянет меня вниз по ступенькам из самолета.

Когда мы спускаемся, к нам подходит Джейк, и его взгляд снова встречается с моим, а я всё еще не могу понять причину, по которой он так внимательно на меня смотрит.

― Джейк, отведи Лили в машину и убедись, что она ведет себя хорошо. Она уже один раз попалась под руку. Не хочу, чтобы это повторилось вновь, ― говорит Мик с самодовольным взглядом.

Джейк сразу же пробегает глазами по моему лицу, и останавливает свой взгляд на правой щеке. По-видимому, ему наплевать на мой синяк, потому что его лицо не выражает и капли сочувствия.

«Ублюдок. Все они ублюдки».

Джейк начинает тянуть меня за собой, и его шаги в два раза больше моих.

― Я и сама могу идти. Не обязательно тащить меня, ― мой голос низкий и злой, и я просто излучаю раздражение. Пытаюсь выдернуть руку из его хватки, но все мои попытки с треском проваливаются. Нет никакого шанса, что я могу состязаться с ним в силе.

Джейк резко дергает меня в свою сторону, и я вскрикиваю, когда оказываюсь крепко прижатой к его груди. Он огромен, и у него очень теплые руки. Так хорошо. Эта мысль одновременно пугает меня и вызывает отвращение ― мне не может быть хорошо рядом с кем-то вроде него.

Джейк смотрит в сторону Мика, который идет к другой стороне самолета и по дороге разговаривает с какими-то двумя мужчинами.

Джейк поворачивает голову, снова сосредотачивает свое внимание на мне и говорит низко и нетерпеливо:

― Тебе лучше последить за своей речью. Поверь мне, удар по лицу ― ничто для этих мужчин. Пойми, наконец, что сейчас ты в абсолютно другом мире ― мире, где тебя поймали и тобой владеют. Ты можешь не уважать никого из нас, но мы будем требовать этого от тебя, и в случае непослушания ты будешь наказана, ― я понимаю, что мой рот широко раскрыт и захлопываю его.

«Снова эти слова о том, что мной кто-то владеет».

― В месте, куда мы направляемся, еще больше мужчин, и все они в точности как Мик. Если тебя не возьмут в коллекцию, то ты станешь домашней рабыней, или тебя продадут Бог знает куда. Для этих мужчин, ты ― просто вещь, с которой им разрешают играть. Не давай им повода обращаться с собой еще хуже.

«Коллекция, еще больше мужчин, домашняя рабыня».

Меня накрывает ужас. Это настоящий ад. Я попала в ад, и попала туда вместе со своей младшей сестрой. Как же я смогу защитить ее?

Джейк снова начинает идти, и я запинаюсь о свои собственные ноги, до сих пор переваривая его слова. Он замедляет свой темп, когда я шепчу, всё еще ошеломленная:

― К чему эти предупреждения? Ведь мы с сестрой просто твоя гарантия на получение зарплаты. Или ты один из тех извращенцев, которые получают удовольствие, смотря, как девушек избивают и насилуют?

Джейк хмурится, и разочарование очевидно на его лице, когда он проводит рукой по волосам.

― Черт возьми, нет, для меня это просто работа. Воспользуйся моим советом и оставь это. Мне, бл*дь, наплевать на тебя, ― его слова звучат приглушенно, как будто ему очень тяжело их произносить.

Я уже хочу спросить его, что такое «коллекция», когда он открывает дверь лимузина, кладет руку мне на голову и, гораздо нежнее, чем на его месте сделал бы любой другой похититель, направляет меня в машину.

Как только верхняя половина моего тела оказывается в лимузине, я начинаю искать глазами Сашу, и вижу, как она с нетерпением ждет меня, очевидно, увидев в окно, что я подхожу. Я полностью сажусь в машину и, как только дверь захлопывается за мной, слышу, как защелкиваются замки. Я сразу же прыгаю через сиденья и обнимаю свою младшую сестричку, благодаря Бога за то, что она жива и невредима.

― О, Лили, я так испугалась. Я понятия не имела, где ты, и никто ничего мне не говорил. Я проснулась в маленькой комнате и когда попыталась открыть дверь, она была закрыта. Я пыталась кричать, но никто не отвечал мне до тех пор, пока самолет не приземлился. Тогда мне сказали, что я смогу встретиться с тобой лишь здесь. Сначала я подумала, что они обманывают меня, и не знала, что делать, но потом увидела, как ты идешь к машине.

Я уже собираюсь ответить ей, когда она ахает.

― Я убью их, ― она кипит от злости.

Саша тянется ко мне и нежно прикасается рукой к моей щеке. Я вздрагиваю от боли.

― Ох, Лил, что с тобой случилось? Кто сделал это?

― Я в порядке, и это сделал человек, которого зовут Мик. Ему, вероятно, показалось, что я задаю слишком много вопросов.

― Лили, ― голос Саши дрожит, ― Что же нам делать?

Я уже могу слышать поражение в ее голосе.

Она прекрасно понимает, что наших похитителей очень много, и они гораздо сильнее нас. В любое другое время, я бы сделала что угодно, чтобы защитить Сашу, но сейчас я не могу сделать этого. Мне нужно, чтобы она была физически и морально готова к тому, через что нам, возможно, придется пройти в руках наших похитителей.

Слезы жгут мои глаза, но я не позволяю им упасть. Ярость и отчаяние проносятся через мою кровь мощным потоком, согревая мое тело и заставляя меня сжать кулаки. Я так не хочу этого, не хочу говорить своей сестре, что ее могут избить или что к ней, вероятно, будут прикасаться незнакомые мужчины.

«О, Господи, кто-нибудь, пожалуйста, спасите нас».

― Один из мужчин, Джейк, сказал, что там, куда мы направляемся, будут другие девушки, Саш. Вещи, на которые он намекал… ― пытаюсь преподнести это так мягко, как только возможно. ― Эти мужчины жестокие, и, куда бы они ни забрали нас, это не закончится хорошо, ― я сжимаю ее руку и смотрю ей в лицо, пытаясь оценить реакцию сестры на ту информацию, которую я только что вывалила на нее.

Из ее глаз начинают капать слезы, когда она шепчет:

― Я слышала их разговор в самолете. Надеясь понять, находишься ли ты вместе с ними, я подслушивала у двери, но уловила только, как мужчины говорили о том, что ты будешь в какой-то «коллекции». Я не поняла, что это, и боюсь даже представить, что это может значить, ― Саша смотрит в пол, и по ее лицу я прекрасно понимаю, что она уже мысленно перенеслась в те ужасные ситуации, с которыми мы можем столкнуться в ближайшее время.

Я поворачиваю ее лицом к себе, хватая за плечи, и убеждаюсь, что она смотрит мне прямо в глаза.

― Саш, не важно, что это. Мы не собираемся здесь оставаться. Я найду способ сбежать, ― я яростно убеждаю свою сестру.

От моих слов в Сашиных глазах снова появляется свет, и она соглашается:

― Да, мы найдем способ выбраться отсюда, или найдем кого-нибудь, кто нам поможет.

Тут мне в голову приходит идея:

― Нужно понять, куда мы направляемся. Давай смотреть, через какие города мы проезжаем. Ищи любые предприятия, куда мы могли бы обратиться за помощью.

С этими словами я поворачиваюсь к окну и начинаю оценивать местность, в которой мы находимся. Оба самолета, на которых прилетели мы с Сашей, находятся в конце длинной взлетно-посадочной полосы, окруженной джунглями. Я вижу большое белое здание, в котором люди должны ожидать свои рейсы, но вокруг нет никого, кроме мужчин, которые были с нами на складе. Замечаю, как Джейк направляется к огромному черному джипу.

«Это ведь аэропорт. Где же все люди?»

Я поворачиваюсь обратно к Саше, которая также смотрит по сторонам, и понимаю, что моя сильная младшая сестра начинает отчаиваться.

― Что, если мы в какой-нибудь глуши? Что, если здесь слишком много охранников? Что, если они убьют нас? ― на этих словах Саша замирает и начинает всхлипывать.

Я притягиваю ее к себе на руки и тихонько покачиваю, пока она плачет, и говорю ей, что мы найдем способ освободиться.

Я иду к своей машине, когда слышу крик Мика:

― Джейк!

«Просто прекрасно. Что этому ублюдку нужно от меня сейчас?»

Поворачиваюсь и вижу, как он подходит ко мне:

― Езжай вместе с сестрами. Следи, чтобы вели себя хорошо. Ты прекрасно знаешь, что делать, если они попробуют выкинуть какой-нибудь фокус. Джоуи за рулем. Мы с ребятами поедем за вами, чтобы не пропустить хвосты.

Он дает мне транквилизатор ― тот же самый, которым мы усыпили девушек на складе. Это наша страховка, что они попадут на самолет без лишнего шума, и люди не заметят двух сопротивляющихся девушек. Хотя здесь это вовсе не проблема ― всем тут владеет Марко. Всё, что ему нужно сделать, сказать, что ему нужно доставить груз, и весь чертов город сразу опустеет.

Киваю Мику и иду к лимузину, в котором находятся девушки. По идее, я вовсе не обязан следовать его приказам. Если на то пошло, то это он должен подчиняться мне. Но сейчас мне наплевать, кто отдает приказы. Всё равно мы должны закончить это к концу дня. От этой жизни сердце черствеет. Чем меньше на мне ответственности, тем лучше.

Перед тем как сесть в машину, напоминаю себе, почему я здесь. Мне нужно отключиться от окружающего мира и сосредоточиться на моей конечной цели. Я не облажаюсь из-за девчонки, в которую мог бы влюбиться, если бы мы встретились несколько лет назад. Она не испоганит мои планы, ведь таких, как она, миллионы, и я могу получить любую прекрасную киску, когда захочу. Я встряхиваю руками и расслабляю шею, чтобы переключиться в состояние, которое помогало мне с самого начала. Безразличие. Мне наплевать на всё и всех, кроме того, что мне нужно.

Я залажу в машину и сажусь, ожидая увидеть, как две испуганные и раздраженные девушки смотрят на меня, но вместо этого, от того, что я вижу, мое сердце сжимается. Лили прижимает к себе свою младшую сестру, пока та плачет у нее на груди. Лили тихо говорит с ней, но я не могу слышать ее слов.

Машина начинает двигаться, но ни одна из девушек этого не замечает.

Некоторое время спустя, Саша засыпает на руках у своей сестры. Лили поднимает голову и удивляется, когда видит меня в машине. Она сужает глаза и хмурится, но ничего не говорит.

Я ― больной придурок, потому что мне нравится ее гнев ― от него мой член оживает. Всё, что она делала в прошлые две недели, заводило меня, но когда я вижу огонь в ее глазах в этой ситуации, то просто схожу с ума от возбуждения. У Лили так много заманчивых сторон. Она очень интригует меня. Взгляните на нее, и вы увидите красивую, невинную, беззаботную и веселую женщину. Но я видел, как она поворачивается к миру спиной и разрушается, когда думает, что никто не смотрит. Она ломается, но каждый раз собирает все свои силы и поворачивается с огромной улыбкой на лице. Вот и сейчас в ее глазах огонь, великолепный, дьявольский огонь, который вы могли бы увидеть в глазах дикого животного, защищающего свою добычу. Наблюдать за Лили быстро входит в привычку.

«Дерьмо, я должен прекратить это».

Качаю головой, чтобы прогнать глупые мысли, и отвечаю Лили с сердитым видом:

― Лили. ― Господи, я почти простонал это слово. Ее имя ощущается на моем языке так чертовски хорошо. ― Я уже предупредил тебя, как ты должна себя вести, когда выйдешь из этой машины.

Она полностью игнорирует меня и смотрит в окно. Ее глаза закрываются и через секунду вновь открываются. От понимания, что так она пытается сдерживать слезы и оставаться сильной, я снова чувствую боль глубоко в груди. Тру место, которое болит, и безумно хочу, чтобы эта хрень перестала происходить со мной каждый раз, когда я нахожусь рядом с Лили.

У меня есть свои планы, и, даже если бы я хотел помочь им, сейчас уже слишком поздно. Многие мужчины готовы отвалить кучу денег за этих красивых и солнечных австралийских девушек с невинным взглядом. Их глаза излучают свет, и от знания, что скоро этот свет будет раздавлен под весом боли и страха, моя голова готова лопнуть. Я видел это множество раз, но по какой-то причине, когда я смотрю на Лили, это ощущается совсем иначе. Она ― боец, это я точно знаю. Она не сдастся так просто, как это делали другие.

Предыдущие девушки тоже сначала пытались быть сильными, но к тому времени, как покидали самолет, они уже понимали, что происходит. В этот момент обычно начинались мольбы и истерический плач. Тогда приходилось усыплять их, чтобы они заткнулись. Качаю головой, чтобы отодвинуть воспоминания. Я ничем не могу помочь девушкам сейчас, и я ничем не мог помочь им тогда.

Спустя час пути и полного молчания со стороны Лили, она по-прежнему держит спящую Сашу. Я замечаю, что она внимательно концентрируется на местности за окном, иногда бормоча себе под нос. Мы проезжаем несколько городов, и ее пальцы постепенно поднимаются один за другим. Внезапно я понимаю, что она делает.

― Лили, ― мой голос резок, когда я требую ее внимания, и это работает ― она поворачивает голову в мою сторону. ― Это не поможет вам. Не важно, что ты пытаешься делать своими пальцами, подсчитывая города, это просто не сработает.

Глаза Лили расширяются, но не сильно. Пожав плечами, она прячет свой очевидный ужас от того, что ее засекли.

― Понятия не имею, о чем ты говоришь, ― врет она, немного расслабляя пальцы, но не выпрямляя их полностью.

Я вздыхаю и чувствую себя вынужденным объяснить ей, что сбежать абсолютно невозможно. Я хочу дать ей некоторые ответы, но в данной ситуации это абсолютно нелепо. Я ничего не могу сделать, чтобы помочь им с Сашей, и мои ответы только загонят ее в угол, заставляя чувствовать себя в ловушке, но всё равно решаю просветить ее.

― До места назначения осталось ехать два часа, и проедем мы только через один город. Там, куда мы едем, нет ничего, кроме океана, дорог и полей. Если попытаешься сбежать, и тебе посчастливится покинуть огороженный и охраняемый дом, пройдет несколько дней, прежде чем ты доберешься до первого города. И верь мне, когда я говорю тебе, что все города, которые мы проезжаем, принадлежат Марко, ― указываю ей на вид за окном. ― Тебя сразу же поймают и будут удерживать, пока кто-нибудь не приедет и не заберет тебя обратно в дом, из которого ты сбежала, и затем ты будешь наказана за побег. А за такое Марко наказывает очень жестоко, ― последнее предложение я выделяю голосом.

Прекрасные глаза Лили становятся стеклянными, но она не плачет. Я вижу, что ей требуется много сил, чтобы не разрыдаться. Я что, до сих пор сижу и оцениваю ее мужество, ее способность продолжать смотреть мне в глаза, после того, как только что сказал ей, что для нее и сестры нет никакой надежды?

«Господи, я должен убраться подальше от этой женщины. Иначе моя голова взорвется.

Я фокусирую свое внимание на окне и игнорирую Лили. Мне нужно убраться чертовски далеко от нее. Я не должен заботиться о ней, потому что слишком далеко зашел, чтобы потерять всё сейчас. Четыре долгих года я трудился, чтобы оказаться там, где я сейчас, и не позволю двум австралийским девчонкам всё разрушить.