С того вечера в клубе прошла неделя. Неделя панического ожидания и непонимания, что мне делать, из-за разговора, случившегося на следующий день после боя. Это был второй раз, когда я первая начала разговор с Вадимом.
– Ты сказал, что с долгом все решено.
– Верно, так я и сказал.
– Я хочу знать, как именно решено. Я ведь тогда даже ничего не делала.
– Странная ты, любая на твоем месте просто радовалась бы.
– Ты все еще не ответил.
– Суровая Эля Воробьева! Ну ладно, не хотел говорить, но если для тебя это так важно. Можешь благодарить Яна.
– Яна?
– Ага, он благородно закрыл долг своими деньгами, честно выигранными в бою.
Только не это. Это означало многое. Уж во что я не верила, так это в бескорыстность Яна. Ради Вадима он бы пошел на такое, но точно не ради Леши или меня. Прошли те времена, когда я могла считать Яна своим защитником, когда могла на него положиться. Он никогда не делал ничего просто так, а значит, совсем скоро Ян появится на пороге моего дома и потребует что-то взамен.
Услуга за услугу.
Каждый день я ходила словно по минному полю. Иногда у меня возникало желание прямо прийти к нему и потребовать, чтобы он, наконец, озвучил цену за свою помощь. Но каждый раз, когда это желание возникало, его глушил страх, дикий, животный, ведь я понимала, что в этот раз одними обедами в столовой не отделаться. Это был долг ценой в сто тысяч.
Но прошла неделя, а от Яна не было ни слова, вышибалы и правда перестали звонить Лёше, прекратились угрозы, и тот вечер в клубе стал казаться всего лишь каким-то далеким сном.
И вот сегодня вначале второго урока Эльвира Альбертовна внезапно ошарашила меня новостью:
— Эля, поздравляю, ты заняла первое место!
Не может быть! Да, я надеялась услышать от нее именно эту новость, но почему-то все равно словно не до конца была к ней готова.
— Молодец, горжусь! — Обнимает меня Даша и щиплет за нос.
О-х-р-е-н-е-т-ь
Первое место. Я обошла Яна! Эта новость обрадовала меня чуть ли не больше, чем то, что конкурс — еще одна ступенька к поступлению в университет мечты.
— Эля, не сочти за дерзость, но я прочитала твоё сочинение. — продолжает Эльвира Альбертовна. — Оно очень чувственное.
И очень личное.
— Мы посоветовались с коллегами и все же поместили его на стенд со всеми грамотами и итоговыми работами наших олимпиадников. Все же первое место, заслужила.
только.не.это.
Все увидят мое сочинение. И ладно все, его увидит Ян. Все те слова, что я пропустила через себя, все воспоминания. Мои личные воспоминания. Я не хотела ими делиться. Не хотела, чтобы он узнал, что я писала о нем, что он и есть тот самый человек, чтобы понял, что все мои эмоции — маска, и что на самом деле мне далеко не все равно на его отношение ко мне. Чтобы понял, какую власть имеет надо мной? Что мне не все равно на его агрессию? Что я помню всё: все обиды, все насмешки и собственные слезы?
Отпрашиваюсь в туалет, а сама сбегаю по лестнице на второй этаж и направляюсь в главный холл, где висит доска почета. Надо снять сочинение до того, как он его увидит. Но поздно. Взгляд цепляется за хорошо знакомый худак бренда NikiFilini. Ян стоит у стенда. Он увидел.
Останавливаюсь в нескольких метрах от него, в ужасе смотря на парня. Ян оборачивается, но вместо ожидаемого ледяного порыва вижу смятение. Словно это я застала его врасплох, а не он меня. Непривычно видеть его таким и будто бы даже неправильно. Ян всегда контролировал ситуацию. Это он имел надо мною власть, не я. Но не сейчас. Сейчас я чувствовала, что победила и в этом поединке, что мне, наконец, удалось ранить его.
Он снова поворачивается к стенду и тянется к листу. Что за? А затем вынимает его из-под стекла, сминает и кидает в мусорку. И так же молча уходит прочь.
— Ян, ты что творишь?!
Подхожу к ведру и достаю скомканный лист. Какого черта он вытворяет? Кладу бумажку в карман и спешу обратно на урок. Я победила — и это главное. Мне абсолютно все равно на Яна с его импульсивными замашками. Пусть разбирается с ними сам. В конце концов, пусть учится принимать поражение. Ему это умение еще пригодится, потому что мне понравилось побеждать.