Ты моя катастрофа

Глава 17. Эля

— Тебе же несколько раз сказали свалить. — Голос Яна, в отличие от моего, совсем не дрожит.

— Пацан, свалил бы лучше ты. — мужик, минуя все красные флажки, все никак не собирается уходить.

— Что ж, я не она, повторять дважды не стану. — отвечает Ян и резко припечатывает мужчину кулаком.

— Сссука. — Шипит мужчина, схаркивая кровавую слюну на бордюр. А затем в его руках, лезвием отражая уличный фонарь, возникает нож.

— Сейчас ты получишь, щенок.

— Ян, пойдем домой, пожалуйста, не надо, он того не стоит, очень тебя прошу. — шепчу парню и тяну его за руку назад. Но мужик уже был довольно близко к нам. Ян оттолкивает меня, а затем валит мужчину на землю, падая вниз вместе с ним.

— Ян, пожалуйста! Да помогите же кто-нибудь!

Кричу в надежде на чудо. Хоть кто-то. Пожалуйста. Пытаюсь вызвать полицию, но телефон, как назло, несколько раз предсмертно пиликает и выключается. Через несколько минут, показавшихся вечностью, Ян все же встает, оставив мужчину лежать на асфальте. Тут же бросаюсь к парню, но он легко убирает мои руки и идет в сторону дома. Бегу за ним, боясь остаться здесь одной.

— Ян, все в порядке? Ты как?

Сомневаюсь, что пьяница мог хоть как-то всерьез навредить ему, но у того все же был нож.

— В норме. — следует односложный ответ.

Верю ему ровно до тех пор, пока мы не выходим под свет уличного фонаря и я не замечаю, что правый бок его куртки порван, а на месте пореза алеет кровь.

— Он тебя задел!

Оббегаю парня и в ужасе пытаюсь рассмотреть масшатабы проблемы.

— Я же сказал, в норме.

Показушник хренов.

— Но тебе нужно в больницу! Я вызову скорую!

Нет, серьезно, если этот упрямый баран умрет, а в его гибели еще и обвинят меня, то я найду способ его воскресить, чтобы снова убить, но уже самым изощренным способом.

— Не. Смей. Звонить. В больницу.

Ненавижу. Заходим в подъезд, поднимаемся по лестнице и доходим до наших квартир. Ян не показывает вида, что ему больно, но такие раны — не простая царапина. Он достает ключи и открывает свою дверь. Не знаю почему, но иду следом.

— Жалкая, тебе чего надо?

Самой бы разобраться…

— Ты ранен. Не позволяешь звонить врачу, дай хоть рану осмотрю и перебинтую.

Снимаю обувь и прохожу в коридор. То, что мне это позволили, а не вытащили за шкирку, уже хороший знак.

— Аптечка в нижнем ящике комода. — неожиданно произносит Ян. Что ж, похоже ему слишком хреново, раз дело набирает такие обороты. Принимаю подсказку и достаю белую коробку с медикаментами.

С того вечера в комнате Яна я была лишь однажды, когда он жил в Германии, а тётя Галя и Роман Владиславович, улетали на неделю в Грузию. Тётя Галя попросила заходить к ним иногда и поливать цветы. Не знаю, что меня тогда дёрнуло, но я потянула на себя ручку заветной двери. И оказалась в его комнате.

Вроде комната, как комната: серые стены, кровать, рабочий стол, стул, боксерская груша, стопка толстовок. Здесь, на его территории, я чувствовала себя ещё более уязвимой. А ведь раньше это был мой второй дом.

Все здесь выдавало присутствие Яна. Особенно запах. Запах сигарет и хлорки. Он пах так всегда, принося домой и в коридоры школы частичку бассейна, в котором проводил огромную часть времени. Мне хватило нескольких минут, чтобы сбежать оттуда, плотно закрыв дверь. Не смогла. Там всё напоминало о нас.

Мила всегда сидела на прикроватном коврике, подобрав под себя ноги, пока я заплетала из ее длинных русых волос косы. Ян сидел напротив, на рабочем кресле, и наблюдал за нами. Нам необязательно было говорить, чтобы чувствовать себя хорошо. Однако мы сами не могли остановиться, и в комнату время от времени заглядывала тетя Галя и просила нас сбавить тон. И вот я снова здесь. Только вот Милы больше нет, и Ян меня презирает.

Он без футболки, в одних уличных штанах. Благодарю все высшие силы за то, что в комнате горит лишь одна настольная лампа — я наверняка выгляжу жалко со своими попытками смотреть на все, что угодно, но только не на него. Да, на физкультуре или во дворе он иногда снимал футболку. Но здесь, в его комнате, это казалось чем-то более… интимным.

Подхожу ближе и ставлю аптечку на стол. Рана, к счастью, кажется не такой страшной. Но все же обработать ее следует. Представить страшно, что было бы, если бы он не оказался рядом.

Смачиваю ватку хлоргексидином и осторожно подношу к ране, надеясь, что парень не заметит, как дрожат мои руки.

Морщится, но не произносит ни звука.

— Уж прости, надо потерпеть. — Зачем-то произношу это вслух. Повторяю манипуляции с ваткой несколько раз и интуитивно наклоняюсь и осторожно дую на рану. Боже, что я творю!

— Ппрости. Мне так мама всегда делала, вот я и по привычке...

Поднимаю взгляд и утопаю в черной бездне его глаз. Он смотрит прямо, не отрываясь. Так смотрит хищник, прежде чем загнать свою жертву в ловушку. Какая же я дура!

— Почему ты здесь? — неожиданно спрашивает он.

О чем он?

— Ты ранен, не могла же я…

— Нет, я не про это. Не про это сука!

Господи, зачем я вообще сюда пришла…

— Я поняла, сейчас еще раз пройдусь по ране и уйду, ладно? Не хотела, чтобы...

Но я снова не успеваю договорить, как внезапно оказываюсь сидящей у него на коленях, лицом к лицу, в самой непристойной позе. Губы Яна накрывают мои. Резко, грубо, подчиняюще. Кусая и сминая под себя, крепко держа за талию и не давая вырваться. Тело предательски выгибается навстречу. Касаюсь его щеки, отросших кудряшек. Как давно я мечтала снова потрогать их, но никогда не думала, что появится такая возможность.

Сейчас я не чувствую себя жалкой. Мы равны.

— Ян, ты дома? — внезапно слышится хлопок входной двери и голос тети Гали из коридора. Резко отталкиваю его от себя и встаю, пытаясь привести дыхание в норму. Как ошпаренная, стараясь не смотреть на него, выбегаю из комнаты, говорю удивленной женщине какую-то ересь про забытую тетрадку, в двенадцатом часу ночи!!!! И, не дожидаясь ответа, вылетаю в коридор.

Боже, какая же я идиотка. Как я могла такому позволить случиться?! Почему размякла?! Почему не оттолкнула? Почему позволила?

Решила блин домой пешком пойти. Глупая! Надо было слушаться Дашку и вызывать такси. А теперь вот. Но обиднее всего было не то, что первый раз я поцеловалась с парнем, от которого мне явно стоило держаться как можно дальше. А то, что мне это понравилось.