Я об этом еще пожалею.
За последние месяцы я слышала эту фразу много раз.
Мне говорили ее Дамблдор, Макгонагалл, Мародеры, Эйлин Снейп и слизеринский староста. Мальсибер, и Эйвери , и Мэри Макдональд.
Хватит лезть не в свое дело, хватит мутить воду, ты ничем не поможешь нам. Ты только всё испортишь. Ты сама пожалеешь, что затеяла всё это.
И я пропускала их слова мимо ушей, потому что я считала себя правой.
Но сейчас я впервые в жизни с ними согласна.
Я затеяла дело, о котором пожалею — уже жалею. План, который вызрел у меня ночью полнолуния, безумен. Он родился из безысходности, от отчаяния. Оттого, что я в тупике: все легальные пути продолжения для меня отрезаны, а любой план мести ударит по судьбе моих друзей.
Наверное, Дамблдор слишком сильно на меня надавил... Нет, не надо винить его. Он не виноват. Ему бы в голову не пришло, что примерная Лили Эванс слетела с тормозов и бросила вызов самому Волдеморту!
А я не боюсь Волдеморта. Теперь я, наверное, никого не боюсь.
Кажется, я всем бросала вызов, кроме него: школе, суду, Министерству... Только бедняга Волдеморт остался неохваченным. Нехорошо, надо это исправить!
Я еще пожалею об этом. Я совершаю поступки, сомневаясь в каждом шаге... Я написала ему, и сегодня мы встретимся.
Потому что Эйлин Снейп права. Правосудие, кара, справедливость — это прекрасно, но никакое правосудие не вернет ей сына.
А я хочу его вернуть.
Зря Волдеморт написал мне когда-то, что ради получения тетрадей готов на любые условия!
Надеюсь, что прочитав мое условие, он свалился с трона.
Я всего лишь попросила У-хроноворот.
Я никогда в жизни его не видела — наверное, Волдеморт тоже. Эту разработку Отдела Тайн — если она действительно существует и слухи о ней не врут — видели только несколько человек в мире.
Если она существует. Потому что по всем законам природы, ее существование невозможно.Но слухи говорят, что в Отделе Тайн есть экспериментальный образец...
У-хроноворот меняет прошлое.
Он приводит вас к точке в прошлом, которую вы задали, и с этого момента события идут по-другому. Как бы, он отменяет нынешнее будущее и создает другое время...
Обычные хроновороты изменить цепь времени не способны. Всем это известно. Вы способны отправиться в прошлое из будущего и накуролесить там, но ваш куролес так и впишется в прошлое. Раз вы находитесь в будущем, то это будущее родилось из прошлого с вашим куролесом.
У-хроноворот изменит прошлое. Раз и навсегда. То будущее, из которого вы вышли, больше не существует. И вы не вернетесь в будущее — да вас и не будет... Будет то прошлое, которое вы изменили, и только. Никто не вернется в будущее. Ваше время просто исчезнет.
Так утверждают слухи. И поэтому, наверное, экспериментальный образец хроноворота лежит в Отделе Тайн без движения — потому что никто не рискует стать подопытной крысой. И уничтожить самого себя ради надежды на светлое будущее того я, кто жил в испытуемом прошлом...
У-хроноворот признан артефактом Темнейшей магии и охраняется в Отделе Тайн, как зеница ока.Но у меня есть шанс — я уверена, что Волдеморта этот артефакт интересует не меньше, чем меня, и независимо от меня. Волдеморт обожает эксперименты с наукой и с Темнейшей магией.
Я беру в руки порт-ключ, который прислал мне Волдеморт вместе с весьма милым ответом, мысленно прощаюсь с жизнью — и оказываюсь с ним лицом к лицу.
С Волдемортом.
И еще каким-то типом.
В комнате нас трое.
Волдеморт осматривает меня и улыбается — кажется, то, что он делает, надо назвать так.
— Мисс Эванс.
— Добрый день, — говорю я.
— Какое изящное пожелание! Редкий случай, когда мои противники желают мне чего-то доброго. Пожалуй, надо оценить вашу учтивость! Руквуд, кресло для дамы.
Я мило улыбаюсь и заверяю, что лучше постою. Из рук Волдеморта я не приму ни пищу, ни еду, ни сиденье. Не настолько уж я легкомысленна.
Волдеморт понимает это и улыбается.
— Познакомьтесь, мисс: это Август Руквуд, превосходный сотрудник Отдела Тайн, который имеет много что сказать по интересующему вас вопросу... Как я вижу, тетради вы не принесли?
— Пока нет, милорд, — говорю я. — Пока сделка не завершена, я не рискую таскать их с собой. Лучше им полежать в безопасном месте, не так ли? Я думаю, вы это предполагали?
Волдеморт кхекает:
— Да, я так и предполагал! Признаюсь, что вы мне нравитесь, мисс Эванс. Как жаль, что покойный Северус заколдовал свои тетради так, что передать их кому-либо можно только добровольно и с любезного согласия владельца, иначе бы я давно уже получил тетради, не смея беспокоить вас... К моему сожалению и вашему счастью, покойный Снейп был гением. Я не смог снять чары с его тетрадей. Никогда не встречался с подобным типом магии... Очевидно, у бедняги Северуса было много врагов, которые могли в любой момент захватить его вещи? Иначе бы он не озаботился так сильно мерами безопасности?
Чары Северуса... Значит, все мои он взломал. И он как-то добрался в Хогвартсе до моих вещей. Меня это несказанно радует.
— Итак, Руквуд? Мы тебя внимательно слушаем, — изрекает Лорд.
Руквуд откашливается и начинает:
— По заданию моего Лорда, я должен был выяснить, есть ли доступ к экспериментальному образцу № 247, именуемому также «У-хроноворот», и применимы ли его возможности к поставленной мне задаче. Я определил, что могу изъять вышеозначенный артефакт завтра во время общеминистерского обеда, на время обеда, то есть на один час.
Я установил также, что вышеозначенный артефакт недоисследован, и свойства его окончательно не определены. Я обязан предупредить вас, что его использование в данном статусе сопряжено со значительным риском, и последствия использования хроноворота с уверенностью не может предсказать никто. Вы должны понимать, что мы сделаем всё возможное, но не отвечаем, если эксперимент пойдет неудачно, мисс.
— Я понимаю, — отвечаю я.
— Вы должны согласиться, что мы выполнили свои условия по сделке, дав вам доступ к хроновороту и научив им пользоваться, но за результат использования мы не отвечаем, мисс. Вы понимаете?
— Понимаю.
— Право же, мисс Эванс восхитительна, — заявляет Воллеморт. — Ею нельзя не восхищаться, верно, Руквуд? Какое чистое, гриффиндорское безрассудство!
— Я выяснял, можно ли использовать У-хроноворот для возвращения в ночь с 15 на 16 февраля сего года, — продолжал Руквуд. — Согласно инструкции, хроноворот рассчитан на путешествия во времени до двух лет включительно. Четыре месяца — приемлемый срок.
Я также воспользовался обычным хроноворотом, чтобы обследовать испытуемое время и определить возможность его изменения. В цель задания входило изменить время так, чтобы объект Снейп не погиб в Визжащей Хижине и получил там минимальные повреждения...
— Вообще никаких повреждений! Чтобы Ремус не успел его пальцем тронуть! — перебила я.
Руквуд и Волдеморт переглянулись, словно я была тоже объектом, и Руквуд невозутимо продолжал:
— Я нашел искомый момент. Мы можем приблизить время, когда субъекты Поттер и Блэк вернулись в Хижину, чтобы узнать, чем кончилась встреча с оборотнем. Я могу передвинуть момент прихода Поттера в Хижину на время, когда Люпин еще не успел напасть на Снейпа.
— Спасибо! — искренне крикнула я.
Руквуд тяжело и безнадежно вздохнул.
— Мисс, я могу всего лишь передвинуть время. Я не могу заставить Поттера, или Блэка, или Снейпа с оборотнем поступать так, как вам вздумается. Поттер придет в Хижину в момент. Наиболее удобный для вас, но что он будет делать — зависит только от него. Будет ли он спасать вашего Снейпа, я не знаю. Может, он убежит обратно или встанет наблюдать за спектаклем...
— Я знаю Поттера. Он обязательно спасет Северуса, — решительно заявила я. — Спасибо, что вы привели его вовремя — и дальше он справится сам. Вы сделали всё, что нужно.
— Мисс Эванс, ваша вера в людей изумительна, — промолвил Волдеморт.
Конечно, изумительна. Во что мне еще верить? Джим должен поступить так, как я хочу, потому что это мой последний шанс.
И его тоже...
И потом, я всё-таки в него верю... Действительно верю.
— Значит, вы довольны нашей стороной сделки, мисс? — спрашивает Руквуд. — Я могу считать, что завтра мы встретимся здесь с хроноворотом, чтобы скрепить ее?
— Да, — отвечаю я твердо.
— Право же, со всей симпатией к вам, я не понимаю, зачем мне так стараться, мисс Эванс, — задушевно говорит Темный Лорд. — Зачем мне помогать вам вернуть какого-то мальчишку? Ко мне он не имеет никакого отношения, и я не вижу интереса в этом деле...
— Нет, милорд! — возражаю я. — Если бы вы читали дневники Северуса, вы бы сочли иначе. Он всегда сочувствовал вам и хотел к вам присоединиться! Я думаю, что он так и сделал бы, если бы остался в живых... Так что для вас это очень выгодная сделка. Вы получите не тетради, вы получите их живого автора!
— Как печально, — изрекает Волдеморт. — Печально, что юноша не успел прийти ко мне... Уверяю вас, мисс Эванс, что своим людям я даю достойную защиту. Трагедию, подобную той, я бы не допустил! А ее виновники давно познали бы мою месть...
Он представляет себе месть и улыбается. Почему злодеи постоянно улыбаются? Чтобы страшнее было?
— В таком случае, я поднимаю бокал за вас — и за счастливое завтра. Пусть ваше желание сбудется, и я с радостью приму в этом новом будущем в свои ряды вас обоих. Вас и вашего Северуса!
Я тоже надеюсь на лучшее. Впрочем, какая разница, что я скажу Волдеморту сейчас? Завтра всё, что бы я ни сказала, станет недействительным. Я могу даже пообещать стать Пожирателем смерти. Это настоящее с моими обещаниями завтра исчезнет навсегда!
Поэтому мне незачем открывать Волдеморту, на что я надеюсь. Конечно, ни я, ни Северус никогда не присоединимся к нему. Мы будем вместе — и будем бороться против него. Я сумею отбить Северуса от его веры в Волдеморта, я повлияю на него! Теперь у меня будет для этого вся жизнь.
Руквуд ехидно замечает:
— Позволено будет сказать, мисс, что в желаемом вами времени вы были на грани разрыва с мистером Снейпом. Я не могу заставить вас переменить свои чувства. Вы должны понять, что я не сваха и за примирение влюбленных не отвечаю.
И не надо. Ведь я разобралась в своем отношении к Снейпу — разберусь и тогда! Это сейчас я поняла, что он для меня значит, слишком поздно. А тогда поздно не будет — больше никогда!
Да, в то время мы поссорились... Но теперь помирились. Посмертно. Я поняла, кем он был, как он любил меня — и как он мне дорог. Что я потеряла самое дорогое... Что наши ссоры были глупостью. Что не надо было ссориться, и всё можно было исправить. И жить потом долго и счастливо!
Так мы и будем жить. Если наступит завтра.
Ты об этом еще пожалеешь...
У меня была целая ночь, чтобы принять решение. Чтобы сделать выбор: пойдет безумная Лили Эванс на вторую встречу с Волдемортом или нет.
Я была уже на одной встрече с Волдемортом и вернулась оттуда живая — многим этого бы хватило на всю жизнь. А мне, видно, мало.
Ты об этом еще пожалеешь...
Я ни о чем не стала жалеть. Я пошла спать.
... Какой хороший сон.
Моя детская площадка — моя любимая... В отдалении привычно дымит огромная труба. Качели. Я отдыхаю душой — как хорошо вернуться сюда! Вернуться в детство...
Когда всё было хорошо. И все были живы.
Качели скрипнули.
— Здравствуй, Лили.
Он сидел на качелях и раскачивался.
Он показался мне безумно красивым.
— Присаживайся?
Он показал на сиденье рядом с собой.
Я села.
Нет, он несомненно выглядел намного лучше и здоровее, чем при жизни.
Он улыбнулся мне и стал рассматривать. Я тоже смотрела на него. при жизни он никогда так светло не улыбался...
— Как здорово тебя видеть. Ты стала еще красивее.
— Ты тоже.
Он кивнул.
— Ты не поверишь... я сам сначала не верил. Здесь хорошо. Мне здесь гораздо лучше, чем в жизни.
— Ты не прав, — сказала я. — Ты ничего не знаешь о жизни.
— Я узнал достаточно.
Я потрогала его руку. Теплая, живая... И основательно упитанная. И даже загорелая. Я помню его страшно худым и бледным — теперь он стал отъедаться и отогреваться. Наконец-то.
— Знаешь, почему я пришел? Я знаю, что ты делаешь. Я хочу отговорить тебя.
Я переспросила:
— Ты?!
— Лили, пожалуйста... Я думаю, мне ты не откажешь?
— Ты хочешь меня отговорить?!
— Не связывайся с Волдемортом. Ты не знаешь, что он за человек... Вернее, он даже не человек. Он — воплощение Темной магии, а ты всегда ненавидела Темную магию! И вдруг ты связалась с ним? Не делай того, о чем ты потом пожалеешь. Ты же чувствуешь, что совершаешь ошибку...
— Разве ты не хочешь снова жить?
— Мне здесь лучше, чем при жизни. Мне никогда не было так хорошо, Лили, это правда! Если только из-за меня — не надо ничего менять. Пусть всё останется, как есть. Меня всё устраивает.
— А меня — нет!
— Ты уверена? — он нагнулся ближе ко мне. — Ты хочешь, чтобы я вернулся... Хорошо, я вернусь. К кому? Куда? Кому я там нужен?
Я растерянно пригладила волосы.
— Моим родителям? Или, может, твоим? Или моим учителям? Или директору? Что мне там делать? А здесь я наконец-то начал нормально жить...
— Ты нужен мне, — с трудом сказала я.
Он положил свою руку поверх моей и погладил.
— Ты уверена? Прости, но я спрошу: если я вернусь, я буду тебе нужен? Ты не бросишь меня? Ты будешь всегда со мной, что бы ни случилось? Кажется, мы при жизни вразнос поссорились...
— Я буду с тобой, — сказала я тихо. — Я люблю тебя.
Он хмыкнул.
— Как здорово это слышать! Нет, правильно я умер. Чтобы такое услышать, стоило умереть.
— А при жизни ты не хочешь услышать такое?
Он вздохнул.
— Знаешь, я же всё вижу, что происходит у вас. Я знаю, что творилось эти четыре месяца... Я видел, как ты стараешься. Спасибо. Знаешь, ты меня удивила. Я не ожидал, что ты так будешь бороться за меня...
Просто смотрю и ... сердце радуется. Теплеет. За меня никогда так не боролись... Спасибо.
— Я готова на большее.
Он вдруг засмеялся:
— После таких слов хочется вернуться назад!
— Наконец-то!
Он снова посерьезнел:
— Лили, не надо. Оно того не стоит. И — оно опасно. Это непроверенное и недоделанное оборудование, результат его применения непредсказуем. Зачем тебе рисковать?
— А я люблю риск. И Руквуд обещал...
— На самом деле они сами не знают, чем кончится эксперимент. А обещать — эти тебе пообещать что угодно! Хоть все звезды на небе... Они не знают, как работает хроноворот, вот и хотят на тебе проверить. Раз глупая девчонка сама подвернулась, сама навязывается... За твою жизнь никто не отвечает, понимаешь? И за последствия тоже. Вдруг ты повернешь хроноворот и — как в том магловском триллере — тебя распылит на всем пути от Солнца до Бетельгейзе в виде звездной пыли?
— Всё возможно, — беспечно сказала я.
— Зачем?
— А вдруг у меня всё получится?
Снейп рассмеялся.
— Я восхищаюсь тобой, Лили Эванс.
— Мне главное, чтобы в новом времени ты не разлюбил меня, а с остальным мы справимся!
— Я никогда не разлюблю тебя, — пообещал он. — Но я не хочу никакого времени. Не надо. Правда, не надо, Лили. Ты доверяешься не тому человеку...
— Мисс Эванс, вы готовы?
— Я готова.
Волдеморт и Руквуд напряжены. Я их понимаю: они скрывают свои мысли, но они тоже не хотят быть распыленными в виде звездной пыли на всем пути от Солнца до Бетельгейзе!
— Мисс Эванс, я должен еще сказать: этот хроноворот экспериментальный, это еще не чистый образец, — предупреждает Руквуд. — Мы не можем с уверенностью сказать, насколько сильно изменится время. Насколько исчезнет предыдущее время — или его влияние на новую субстанцию будет оказываться, и некоторые куски времени окажутся перемешаны... Возможно, что влияние нынешнего настоящего на хроноворот мы так и не смогли целиком устранить. То есть, если вашему Северусу суждено погибнуть с перегрызенным горлом в Визжащей Хижине, он так и погибнет когда-нибудь. Рано или поздно. Если вашему Блэку суждено попасть в Азкабан, он туда попадет. Если в Визжащей Хижине суждено использовать хроноворот, он будет использован — и так далее.
— Я всё-таки надеюсь на лучшее! — заявляю я.
— Мы так и подумали, — кивает Руквуд.
Я тоже надеюсь. Надеюсь, что в моем новом будущем мне никогда не придется встречаться с Волдемортом — ни разу! Надеюсь, мне не придется влиять на ход мировой истории. И не придется жертвовать собой ради жизни любимого человека...
— Мы тоже надеемся на вас, мисс Эванс, — говорит Руквуд. — Вы прекрасный объект для эксперимента. У вас очень сильная магия — и мы надеемся, что ее влияние поможет эксперименту удачно завершиться! И исполнить все ваши желания! Чего вы хотите?
Чего я хочу?
Я хочу, чтобы всё было как раньше и все были живы.
Я хочу вернуть Хогвартс моего детства: самый надежный, уютный, счастливый край на земле. Где правит самый справедливый и мудрый директор. Где ему помогают добрые и честные деканы. Где на моем любимом Гриффиндоре учатся самые благородные и храбрые ребята, ненавидящие Темную магию. Где всё зло — на Слизерине, и только на Слизерине. Где Мародеры — мои друзья, а не враги, и они всего лишь озорники, а происшествие под Гремучей Ивой — просто неудачная шутка... И Джим Поттер — благородный, светлый, храбрый человек, который не убьет Снейпа, а спасет ему жизнь!
Вот чего я хочу. Только бы шалость удалась...
— Мисс Эванс, соедините свою палочку с палочкой милорда, — говорит Руквуд.
Я соединяю.
Руквуд произносит заклинание завершения сделки — и линия магии между нашими палочками взрывается. На секунду я вижу что-то вроде молнии... Знак молнии — свидетельство Темнейшей магии.
Как интересно. Руквуд сразу тянет руку к хроновороту...
А я не отдаю.
Раз я принесла столько жертв, то я поверну этот троллев хроноворот, и будь что будет!
Я беру хроноворот в руки и поворачиваю его.