Ты об этом еще пожалеешь...

Глава 5

Панегирик Ремусу Люпину, Лучшему Ученику, Лучшему Другу и Лучшему Старосте пишется быстро. Я умею писать. Сама перечитала и поаплодировала. После прочтения хочется немедленно поставить фигуранту памятник... Лучше посмертно.

Особенно смешно было писать часть о том, какой Ремус хороший староста. Объективный, справедливый, честный... Перед глазами плыли все те десятки раз, когда его дружки-Мародеры устраивали свои шалости в его присутствии, а он делал вид, что его при этом нет. Очень успешно.

Я красиво расписалась и отнесла свой шедевр Макгонагалл.

С этим покончено.

Нет, я была бы рада помочь Ремусу Люпину, он действительно был мне другом. И в том, что случилось под Ивой, он был виноват меньше Сириуса Блэка. Ремус не виноват, что оборотни во время приступа никого не узнают и бросаются на каждого, кто подвернется; если бы он был в рассудке и узнал Северуса, он бы не бросился на него.

Но во многом другом Ремус был виноват. И я знала, что не дам замять это дело — несмотря ни на какого Ремуса. Ремус мне друг, но истина дороже...

С Северусом у меня было то же самое. Наверное, я плохой друг.

Макгонагалл права: я идеальная староста. Истина мне дороже друзей.

И в этот момент я осознала еще одну закорючку, смутно терзавшую меня в течение недели.

Почему я бегаю и выясняю всё одна?

О смерти Северуса знает уже вся школа. Официально объявили только слизеринцам, но слухами земля полнится. Я кое с кем поговорила, Регулус всё знает, Слагхорн не стал молчать... И Плаксе Миртл никто рот не заткнет.

Я уверена, что Слагхорн намекнул своим о природе «несчастного случая». Я вижу, какие взгляды слизеринцы бросают на Мародеров. И дальше?

А дальше поднимаю шум я одна.

А они все молчат.

Их всё устраивает?

Я развернулась к подземельям и вызвала на пару слов слизеринского старосту.

— Что ты думаешь о деле Снейпа?

— А там есть дело? — Как же я ненавижу слизеринскую привычку отвечать вопросом на вопрос.

— Я считаю, что там должно быть дело. Я считаю, что оставить преступление безнаказанным нельзя. А ты как считаешь?

— А я считаю количество Блэков в Министерстве магии, — сказал староста и мерзко ухмыльнулся.

— Посчитай, что не только у Блэков есть родственники в Министерстве магии! Директор Дамблдор — очень влиятельное лицо, ему Блэки не указ, и у профессора Макгонагалл остались связи в Отделе правопорядка... У многих родственники работают в Министерстве. Что ты молчишь?

-А что мне сказать? Ты, Эванс, уже всё сказала до меня. Директор Дамблдор — очень влиятельное лицо, и у профессора Макгонагалл остались связи в Отделе правопорядка.

— Староста опять ухмыльнулся.

— Я считаю, что всё равно нужно что-то делать.

— Ты считаешь? А у тебя есть родственники в Министерстве магии? — спросил староста. — А у Снейпа?

Кровь бросилась мне в лицо.

— У меня никого нет в Министерстве магии, или в Гринготтсе, или где угодно. Я ничто, я грязнокровка, но мне это не мешает почему-то требовать справедливости! А что мешает тебе? Снейп, между прочим, учился на твоем факультете!

Я разворачиваюсь и иду прочь.

У меня внутри всё кипит.

И это называется староста! А я еще осуждала Ремуса Люпина. Да Ремус перед ним просто чудо ответственности! Он хоть своих защищает!

Я никогда не задумывалась, но Снейпа действительно никто никогда не защищал. Сколько раз ни наезжали на него мои дружки мародеры, он всегда был один... А остальные ученики, даже слизеринцы, были на стороне Мародеров. Они стояли в стороне и смеялись. Вместе со всеми. Зачем их факультету староста, ума не приложу.

Ну, я всегда заступалась за Северуса, когда могла... Я с ним дружила. Получается, что больше никто. Его так называемые приятели : Мальсибер, Эйвери, Крауч и иже с ними — как-то не проявлялись, когда Снейпу действительно надобилась защита...

Я не обращала внимания, но выходит, что у Снейпа не было друзей на родном факультете. Даже там. Как в прежней магловской школе, как до школы — у него никогда не было друзей...

У всех были, а он был один. Не умел он друзей заводить.

Признаю, что я с ним дружила, но это было трудно... Он не умел общаться. С ним было тяжело. У него был трудный характер.

Он всегда был один, такой бирюк носом в книгу, и поэтому он — ну, элементарных правил общения не знал. Не понимал самых простых намеков. С ним было нелегко дружить...

Но он всегда говорил, что помогает своим по факультету с домашним заданием, с экзаменами, с заклинаниями и зельями... Я и думала, что наконец-то у него с общением стало всё в порядке. Или его не любили из-за меня?

Я знаю, что его приятели не одобряли этого знакомства. Такой странный слизеринец, дружит с отпетой грязнокровкой-гриффиндоркой... Неужели для них это было настолько важно?

Меня на Гриффиндоре, конечно, постоянно доставали с этой неподходящей дружбой. Значит, у него на Слизерине было то же самое?

Странно, он об этом никогда не говорил...

— Мисс! Я искал вас.

Я без охоты обернулась:

— Добрый день, господин Барон.

— Добрый день, мисс, и добрых дел вам! — возвестило привидение.

Выглядело оно как всегда прелестно.

— Я искал вас, чтобы выразить свою поддержку и восхищение. Сколь ни мала помощь от привидения, я заверяю, что я целиком на вашей стороне и желаю вам победы.

— Благодарю вас, — признала я.

Наконец-то меня хоть кто-то поддержал.

— Привидения, мисс, всё слышат и всё знают. Я полностью разделяю вашу позицию в споре со слизеринским старостой, и я имел интереснейший разговор с мисс Плаксой Миртл. Добьетесь вы успеха в своей миссии или нет, но знайте, что вы заслужили мою вечную признательность.

«Добьетесь вы успеха или нет» — хорошо сказано. Значит, и он считает, что ничего нельзя добиться?

— Не скрою, многие возражали против вашей дружбы с юным Снейпом, — заметил Барон, — но я всегда вас защищал. Я утверждал, что молодой человек сделал наилучший выбор, избрав именно вас. Я рад, что не ошибся.

Решительно все за эту неделю вздумали не ошибиться во мне.

— Я надеюсь добиться успеха. Я уверена, что уговорю директора Дамблдора пересмотреть дело, — сказала я.

Кровавый Барон потемнел. Я подозревала, что он не любит директора Дамблдора. Как и все слизеринцы, впрочем.

— Альбус Дамблдор — великий человек, — сказал Барон. — Великий директор... Но он занял определенную позицию в этом деле.

— Он не знает всех обстоятельств! — сказала я.

— Он не любит неприятностей, — отрезал Барон. — Директор Дамблдор пойдет на всё, чтобы не допустить на территории школы авроров, разбирательств, скандальных расследований... Особенно таких, что угрожают его личному благополучию в качестве директора.

Я раньше не задумывалась об этом — о том, как эта история повлияет на директора, — но Барон, несомненно, прав. За нелегальное обучение оборотня, тем более что директор не смог обеспечить безопасность от оборотня для других учеников, его могли просто снять с поста и судить. И Макгонагалл тоже — ведь именно она была деканом Люпина. За Люпина она несет полную ответственность. И не уследила, однако.

— Я думаю, что директор пожертвует своим благополучием, если речь идет об убийстве, — сказала я. — Он благородный человек.

— Дорогая мисс, директор не пожертвовал своим благополучием даже ради убийства собственной сестры! — веско ответил Барон.

У меня отвисла челюсть.

— Об этом немногие знают, но господин директор в юности отпустил убийцу родной сестры, лишь бы не иметь неприятностей. Сестру господина директора убили, но он позволил убийце бежать и не начал расследование... Он ни о чем не заявил властям, а девушку просто похоронили. Видите ли, расследование могло сильно повредить господину директору... вскрыть некоторые подробности, которые он желал сохранить в тайне... Поэтому дело замяли. Было объявлено, что девушка погибла в результате несчастного случая. Так неужели, мисс, Дамблдор сделает для чужого человека, для вашего Северуса, то, чего не сделал для родной сестры?

Интересно, сколько еще милых подробностей из жизни Хогвартса я узнаю?

— Но тридцать лет назад в Хогвартсе было громкое расследование! Когда открыли Тайную Комнату и погибла Плакса Миртл. Были авроры, была комиссия...

— В то время директором был Армандо Диппет, — сказал Барон. — А не Дамблдор. Не знаю, мисс, были бы авроры, комиссия и расследование, если бы Тайную Комнату открыли теперь, при Дамблдоре!

Я тоже этого не знала.

Я, оказывается, вообще не знала больше, чем воображала.

Я мнила себя отличницей по истории Хогвартса, я была уверена, что знаю всё о биографии директора Дамблдора. Наверное, меня сбили шоколадные лягушки. Прочтешь оттуда вкладыши и думаешь, что знаешь всё про всех.

Ну-ну... Но Дамблдор! Наш директор!

Какая там биография, когда его жизнь на виду у всех, просвечивается как стеклышко.

Значит, что не надо, то не просвечивается...

Это было последней каплей.

Я вернулась в гриффиндорскую гостиную, забралась в камин, зачерпнула Летучий порошок и назвала адрес мистера и миссис Снейп.

Я надеялась на две вещи: что камин не заблокирован (а если заблокирован, так у меня палочка наготове. Снесу его к троллевой матери, но зайду! Возьму дом штурмом, если что!) и что они не уехали.

Я бы на их месте после похорон уехала из города. Навсегда, куда-нибудь подальше. Но, кажется, у них не было на это денег.

Нехорошо вламываться к людям без приглашения, но я считала, что если я пошлю им сову, то они не ответят. И точно заблокируют камин. Я надеялась взять их нахрапом.

Еще я надеялась на миссис Снейп — и время выбрала такое, когда Тобиаса нет дома, когда он обычно напивается. Наверное, после похорон он напивается еще больше...

Я вывалилась из камина, который, на мое счастье, был открыт, и осмотрелась.

Никого не было дома.

Но у меня была смутная надежда, что миссис Снейп сейчас вернется.

Я пришла вовремя — потом сама изумлялась, насколько вовремя. Миссис Снейп паковала вещи.

У стены были уложены чемоданы — с одной стороны, с другой — хлам на выброс.

Большие мусорные мешки, которые они не желали взять с собой...

Дверь хлопнула, зашла Эйлин Снейп и взялась за очередной мешок.

— Здравствуйте, — сказала я.

Она потащила мешок к выходу.

Я пошла за ней.

— Извините, что я так... Но я не могу больше молчать. Я считаю, что надо требовать возбудить дело, что надо бороться! Я готова дойти до министра! Но я ничего не знаю, у нас в Хогвартсе ничего никому не говорят, но я надеюсь, что мне вы всё расскажете, и мы вместе составим письмо министру и прокурору... Хоть магловскому! У меня большая надежда на магловские власти, если маглы поднимут шум, этого нельзя будет игнорировать, и если магловский министр поставит вопрос о расследовании перед магическим...

Миссис Снейп швырнула мешок на пол, и он лопнул.

Она наставила на меня палочку. Я думаю, она хотела взмахнуть ею и зашвырнуть меня обратно в Хогвартс.

— Я не понимаю, как можно молчать! Убийцы вашего сына ходят по школе безнаказанно и смеются мне в лицо!

Эйлин Снейп отверзла свои уста наконец-то и сказала:

— Я ничего не желаю слышать.

Я разразилась речью.

Что я не понимаю ее отношения. Что я готова ей помочь, и у меня уже есть союзники. Что опускать руки нельзя — потому что нельзя.

Миссис Снейп глухо сказала:

— И чего вы добьетесь? Мой сын от этого воскреснет?

— Нет, но...

— А если нет, то какой в этом смысл?

Я попыталась объяснить, что думаю.

Миссис Снейп прервала меня:

— Я больше не желаю об этом слышать. Я устала. Оставьте меня в покое.

Она стала укладывать мусор обратно в мешок.

Я бубнила ей в спину.

И тогда миссис Снейп просто взяла меня за плечи и выставила из дома, захлопнув дверь.

Я встала у двери... Я не могла уйти. Потому что я видела, что она вкладывает в мусорный мешок.

Человек, желающий от кого-то избавиться и при этом выносящий мусор из дома, делает очень глупо, когда запирается и оставляет врага снаружи. Ведь рано или поздно он возьмет свой мусор и выйдет.

Миссис Снейп вышла.

Я упрямо подбежала к ней.

— Вы собираетесь это выбросить?

Эйлин со злостью шлепнула мешок на землю.

— Можете забирать себе! На память! Счастливо оставаться!

И она окончательно вернулась в дом, звучно запершись.

Я подняла мешок, где были собраны вещи покойного Северуса Снейпа, и взяла его к себе в Хогвартс.