Ты плоть, ты кровь моя

50

Элдер проснулся в пять утра, волосы взъерошенные, подушка вся мокрая. Последние остатки сна все еще цеплялись за него, смутные, смазанные воспоминания, которые отступили только после того, как он наклонился над краном и стал плескать в лицо холодной водой.

Когда он сел обратно на край постели, тело все еще сотрясала легкая дрожь, ладони и ступни почти онемели.

Немного погодя, когда он вышел наружу, к сумраку раннего утра прибавился еще и шум от волнения на море. На берег волнами наползал туман, превращая все вокруг в расплывчатые серые силуэты. С верхней части дороги, нависавшей над восточными утесами, был едва заметен свет маяка на оконечности пирса, а горизонт вообще было не разглядеть.

Незадолго до шести утра некий мужчина, совершавший утреннюю пробежку довольно далеко от побережья, где воздух был более прозрачным, заметил и опознал мини-вэн, который показывали вчера в программе новостей: небольшой «фиат», белый с серой отделкой, с разбитым боковым зеркалом. Он стоял на краю широкой грунтовой дороги, которая, извиваясь, тянулась от деревни Эйлби к перекрестку двух дорог, одна из которых проходила по мосту через реку Эск.

Он заглянул сквозь окна внутрь, но ничего не увидел и продолжил свою пробежку вниз по склону холма, а потом позвонил в полицию из телефона-автомата, стоявшего в нескольких сотнях метров дальше, на главной улице деревни.

Дежурный полицейский, только что принявший смену и устроившийся у себя за столом с кружкой чаю, ответил на его звонок.

Элдер зашел в помещение оперативного центра всего за несколько секунд до этого; Роб Лоук и Морин уже были здесь, стояли возле большой карты окрестностей, висевшей на стене. Лоук дожевывал последний кусок сандвича с беконом.

– Сэр, мадам, – позвал их дежурный, – там вроде бы мини-вэн нашли.

– Где?

Полицейский ткнул пальцем в карту – это было всего в нескольких милях от побережья.

– Вот здесь, сэр. Не доезжая до Слейтса.

– И какого черта его туда занесло?

Они прибыли на место через несколько минут. Пока ехали, Лоук все время курил, включив дальний свет фар и опустив в машине стекла.

Мини-вэн стоял под углом к дороге, капотом в сторону холма. Когда они подошли поближе, с деревьев над головой с шумом поднялись птицы и полетели, ввинчиваясь черными телами в серое небо.

Элдер с пересохшим горлом остановился возле мини-вэна, а Лоук попробовал нажать на ручку двери, осторожно взявшись за нее затянутыми в перчатку большим и указательным пальцами. Он распахнул задние дверцы и отступил назад, поманив Элдера к себе. Под ногами чавкала сырая земля.

На полу лежал один-единственный матрас, старый и грязный, с завернувшимся вверх концом, где он уперся в передние сиденья. Если не считать этого матраса, внутри было пусто: никаких брошенных вещей, одежды, никаких явных улик, никаких – Элдер судорожно задержал дыхание – видимых следов крови.

Он повернулся к Морин и покачал головой.

Снизу с дороги донесся шум других подъезжающих машин. Морин чуть коснулась руки Элдера. Лоук отошел на пару шагов и теперь что-то говорил в микрофон мобильника. Скоро дорогу перекроют с обеих сторон, и оперативная бригада примется за мини-вэн; обитатели нескольких больших домов, отгороженных от дороги высокими заборами, будут разбужены и опрошены, после чего поиски переместятся сюда. Сначала будет обследована местность непосредственно возле мини-вэна, потом поиск расширится дальше, по течению реки, к западу, в сторону Гросмонта и пустоши, и к востоку, где река впадает в море.

Приезжай сюда. Вода просто отличная!

Элдер прошел немного вверх по дороге и посмотрел назад и вниз, на заросшие травой поля, спускающиеся к реке. На карте, насколько он помнил, были указаны все петли и повороты реки Эск, извивающейся между пастбищем, лесом и вересковой пустошью, где одинокими точками были обозначены фермерские дома и другие строения.

Может, Кэтрин именно здесь, где-то рядом?

Когда он спустился обратно, полицейские в защитных халатах уже собирались вокруг мини-вэна.

К середине утра они не обнаружили ничего. Внутренность мини-вэна была чисто вымыта; не нашли ни волос, ни обрывков одежды, ни отпечатков пальцев. Матрас завернули в пластик и отправили судмедэкспертам. При опросе местных жителей выяснилось, что на дороге ничего не было до половины второго ночи; одна пожилая женщина припомнила, что слышала звук мотора, разбудивший ее около четырех утра. Значит, за два часа до того, как мини-вэн был обнаружен, значит, у Кича было два часа, чтобы увезти Кэтрин куда-то еще. Вот только куда? И на чем? Он заставил ее идти или ему пришлось ее нести? Тащить?

Местность оказалось трудно осматривать, особенно в некоторых местах – неровная земля, вся заросшая травой и деревьями. При продвижении на восток, к устью реки, на пути то и дело появлялись облака тумана, ухудшая видимость.

Расстроенный и подавленный, Элдер пешком отправился в город, следуя вдоль реки и железной дороги на Расуорп, а потом по тропинке, которая довела его почти до центра.

Молодой полицейский, который принял звонок насчет мини-вэна, стоял у дверей оперативного центра, докуривая сигарету. Заметив Элдера, он затушил окурок и вернулся в помещение. Здесь сидели только двое в штатском – один за компьютером, другой у телефонов.

– Еще двое пошли перекусить, – сообщил полицейский, считая своим долгом объяснить такое положение. – А все остальные, сами знаете, задействованы в поиске.

Элдер кивнул. Он знал.

Он сел на стул с жесткой спинкой в углу комнаты, прислушиваясь к мягкому постукиванию клавиш компьютера; три пары глаз всячески избегали встречаться с ним взглядом.

Звонок телефона заставил их всех подпрыгнуть.

Штатский снял трубку, послушал и повернулся к Элдеру:

– Это вас, мистер Элдер.

Они нашли ее, решил Элдер, и кровь отхлынула у него от лица. Он был не в силах сдвинуться с места.

– Может, мне принять для вас сообщение? – спросил штатский.

– Нет, не надо. – Он с трудом поднялся на ноги и взял трубку: – Фрэнк Элдер слушает.

– Все заняты, я надеюсь? Гоняются за миражами. – Незнакомый голос, мужской.

– Кто это?

На другом конце провода засмеялись, и Элдер понял, кто ему звонит.

– Я бы и вам послал открыточку из Порт-Малгрейва, только у меня их не осталось.

И связь оборвалась.

– Порт-Малгрейв, – с трудом произнес Элдер. – Где это?

– На север по побережью. Возле Стейтиса.

– Покажите на карте.

Полицейский показал ему точку – небольшое углубление в береговой линии к северу от Рансуик-Бей, недалеко от шоссе А174.

– А что это за место?

– Всего несколько домов. И почти ничего больше.

Элдер кивнул и пошел к двери.

– Я думаю, это он звонил. Кич. Передайте это шефу. Он в Порт-Малгрейве. И Морин сообщите.

«Форд» стоял в самом углу парковки, и развернуться ему удалось только с двух попыток. Он чувствовал, как кровь пульсирует в венах, стучит в висках. На огромной скорости проехав по площади с круговым движением, он промчался по дороге через город и вновь оказался на шоссе, ведущем к побережью; потом заставил себя сбросить газ, но на прямом участке напротив площадки для гольфа снова вдавил педаль акселератора в пол. Медленный подъем по извилистой дороге из Сэндсенда в Лайт, казалось, занял целую вечность. В машине стоял запах пота. Рансуик-Бей. Хайндеруэлл. Дорога на Порт-Малгрейв отходила от шоссе возле церкви. Паб и телефонная будка неподалеку. Тот самый телефон, с которого звонил Кич?

Если это действительно был Кич, а не какой-нибудь шутник.

И если он не соврал.

Элдер доехал до конца дороги и остановился на тропинке, ведущей дальше через вспаханные поля. Последние клочья тумана уже рассеялись, но вместо них на западе начала набухать черная туча. Он медленно сдал назад, потом развернулся. На той стороне дороги, что ближе к морю, лежал здоровенный кусок дерна, видимо, сползший или смытый откуда-то сверху; толстый, поросший папоротником и с комьями грязи, с отпечатками проехавших по нему в разные стороны колес. За ним, внизу, уже было море, отлив обнажил серо-черные валуны, а над ними и над полоской песка и мелководьем возвышались остатки короткого причала, готового вот-вот обвалиться в воду. Рядом с ними, прилепившись к самой скале, стояло несколько ветхих домиков.

Элдер осторожно начал спускаться.

Над головой хрипло кричали чайки.

Метрах в десяти от них у него под ногами посыпались камешки, и он пошатнулся, потерял равновесие и упал, почувствовав острую боль в подвернувшейся лодыжке.

Несколько секунд он лежал, потирая лодыжку и прислушиваясь. Если не считать криков чаек, то слышен был только плеск набегающих и откатывающихся волн да его собственное хриплое дыхание.

Упираясь в скалу, домики опасно кренились друг к другу, напоминая небрежно сложенную колоду карт. Неструганые доски, листы чем-то пропитанной фанеры, все в пятнах, перекрытые там и сям кусками толстого пластика и брезента, прикрепленными гвоздями и веревками. Стены некоторых домиков еще сохранили на себе следы старой краски, красной и синей, но большинство были некрашеные. Из крыши одного торчала кое-как составленная жестяная печная труба; ржавый засов пока еще держал дверь другого – петли уже отвалились, но замок в засове еще висел.

Невдалеке, на берегу, недавно разводили костер: пепел был еще теплый.

Элдер медленно приоткрыл дверь, подождал, пока глаза привыкнут к полумраку, и вошел внутрь.

Здесь было еще больше пепла, легкие серые хлопья, собравшиеся по углам. На стенах – выцветшие рисунки, грубые, примитивные. Лодыжка вела себя теперь гораздо лучше, почти не болела, когда он ступал на эту ногу.

Стоя у входа, в полумраке, совершенно неподвижно, он услышал – или ему показалось, что услышал, – какой-то слабый звук из-за стены, где две широких доски вроде бы были немного раздвинуты в стороны. Он налег на одну из них всей своей массой, и она подалась на пару сантиметров, но дальше не сдвинулась. И опять до него донесся слабый скребущий звук да еще жуткий запах зловонной тухлятины, запах смерти. Он снова нажал, но безрезультатно.

Отступив назад, он поднял правую ногу и сильно ударил по доске подошвой ботинка.

Доска отлетела, из дыры выскочила и, злобно шипя, промчалась мимо целая стая кошек, сплошная масса мохнатых тел; он отступил в сторону, и одна из них прыгнула прямо на него, глубоко расцарапав ему щеку когтями.

Когда он коснулся рукой лица, пальцы тут же оказались вымазаны кровью.

«Да-да, я все помню, – подумал Элдер, – я знаю, куда попал». Мысли путались, мозг отказывался воспринимать действительность, как отказывается работать забарахливший мотор.

Нагнув голову, он пролез в проделанную дыру.

Рядом стоял старый комод, на его крышке свалена куча старых газет. Через дыры в крыше просачивался слабый свет. Кровать была там, где и должна была стоять, возле дальней стены. Почти все уже знакомое по его ночным кошмарам, знакомое, но все-таки не такое.

Элдер медленно двинулся вперед.

Одеяло оказалось не серым, а цвета муки, пораженной долгоносиком. В воздухе стоял тяжелый сладковато-солоноватый запах гниющей рыбы и засохшей крови.

Элдер остановился возле кровати, глядя на смутные очертания тела, свернувшегося калачиком под одеялом, и боясь того, что он сейчас обнаружит. Взяв себя в руки, он ухватился за край одеяла и медленно стащил его в сторону.

Кэтрин лежала на боку, в позе эмбриона, голая, руки и ноги в волдырях и кровоподтеках, спина и плечи в ушибах и царапинах.

У Элдера замерло сердце.

Наклонившись над ней, он услышал ее прерывистое дыхание.

– Кэтрин, – позвал он тихонько. – Кэт, это я.

Когда он чуть прикоснулся к ней, она что-то пробормотала и еще плотнее прижала колени к груди. Глаза на секунду блеснули и снова зажмурились.

– Кэт!

Он наклонился и поцеловал ее в волосы.

– Кэт, все будет хорошо. Все будет в порядке, я сейчас вызову подмогу.

Выпрямляясь, Элдер не успел повернуться, когда почувствовал, что в комнате есть кто-то еще.

Железный прут уже падал прямо ему на голову, но в последний момент он успел поднять руку и парировать удар. Всю руку пронзило болью, от запястья до локтя, такой острой, что он решил, что кость сломана.

Адам Кич был в черной майке, рабочих башмаках и черных джинсах; мощные мышцы рук отчетливо видны. Волосы темные и густые, глаза, даже в этом слабо освещенном помещении, ярко-синие. Губы растянуты в улыбке, больше похожей на жуткий шрам.

– Красивая девочка, не так ли? – сказал он. – Была по крайней мере. – Он засмеялся. – Прямо спящая красавица. Вы что это собирались проделать? Пробудить ее поцелуем?

Элдер бросился на него, пытаясь перехватить прут, но недостаточно быстро.

Кич отклонился назад, высоко поднял обе руки, затем резко опустил их. На этот раз он попал Элдеру по левому плечу, и тот упал на колени.

– Совсем неплохо для такого старика.

Кич пнул его в грудь, и Элдер упал навзничь; еще один удар ногой, носок ботинка попал прямо по грудине, и голова Элдера дернулась вперед так, что перехватило дыхание.

Кич сильно ударил его в бок, опустился над ним на колени, прижал прут к горлу, надавив на его концы коленями и высвободив руки. Элдера чуть не стошнило.

У ножа, который Кич извлек из ножен у себя за спиной, было узкое, чуть изогнутое лезвие. Нож для снятия шкур, догадался Элдер.

– Вот так добыча, – сказал Кич. – Попался ты мне. И ты, и она. – Он снова засмеялся.

Элдер попытался приподняться с пола, но Кич усилил нажим коленями и упер острие ножа ему в лоб над переносицей.

– Алану бы это понравилось. Тот самый тип, который его арестовал и засунул за решетку. Он, конечно же, прочтет обо всем этом в газетах, все прочтут. Как я до полусмерти затрахал дочку, а потом прикончил вас обоих, одного за другим. Здорово, а? Офигительно здорово!

Кончик его ножа вонзился в кожу и уперся в кость.

Элдер взревел и обеими руками ухватился за железный прут. Кровь заливала ему глаза.

Оттолкнув от себя прут, он откатился вбок и изо всех сил врезал Кичу локтем в лицо, не обращая внимания на то, что тот пнул его коленом в бок.

Прилив адреналина поднял Элдера на ноги.

Нож лежал на полу между ними.

Кич сыпал проклятиями, почувствовав на губах кровь.

Звук приближающегося вертолета снаружи, никаких сомнений, и полицейские сирены.

Кич нагнулся за ножом, и тут Элдер пнул его, целясь в пах, но тот успел увернуться и, забыв про нож, бросился к открытой двери.

Вертолет висел совсем низко, поднятый его лопастями ветер трепал волосы и одежду Кича. А в распахнутой его двери был виден полицейский в черном камуфляже – его автоматическая винтовка была нацелена Кичу прямо в грудь.

– Господи! – воскликнул Кич. – Господи, мать твою, Иисусе! – Голос его был едва слышен. И тут он начал смеяться.

Полицейские, и Лоук в их числе, уже карабкались вверх по прибрежному склону.

Прижав ко лбу рукав, чтобы остановить кровотечение, Элдер стоял у входа в домик и смотрел, как Кич, все еще продолжая смеяться, поднимает руки вверх.

– Сумасшедший, вот что все скажут! – орал он, стараясь перекричать шум вертолета. – Псих ненормальный! И суду не подлежит!

Роб Лоук врезал ему кулаком в лицо, и когда он упал, вывернул ему руки за спину и застегнул на нем наручники. А Кич все продолжал смеяться.

Элдер отвернулся и увидел спешившую к нему Морин.

– Кэтрин?..

– Она жива.

– Слава Богу!

Он скривился, когда она коснулась его руки. На дороге остановилась машина «скорой помощи», и из нее выпрыгнули санитары с носилками.

– Фрэнк, ты потерял много крови.

– Ничего, все в порядке.

Но когда они остановились над носилками с лежащей на них Кэтрин, Элдер пошатнулся, и Морин пришлось его поддержать.

– Кэт, – позвал он. – Все будет в порядке. Обещаю.

Потом он поцеловал ее, но она так и не очнулась, пока ее не занесли внутрь машины и он не сел рядом, взяв ее за руку. – Папочка, – произнесла она, открыв глаза. – Папа…

И снова их зажмурила. Элдер заплакал.