Тысяча порезов

Глава 8

Он пришел той ночью.

Ожидала ли я этого?

Может быть, поэтому я не притронулась ни к одной из шелковых ночнушек, которые были в гардеробной — вместе с нижним бельем и одеждой моего стиля и размера — и скользнула в простыни голой?

Я сказала себе, что сделала это потому, что не собиралась носить то, что он купил для меня.

Но я знала, что он придет.

Я хотела этого.

На моей двери был замок, который я обнаружила, когда исследовала комнату. Я могла бы запереться внутри. Он бы не ломился, какая-то часть меня знала это. Это еще одно испытание. Еще одна насмешка. Он знал, что я не запру дверь, потому что хотела его.

Несмотря на то, что я была в чужой постели, в ситуации, о которой Голливуд и мечтать не мог, я заснула, как только моя голова коснулась подушки. Даже после бутылки вина — или даже такого же количества виски, которое я выпила сегодня, — я часами ворочалась с боку на бок, пока Пит храпел рядом со мной. Я не принимала таблетки. Потому что не хотела становиться зависимой. Я работала на ноутбуке, лежала и смотрела в потолок, а потом обычно думала о чем-нибудь грязном, запретном.

Мне не нужен был психотерапевт, чтобы сказать, насколько это хреново, что первая ночь, когда я крепко спала, была в доме босса мафии.

Я очень крепко спала.

Пока меня не разбудили.

Я не слышала, как он вошел. Я не знала, что он был в комнате, пока с меня не стянули одеяло и не раздвинули бедра.

Его запах пропитал воздух, проник в мою кровь. Паники не было. Страха тоже. Только волнение. Желание. Мое тело и разум проснулись ради него. Пели ради него.

Я не открывала глаза, хотя, скорее всего, не увидела бы его, учитывая, что в спальне было темно как смоль.

Он знал, что я не сплю.

Его руки двинулись вверх по моим бедрам, пальцы переместились туда, где я уже была насквозь мокрой для него.

Мое дыхание участилось, и бедра раздвинулись еще шире в приглашении.

Этого не должно было случиться.

Это неправильно. Так чертовски неправильно.

— Скажи мне «нет», Сиенна, — насмехался он.

Я открыла рот, чтобы сделать именно это.

— Ненавижу тебя, — кипела я, мой голос был хриплым.

— Это не похоже на «нет», — ответил он.

Его пальцы двигались внутри меня.

— Скажи мне «нет», — повторил он.

Мое дыхание было поверхностным, когда я сжала простыни в кулак, мои мышцы напряглись, умоляя об освобождении.

Его губы были на моей шее.

Если я скажу «нет», он уйдет. Он не заставлял меня. Но он знал, что я не могу отказать. Он знал, что я больна, развратна и совершенно беззащитна перед ним.

Я не должна этого хотеть.

Мой рот не двигался. Не складывались слова.

Его пальцы оставили меня, и я издала протестующий стон, тело предало меня.

Если бы мои глаза были открыты, если бы свет был включен, я знала, что увидела бы самодовольную ухмылку на его лице.

Он не дал мне времени поразмыслить над тем, что я делаю, насколько он мудак, потому что его рот коснулся моего клитора, и моя спина выгнулась, каждая моя частичка излучала удовольствие.

Пальцы Кристиана легли на мои бедра, раздвигая их еще шире, чтобы он мог зарыться между ними. И полакомиться мной. Я вцепилась в простыни еще сильнее, дергая их, не в силах дышать и думать о чем-либо, кроме него.

Его руки двигались подо мной, сжимая мою задницу, притягивая мою киску ближе к его лицу. Его язык безжалостно двигался по клитору, не останавливаясь, не давая ни секунды передохнуть. Это слишком. Человеческое тело никак не могло с этим справиться. Но я не могла пошевелиться под его крепкой хваткой. Я не могла говорить, крик застрял в горле.

Как раз в тот момент, когда я подумала, что не выдержу больше ни секунды, я взорвалась оргазмом, не похожим ни на что, что я когда-либо испытывала в своей жизни. Могли пройти секунды. Минуты. Время не имело никакого значения.

Тем не менее, Кристиан продолжил.

Он знал, что толкает меня через край, мое тело дергалось. Но он не остановился. Он мучил меня с удовольствием. Ему нравилось, что он мог сделать с моим телом без всякой борьбы с моей стороны.

Даже в своем тумане я знала это. Даже в моем тумане моя ненависть к нему сильно горела.

Как раз в тот момент, когда я подумала, что, возможно, не смогу выдержать ни секунды дольше, его рот оставил меня. Это был краткий, восхитительный момент передышки. Чтобы я отдышалась. Чтобы я поняла, что моя киска отчаянно нуждалась в большем.

Даже если это убьет меня.

Кристиан вошел в меня на следующем вдохе. Изголовье кровати ударилось о стену. Что-то с грохотом упало на пол. Дом мог бы рухнуть вокруг нас, и мне было бы все равно.

Кристиан продолжал трахать меня, прижимаясь своим ртом к моему, давая почувствовать вкус моего оргазма. Я не хотела целовать его. Не нуждалась в такой интимности. Но он не оставил мне выбора.

Помимо этого, я хотела близости. Мне хотелось содрать с него кожу и заползти в нее. Поэтому я поцеловала его в ответ, со злостью, ненавистью и желанием. Я почувствовала вкус его крови во рту.

Он продолжал толкаться, безжалостно трахая меня, наша обнаженная и потная кожа двигалась в тандеме. Мои ногти царапали его спину, я хотела причинить ему боль. Я хотела погрузиться в его гребаную кожу.

— Ты моя, Сиенна, — прохрипел он, трахая меня. Его голос был хриплым, сводил с ума своей резкостью.

— Моя, — повторил он, откидывая голову назад, так что его глаза впились в мои. Они были чертовски бесконечны. Они были безжалостны. Мне хотелось утонуть в них.

Мое тело сжалось вокруг него, когда захлестнул очередной оргазм, мое тело больше не принадлежало мне. Тело Кристиана напряглось, и он заревел, кончая. Толчки сотрясали все мое тело, когда он изливался в меня.

За этим должно что-то последовать. Разговор. Обвинения. Стыд. Гнев. Всё с моей стороны, конечно. В какой-то момент я была достаточно зла, чтобы вонзить ногти ему в лицо, испортив его совершенство.

Но у меня под ногтями была его кровь от того места, где я царапала его спину, мой язык все еще ощущал медный привкус, когда я впилась зубами в его губы. Я была слишком измучена, чтобы чувствовать раскаяние, слишком измучена для всего. Вероятно, именно это планировал Кристиан.

Он даже не вышел из меня, когда я потеряла сознание. Я не думала, что такое случается в реальной жизни. Если это можно считать реальной жизнью.

Я не знала, как долго он пробыл здесь и остался ли вообще. Я знала лишь то, что он ушел, когда я проснулась.

Как бы мне ни хотелось запереться в комнате и неделю не вставать с постели, я не стала валяться без дела. Нет. На следующее утро я встала в шесть. Сердитая. Возбужденная.

У меня не было с собой ничего из моей одежды. Никаких туалетных принадлежностей. Открыв все шкафы в ванной комнате — она была размером с мою первую квартиру в Нью-Йорке, — я обнаружила, что все продукты, которыми я пользовалась, стояли в шкафу, совершенно новые и нераспечатанные. Вплоть до органической зубной пасты, которую я заказывала из Италии. Когда я почистила зубы, разозлилась еще больше.

Одежда — это совсем другая история. Я провела руками по платьям, висящим в шкафу. Все они были в том стиле, который мне нравился, обтягивающие, элегантные, сексуальные и в то же время профессиональные. И на всех них были ярлыки. Ценники, которые я никогда не могла себе позволить.

С обувью была та же история. Каблуки. Все по шесть дюймов, как мне нравилось. Я была невысокой, и ненавидела свою миниатюрность. Чем выше были каблуки, тем ближе я была по росту к мужчинам, которые считали себя богами. Пит жаловался на туфли все наши отношения.

Слабый мужчина, который чувствовал себя неуверенно, когда женщина была выше его.

Даже на моих самых высоких каблуках Кристиан нависал надо мной. Даже когда он не был рядом, он нависал надо мной.

Порывшись в ящиках, я нашла нижнее белье и тренировочный костюм. Они пахли Кристианом, как будто он разбавил свой аромат с гребаным порошком.

Я бродила по дому в поисках кофе, готовая сразиться с тем, кого найду. Мне нужно наверстать упущенное за прошлую ночь, пырнуть Кристиана ножом для масла. Что, скорее всего, было бы смертным приговором. К счастью для меня, кухня была пуста. Я предполагала, что Кристиан из тех людей, у которых есть личный шеф-повар. Как будто количество денег означало, что он не мог сварить яйцо.

Я правда не хотела видеть Кристиана. Как бы я ни была взбешена, нельзя быть уверенной, что не расклеюсь, как прошлой ночью. В последнее время удача была не на моей стороне, но сегодня утром все было хорошо. Я не только нашла кофе, но и сумела найти тренажерный зал в подвале. Сначала я подумывала о пробежке, но потом вспомнила о мужчинах, рыскающих по территории с большими пистолетами. Не знаю, каковы их приказы, если их цель — удержать меня внутри. Как бы я ни была взбешена сейчас, я не позволю этому гневу взять надо мной верх. Когда выходишь против кого-то грозного, они хотят, чтобы ты была эмоциональной. Эмоциональные люди совершают ошибки. И в этой ситуации одна ошибка стала бы концом моей жизни. И Джессики. И Илая.

Так что я не пошла на пробежку.

Вспомнив сильные, четко очерченные руки Кристиана, я предположила, что где-то рядом с этим особняком у него есть тренажерный зал. Не могла себе представить, чтобы босс мафии ходил в городской фитнес-клуб.

И я оказалась права.

Зал был огромен. Лучшие оборудование. Все изощренно. Все в оттенках мягкого дерева и черного. Повсюду зеркала. Даже ванная комната. И сауна.

Я пробежал восемь миль и могла бы пробежать еще восемь, но мне нужно идти на работу. Вокруг по-прежнему никого не было, когда я ела круассан на кухне, и я никого не встретила на лестнице, ведущей в мою комнату. Когда я добралась до коридора, мой взгляд переместился в сторону спальни Кристиана. Мои кулаки сжались по бокам, борясь с необходимостью поискать его. Его там не будет. Кристиан не производил на меня впечатления человека, который спит дома. Еще лучше, если его там нет, я смогу обыскать его комнату, попытаться выяснить, кто он такой, поискать какое-нибудь оружие, чтобы использовать против него.

Но у меня нет на это времени. Пора на работу. Кристиан нес какую-то чушь о том, что я получу пособие, что я буду одета в дизайнерскую одежду и увешана бриллиантами, но я ни за что не соглашусь со всем этим. Это временно. Когда я найду выход из этого положения, мне понадобиться работа и деньги.

Поэтому я повернулась и пошла в белую спальню, улыбаясь кроваво-красному пятну на ковре и избегая смятых простыней, которые пахли Кристианом.

Принятие душа и переодевание в дизайнерскую одежду никак не улучшили моего настроения. Внутренняя сторона бедер покрыта синяками.

Он сделал это нарочно. Пометил меня. Показал, насколько я слаба. И мне это чертовски понравилось. Мне нравилось видеть отметины на своей коже. Свидетельство того, каким человеком он был, и что он не боялся причинить мне боль.

От этого нет никакого спасения. Не только потому, что он угрожал Джессике и Илаю. Но и потому, что он был у меня под кожей.

Я не думала о том, как добраться до работы, пока не спустилась вниз. Этот комплекс находился в сорока пяти минутах езды от города. Сама подъездная дорожка была извилистой и длиной. Я не знаю, где находится ближайшая остановка.

Затем что-то темное появилось на периферии моего зрения.

Мои глаза резко поднялись, обнаружив перед собой Феликса.

Я гордилась собой за то, что не отскочила от неожиданности. Вместо этого мой хмурый взгляд остался на месте.

— Ты прячешься в тени, преследуя меня? — огрызнулась я.

Выражение его лица оставалось безмятежным, хотя губы приподнялись.

— Да, Сиенна, — из его уст мое имя звучало по-другому. Богаче. Грязнее. Как будто он пробовал мою гребаную киску на вкус, когда говорил это.

Я поджала губы. Не ожидала, что он признает это так легко.

Его глаза скользили вверх и вниз по моему телу. Моя юбка была ярко-красной, обтягивающей каждый изгиб тела. Блузка подходила по цвету к юбке и подчеркивала загар кожи, округлость груди. Я растрепала волосы, намазала губы так же красной помадой. Хотела сделать агрессивное заявление.

Внезапно шелковистая ткань на моей коже стала слишком тяжелой, и мои соски уперлись в тонкое кружево лифчика.

Он дразнил меня своим понимающим взглядом, реакцией моего тела на него в течение нескольких секунд, прежде чем заговорил.

— Я предполагаю, что ты хочешь пойти на работу, — сказал он, глядя мне в глаза.

Мой разум встал на место.

— Да, — ответила я. — И я отказываюсь сидеть тут как какой-то гребаный заложник.

На самом деле, я просто не думала, что смогу выжить, находясь с ними в замкнутом пространстве. Я не доверяла себе.

Он наклонил голову, рассматривая меня с удивлением.

— У Кристиана в гараже целая коллекция машин, — он поднял руку, чтобы показать связку ключей, свисающих с его пальцев. — Я взял на себя смелость выбрать одну для тебя, — его глаза блеснули. — Если сможешь с ней справиться.

Ярость клокотала у меня в горле, и я потопала к нему, выхватывая ключи из рук.

— О, милый, ты даже представить себе не можешь, с чем я могу справиться, — пробормотала я, наклоняясь, не сводя с него глаз. Мое выражение лица было дерзким, а сердце грохотало в груди. Затем я повернулась на каблуках и вышла из дома.

Было очень странно входить в свой офис, как будто ничего не изменилось.

Как будто моя жизнь не разорвалась на части в течение двадцати четырех часов. Хотя моя одежда сидела точно так же, тело казалось искривленным, каким-то образом изменившимся. Мне удавалось выполнять все поручения на утренних собраниях, разговаривая с коллегами, улыбка была натянутой и беззубой. Не то чтобы я обычно была бодрой или чрезмерно дружелюбной. Многим людям в офисе я не нравилась, потому что не прогибалась, пытаясь быть покладистой, веселой, доброй женщиной, которую они привыкли ожидать.

«Pike, Grimes and Weathers» была самой престижной юридической фирмой в городе, имела офисы по всей стране и клиентов-миллиардеров. Это означало, что по большей части им управляли старые белые парни.

Мир кардинально изменился, но не в высших эшелонах власти.

Здесь были женщины и цветные люди, потому что фирма заботилась об их имидже. Они не хотели никаких судебных исков. Но все знали, что это только для видимости. Те, кто лишен власти и свободы воли, никогда не будут иметь никакого контроля. Женщины знали, что им нужно играть определенную роль, чтобы сохранить свою работу, если они хотят получить повышение. Будьте мягкими, носите обтягивающую одежду, оставайтесь в форме и терпите сексуальные домогательства. Подождите, пока астероид уничтожит их всех.

Мои мысли не были сосредоточены на работе или на том, чтобы играть какую-то роль. Нет, я думала о Кристиане.

Я хотела его губы. Его прикосновения.

Безумие.

Он был моим похитителем, моим женихом. Он был гребаным боссом мафии, и он угрожал убить моих самых близких друзей, если я не дам ему желаемого.

Но я все равно хотела, чтобы он поцеловал меня.

Кроме того, я хотела, чтобы он трахнул меня. Трахал каждую гребаную ночь.

Это жгучее осознание заставило меня прервать работу и заняться исследованием семьи Каталано. Это имя часто мелькало в новостях. На деловых сделках, на благотворительности. Никаких намеков на организованную преступность.

Ресторанный и венчурный бизнес были лишь верхушкой айсберга. Поскольку Кристиан теперь был моим клиентом, у меня имелся доступ к некоторым его записям. По крайней мере, законным. Он владел сетью похоронных бюро и компаний по уборке мест преступлений.

Какая ирония.

Я заметила размеры и силу, которыми обладал Кристиан. Он управлял городом. Незаметно, без фотосессий. Это только усилило мою ярость, поэтому я еще дальше углубилась в свои исследования.

Потом я нашла кое-что. Статье было больше десяти лет. Статья в местной газете о стрельбе в ресторане. Принадлежавшему семье Каталано. В центре города.

Всего лишь фрагмент интервью, но это было все, что мне нужно.

«Мы знаем, кто стоял за этим. Организованная преступность все еще жива и процветает в этом городе, но никто не хочет ничего с этим делать. А я буду. Я привлеку этих преступников к ответственности».

В интервью они назвали его по имени, и потребовалось менее пяти минут, чтобы выяснить, что он все еще работает.

Не раздумывая, я набрала номер.

— Здравствуйте, я бы хотела поговорить с офицером Грегом Харрисом, пожалуйста, — сказала я, когда оператор ответил. — У меня есть кое-какая информация, которая может его заинтересовать.

Он стал слишком стар для этого дерьма.

Слишком стар, чтобы гоняться за зацепками, ссориться с начальством и быть втянутым в дела об убийствах, которые не имели абсолютно никакого отношения к семье Каталано. Хотя это было трудно сделать. Так или иначе, они всегда были связаны с проступками, убийствами и преступлениями. Но, несмотря на ненависть, которую Харрис испытывал к клану и результатам их действий, он должен был признать, что люди способны быть ужасными даже без печально известной фамилии. Убийства совершались не только мафией.

Были ревнивые бойфренды, злые члены семьи, жестокие мужья, откровенно злые люди. Так что, несмотря на то, что начальство почти всегда отстраняло его от любых дел, связанных с Каталано, он был занят.

Люди ужасны.

Такое отношение было причиной того, что он дважды разводился и имел двух дочерей, которые с ним не разговаривали. Он выплеснул свой гнев на систему, на семью Каталано. Эта ненависть портила каждый аспект его жизни. Он не мог потерпеть неудачу. Он не мог уйти в отставку, не уничтожив Кристиана Романо и всю его организацию. Иначе его жизнь была бы напрасной. Пропущенные концерты, дни рождения и выпускные вечера дочерей были бы напрасны. Вся его гребаная жизнь была бы потрачена впустую.

По крайней мере, если он поймает их, то сможет показать это своим дочерям, что их отец что-то сделал. Тогда он сможет спать по ночам. Сможет смотреть в зеркало, не ненавидя себя, сожалея о том дне, когда он вошел на территорию Каталано.

Детектив Эндрюс был уже давно мертв, и Харрис оплакивал эту потерю тихо и конфиденциально, с помощью дешевой водки, которую пил из кофейной чашки. Как будто бухать из рюмки казалось более правильным. Он никогда не пропускал ни одной тренировки или рабочего дня, так что у него не было проблем.

Его партнерша, Люсия, была на двадцать лет моложе. Она быстро и решительно поднялась по служебной лестнице, став одним из самых молодых детективов, когда-либо работавших в полиции, прямолинейной и привлекательной женщиной. Ее родители приехали из Мексики, когда она была совсем маленькой, в поисках лучшей жизни для дочери. Харрис знал, что эта жестокая, опасная работа — не то, чего они хотели для своей маленькой девочки. Он знал, потому что она сказала ему это, куря голышом в его постели.

Трахаться с партнершей плохо. Возможно, еще хуже, когда она была на двадцать лет моложе его и, согласно последнему семинару по сексуальным домогательствам, который он посещал, существовал значительный баланс. Но Люсия была одной из самых влиятельных женщин, которых он знал, и она ясно дала понять, что хочет трахнуться с того момента, как ее назначили к нему. Харрис был не в том положении, чтобы сказать «нет» двадцатилетней девчушке с красивой бронзовой кожей, большими карими глазами и потрясающим задом.

Она трахала его так, будто они умрут на следующий день, и Харрис был уверен, что она убьет его.

Она тоже захотела уничтожить семью Каталано после той первой ночи, когда лежала на спине вся в поту. Они убили ее отца, когда ей было девять лет. Он давал показания против них по делу об убийстве. Его избили, несмотря на свидетельские показания уважаемого, посещающего церковь владельца бизнеса.

Пуля в голову на следующей неделе.

Все знали, кто это сделал.

Все знали, что это такое.

Послание.

Ее мать не горела тем же гневом, который толкнул ее дочь в полицию, в эту карьеру. Она превратилась в оболочку, делая все необходимое, чтобы прокормить свою семью. Харрис знал, что их отношения были напряженными, потому что Люсия обижалась на свою мать за то, что та не была злее.

Харрис подозревал, что ее мать смирилась с тем, с чем смирилась большая часть города. Никаких сражений с Каталано. Нельзя выступать против них. Нужно опустить голову и жить своей жизнью, защищая свою семью молчанием и бездействием.

Харрис также знал, что причина, по которой его двадцатилетняя партнерша была в его постели, голая и пахнущая сексом, заключалась в том, что у нее были какие-то нерешенные проблемы с отцом.

И ему было наплевать.

Когда-то он был хорошим человеком. Человеком с ценностями. Моралью. Но этот человек был избит, истерзан, расплавлен кислотой многолетней работы в нечестном отделе.

Так что он будет трахать ее до тех пор, пока та не поймет, что секс со стариком ни хрена не решит ее проблем. Пока отдел кадров не узнает об этом и не уволит его. Пока он не получит передышку в этом деле, и не посадит ублюдка за решетку и не сможет уйти на пенсию. Или пока не умрет в процессе.

— Грег?

Он посмотрел на Люсию, которая держала в руках его настольный телефон.

— Тебя.

— Офицер Харрис? — спросил женский голос, когда он ответил.

— Это я, — ответил он, глядя на сиськи Люсии, думая, что это еще одно дерьмовое дело, на которое его назначил капитан. Он не был самым большим поклонником Грега. Ни в коем случае. Это имело смысл, поскольку его капитан обожал Каталано с тех пор, как прибыл на службу. Харрис ясно дал понять, что от него нельзя откупиться.

ФБР пару раз наведывалось сюда с вынюхиванием, и Харрис думал, что это, наконец, означает, что правосудие восторжествует. Но они быстро ушли, бормоча что-то об отсутствии улик. Другой агент сказал ему, что они больше не занимаются организованной преступностью. Лишь терроризмом. Как будто Каталано не терроризировали весь этот гребаный город.

Все зависело от него.

— Меня зовут Сиенна Риджес, и у меня есть кое-какая информация о Кристиане Романо, которая, вас заинтересует, — сказала женщина по телефону сильным, уверенным голосом.

И вот так у него возродилась надежда, что его карьера, возможно, будет что-то значить. Может быть, он действительно уничтожит мафию перед смертью.

Я играю с огнем.

Рискую своей жизнью.

Рискую жизнями Илая и Джессики. Кристиан мог следить за мной. Я ездила на метро, с тремя пересадками, и возвращалась дважды, просто чтобы убедиться. Я подумала, что если у Кристиана действительно кто-то есть, то это профессионал, который, вероятно, заметил мою любительскую попытку убежать. Если они следят за мной, они увидят, с кем я встречаюсь, и все будет кончено.

Что было причиной пустоты в моем животе, моих липких рук и причиной того, что я почти сто раз ушла из этой захудалой забегаловки.

Потом я подумала о прошлой ночи. О том, что я не могла даже сказать ни единого слова человеку, который, по сути, держал меня в заложниках. Если бы я ничего не сделала, мы бы поженились. Он будет контролировать всю мою оставшуюся жизнь. Я превращусь в незнакомку.

Я превращусь в злодейку.

Итак, я была здесь, в захудалой забегаловке, ожидая человека с хриплым голосом, который хотел посадить Кристиана и всех, кто с ним связан, за решетку. Последние пятнадцать минут я сидела с чашкой несвежего кофе, уставившись на дверь, наполовину ожидая, что войдет Кристиан. Или еще хуже, Феликс. Он делал грязную работу.

Мои глаза вспыхнули, когда я услышала уже знакомый скрип двери. Проходивший мимо мужчина был одет в дерьмовый костюм и осматривал пустую закусочную, пока его глаза не нашли мои.

Позади него стояла женщина. Хорошенькая. Латиноамериканка. Низкая и пышная. Черты ее лица были тонкими, но выглядела она суровой. Способна постоять за себя в любой ситуации. Выражение ее лица было грубым, что прямо противоречило этим тонким чертам лица, глаза сузились, полные губы сжались в гримасу. Ее спина была прямой, ноги расставлены в мужественной позе. Она была намного моложе детектива Грега Харриса. Не знаю, почему я ожидала, что он будет моложе. Я видела его в интервью, которому было больше десяти лет.

Ему не меньше пятидесяти. Если не старше. В черных волосах виднелись седые пряди, глубокие морщины избороздили загорелое лицо. Он был высоким. Неуклюжим. Мускулистый, но с животом, который выпирал из-за пояса. Его глаза выглядели усталыми. Вот как я бы описала этого человека. Да, он был сильным, выдержанным, даже красивым, по-своему грубым и суровым. Но уставшим, как будто он тащил за собой тяжесть всего мира.

Я встала, когда они приблизились, мое сердце трепетало. Вся борьба, ненависть, которая привела меня сюда, сошли на нет, когда наступила реальность того, что я делаю.

— Мисс Сиенна, — Грег Харрис протянул руку.

Я пожала ее, крепко сжимая. Этот человек был моим спасательным плотом. Я выбрала этот путь, я должна посвятить себя ему.

— Приятно познакомиться, детектив Харрис, — сказала я, задаваясь вопросом, говорю ли правду.

— Грег, пожалуйста, — ответил он, пытаясь улыбнуться. Вероятно, он делал это не часто, так как это выглядело неловко. — Это моя партнерша, Люсия, — он слегка подвинулся, чтобы дать мне возможность лучше рассмотреть женщину.

Она не ответила на мою улыбку и не протянула руку. Ее поведение нельзя было назвать враждебным, но я чувствовала, что она настороженно относится ко мне. Это чувство было взаимным. Есть причина, по которой семья Каталано действовала так долго, совершая преступления, убивая людей. У Кристиана есть связи в полиции. Вот почему я нашла только одну статью, в которой кто-либо из правоохранительных органов признал, кто он такой. Единственный намек на то, что Грег Харрис не числился в платежной ведомости.

— Почему бы нам не присесть? — пригласил он, когда я поняла, что мы все еще неловко стоим.

Мой взгляд переместился на вход, все еще ожидая, что Феликс войдет в двери. Ничего не произошло, я села.

Мы молча ждали, пока официантка наливала им кофе, а Грег Харрис заказал яичницу с беконом и блинчики. Меня удивило, что его мысли были заняты завтраком, но я решила, что было бы менее подозрительно, если бы кто-то из нас ел.

— Итак, у вас есть информация о Кристиане Романо, — сказал он, как только официантка ушла.

Откровенный разговор. Я оценила это.

Я решила отплатить ему тем же, поэтому пустилась в рассказ о том, как у меня завязались отношения с Кристианом. Я опустила ту часть, где добровольно ушла с ним из ресторана, трахалась с ним часами и не узнала его имени.

Не нужны им эти грязные подробности.

— Он угрожал двум совершенно невинным людям, — добавила я, когда закончила. — Хотя я, возможно, и не разбираюсь во внутренней работе его организации, не думаю, что это пустая угроза.

— Конечно, — сказал Грег твердым голосом, его тарелка с едой стояла нетронутой. — Кристиан Романо не делает пустых угроз. Если он узнает об этой встрече, ваша подруга с сыном мертвы.

Я скрыла свою дрожь от его серьезного, ледяного тона. Я знала это, но услышать вслух от кого-то, кто много знал о Кристиане, сделало все еще более тревожным.

— Вот именно, — я выдавила это слово из пересохшего горла. — Так что я понятия не имею, могу ли я доверять вам. Но у меня нет других вариантов.

— Твой единственный другой вариант — выйти за него замуж, — наконец заговорила Люсия ровным голосом.

Я перевела взгляд на нее. Она ясно дала понять, что я ей не нравлюсь, выражение ее лица было напряженным, недовольным. Женщины могли выразить неприязнь без единого гребаного слова. И ей не нужно было ничего говорить, дабы сообщить, чего, по ее мнению, мне не хватает. Она что-то увидела? Что я не полностью уверена в том, что поступаю правильно? Что идея выйти замуж за Кристиана не была такой уж отвратительной, как должна?

— Вы можете доверять нам, — вмешался Грег, его голос был лишь немного теплее, чем у партнерши. Не знаю, нравлюсь я ему или нет, но я была для него средством достижения цели. У меня создавалось ощущение, что я одна из немногих людей, готовых выступить против Кристиана.

Что было не очень хорошим чувством.

— Мы единственные люди в правоохранительных органах, которым вы можете доверять, — добавил он. — Все остальные либо находятся на его жалованье, либо контролируются людьми, которые находятся на его жалованье, — в его голосе звучала горечь, значительная горечь.

— Значит, нет смысла даже делать это? — спросила я, внезапно готовая сорваться с места.

Он поставил свою кружку, положив свою руку поверх моей.

Я дернулась от прикосновения, кожу покалывало. Его рука была сухой, мозолистой. Что-то в его прикосновениях отталкивало меня. Я сказала себе, что это не важно… Меня возбудил преступник, заставивший выйти за него замуж, поэтому я, конечно, не могла доверять реакции своего тела.

— Нет, именно поэтому ты должна это сделать, Сиенна, — умолял он. — Если ты этого не сделаешь, никто другой не сделает. Ты в состоянии получить веские доказательства. Неопровержимые доказательства, которые мое начальство не может игнорировать. Мы можем привлечь ФБР и распутать всю эту организацию, — он говорил со страстью, со свирепостью. Голодом. Он ждал кого-то вроде меня в течение многих лет, и не собирался отпускать меня, это было ясно. Детектив Харрис делал это не потому, что так правильно. Нет, это было личное, грязное и уродливое. Детектив Харрис больше не был хорошим парнем. Мне просто оставалось надеяться, что он был меньшим из двух зол.

Я сглотнула.

— Как мы это сделаем? Я не могу носить прослушку. Он узнает, — я не сказала, что причина, по которой он узнает, заключалась в том, что он мог и хотел раздеть меня в любой момент, и я буду не в том положении, чтобы отказать.

— Нет, не это, — ответил Грег. — Тебе нужно будет собирать информацию.

— Что? Типа, попытаться угадать его пароль от компьютера? — спросила я с недоверием.

— Нет, это не сработает, — с благодарностью ответил Грег. — Ты в его доме. Где он ведет большую часть своего бизнеса. Он не оставляет бумажных следов. Нам нужны доказательства преступлений, правонарушений.

— Значит, мы должны надеяться, что он совершит преступление в следующем месяце? — спросила я, начиная злиться. — У меня тоже есть работа. Да, я уверена, что он какой-то криминальный авторитет, но я сомневаюсь, что он собирается совершать убийства у меня на глазах в ближайшие четыре недели.

— У нас есть информация, позволяющая предположить, что преступная семья «Бьянка» отправится в его поместье на… саммит, или как лучше это назвать, — объяснил Грег, кидая четыре кусочка сахара в свой кофе, прежде чем поднести его к губам. — Там будут заключены сделки. Боеприпасы, наркотики, и то, и другое. Мы планируем использовать закон РИКО.

Хотя технически я не сдавала экзамен, я знала, что такое закон РИКО. Конгресс принял закон о рэкетирах и коррумпированных организациях в 1970 году в попытке бороться с организованной преступностью, которая свирепствовала в тот период времени. Чтобы установить РИКО, правоохранительные органы должны были доказать и продемонстрировать рэкет за последние десять лет, где мафия совершила по крайней мере два незаконных деяния, включая убийство или торговлю людьми.

Хотя я не знала специфики бизнеса Кристиана, я могла гарантировать, что за последние десять лет он совершил убийство и торговал непристойными вещами. Нельзя быть главой гребаной преступной семьи, не убив людей.

— У нас есть некоторые доказательства, предоставленные другими сотрудниками правоохранительных органов, которые не боятся семьи Каталано, — продолжил он. — Однако этого недостаточно. Но если ты поможешь предоставить нам что-то еще, мы сможем произвести арест. Ты будешь свободна от него.

Последняя часть должна была меня утешить. Дать мне вескую причину рисковать двумя невинными жизнями, не говоря уже о моей собственной. Убрать Кристиана из своей жизни. Наказать.

Это и было целью.

Я перевела дыхание.

— Хорошо, тогда договорились.

Харрис снова улыбнулся.

— Не волнуйся, Сиенна, мы позаботимся о тебе.

Я не улыбнулась в ответ. Потому что почувствовала ложь в его словах.

Харрис хочет уничтожить Кристиана. Умру я при этом или нет, ему не важно.