Тысячелетия восточного Магриба

КРЕПОСТИ ПРОКОНСУЛЬСКОЙ АФРИКИ

После падения Карфагенской державы на ее месте была образована римская провинция, которая получила название Африки Проконсульской. Сюда назначались Римом проконсулы — правители. Жизнь этой провинции была полна военных потрясений, постоянных войн с непокоренными племенами жителей-аборигенов. Поэтому для контроля за бурлящей восстаниями страной римляне во всех мало-мальски стратегически важных местах учреждали военные лагеря, строили крепости. Одни из них разрастались в крупные города, другие так и оставались захолустьем. Такова, например, крепость Тубурсик Нумидийский.

Советский историк Н. А. Машкин выделяет пять типичных групп городов Римской Африки. Первую группу составляли города, возникшие еще в доримскую — пуническую эпоху. Такие города представляли собой самоуправляющиеся единицы в Карфагенском государстве. Они сохранили самоуправление и после завоевания их римлянами. Это были так называемые свободные города. Примером их являлся Гадрумет (Сусс). Вторая группа представляла собой нумидийские города — резиденции местных правителей. Эти города и после завоевания их римлянами сохранили свой статут. Примером их является древняя Цирта (Константина). К третьей группе относились города — укрепления пунической эпохи. Примером их является Верекунда. Четвертая группа объединяет небольшие города — военные лагеря, построенные римлянами. Примером их является Ламбесис. Пятая группа городов представляет собой торгово-экономические центры, заложенные римлянами. Примером их являлся Тимгад.

Крепость Тубурсик, так же как и современный арабский поселок Тебурсук, была расположена на вершине круглого холма, поднимающегося в озеровидном расширении древней речной долины. В свое время здесь был один из многочисленных римских военных постов. Он контролировал дороги, проходящие по долине. Позднее — с приходом византийцев — этот пост был превращен в крепость, которая надежно запирала всю долину и являлась важным звеном в цепи укреплений протянувшихся вдоль юго-восточных границ византийской империи.

Эти границы в общем совпадали с прежними римскими границами, которые проходили по горам Сахарского Атласа. Крепость Тубурсик была удалена от границы примерно на 200–250 км. Однако она была в полном смысле слова пограничной. В те далекие времена понятие о границе было в значительной мере условным, а переход ее теми или иными племенами, тем более военными отрядами, был делом вполне обыкновенным. Редкая цепь крепостей не могла образовать сплошной преграды. Кочевые сахарские племена, нумидийские аборигены и их конные военные подразделения легко просачивались через тогдашние пограничные линии и проникали в глубь римских, а позднее и византийских, провинций на несколько сотен километров. Такой неустойчивый пограничный режим еще более повышал военное значение крепостей, запиравших важные горные проходы вдали от границ. Каждая из этих крепостей становилась опорным пунктом всего окружающего района с его населением. Поэтому крепость строили так, чтобы она была убежищем и местом обитания жителей окрестных селений во время военных набегов.

В настоящее время Тубурсик — это руины большой крепости, которая была сложена из массивных блоков местных серых песчаников мелового возраста. Кое-где стены ее «залатаны» кладкой из плоского, сильно обожженного византийского кирпича — флинты. Это специфический строительный материал, привнесенный в античную строительную практику византийцами. По сравнению с Дуггой руины крепости Тубурсик особого впечатления не производят: архитектура византийских крепостей была как бы более утилитарной. Сохранились также руины византийской раннехристианской басилики. Архитектура ее несколько отличается от крепости. По-видимому, здание басилики было богато декорировано резными по камню деталями и колоннами. Фрагменты огромных колонн очень похожи на колонны на форуме Дугги. Это скорее не византийские, а римские колонны. По-видимому, они были привезены из Дугги византийцами. Ведь расстояние между Дуггой и Тубурсиком не превышало 15 км. Это тем более вероятно, что около Тубурсика подходящих мест для каменоломен нет. В древности — да и не только в древности — практиковалось использование готовых фрагментов и архитектурных деталей из древних построек, которые для этого нарочно разрушали.

Сохранились также руины театра и огромные цистерны для хранения воды. Базилика была отделана мозаикой. Остатки мозаичных полов в руинах базилики очень похожи на фрагменты мозаик в Дугге. Крепость Тубурсик была восстановлена в VI в. н. э. после разгрома вандалов византийцами. Она не превратилась в значительный город, оставшись в стороне от больших торговых дорог.

У районного центра Эль-Бан расположена широкая поперечная долина Пон дю Фас, соединяющая долины рек Меджерды и Милиане. Она протягивается на юго-восток, параллельно аналогичной поперечной долине Эс-Седжуми в удалении около 50 км от нее.

Долина Пон дю Фас во многом напоминает долину Эс-Седжуми. Она так же деформирована новейшими движениями, и в ней образовались поэтому бессточные новейшие котловины. Например, депрессия, занятая себкой Эль-Коган и себкой Эль-Хамада, представляет собой бессточную котловину, которая в дождливые сезоны заливается дождевыми водами. Так было и в 1969 г., когда произошло катастрофическое наводнение, в результате которого пришлось даже эвакуировать некоторые населенные пункты с помощью вертолетов. Среди равнинной местности контрастно поднимаются куполовидные холмы. Они образованы вследствие прорыва меловых и палеогеновых отложений пластичными отложениями триаса и юры. Одни из этих складок получили полное развитие — пластичные глины триаса, а также юры выдавлены на поверхность в ядрах антиклинальных складок. Другие купола недоразвились и представляют собой приподнятые и измятые антиклинальные складки меловых или даже только эоценовых отложений. Таковы холмы-складки у поселка Пон дю Фас. Здесь через гряду холмов прорывается река Милиане, которая собирает в себя многочисленные выходы подземных вод по новейшим разломам земной коры. На склоне одного из куполовидных холмов расположены руины древнеримского города. Это — знаменитый в древности римский город Тубурбон Майус. Он был заложен на границе покоренной Римом Нумидии при императоре Октавиане Августе (30 г. до н. э. — 14 г. н. э.). В те времена Римское государство достигло огромных размеров и простиралось от Евфрата и Дуная до Атлантического океана, от берегов Северного моря до Сахары. Римская империя представляла собой объединение различных, покоренных Римом стран, народы которых часто были готовы поднять восстание против римских оккупационных армий. В этих условиях римляне закладывали новые города как военные лагеря. Это было время усиленного и насильственного распространения римских обычаев, римской культуры в провинциях, в том числе и в Римской Африке.

Тубурбон Майус несомненно был основан как военный лагерь. Об этом свидетельствует правильная прямоугольная планировка улиц, ориентировка их с севера на юг и с востока на запад.

Античные историки (Полибий, Тит Ливий, Аппиан и др.) рассказывают, что римляне везде и всегда разбивали свои военные лагеря по одному и тому же плану. Это давало огромные преимущества в размещении разнородных, а часто и разноязычных отрядов. Каждая военная часть, каждый офицер и солдат раз и навсегда запоминали свое место в лагере.

Полибий, например, описывает устройство военного лагеря римлян следующим образом: «Водрузивши знамя там, где должна быть поставлена консульская палатка, вокруг знамени отмеривают четырехугольное пространство, причем каждая сторона его отстоит от знамени на сто футов, а отмеренная поверхность площади имеет четыре плефра[2]. Всегда вдоль одной из сторон этого четырехугольника, той именно, с которой ожидается вернейшее обеспечение лагеря водою и припасами, римские легионы располагаются в таком порядке: в каждом легионе… имеется по шести трибунов, а каждому из двух консулов подначальны всегда у римлян два легиона; ясно отсюда, что консула сопровождают в поход непременно двенадцать трибунов. Итак, все палатки трибунов ставят по прямой линии, параллельной отмеченной выше стороне четырехугольника и отстоящей от нее на пятьдесят футов, дабы иметь достаточно места для лошадей, вьючного скота и для прочих запасов трибунов. Помянутая выше фигура находится позади палаток, которые обращены к наружной стороне четырехугольника; ее-то раз и навсегда мы и будем считать и называть лицевой стороной всего лагеря. Палатки трибунов находятся на равном расстоянии одна от другой, и непременно на таком протяжении, что захватывают римские легионы во всю ширину.

Далее, отмеривается еще пространство во сто футов на всем протяжении палаток трибунов впереди их, и, начиная от прямой линии, которая ограничивает эту широкую площадь и идет параллельно палаткам трибунов, возводятся стоянки легионов, причем поступают таким образом: намеченную выше прямую разделяют пополам, в точке деления проводят линию под прямым углом, вдоль которой по обеим сторонам размещают конницу двух легионов, одну против другой, на расстоянии пятидесяти футов, причем отвесная линия проходит как раз посредине промежутка. Палатки для конницы и для пехоты разбиваются приблизительно по одному и тому же способу, именно: все пространство, занимаемое как манипулом, так и эскадроном, составляет четырехугольник. Фигуры манипула и эскадрона лицевой стороной обращены к проходам и вдоль улиц имеют определенную длину, сто футов; обыкновенно стараются делать ее такою же и в ширину, только не у союзников. Всякий раз, когда употребляются в дело легионы большего состава, соответственно тому увеличиваются длина и ширина четырехугольников.

Так как стоянка конницы находится против средних палаток трибунов, то этим образуется нечто вроде полосы, идущей под прямым углом к только что упомянутой прямой и к площади перед трибунами. Дело в том, что все проходы между палатками имеют вид улиц, по обеим сторонам которых в длину размещены или манипулы, или эскадроны.

Итак, в тылу конницы, о которой сказано выше, римляне помещают триариев[3] обоих легионов, за каждым эскадроном по манипулу, все теми же четырехугольниками, притом так, что все четырехугольники смежны между собой и триарии обращены лицом в сторону, противную от конницы. При этом ширина каждого манипула триариев наполовину меньше длины, ибо и самый состав триариев обыкновенно наполовину малочисленнее прочих родов оружия. Вот почему, хотя число солдат часто бывает не одинаково в манипулах, тем не менее, все манипулы одинаковой длины и разница только в ширине. Потом, на расстоянии пятидесяти футов от триариев обоих легионов, напротив их, располагаются principes[4]. Так как и эти последние обращены лицом к упомянутым выше свободным промежуткам, то опять образуются две улицы; и они начинаются и открываются у той самой прямой линии, что и улицы конных воинов, именно: от площади перед трибунами во сто футов ширины; оканчиваются эти улицы на стороне лагеря, противоположной трибунам, которую мы с самого начала приняли за лицевую сторону всего лагеря. Вслед за principes, спиной к ним и лицом в противоположную сторону, помещаются hastati[5] в смежных стоянках. Так как согласно первому объяснению все части легиона имеют по десяти манипулов, то все улицы получают одинаковое протяжение и все оканчиваются у лицевой стороны лагеря; к ней же обращены и крайние манипулы[6]» (VI, 27–29).

Постоянно существующие военные римские лагеря превращались в военные поселения — города. Основу каждого такого города образовывали две взаимно перпендикулярные улицы, ориентированные строго с севера на юг и с запада на восток. Остальные улицы располагались параллельно главным и образовывали правильную прямоугольную сеть. Город обносился либо стеной, либо валом и рвом. Четверо входных ворот запирали окончания его главных улиц. В центре лагеря-города располагался преторий — помещение для претора (начальника города). Здесь же поблизости строились главные храмы, располагался форум.

Руины древнего города Тубурбон Майус — это узкие улочки, тесно застроенные жилыми помещениями. Конечно, сохранились только фундаменты построек и нижние фрагменты их стен. Техника строительства в Тубурбон Майус очень сходна со строительной техникой Утики. По периметру стен через равные интервалы были выложены столбы из крупных каменных блоков. Промежутки между столбами заполнены кладкой из мелких прямоугольных камней. Крупные перекрытия над дверями и над воротами выполнены из клиновидных тесаных блоков, образующих свод.

Руины Тубурбон Майус. Портик Петрония

Среди развалин можно различить центр города. Здесь располагался форум. Сохранились и остатки Капитолия — храма Юпитера. Портик храма, как и в Дугге, был образован четырьмя колоннами. Мощные колонны были сделаны из мраморизованного известняка с прожилками кальцита. Руины храма сохранились довольно плохо, и нельзя даже судить о его былых контурах. Однако, судя по размерам колонн, по отдельным фрагментам сохранившихся архитектурных деталей, это сооружение было весьма величественным.

Против Капитолия расположена колоннада портика Петрония. Длинная колоннада, перекрытая каменными таврами, имеет протяженность около 30–35 м. По-видимому, это сооружение служило для украшения форума и было построено Петронием — богатым горожанином Ту-бурбон Майус. На вершине холма расположены руины храма Ваала. Высоко поднята над землей четырехугольная площадка храма. Пунический храм? Вернее — древнеримский, но карфагенскому божеству? По-видимому, пуническое влияние было достаточно сильно в Тубурбон Майус, если храм Ваала был построен в городе в близком соседстве с храмом Юпитера. Впрочем, во II и III вв. н. э. вследствие непомерного территориального разрастания Римской империи произошло значительное проникновение восточных культов из Сирии. В Сирии культ Ваала сохранялся почти неизменным со времени финикийцев.

В ряде восточных провинций Рима культ Ваала даже отождествлялся с культом Юпитера. Возможно, что-либо подобное было и в Тубурбон Майус. Не исключена также и возможность отождествления Ваала с Сатурном как своеобразная романизация пунического божества. Историки отмечают, что во II–III вв. н. э. происходила так называемая «варваризация», т. е. преобладание местных элементов над римскими в различных областях культуры, в том числе и в религии.

Интересно также, что II–III вв. н. э. были в Римской Африке временем войн. Французский историк Гастон Буассье в своем труде о древнеримской религии отмечает большую терпимость римлян по отношению к чуждым для них богам. Рим, оказывавший уважение собственным богам, не отрицал и чужих. Начиная осаду неприятельского города, римские военачальники всегда пытались привлечь на свою сторону чужих богов. Они обещали сохранить храмы и воздавать почести этим богам, если те примут сторону римлян. Может быть, этой веротерпимостью и объясняется сооружение храма Ваалу в римском городе Тубурбон Майус.

Вход в святилище Ваала сделан из привозного с берега моря известняка-ракушечника. Вероятно, своеобразие каменного материала ворот подчеркивает и некоторую необычность культа Ваала в римском городе, тем более, что все остальные храмы города сделаны из местных песчаников мелового возраста и эоценовых известняков.

На окраине города находятся развалины зимних терм. Здание их было возведено в IV в. н. э. богатым куриалом города, неким Сальвианом. Термы, к сожалению, сохранились очень плохо, и руины их не дают достаточного представления о первоначальном виде здания.

На вершинах соседних холмов сохранились отличные от руин города остатки крепостных бастионов византийской постройки. Мощное двухэтажное крепостное здание было сложено из грубых больших монолитов. Нижний этаж опущен под землю и представляет собой полуподвал. Стены крепости двойные. Внутренняя стена оконтуривает подвал. Вокруг него расположена сводчатая галерея второго этажа, образующая внешний пояс форта. Стены имеют толщину до 3 м. Интересна кладка стен. Здесь использовались и блоки песчаника, и куски известняка-ракушечника. Сохранились куски колонн и тавров из римских зданий. Очень интересны и окна форта. Они сводчатые, обрамленные клиновидными тесаными каменными блоками. Это настоящие крепостные амбразуры. Таким образом, в VI в. н. э. это была хорошо укрепленная крепость.

Итак, пограничная полоса Проконсульской Африки и Нумидии отличалась большой спецификой условий римской и византийской колонизаций. Этот процесс осуществлялся при сильном сопротивлении Нумидии, в условиях сохранения многих традиций Карфагенского государства.