У меня есть особняк в постапокалиптическом мире. 2/2

Глава 1596

Для уничтожения Земли потребовалось бы всего 13,78 килограмма антивещества.

Если бы антиматерия находилась в ядре Земли, это число было бы значительно меньше.

Хотя вывод был сделан на основе теоретических оценок, и в нем даже могла быть определенная степень преувеличения, всё же на него можно было ссылаться.

Если бы Марс был уничтожен…

Если бы антиматерия взорвалась в планетарной печи, одного килограмма, вероятно, было бы достаточно?

У Цзян Чэня не было возможности лично подтвердить это. Когда устройство магнитного удержания было вставлено во вход планетарной печи, он активировал свое межпространственное путешествие и вернулся в апокалипсис.

А потом всё было кончено.

Тепло из ядра Марса передавалось сюда по металлическим трубам. Легко было представить себе ужасающую температуру несформировавшихся кварковых материалов.

Металл мгновенно испарился, и магнитное удержание вместе с магнитным генерирующим устройством исчезло.

Затем высвободившийся килограмм антивещества был подобен смертоносной взрывчатке, брошенной в бочку с маслом.

И это была горящая бочка с маслом…

В тот момент, когда антивещество вступило в контакт с обычной материей, энергия аннигиляции не взорвала окружающую материю, как обычные взрывчатые вещества, а вместо этого притянула окружающую материю и само пространство к центру аннигиляции.

Огромное количество энергии хлынуло наружу так, что в этот момент само пространство схлопнулось.

Всё металлическое сферическое пространство вместе с близлежащими скальными образованиями длиной в несколько километров было скручено в свет и тень и втянуто в водоворот тьмы, который, казалось, был способен высасывать души. Огромная гравитационная сила излучалась из центра черного вихря в окрестности, когда большие куски горных пород были разорваны на части, и вытекшая магма была сжата в извержение.

Однако непроглядная пустота просуществовала недолго.

Одного килограмма антивещества было явно недостаточно для создания черной дыры в истинном смысле этого слова; этого было недостаточно даже для создания поддельной черной дыры. Материя и энергия, засосанные в центр черного вихря, вспыхнули в одно мгновение, вырвались наружу, как из пращи…

Наступил настоящий апокалипсис.

Апокалипсис для всех. Для жуков, которые приземлились на Марсе, марсианских существ, размахивавших своими когтями, и солдатами Небесной Торговли, которые всё ёще отчаянно сопротивлялись приближающимся жукам и выполняли своё последнее обязательство перед колониальным центром.

Когда вулкан Олимп извергся, поверхность начала разрываться на большие куски. И без того изрешеченный транспортный туннель Райского Дворца разрывался дюйм за дюймом. Здания, построенные из стали, кричали в агонии, когда сооружения были разрушены чистой силой. Электрические искры и летящие заклепки бушевали в каждом уголке города.

Песчаные дюны превратились в пропасти, горы сравнялись с землёй, бескрайняя пустыня катилась волнами, и вся планета была подобна раскаленному докрасна паяльнику, предвещающему свой конец.

Рои мутантов были поглощены потрескавшимися оврагами на поверхности, и корабли-черви начали ускоряться, отчаянно пытаясь догнать Световид, чтобы избежать водоворота смерти, но это была всего лишь пустая надежда.

Световид увеличил мощность своего двигателя до максимума, и космический колонизационный корабль, направлявшийся на Марс, до предела расширил свои щупальца и плотные оболочки. Однако, независимо от того, кто ты, было уже слишком поздно перед взорвавшейся «планетарной бомбой»…

***

В двухстах миллионах километров отсюда, в этот момент, Небесный Город был безлюден.

Неделю назад Небесная Торговля внедрила контроль персонала в этом городе, который плавал на синхронной орбите. Въезд лиц, не имеющих билетов, был ограничен, и не относящийся к делу персонал, застрявший на синхронной орбите, был вынужден покинуть ее.

После того, как Кельвин посмотрел, как настраивается SS Исток, он вернулся в центр космического командования, сделал две чашки кофе и направился к своему месту.

«Спасибо.»

Сказал его помощник, когда взял кофе, он чувствовал себя польщенным и удивленным.

«Не за что,» — Келвин махнул рукой и сел на стул рядом с ним. «Ты готовил мне кофе в течение нескольких лет. Если тут есть человек, который должен сказать спасибо, то это должен быть я.»

В комнате космического командования сидело всего несколько человек.

После того, как Кельвин сел, он замолчал.

Его помощник не выдержал неловкого молчания, поэтому заговорил первым

«Я не понимаю, почему ты не сел на корабль?»

«Я не женат.»

Помощник опешил и растерянно посмотрел на него, не понимая, почему он вдруг заговорил об этом.

«Потому что это — вторая половинка моей жизни.» Келвин улыбнулся и бросил взгляд на голубую планету за окном. «Если её конец определен, то я, по крайней мере, надеюсь быть здесь, когда конец наконец наступит.»

После паузы Кельвин посмотрел на сотрудников, оставшихся в комнате космического управления, которые повторяли одни и те же утомительные и бессмысленные задачи, затем продолжил.

«А как насчет тебя? Почему ты остаешься здесь?»

Рука, державшая кофейную чашку, задрожала, и ассистент смущенно улыбнулся.

«А что, если случится чудо? Я хочу рассказать своей жене о нём первым…»

Они посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись.

«Шутки в сторону,» — после того, как Кельвин насмеялся вдоволь, он покачал головой, а затем сказал: «Я хочу услышать правду. Я не знаю, произойдет ли чудо. Однако до тех пор, я обещаю вам, вам придется вернуться и объяснить своей жене, почему была вычтена ваша зарплата в этом месяце.»

«Я не шучу, я просто… действительно не знаю, что делать.» — плечи помощника опустились, и на его лице появилась горькая улыбка.

Дело было не только в нем.

Среди сотрудников, которые все еще работали здесь сегодня, все разделяли одну и ту же мысль.

Космический наблюдатель, который сидел там, неоднократно регулировал угол и фокусное расстояние космического телескопа. Корреспондент слева использовал шифр Мура, чтобы транслировать несмешные шутки в заброшенные колонии Юпитера… Но кто мог их винить?

Они просто хотели использовать работу, чтобы отвлечься, чтобы последний день не был таким трудным.

Жаль только, что Кельвин не мог дать им больше заданий.

В этот момент наблюдатель, сидевший рядом с Кельвином и игравший с космическим телескопом, внезапно прекратил то, что делал, и начал необъяснимо бормотать.

«Вы верите в Бога?»

«Извините, я атеист,» — сказал Келвин.

«Минуту назад я тоже был…»

«Тогда, мистер Столев, что изменило ваши убеждения?» — спросил Келвин с улыбкой.

«Всего минуту назад я пытался молиться… А потом случилось чудо.»

Он говорил взволнованно и из-за того, что так нервничал, дважды прикусил язык в одном предложении.

Столев больше ничего не стал объяснять, отвечая на вопросительный взгляд своего босса. Вместо этого он набрал несколько раз на сенсорной панели, открыл большой голографический экран в центре и представил все, что он нашел с помощью космического телескопа.

Кофейная чашка с грохотом упала на стол.

Челюсть Кельвина широко отвисла, когда он тупо уставился на то, что происходило на экране; он совершенно не обращал внимания на ощущение жжения на бедре. Сотрудники Центра космического командования также один за другим прекращали свою работу, уставившись на изображение в отключенном состоянии.

«Это то, что произошло 17 минут назад…» Сказал Столев, так как все его тело неудержимо дрожало.