Убить Хранителя (СИ)

7

РАЗНОЦВЕТНАЯ УЛИЦА ГОРОДА напоминала детские игрушки.

Куда я попал? На ярмарку или прямиком в пряничный городок, раскрашенный цветной глазурью?

Такой странной архитектуры и такого буйства красок я не видел нигде за всю жизнь. Как будто в самом центре города взорвалась фабрика лакокрасочных материалов и расплескала разноцветье по всем крышам и трубам, балконам и подоконникам, наличникам и фасадам. А еще фонтан красок этой несуществующей фабрики разлетелся по всему небесному куполу.

Все краски, какие только мог представить самый сумасшедший разум, были там, на небе. Они, словно живые, не находили себе места, постоянно текли ручейками и реками, перемешивались, образовывая все новые и новые оттенки.

Мимо проходили люди в одеждах самых разных цветов. Улыбающиеся лица светились счастьем. Можно подумать, что в их жизни не возникало абсолютно никаких проблем, даже самых маленьких огорчений. Кончики ушей местных обитателей были слегка заострены. Они так походили на эльфов из детских сказок…

Решив не стоять истуканом с разинутым от удивления ртом и вылупленными глазищами, я побрел по дороге, выложенной цветным камнем, стараясь не привлекать к своей скромной персоне особого внимания. Однако проходившие мимо люди все равно косились в мою сторону. Наверняка из-за одежды.

Шагая, я сравнивал свой облик с внешностью хозяев этого мира. Моя желтая футболка, вроде бы, более-менее соответствовала стандартам местности. Что касается спортивных трико, то у некоторых мужчин тоже были черные штаны. Однако на мне не было пестрого плаща, украшенного красивой фибулой, да и синие кеды явно отличались от раскрашенных сапожек на ногах прохожих. Но вообще-то, если сильно не присматриваться, я не очень контрастировал с окружением, а если вообще не присматриваться, то меня и вовсе можно было спутать с местным. Что, похоже, кто-то и сделал.

— Эй, Ральф! — донеслось откуда-то сзади, — Ральф, подожди!

Я шел себе, никого не трогая и осторожно осматривая здания и людей. Даже не понимал в тот момент, что кто-то зовет именно меня. Ну Ральф и Ральф. Мало ли тут Ральфов. При этом я вообще Эрик! А оклик все повторялся и повторялся, голос становился громче. Видимо, этот кто-то бежал вдогонку за мной.

— Ральф! Ты что, оглох? Сотри с тебя краски!

Хотя бы из любопытства мне следовало оглянуться и посмотреть, кто это там так оглох, что даже не слышит, как его зовут, и кто там так надрывается. Но я не оглянулся — не хотелось привлекать к себе еще больше взглядов.

— Ральф! Да подожди!

«Неужели все-таки меня? — появилась мысль. — С чего бы вдруг? Я же не Ральф. Может, спутали? Хотя кто может так долго и упорно ошибаться?».

Все-таки не выдержал и оглянулся. Шагах в двадцати суетился какой-то парень. Он широко улыбался и несся вприпрыжку, едва не сбивая прохожих. Несся именно ко мне, потому что наши взгляды встретились! Я остановился за неимением иного решения для дальнейших действий. Юноша добежал и, отдышавшись, произнес:

— Ты чего не останавливаешься? Оглох что ли? Или вовсе ополоумел? Даже не отзываешься! Ору, ору — бесполезно.

Я собирался задать банальный и логичный в таких ситуациях вопрос: «А мы знакомы?». Но не стал. Наверняка, выглядел бы глупо. К тому же чувствовал, парень действительно не ошибся. Скорее всего, я очень сильно похож на того, кто, как он думает, я есть на самом деле. И сказать, что я не из этого мира, хоть и во сне, тоже казалось неуместным решением. Не хотелось выставлять себя дураком.

Что же делать? Скорее, думай, Эрик, думай!

Решено! Принимаю игру! Попытаюсь вникнуть в правила. Вся жизнь и так одна большая игра, в которой мы не знаем постоянно меняющихся правил и играем (и даже порой выигрываем!) вслепую. К тому же, это всего-навсего сон, хоть и необыкновенный. Или реалистичная игра, которую моделирует для меня странный куб под потолком палаты в клинике «Рассвет».

Итак, игра принята. Изображаю Ральфа. Нужен план. Хорошо, попробую поступить следующим образом…

Пока парень с заостренными кончиками ушей говорил, я всматривался в его лицо и думал, поверит ли? Наверное, должен. Если хорошо постараться.

— Кстати, — продолжал он, — откуда на тебе эта странная одежда?

Он пощупал мою футболку.

— Ты сам кроил что ли? Ерунда какая-то. Мне не нравится. Если хочешь стать портным, то брось. Надо было родителям тебя в детстве пороть и приговаривать: не шей, не шей, не будь портным!

— А что, не подходит к цвету глаз? — попытался я отшутиться.

— Ага. Глаз, носа и ушей. Да при чем тут глаза? Это же вообще не твои цвета!

— Разве? По-моему, очень даже мои.

Юноша раскрыл рот и округлил глаза. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и расхохотаться на всю цветную улицу.

— Ну ты и шутник! Ладно, давай быстрее! Тебе следует переодеться, пока хозяин этих цветов не увидел. Нарвемся на неприятности, шуму будет много, а веселого мало.

— Что ты пристал со своими цветами? Что на мне — то мое.

Парень понял, что я говорю серьезно. Лицо его стало белее мела. Теперь мне захотелось рассмеяться, но понимал, что уже перегибал палку. Стоило остановиться, иначе план по выдаче себя за другого полностью провалится.

— Эй, Ральф, все в порядке? — озадаченно спросил собеседник, аккуратно взяв меня под локоть и подведя к лавке под окном одного из домов, — Как самочувствие?

Мы сели на деревянные планки сидения, выкрашенные в разные цвета. Вдруг окно над нами отворилось, и какая-то женщина со звонким хохотом принялась вытряхивать коврик. Я вскочил и хотел было разразиться тирадой ругани, но парень дернул меня за руку и усадил обратно. А женщина уже скрылась в комнате.

— Не обращай внимания. Это Луалиама, она всегда так делает. Только и ждет, чтобы кто-нибудь тут уселся. А коврик чистый. Он у нее на подоконнике лежит — специально для таких случаев. Ральф, вообще, как дела? Ты хорошо себя чувствуешь?

— Очень, — сказал я чистую правду. — Давно себя так хорошо не чувствовал, как сегодня.

— Опять шутишь?

— Вовсе нет.

Тут я понял, что еще немного, и он либо даст мне по голове и уйдет, либо обратится за помощью. Я начинал терять контакт с новым остроухим знакомым. Поэтому поспешно добавил:

— Понимаешь, приятель… Как бы лучше объяснить? Я ничего не помню.

— Как это не помнишь?

— А вот так. Потерял память.

— Не может быть! Ведь только вчера с тобой все было в порядке. По-моему, твоя шутка зашла слишком далеко.

— Ты мне не веришь?

— Нет, не верю и не поверю!

— Тогда почему я не остановился, когда ты звал? Потому что даже не узнал тебя!

— Ты меня разыгрываешь. Какая чушь!

— Поверь, не разыгрываю. Очнулся сегодня посреди улицы, не понимая, где нахожусь. Не помню, куда шел и откуда. Напрягаю память — ничего не получается.

— Ничего себе! Как такое может быть? Если говоришь правду, то беда, Ральф! Что же теперь делать? Мы влипли! — он покачал головой

— Может, для начала надо хоть что-то вспомнить? Тогда и не попадем в неудобное положение. Начнем с твоего имени.

— Меня зовут Мэлдаф. И ты не помнишь, куда дел свою одежду?

— Нет, совершенно не помню.

— А вчерашнюю вечеринку?

— Не помню! Вообще.

— Но хоть что-то же ты должен помнить! Своих родителей, свои цвета…

— Не мучай меня, Мэлдаф. Я абсолютно ничего не помню.

— Тогда нам надо вдвойне поторапливаться. — Он встал и потащил меня за руку, как маленького ребенка. — Когда в небе прибавится зелени, нам уже нужно будет быть там.

— Где? — спросил я, едва поспевая за Мэлдафом, несущимся по мостовой из цветных булыжников.

— Сотри с тебя краски! Да на вечеринке у Рианесс! Сегодня ей исполняется двадцать. По-моему, она к тебе не совсем равнодушна. — Хихикнув, он толкнул меня локтем в бок. — Ты только вспомни ее взгляд! Как она на тебя томно смотрит! А-а-а, — вдруг протянул он, — да ну тебя! Ты же ничего не помнишь. Тьфу!

— Хорошо, учту эту информацию на будущее. Главное, не выдать себя. Но куда мы так несемся?

— К тебе! Надо же тебя переодеть и хоть как-то подготовить. А то словно новорожденный: кто, что да зачем.

Мы свернули в переулок, уводивший вправо от широкой цветной улицы, и очень быстро достигли раскрашенного в разные цвета трехэтажного здания. С ярко размалеванных парадных дверей лукавым взглядом на нас взирал шут с козлиными ногами. Он играл на свирели и приплясывал.

— Вот твой дом. Но через главный вход не пойдем. Давай-ка, дружочек мой безмозглый, проникнем, через заднюю дверь. Лишняя осторожность точно не помешает.

— Ничего себе пенаты, — пробормотал я, задрав голову и рассматривая причудливое здание, которое с одной стороны как-то скособочилось, а с другой выгнулось, будто его проектировал в стельку пьяный архитектор.