Убить или быть убитым

Глава 15 Точка зрения Скотленд-Ярда

— Это ничего не даст, — сказал Доулиш, — ты можешь выслушать меня?

— Нет, если это означает, что ты хочешь, чтобы я разрешил тебе устраивать беспорядки в Ист-Энде.

— Я не хочу, чтобы ты ехал к Тиму.

— Почему?

— Потому что там меня ждет человек, и я не хочу, чтобы ты его видел.

— О! —сказал Тривет. Он вынул сигарету изо рта. — Куда еще ты хотел бы направиться? Единственное место, где можно появиться в таком виде, — это турецкие бани, и…

— Мой клуб. У меня там есть запасной костюм.

— Хорошо, —согласился Тривет.

Таким образом, первая схватка была выиграна. Поскольку вмешательство Тривета ускоряло ход событий, Доулишу приходилось быстро решать, до какой степени быть откровенным с полицией.

Они затормозили около клуба.

Доулиш неуверенной походкой добрался до лифта, который со скоростью катафалка доставил их на четвертый этаж, где в его распоряжении была комната.

Швейцар Джордж спросил, не нужен ли ему портье, и Доулиш ответил:

— Я позвоню, Джордж. Но ты мог ба прислать нам немного пива.

Доулиш устроился на кровати, Тривет сел около окна, из которого была видна мокрая зелень Сент-Джеймского парка. Раздался стук в дверь — Джордж принес пиво.

Доулиш сидел, откинувшись на подушки. Во рту у него была сигарета, в руках он держал кружку пива. Теперь он был сосредоточен. Тривет пил пиво не торопясь, отдавая должное этому прекрасному напитку. Ни один из них не заговорил о деле Мика Райана с тех пор, как Тривет высказал официальную точку зрения Скотленд-Ярда.

— Итак, Билл… — произнес Доулиш.

— Я думаю, одной из причин, по которой ты решил сам заняться этим делом, было то, что девушка сказала тебе, что Райан приходил в Ярд и мы отнеслись к нему равнодушно, — сказал Тривет, — и ты решил с нами не связываться, как и девушка. Но у нас есть на то свои причины, Патрик.

— Ты хочешь сказать, что ваш отказ в помощи Райану был тактическим маневром, что фактически вы уже что-то знали об этом деле и шли своим собственным путем? — спросил Доулиш.

— Вот именно.

— И этот путь оказался очень успешным, — прошептал Доулиш. — Для начала Райана хладнокровно убили. Почему за ним не следили?

— Следили.

— Тогда почему его не спасли?

Тривет сказал:

— Пат, не занимай такую позицию. Есть тип людей, которых ты никогда не сможешь защитить должным образом. Эти люди сами хотят ускользнуть. И Райану это удалось. То же самое произошло и с Хелен Грейвз. Единственное, что мы смогли сделать, это проследить за ней до Доркинга. Она заказала билеты до Доркинга, чтобы сбить нас со следа. Наш человек оказался не на высоте, он вовремя не сообразил, что она осталась в поезде, и вышел. Девушка доплатила за билет в Хаслмире.

— А! — произнес Доулиш.

— А теперь я тебе расскажу, как работают полицейские, когда у них есть полшанса, — продолжал Тривет. — Все маленькие машины с закрытым кузовом останавливали по дороге из Хаслмира в ночь убийства Райана. Все номера были проверены, пассажиры и водители опрошены. И все они смогли дать вполне удовлетворительные ответы. Но одна из остановленных машин была той, которая наехала на тебя час назад.

— Час от часу не легче°! — сказал Доулиш. — Подумай сам, какой удовлетворяющий тебя ответ мог дать водитель, который только что убил Райана?

— Не мне, а людям Сари. Они не виноваты, Пат. Очевидно, убийцы сменили машину неподалеку от твоего дома, а они останавливали только маленькие машины. Эту машину вела женщина, в ней не было пассажиров.

— Понимаю, — сказал Доулиш.

Тривет откинулся назад, положил ногу на ногу, сделал еще один глоток пива и спросил:

— Что ты знаешь о лорде Колдере?

Настал момент, когда только дурак стал бы утаивать информацию. Поэтому Доулиш лег поудобнее и, затягиваясь с наслаждением заядлого курильщика, рассказал все, что знал. Тривет слушал его внимательнее, чем обычно.

Наконец Доулиш сказал:

— Мне не нравится эта прогулка из дома номер сорок один, Билл. У меня было предчувствие, что они не оставят меня в покое. Но я не ожидал трюка с машиной. Я не предусмотрел такого варианта.

— И ты все еще хочешь мстить за Мика Райана?

— Это только одно объяснение!

— И правильное, когда речь идет о тебе, — сухо заметил Тривет. — Это очень запутанное дело. Ты уже видел, как они работают. Например, их маленькая шутка с фотографиями доставит тебе немало беспокойства, начнутся неприятности между тобой и Фелисити, и это помешает тебе сконцентрировать всю свою энергию на этом деле. Очень мудро. Но… напрашивается мысль о том, что эти люди действительно могли бы использовать тебя как соучастника.

— Мне тоже так кажется.

— Тогда они не должны были бы так с тобой обращаться.

Доулиш сказал:

— Сначала я подумал, что это полный провал, если говорить о сделке с ними, но, по-моему, есть еще шанс. Например, полицейским не нужно ходить на Килиджер-стрит. Или вы уже были там?

— Нет, я ждал, пока увижусь с тобой.

— Спасибо. Кейт и Мартсон могли бы допустить, что я ничего не рассказал тебе, поэтому я мог бы снова представлять для них интерес. Это одна из причин, почему я не хочу, чтобы ты ехал в дом Тима.

— А кто там?

— Хелен Грейвз. Мне хотелось спрятать ее куда-нибудь от обезумевшей банды Мартсона. Может, получится?

— Я не вижу, почему бы и нет.

— Есть еще одно обнадеживающее обстоятельство, — сказал Доулиш. — Кейт считает, что я не буду обращаться в полицию, и уверена в том, что я занимаюсь этим делом только ради того, чтобы заработать. Конечно, хитрая Кейт могла завести разговор на эту тему. Поэтому лучше, чтобы она не знала о моей связи с вами. Билл, а что ты знаешь о лорде Джереми Колдере? Что заставило тебя отказать в помощи Райану? Какая тут игра? Ты действительно думаешь, что я могу помочь?

— Да, — ответил Тривет. — Фактически, до того как Райан оказался около твоего дома, я подумывал, не стоит ли мне, несмотря на гнев храброй Фелисити, обратиться к тебе за помощью. Короче говоря, потом…

Голос его звучал небрежно, почти бесстрастно, но во всем, что он говорил, и в выражении его лица чувствовалось, что он придает большое значение этому разговору.

Доулиш чувствовал себя вполне счастливым, беспокойство его почти прошло.

Тривет продолжал:

— По-видимому, для Колдера настали тяжелые времена, Пат. Шантажируют его сейчас или нет, я не знаю. Он замкнулся, нанял телохранителей и ведет себя так, как будто ему нужна защита полиции, но он боится обратиться за ней. У меня есть только одно объяснение этому: женщина.

— Моя Кейт, — прошептал Доулиш.

— Судя по тому, что ты рассказал, да.

— Не слишком ли это просто, Билл? Кейт пошла на компромисс с ним, она пошла на компромисс со мной, а потом надела траур?

— Я думаю, за этим кроется что-то еще. Они не часто связываются с миллионерами.

— Один закон для богатых и другой для бедных, — тихо сказал Доулиш. — Может быть, она хотела получить его ключи и доступ к комнате-сейфу, а он этому воспротивился?

— Есть что-то еще, — многозначительно произнес Тривет.

— Что же?

— Я не могу тебе этого сказать.

Доулиш внимательно посмотрел на него, вынул изо рта сигарету, взял кружку и допил пиво.

Тривет встал.

— Хорошо, не можешь, — согласился Доулиш. — Я не буду выражать недовольство по этому поводу. У вас еще нет определенного мнения, вам еще надо подумать, и ты хочешь, чтобы я действовал в качестве мишени?

Тривет сказал:

— Вот именно, и никто не должен знать об этом, Пат. Даже Фелисити. И, уж конечно, Тим. Могут возникнуть трудности, но тут ничего не поделаешь. Мы, конечно, не оставим тебя одного. Но я не могу тебе сказать, что мы еще предпринимаем.

Доулиш недолго колебался:

— Договорились!

— Спасибо, Пат, — сказал Билл Тривет.

Нужно было забинтовать руку, поэтому Пат послал за доктором, которого хорошо знал. Доктор приехал через час сорок пять минут, снял с раны старые бинты и обнаружил густую отвратительную массу. Потом он достал лупу и внимательно осмотрел рану.

— Мне бы не хотелось, чтобы началась гангрена. Вам надо отдохнуть несколько дней.

— Да, знаю. Нет ли у вас какой-нибудь дряни вроде пенициллина?

— Я как раз собираюсь воспользоваться им. Но нужно перевязывать рану по крайней мере каждые четыре часа. Хуже не должно быть. И еще придется держать ее на перевязи.

— Я буду умником, — пообещал Доулиш.

Когда была наложена пенициллиновая мазь и рана снова забинтована, сразу стало намного легче. Ноги тоже доставляли немало неприятностей. Он испытывал муку, когда опускал их на пол и переносил на них всю свою тяжесть. Но голова его была ясной и трезвой. Что могло быть более отвратительным, чем перспектива оставаться в постели два или три дня, но ничего другого не оставалось.

Заказанное такси доставило его на Джермин-стрит.

Шофер помог ему подняться на первый этаж, так как лифта в доме не было. Он услышал звонок внутри квартиры. Высокий, изящный и чопорный Тим Джереми открыл дверь.

— Что-то давно тебя не было, — проворчал он.

— Прости, — сказал Доулиш.

— Можно было подумать, что тебя толкнули под автобус, — выразил свое недовольство Тим, потом заметил забинтованную руку: — Великий Боже! И ты молчал, пока я сидел здесь взаперти с этим созданием?

— Прости, — повторил Доулиш. Он осторожно, как калека, прошел вперед.

— Вот тебе и на! — воскликнул Тим. — Что это? Старость пришла?

— Чуть-чуть придавили, но кости все целы. Жаль, что Хелен подействовала на тебя, как мокрое одеяло.

Прихрамывая, с помощью Тима и шофера, он вошел в квартиру.

— Хелен? — как эхо повторил Тим. — Мокрое что? Не будь ослом, — сказал он. — Она… ну, тебе следовало бы знать, я так понимаю, вы хорошие друзья. — В голосе Тима звучала неприязнь.

Затем открылась дверь, и он увидел улыбающуюся Кейт.