Убить или быть убитым

Глава 5 Шрамы на теле

Инспектор Ален вошел в столовую, извинился за то, что помешал завтракать, и спросил, не может ли он поговорить с девушкой?

— Только с разрешения врача, — сказал Доулиш.

Приехал полицейский врач и сообщил, что Хелен Грейвз, хотя еще и не окончательно пришла в себя, вполне способна отвечать на вопросы. Договорившись с Доулишем о встрече в полицейском участке часом позже, Ален забрал девушку. Один полицейский остался у калитки.

В маленьком кабинете Алена было жарко — в нем было полно народу.

— Как дела с Хелен Грейвз? — спросил Доулиш. — Она все еще у вас?

— С ней все в порядке, поэтому мы отпускаем ее, — ответил Ален. — Мы попросили Скотленд-Ярд последить за ней. Она живет в маленькой квартирке в Фалхэме с больной матерью.

— Хочешь, я пригляжу за ней? — предложил Доулиш.

— Конечно! Прекрасная мысль. Но прежде всего мне хотелось бы, чтобы ты осмотрел труп.

— Неприятное занятие, ну да уж ладно! —сказал Доулиш.

Он шел за детективом по длинным узким коридорам, потом вниз по узкой лестнице, затем через небольшой двор, окруженный высокими стенами. Наконец они пришли к низкому кирпичному зданию, которое выглядело мрачным и строгим. Ален открыл дверь в длинную сумрачную комнату с узкими окнами с железными решетками, и стеклами, закрашенными белой краской. В комнате было полдюжины длинных каменных столов; над каждым из них висела, электрическая лампочка. На столе в дальнем углу под простыней лежал труп.

Служащий морга поднялся со стула, оторвавшись от газеты, и включил свет.

Ален осторожно подошел к столу в дальнем углу и откинул простыню. Доулиш во второй раз увидел лицо Райана.

Ален отогнул простыню дальше.

Доулиш увидел страшные ножевые раны с вздувшимися краями. И это было еще не все: с обеих сторон на груди были свежие рубцы от ожогов.

В середине живота был еще один рубец в форме полукруга. Хотя он частично зажил, но был все еще красным и воспаленным.

Ален позвал служащего. Вместе они перевернули труп; теперь Райан лежал на животе.

Доулиш стиснул зубы.

Спина Райана была покрыта рваными ранами: значит, били кошкой или чем-то в этом роде. Раны начинались от лопаток и доходили до поясницы.

— Здесь поработал мастер своего дела, — сказал Доулиш. — Ищите старого морского волка.

— Не понимаю.

— Вы поняли бы, если бы когда-нибудь видели, как сержанты пользовались кошкой, до тех пор пока наш морской флот не стал цивилизованным. Ваш врач не определил, когда это с ним сделали?

Он говорил, не отрывая взгляда от ран. В его голосе не было ни малейшего признака той холодной и дикой ярости, которая охватила его. Мучения Райана были страшными, а истязатели — бесчеловечными, когда сдирали с него кожу и жгли.

Ален сказал:

— Его били три-четыре недели назад. Ожогам дней десять или около двух недель. Они не очень сильные, и, вероятно, их единственной целью было причинить ему боль.

Доулиш ехал по центральной улице Лондона, рядом с ним сидела притихшая Хелен. За ними следовала полицейская машина.

Доулиш спросил:

— Что ты рассказала полиции?

— Ничего.

Доулиш заметил, как она украдкой взглянула на него: боялась, что он будет задавать новые вопросы. На протяжении почти всего пути Хелен дремала. Когда машина свернула в переулок, он заговорил снова:

— Проснулась?

— Да.

— Тебе нельзя сейчас спать, если не хочешь неприятностей, — сказал Доулиш. — Слушай меня внимательно. Ты пойдешь домой, пробудешь там до пяти часов, и не выходи ни под каким предлогом, пока за тобой не приедет полиция. Если кто-нибудь придет и назовется полицейским, позвони по этому телефону. — Он передал ей карточку. — Тим Джереми — мой друг. Это его телефон. Он будет знать о тебе все. Затем иди прямо на Лейстер-сквер и жди около станции со стороны «Эмпайр Синема». Знаешь его?

— Да.

— К тебе подойдет человек и передаст пакет. В нем будут ключи, копия тех, которые находятся у меня. Потом иди на свое свидание на Пиккадилли и передай ключи тому,-кто придет. Откажись идти с ним, что бы он ни говорил.

— А если он будет заставлять меня?

— Не будет. Если почувствуешь опасность, побольше шуми. И еще раз: ни в коем случае не ходи с ним. Кроме того, это тоже важно, не разговаривай с ним, только откажись идти. Не говори больше ни слова. Если сделаешь то, что я говорю, тебе не нужно будет больше думать о полиции. А теперь повтори то, что я сказал.

Она повторила наставления, как ученица заученный урок.

Доулиш замедлил ход и спросил у нее адрес. Это был Фалхэм, недалеко от Патней-бридж. Доулиш запомнил адрес и спросил, где ее лучше высадить: он не хотел подвозить ее к дому.

— На углу Нью-Кингс-роуд, — сказала она.

Доехав до этого места, Доулиш распахнул дверцу с ее стороны, одновременно глядя назад. Полицейская машина остановилась на некотором расстоянии. Поедет за ним или будет следить за Хелен? Он сидел и наблюдал, как она направилась к дому — одинокая, понурая фигура. Полицейская машина тронулась, из нее на ходу выскочил полицейский и последовал за Хелен.

Доулиш доехал до Хамерсмит-бродвей, где повернул налево, и затем направился в Чизвик. Он долго ехал по узким улицам этого перенаселенного района, где любой новичок мог бы заблудиться. Но он бывал здесь и прежде. Не в первый раз тут был и водитель маленького седана, который не отставал от него. На водителе была шляпа-котелок.

Доулиш остановился у магазинчика, чтобы купить сигарет, потом, по-прежнему сопровождаемый седаном, поехал по направлению к Уэст-Энду.