Убийца читал Киплинга (Где и заповедей нет)

Глава 17 Мерил Перри лежала на постели с открытыми глазами

Они спустились в библиотеку.

— А мисс Перри разговаривала с генералом по крайней мере через час после смерти! — усаживаясь, проговорил Паркер. — Несомненно, она сообщница Коули. Встретилась с ним в половине десятого в парке, он сказал ей, что убил старика, но при борьбе у того остался клок рубашки. Потом скрылся с деньгами, а девушка осталась, чтобы в удобное время пойти в павильон и изобразить самоубийство генерала. У нее был предлог — фотографии. Это Коули писал письма от имени Пламкетта и знал, что генерал готов откупиться деньгами. Они растворили снотворное в кофе, а потом Коули пошел. Он ничем не рисковал. Ему был разрешен доступ в павильон всегда. У него могли возникнуть неотложные вопросы к генералу в связи с отливкой копий. Если бы снотворное еще не успело подействовать, Коули, задав какой-либо вопрос, попросту вышел бы и вернулся позже. Заодно предоставилась возможность проверить, принесены ли в павильон деньги. Если нет, значит, дело не выгорело, но для Коули не было никакой опасности — ничем не рискуя, он покинул бы павильон. Однако скорее он рассчитывал на то, что старик сломался и принес с собой приготовленные для Пламкетта деньги. Коули остроумно придумал нанести удар на три часа раньше назначенного для встречи времени. Он учитывал, что твой приезд сюда как-то связан с защитой Сомервилля. Перенос срока давал ему больше шансов на успех. Кроме того, злоумышленник был внутри, а его ждали извне. Так все и было. Коули убил, а Мерил его соучастница…

— Ерунда, — сказал Алекс и передернул плечами.

— Что?

— Если план Коули основывался на том, чтобы войти и ограбить спящего Сомервилля, для чего кофе и был отравлен, то зачем было убивать его из револьвера? Он мог войти, взять деньги и выйти. Генерал спал каменным сном, никто не знал бы, куда делись деньги. У Коули не было необходимости устраивать ненужный шум и идти на убийство. И зачем бы ему потом скрываться? Вполне достаточно спрятать деньги где-то здесь, в поместье. Сам знаешь, что найти такую маленькую пачку денег на этой огромной территории практически невероятно, если кто-то заранее все продумал и хорошо ее упрятал. Сколько случаев, когда полиция долго и старательнейшим образом ищет какой-то небольшой предмет, но сдается, и только сам обвиняемый указывает место тайника… Нет, Бен. Но не это самое важное. Мы знаем, что Сомервилль умер во сне. А если верить Дороти Снайдер, она нашла его держащим в стиснутой руке клочок красной материи, скорее всего, недостающий клочок от рубашки Коули. Как же так? Спящий генерал боролся с ним?

— Да, я не подумал об этом… Не подумал! Какой же я глупец! Но ведь… — Паркер вскочил. — Идем к Мерил Перри и поговорим с ней! Теперь-то она не отвертится.

— Подожди, прошу тебя, — Джо схватил его за руку и чуть ли не силой усадил в кресло. — Мерил Перри не сбежит от нас, во всяком случае, я надеюсь, что на сей раз через кордон твоих людей действительно никто не проскользнет. Начнем сначала…

— Хорошо, — согласился Паркер. — Начнем сначала.

— Итак, с рассвета все поместье со стороны суши окружено тремя людьми. До девяти часов двадцати минут Хиггс находится на пастбище перед воротами, а позже переходит в укрытие, из которого просматривается павильон. Свою позицию он оставил всего лишь на пару минут, и мы знаем, что в это время в павильон вошла Дороти Снайдер. Мы можем ей верить, потому что она никак не могла узнать о разговоре за стеной Хиггса с тем парнем. Она его действительно слышала. Впрочем, она могла войти в павильон именно и только в эти минуты, в противном случае Хиггс отметил бы ее появление. Обо мне пока не упоминаем. Начинается день. В 7.45 я вхожу в столовую и почти одновременно со мной там появляется Джоветт, с которым я был до 9.10. Мы не расставались ни на минуту. Это означает одно — Джеймс Джоветт не мог подсыпать в кофе снотворное. Мы можем со спокойной совестью вычеркнуть его из списка подозреваемых в этом. Без нескольких минут восемь появляется Каролина с термосом в руках и уходит в сторону павильона. Сразу за ней спускаются генерал и Чанда, через пять минут Дороти, профессор Снайдер и Мерил Перри. Ни один из них не мог подсыпать снотворное в доме и ни один из них не мог побежать к павильону, чтобы всыпать эту дрянь в термос и выйти из павильона до прихода туда генерала и Чанды. Значит, если Каролина Бекон не убийца, то снотворное было подсыпано после ее ухода из павильона и до появления Чанды с генералом! То есть в течение семи или восьми минут, сразу после 8. Генерал с Чандой вышли отсюда точно в восемь и задержались на минуту возле большой клумбы, здороваясь с Каролиной. Помнишь, она рассказывала о розе?.. Таким образом, они стояли не меньше чем за сто пятьдесят шагов от павильона. Павильон был скрыт от них деревьями и кустарником. Убийца мог спокойно войти и подсыпать порошок. Он был один и знал, что после ухода Каролины и до прихода генерала и Чанды ему никто не помешает. То есть, либо Каролина, либо кто-то, кто находился в парке далеко от дома в 8–8.30. Ты согласен со мной?

— Да, — Паркер кивнул головой. — Учитывая, что посторонних в парке совершенно точно не было. Но остается Чанда. Он мог, войдя с генералом или наливая, например, ему кофе, всыпать в термос порошок, за спиной генерала хорошенько встряхнуть термос и подать уже отравленный напиток…

— Да… — согласился Алекс, подумав. — Следовательно, наш список выглядит так: Каролина — да, Чанда — да, Джоветт — нет, Мерил — нет, Снайдер — нет, Дороти — нет, Коули… Он вошел в столовую в четверть девятого. Но… — Джо вскочил. — Ну да… Прикажи привести сюда этого садовника. Помнишь, что он говорил об орхидее?

Садовник Стенли Бриггс появился через пять минут, заспанный и перепуганный.

— Садитесь, — доброжелательно обратился к нему Паркер. — И не бойтесь. Полиция не ест садовников в сыром виде.

— Да, господа, да… — Бриггс присел на краешек кресла, встал и снова поспешно сел.

— У нас к вам один вопрос, — сказал Паркер, улыбаясь как само воплощение сердечности. — У вас сегодня утром был инженер Коули, так ведь? Расскажите нам подробно о его визите.

— Да, господа, конечно… — садовник немного оживился и пошевелился в кресле. — Он, значит, пришел и сказал, что…

— Во сколько пришел?

— Минут в десять девятого. Я точно знаю, потому что ровно в восемь на два часа снимаю защитные стекла…

— Понятно. Значит, ровно в восемь вы открыли окна в оранжерее, и сразу же вслед за этим пришел мистер Коули.

— Да, именно так и было. Я внимательно слежу за временем, потому что в эту пору года солнечные лучи могут повредить…

— Это мы прекрасно понимаем. Итак, вошел мистер Коули…

— Вошел, увидел меня и сказал, что просит срезать ему к половине десятого одну красивую орхидею… И сунул мне десять шиллингов… Я не хотел брать… Это ведь не мои цветы. Я только работник… А мистер Коули гость, поэтому он, естественно, мог выбрать себе любой цветок… Но он похлопал меня по плечу и только спросил, срежу ли я орхидею точно к половине десятого? Я ответил, что все будет в порядке, потому что сегодня до середины дня не буду отлучаться из оранжереи. Мне нужно было пересадить двадцать…

— Понимаем, понимаем, — прервал его Алекс. — И мистер Коули ушел?

— Да. Он пошел к дому и со стороны террасы вошел в холл.

— Сколько времени тогда могло быть?

— Точно не знаю, но был он в оранжерее не дольше двух-трех минут.

— Так, — буркнул Алекс. — В столовую он вошел в четверть девятого. Пожалуй, все совпадает…

— Большое спасибо вам, Бриггс… — Джо встал. Садовник тоже поднялся. — Ах, еще одно… — Алекс рассмеялся. — Он вам не сказал, кому хотел подарить орхидею?

— Нет, но… — садовник тоже засмеялся.

— Ну, говорите!

— Накануне вечером, когда я шел запирать подъездные ворота, я видел… Это были он и мисс Перри. Они стояли в аллейке и целовались. Увидели меня и отступили в тень. Но луна светила ярко, и я хорошо их рассмотрел их издали. Конечно, я притворился, будто ничего не вижу. Меня это не касается, потому…

— Безусловно. Молодые люди, целующиеся под луной, что может быть банальнее… Благодарим вас!

После ухода садовника Паркер мгновенно стал серьезным.

— Говорил же я тебе! У Коули была возможность отравить кофе! Он был в парке около восьми. Ждал, спрятавшись в кустах, пока Каролина уйдет из павильона, всыпал порошок и стороной, обогнув клумбу и тропинку, ведущую от дома к павильону, вышел к оранжерее… У молодого человека весь этот путь занял бы пять-семь минут…

— Согласен, — кивнул головой Алекс и дописал в своем списке: — Коули — да. Это все, если не считать слуг. Таким образом кофе не могли отравить: Джоветт, Снайдер. Дороти, Мерил Перри и я. Мое алиби — Джоветт! — невесело улыбнулся он. — И могли отравить кофе: Каролина, Чанда, Коули.

— Все правильно, — пробормотал Паркер. — Двигаем дальше.

— Мы знаем, что генерал умер между девятью часами и десятью, это установлено вскрытием.

— Согласен.

— Мы также знаем, что его застрелили из кольта 45 калибра, не имеющего глушителя и не обернутого в какие-нибудь тряпки, заглушающие звук выстрела, иначе порох, въевшийся в кожу вокруг входного отверстия пули, задержался бы в тряпке.

— Тоже согласен, — сказал Паркер после краткого раздумья.

— Тем самым сокращается время свершения убийства, так как в девять тридцать Хиггс занял место в непосредственной близости от павильона и обязательно услышал бы выстрел, а сначала увидел человека, который вошел на перешеек, скрылся в павильоне и опять вышел. Нам известно, что Хиггс покидал укрытие лишь на пару минут.

— Это означает, что убийство было совершено между девятью часами и девятью тридцатью. Другого промежутка нет… — Паркер задумался. — Да, иначе не могло быть.

— В таком случае мы должны снять подозрения в убийстве с Каролины и Дороти, так как они играли в теннис приблизительно с 8.40 до 9,50, а потом вместе ушли домой, я их видел собственными глазами и непрерывно слышал удары по мячу. Они так громко раздавались в тихом парке, — Джо улыбнулся. — Тяжеленный камень свалился с сердца!

— И у меня, — серьезно подтвердил Паркер. — Впрочем, я ни на минуту не допускал, что мисс Бекон могла…

— Но ты пережил несколько тяжелых минут, — Джо покивал головой. — Я тоже, старик. Когда Чанда сказал, что видел ее… Эти проклятые блузки! Обе зеленые! Но к делу… — Он снова посмотрел на свой список. — Следует также исключить Чанду. Я отошел от балюстрады, оставив генерала еще живым, в восемь пятьдесят. Нет, даже позже, потому что я стоял у балюстрады с Джоветтом, а потом вне поля зрения Сомервилля еще пару минут. Значит, я ушел оттуда в девять. Мы шли, беседуя, очень медленно. Джоветт великолепный скульптор, Паркер. Мне было очень интересно беседовать с ним, хотя я все время присматривался и прислушивался. Я обязательно услышал бы выстрел… Мы ведь еще были вблизи от павильона. В девять часов десять минут Джоветт отправился в мастерскую, а я на встречу с Чандой. Он вручил мне мешочек с банкнотами. Мы довольно долго говорили с ним. Потом я пошел в сторону корта, быстро вернулся назад и заглянул в музейный зал. Там я видел Снайдера… Он стоял перед Йети…

Джо задумался, потом поднял голову.

— И это были единственные две минуты, когда я не мог услышать выстрел, Бен. Но Хиггс уже стоял на посту. Исключая эти две минуты, я непременно услышал бы выстрел, голову даю на отсечение! Ты, как и я, прекрасно знаком с кольтом 45 калибра… В чистом, неподвижном воздухе, в тихом парке… Сюда даже издали не доносится шум… Нет, это невероятно, Бен! Это были единственные две минуты…

— Как это? — тихо спросил Паркер. — Ты опять утверждаешь, что не было ни одной минуты, когда генерала могли застрелить.

— Не знаю, — Алекс встал и начал прохаживаться вдоль книжных полок. — Наверное, я ошибаюсь! — чуть ли не со страданием произнес он. — Но я все точно помню. В то утро я почти ежеминутно смотрел на часы.

— Мы ищем ошибку, — буркнул Паркер. — Человеческое восприятие… Сам знаешь, как бывает… Ты мог задуматься, девушки играли… ты слышал удары по мячу, возгласы Каролины или Дороти, прохаживался… И среди всей этой тишины и покоя один удар ракеткой был несколько сильнее… Красивая картина, правда?.. Твои мысли куда-то устремились, и твое подсознание приняло выстрел за удар по мячу… Не могло же быть иначе?

— Не могло же быть иначе? — тихо повторил Джо. — Вот именно. Как могло быть иначе?

Паркер взялся за ручку двери.

— Как бы то ни было, ясно одно: у Коули нет алиби и вероятнее всего, а скорее наверняка, кофе отравил он, мне трудно обвинить в этом мисс Бекон или Чанду. И поскольку ни Чанда, ни Каролина не могли застрелить генерала, а он мог… потому что после завтрака его никто не видел, думаю, он прятался где-то в кустах, выжидая подходящий момент, чтобы войти в павильон и унести двести тысяч фунтов… Он украл их и сбежал. А малышка любит его и помогала ему. Все детали мы пока что не знаем, но нажмем на нее, и она все выложит. Она у нас в руках. Мы знаем, что она обманула нас — именно она изменила положение тела и уничтожила улику против Коули. Впрочем, говорить не о чем: что бы мы ни думали о совершенстве твоего слуха или зрения Хиггса, хотя я скорее убежден, что ни ты, ни Хиггс не ошиблись, ясно одно: вскрытие установило, что Сомервилль умер не позднее 10 часов, а Мерил Перри показала, что он был жив в 11 часов, и она с ним разговаривала. Это ложь! Идем. Думаю, девушка знает, где Коули и где эти двести тысяч фунтов… хотя скорее всего он захватил их с собой…

Алекс не шелохнулся.

— Этого не может быть, — тихо повторил он. — Это невозможно, невероятно, но все-таки он погиб… — Он поднял голову. — Его же застрелили, Бен… Значит, кто-то его убил. Убил в павильоне, чуть ли не в нашем присутствии, а мы не знаем, как это могло произойти… потому что этого не могло произойти…

Паркер положил руку на плечо друга.

— Джо, — мягко сказал он, — ты измучен. У тебя был тяжелый, страшный день. Для тебя это не обычное, рядовое расследование… Ты глубоко потрясен, у тебя начинают путаться мысли. На самом деле все ясно. И хотя остались невыясненными некоторые детали, нам объяснит их эта девушка. Я ручаюсь…

Но он ошибся. Тихо постучав и не получив ответа, Паркер немного притворил дверь, полагая, что Мерил уже спит. Но увидели они другое: она лежала на постели одетая… Ее остекленевшие глаза были открыты. Рядом на ночном столике стоял пустой стакан, а вокруг него были разбросаны маленькие разорванные пакетики, в которые обычно расфасовывают снотворные порошки…

— Она еще жива! — крикнул комиссар, склонившись над девушкой и прижав к ее губам стоявшее на столике зеркало. — Быстро, Джо!

Он выбежал в коридор и вполголоса отдал какое-то распоряжение дежурному полицейскому. Алекс услышал шаги на лестнице. Полицейский бегом спускался в холл. Паркер закрыл за собой дверь.

— Она приняла двадцать порошков, — посчитал он. — Несем ее в ванную, Джо… Вдруг удастся что-то сделать…

Доктор О’Флаэрти появился через двадцать минут.

— Я вызвал санитарную карету, — сказал он. — Сейчас будет здесь. Где больная? — и, не ожидая ответа, приблизился к постели.

— Нам удалось вызвать рвоту, — Паркер, стоявший в мокрой рубашке с закатанными рукавами, вытер пот со лба.

— Очень хорошо, — доктор на секунду вошел в ванную, потом наклонился над Мерил, не подававшей признаков жизни, и вытащил из жилетного кармашка большие золотые часы на цепочке. Через минуту он сказал: — Порошки не успели оказать действия. Ей повезло… Генерал Сомервилль получил половину ее порции, насколько я могу судить по этому… — Он показал рукой на валявшиеся на столике пакетики. Потом приложил руку к сердцу девушки. — Выживет…

— Прекрасно! — сказал Паркер. — Меня это очень устраивает.

— Это она? — удивился доктор, поднял брови и посмотрел на лежавшую девушку.

— Завтра вы все узнаете, господин доктор, — Паркер усмехнулся. — К сожалению, до окончания следствия ничего не могу сказать.

— Вполне понятно.

Дверь отворилась, вошли двое в белых халатах.

Паркер взял пиджак, вышел в коридор и начал медленно спускаться вниз. Алекс шел за ним задумчивый, сосредоточенный.

Перед дверями библиотеки стоял Хиггс и держал в руках толстый пакет.

— Бандероль из Лондона, шеф.

— Персональные данные, — сказал комиссар, разорвав обертку. — Лучше поздно, чем никогда… — Он вытащил пачку бумаг, скрепленных скрепкой. — Чанда. Ну… Дороти Снайдер… Реджинальд Снайдер… Уильям Коули… Каролина Бекон… Что за черт? Не мог же я запросить данные о Каролине Бекон?

— Мог, мог, старый лис, — Алекс усмехнулся и посмотрел на покрасневшего друга. — Ты ведь ее подозревал… немного…

— Нет, — ответил Паркер. — Но мне нельзя…

— Мерил Перри, — прервал его Алекс. — Я хотел бы посмотреть ее карточку.

Паркер подал ему требуемый лист, а сам погрузился в изучение другого, на котором сверху крупными буквами стояло «Уильям Коули».

— Да! — Джо легко ударил себя по лбу. — Я знал, что где-то ее видел. Читай!

— «Перри, — прочитал Паркер, — Мерил, ранее Мерил Доунс». Что такое, черт побери? «Сирота, воспитывалась теткой… В шестнадцать лет была членом молодежной банды и вместе с ней проходила по процессу… Банда по ночам обкрадывала газетные киоски… Один из членов банды нанес удар киоскеру, который устроил на них засаду. Киоскер умер от нанесенных повреждений. Вся группа была приговорена к отбыванию наказания в исправительной колонии. Мерил Доунс была осуждена на два года… В исправительной колонии вела себя образцово, кончила школу, а выйдя, сменила фамилию и как Мерил Перри поступила в университет на факультет истории искусств. После окончания учебы работает ассистентом на одной из кафедр оксфордского колледжа.» И примечание: «Эти данные оказались пропущенными во время предыдущей выборки, так как электронный мозг Скотланд-Ярда, обеспечивающий нахождение учетных карточек, был поврежден, а на Мерил Перри у нас нет учетной карты». Электронный мозг! — Паркер отложил карточку.

— Я был на этом процессе, — сказал Алекс, — и помню ее. Это было худое, перепуганное создание, сильно отличавшееся от остальных трех парней и двух девушек ее же возраста. Она наверняка не думала, что их игра в кражу сигарет, которые они курили по углам, может кончиться так трагически…

— Ну, а теперь она уже выросла, — проворчал Паркер, — и обязана знать, что полиция быстро уличает лжецов. В Англии любой ребенок, читающий детективы, знает, что такое вскрытие, медицинская экспертиза и как можно достаточно точно установить время смерти. А здесь к тому же девушка, за плечами которой два года исправительной колонии, где вечерами в спальнях ни о чем другом и не говорится! Она также понимала, что дело о молодежной банде выйдет наружу, как только полиция ею заинтересуется. Потому-то она решилась на самоубийство. Пытаться бежать было бессмысленно — выпрыгнуть с третьего этажа она не могла, а в коридоре сидел полицейский. У нее не было другой возможности бежать, как только уйти из жизни. Хорошо, что ей не удалось. Ну, а что там у Коули? — Он взял вторую карточку, пробежал ее глазами и пробурчал: — Единственный сын… мать — вдова… закончил металлургический институт… работал на заводах Симонса до мая и получил полугодовой отпуск… Характер скрытный… в школе его называли скрягой… матери не помогал, проходимец!.. мать живет в трудных условиях, у нее только пенсия… У Коули счет в банке, восемь тысяч триста фунтов, из которых пять тысяч — страховка, выплаченная в январе; с ним произошел несчастный случай: плыл на пароме, паром перевернулся, он не умел плавать, его чудом спасли, получил воспаление легких. Компания выплатила ему пять тысяч фунтов в качестве компенсации за нервный шок и болезнь, вызванные дефектом парома… Счастливчик! Пять тысяч фунтов за воспаление легких в легкой форме! Я готов болеть всю жизнь!

Это все…

Он взял следующую карточку:

— Реджинальд Снайдер, информация поступила от американцев. Не судим, безупречно честный, профессор и т. д, и т. п. Теперь Дороти… тоже ничего… полгода находилась в санатории, ничего серьезного… следующая карточка — Джоветт… скульптор, картежник… крупные долги… несколько тысяч фунтов… — Он поднял голову. — Если бы он убил Сомервилля, ему-то деньги пришлись бы кстати!.. Я еще не видел мистера Джоветта. Не успел с ним поговорить. Но теперь это, пожалуй, излишне. Раз он тоже искал Коули, мы ничего нового не услышим. Молодой… талантливый… ведет класс скульптуры в Академии… — Следующая карточка. — Чанда Ну… Вот это фамилия! Ну? Натурализовавшийся гражданин Великобритании… возраст… не судим… Сомервилль… Ничего интересного… и биографии-то почти нет!

Следующей была карточка Каролины Бекон. Паркер взял ее и пробежал глазами:

— Мисс Каролина Бекон… Гм… это тебя не интересует… служебная тайна… Могу тебе только сказать, что карточка чиста, как слеза… — Он сложил все карточки и засунул в конверт.

В дверь кто-то постучал. На пороге стоял доктор О’Флаэрти.

— Больная по-прежнему спит, я забираю ее. Сердцебиение в норме, нет никакой опасности. Естественно, мы промоем ей желудок. Утром сестра сделает еще одну инъекцию, а днем она даже сможет немного полежать на свежем воздухе, если будет хорошая погода…

— Гм… — не очень убежденно хмыкнул Паркер.

— …и если это такая особа, которой, по вашему мнению, можно находиться на свежем воздухе.

— Большое вам спасибо, господин доктор, — Паркер поклонился. — Я пошлю с вами полицейского, который будет следить за ней. Что-то мы почти непрерывно видимся с вами…

— Надеюсь, — торжественно произнес доктор О’Флаэрти, — что сегодня ночью никого больше не убьют в этом доме, никто не будет пытаться осуществить самоубийство. Но, как говорится, под боком у власти легче всего совершить преступление…

И с этими словами он вышел.

— Что он хотел этим сказать? — Паркер в изумлении взирал на закрывшуюся дверь.

— Вероятно, он имел в виду неспособность наших полицейских органов, — доброжелательно ответил Джо. — Так… Теперь многое прояснилось. — Он встал. — Утром, после завтрака, Коули пошел в мастерскую… — бормотал он себе под нос. — И зажег печь, готовясь к отливке. Это мне сказал Джоветт. Впрочем, я сам видел дым. Должно быть, печь он разжег тут же перед походом в павильон. Думаю, нам следует заглянуть в мастерскую. Вдруг мы там что-нибудь обнаружим?

Паркер посмотрел на часы. Приближалась полночь.

— Хорошо, — живо согласился он. — Конечно, надо! Вдруг мы что-нибудь обнаружим, — он улыбнулся. — Помнишь, что говорила горничная? Что он мог случайно упасть в котел с раскаленным жидким металлом…

Они спустились вниз. Паркер послал рослого и молодого полицейского, стоявшего на страже у входной двери, за фонарями. Ярко светил месяц. Джо машинально подумал, что еще вчера вечером Мерил Перри ощущала на своих губах губы Уильяма Коули. Они были всего лишь обыкновенными средними людьми, которые познакомились в большом старом доме на юге Англии. А сегодня…

Полицейский вернулся, неся фонари.

Они вышли из дома.