Убийство Халланда

34

Была среда, утро.

Пели синицы.

Накануне я не занесла простыни в дом, и теперь они были волглые от росы. Брандт сидел в своем плетеном кресле, завернувшись в шерстяной плед.

— Привет! — сказала я как можно ласковее и пролезла через дыру в живой изгороди.

— Привет, — отозвался он.

— Тебе лучше?

Он передернул плечами и поджал губы, словно отведал кислого.

— Прости, — сказала я.

— Н-да, — произнес он.

Я приложила руку к его щеке. Он было отвел голову, но потом прижался щекой к моей ладони и вздохнул.

— Меня посетила моя дочь!

— Правда? — Он слегка оживился.

— Ей понравился твой гость!

Он кивнул и посмотрел мимо меня:

— Ну а ты ей понравилась?

Далеко не глупый вопрос. Я не ответила.

— Она прислала мне открытку.

— Прямо чудеса! — Голос у него был как у старой старухи.

— Зато со мной порвала двоюродная сестра. Она тоже мне написала, но только большущее письмо! Я забыла сообщить ей про похороны Халланда. И теперь она не желает иметь со мной дело.

— Как это ты могла забыть и не сообщить, это же твоя единственная подруга?

— Она пишет, что я думаю лишь о себе.

— Вполне возможно, она и права, — сказал Брандт. — Ты что-то не особенно расспрашиваешь меня о моем самочувствии.

— Я не решаюсь.

— Ты же не виновата.

— Даже не знаю, что и сказать.

— Да ты никогда не знаешь.

— Так уж и никогда?

— Да брось ты! — фыркнул он. Он и с виду чем-то походил на старую старуху.

— Твой гость очень беспокоился!

— Его зовут Иоаким, почему ты не называешь его по имени? Он уехал домой и забрал с собой собаку, сестра не на шутку разобиделась.

— Ты уверен, что он забрал собаку? Тут какая-то бегает.

— Она что, здесь единственная? Временами мне кажется, что твой кругозор несколько сужен.

Пел черный дрозд. Пели всякие птицы. Внизу по Прогулочной аллее проехал мопед. Это запрещено.

— Такое чувство, что жизнь прожита зря, — сказала я.

— Если твоя прожита зря, то моя и подавно.

— Ты врач! Как твоя жизнь может быть прожита зря!

— Если ты недовольна, сделай с ней что-нибудь!

— Я вчера кое-что написала, смешное. Прочесть тебе?

— Нет, спасибо. Повторяю, сделай что-то со своей жизнью.

— Я не в настроении заниматься самоанализом.

— Да ты никогда не в настроении.

— Ну прямо уж.

— Заведи себе друзей! Продай дом! Переезжай!

— Подальше от тебя?

— Тебе же скучно!

— Мне никогда не скучно!

Я обернулась и поглядела на свои простыни, которые вздымал ветер. Как-то раз в сумерках я запуталась в одной из развешанных простыней, и Халланд поцеловал меня. При мысли о поцелуе Халланда голова у меня закружилась. Сколько раз он кричал мне «Иди сюда!», а я отвечала «Сейчас!».

— Ты скучная! — произнес Брандт.

— Да, — отозвалась я. — До чего же я скучная.

— Мы блуждаем в потемках и спим!

— Ну, это ты так говоришь. А впрочем, наверное, это очень разумно. По-моему, это звучит здраво и хорошо.

— Ты выяснила, кто застрелил Халланда?

Я заглянула ему в лицо: уж не насмехается ли он надо мной?

— Я вовсе не разыгрываю из себя детектива.

— И все-таки, как обстоит с Халландом?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты не хочешь узнать, что произошло?

— С тобой? Но мне же прекрасно известно, это был Трольс. Я действительно прошу прощения.

— Я совсем не о том. Что произошло с Халландом? Кого подозревают?

— Брандт, прекрати! Это не смешно!

— Черт возьми, я спрашиваю на полном серьезе!

— Это дело полиции, я в их работу не вмешиваюсь.

Он посмотрел на меня.

— Я сказала им, что не хочу ничего знать, пока они не будут знать наверняка.

В глубине его голубых-преголубых глаз, похоже, сверкнул огонек.

Но больше он ничего у меня не выведал, я не стала ему говорить, что я думаю про разоблачения и раскрытия. Например, что я просто-напросто подвожу черту.

— Его уже предварительно допрашивали, — сказал он.

— Трольса? А почему? Он же не опасен?

Глаза Брандта.

— Он же не опасен? — повторила я.