Ученик Бешеного

Глава 16

Я что, арестован? — В глазах хозяина квартиры была некоторая растерянность.

Господь с вами, Валентин Семенович! Мне кажется, что вам не захочется выходить на улицу в халате, не так ли? — с улыбкой ответил Рокотов.

А вы шутник! — заметил участковый и облегченно рассмеялся.

Никто его не поддержал, а Вардаков спросил:

А зачем мне выходить на улицу?

Чтобы отвести нас к Антону Синеокову: мне крайне необходимо с ним срочно встретиться!

Как раз для этого выходить никуда не нужно, — увидев недоуменные взгляды гостей, тут уже рассмеялся хозяин квартиры… — Антон спит в другой комнате. Дело в том, что выделенная ему квартира ремонтируется, а я пока один живу: жена с дочкой уехали к сыну в Австралию — он там учится и тренируется, говорят, из него отличный теннисист получится…

А почему он спит в такое время, средь бела дня? — удивился Рокотов.

Представьте себе, молодой человек, Синеоков пользуется очень большой популярностью среди игроков «Шинника», и ему приходится пахать, как папе Карло, зачастую даже на сон времени не хватает. Руки у него просто золотые: стольким

спортсменам вторую жизнь дал! — с восхищением проговорил Валентин Семенович и взглянул на часы, — во, уже будить пора: через сорок минут придет Кабаков — наша местная футбольная звезда! Так я пошел… Может, вам чаю или кофе?

Спасибо, мне не нужно, — ответил Константин.

Его сопровождающие переглянулись и дружно отказались.

Не успел Вардаков подойти к дверям комнаты, как она распахнулась и к ним вышел Синеоков собственной персоной. Это был довольно крепкий мужчина лет сорока. Если бы Рокотов не знал, чем он занимается, то мог бы подумать, что тот кузнец или молотобоец. Взгляд его был туманным либо со сна, либо от постоянной усталости.

О, у нас гости! — проговорил он бодрым голосом. — Что же ты, Валентин, мне ничего не сказал?

Собственно, это по твою душу, Антон… — несколько виновато ответил хозяин квартиры.

По мою? — невозмутимо улыбнулся он и добавил: — Понимаете, уважаемые, у меня время забито месяца на два вперед, так что прошу извинить…

Мы к вам совсем по другому вопросу, — сказал Рокотов. — Я из Москвы приехал… Где мы с вами можем поговорить наедине? — Константин повернулся к своим сопровождающим, — прошу простить, но этого требует дело…

Да–да… — поспешно кивнул капитан.

Конечно, — согласился майор ФСБ и предложил хозяину: — Валентин Семенович, не угостите ли вы нас с капитаном кофе? Посидим, за жизнь покалякаем… на кухне…

Без проблем, — кивнул тот и жестом пригласил следовать за собой.

Когда они вышли, Константин представился:

Рокотов Константин Михайлович, частный сыщик…

Очень приятно, — улыбнулся в ответ Синеоков, протянул руку гостю, — честно говоря, никогда не общался с живым сыщиком.

Все больше с мертвыми? — мрачно пошутил Константин.

Нет, с мертвыми тоже не встречался, — на полном серьезе ответил тот. — Подозреваю, что представляться вам не стоит? Чем могу быть полезен?

Скажите, Антон Мартынович, вы давно в Ярославле? — осторожно спросил Рокотов.

Не понял вопроса…

Давно ли проживаете в этом городе?

Валентин говорит, месяца два.

Валентин Семенович… А вы сами?

А я не помню, — спокойно признался он.

Не помните… — повторил Рокотов. — А вы давно знаете Валентина Семеновича?

Более десятка лет… Познакомились, когда он проходил стажировку в команде «Шинник». Но я что‑то не понимаю смысла ваших вопросов…

Скажите, вам знакома Наталья Бодрикова? — не обращая внимания на его плохо скрытое недоумение, продолжал свои расспросы Рокотов.

А должна быть знакома? — Ни один мускул не дрогнул на лице Синеокова при упоминании фамилии и имени его невесты. — Кто такая Бодрикова?

Чего‑то подобного и ожидал Константин. Именно поэтому он поторопил Валентина Семеновича устроить встречу с Синеоковым. Сейчас, когда Антон не вспомнил имя своей невесты, Константин ощутил самое настоящее «дежа вю». Точно с такой реакцией он столкнулся, отыскав Мордковича, который напрочь забыл о своей семье.

«Неужели мне наконец удалось напасть на след того, за кем гоняюсь столько времени? Все вроде бы точно так же, как и в случае с Мордковичем, правда, похоже, тут деньги главную роль не играют. А чего усложнять? Мог же Синеоков чем‑то помешать убийце или убийцам? Убивать не стали, а просто отправила куда подальше…» — эти мысли роем пролетели в его мозгу.

Не мудрствуя лукаво, Константин решил идти проторенной дорожкой: он вытащил из кармана фотографию, на которой вновь обретенный Синеоков был запечатлен со своей невестой, и протянул собеседнику. И не отрывая глаз, принялся следить за его реакцией. Не потому, что не верил Синеокову, а из простого любопытства.

До того как собеседник посмотрел на снимок, взгляд его был спокойным, даже несколько безразличным. Однако при первом беглом знакомстве с фотографией в глазах появился некий интерес. Антон недоуменно взглянул на Рокотова, потом снова впился в свою фотографию.

Ничего не понимаю… — растерянно произнес он, — может, вы мне что‑нибудь объясните?

А что вы хотите услышать? — мягко поинтересовался Константин, — как эта фотография попала ко мне? Или когда и где она была сделана? А может, вам хочется выяснить, как и почему вы на ней оказались и кто эта милая женщина?

Неужели вы можете ответить на все эти вопросы?

В его голосе слышалась беспомощность ребенка, а в глазах появился страх. Константин попытался поставить себя на его место и понял, что в таких обстоятельствах любой бы напугался. Потерять память — это действительно страшно!

Именно ради этого я и приехал в Ярославль, — ответил Рокотов Синеокову, после чего спросил: — Вам совершенно незнакомо лицо женщины, целующейся с вами?

Антон еще раз внимательно несколько секунд вглядывался в фото, и его глаза при этом ничего не выражали, кроме любопытства. Вдруг они расширились, а лицо окаменело, словно кто‑то сказал ему: «Замри!»

Наблюдать со стороны было странно: глаза Антона как бы жили своей отдельной жизнью. Наконец Синеоков вздрогнул и умоляюще взглянул на Рокотова.

Помогите мне! — проговорил он вроде бы тихо, но Константину в этой просьбе послышалось столько боли, словно несчастный хотел закричать во весь голос.

А вы уверены, что нуждаетесь в моей помощи? — на всякий случай спросил Константин.

Кажется… да! — Антон вновь посмотрел на снимок, и его могучие плечи бессильно опустились. — Наташа… — обречено прошептал он. — Ничего не понимаю, что со мной происходит?

Ничего особенного: к вам постепенно возвращается память, — спокойно пояснил Константин.

Так это Наташа обратилась к вам с просьбой найти меня… — проговорил он и с чувством добавил, нежно поглаживая пальцами изображение невесты: — Господи, как же я соскучился по тебе, милая! Вы ее давно видели?

Вчера…

Наверное, сердится на меня?

Наташа любит вас, Антон, и очень переживает ваше внезапное исчезновение, но твердо уверена, что вы живы! Вы помните, что с вами случилось?

Теперь вспомнил, что мы с Наташей назначили день нашей свадьбы… — Синеоков пожал плечами.

А вы не обращались к врачам в те дни?

Я же сам почти врач… Хотя, наверное, последний раз мне требовалась помощь медиков, когда я появился на свет… — печально усмехнулся Антон. — Разве вы не видите, я же из тех, о ком есть старые стихи про гвозди:

Делать бы гвозди из этих людей,

Не было бы крепче в мире гвоздей!

Может, прививку какую‑нибудь делали? Сейчас, говорят, непонятный и страшный грипп надвигается. Да мало ли?..

Я с детства ничем не болел! Но почему вы спрашиваете об этом?

Пытаюсь помочь вам разобраться, — полуправдой ответил Константин. — Ну что, звонить будете?

Кому?

Как кому? Невесте своей!

Я телефона не помню, — смущенно проговорил он.

Рокотов улыбнулся, достал мобильник и набрал номер:

Наталья Лукьяновна, это Рокотов, здравствуйте.

Добрый день, Константин Михайлович, судя по вашему голосу, поездка оказалась не пустой, угадала?

На все сто! — весело воскликнул Рокотов, — с вами хотят поговорить…

Кто?

Догадайтесь с трех раз!

Тошка… — буквально выдохнула Наталья и обеспокоенно спросила: — С ним все в порядке?

Если не считать, что под глазами мешки от

вечного недосыпания, то…

Да дайте же ему трубку! — нетерпеливо взмолилась хозяйка салона…

О чем говорили влюбленные, не нашего ума дело: оставим воркующих голубков наедине и искренне порадуемся тому, что они благополучно обрели друг друга.

Однако состояние озабоченности не покидало Константина. Трагедия, произошедшая с Мордковичем уже после того, как его удалось разыскать и водворить в семью, не позволяла благодушествовать и расслабляться. Кроме всего прочего, Рокотов вконец запутался со всеми своими клиентами: ему нужен был тайм–аут, но прежде следовало позаботиться о безопасности Синеокова. Поэтому, до того как отправиться на вокзал, где была назначена встреча с Синеоковым, Рокотов позвонил счастливой невесте.

Как же я вам благодарна, Константин Михайлович! — воскликнула она, вновь услышав его голос, — вы действительно великолепный сыщик! Вы мне жизнь вернули! И на нашей свадьбе будете самым желанным гостем! Придете?

До свадьбы еще дожить нужно, — серьезно заметил Рокотов.

Это вы про себя или про Тошку? Вам или ему что‑то угрожает? — насторожилась Наталья.

Точного ответа у меня нет, но косвенных причин быть настороже предостаточно.

И что же нам делать? — растерянно спросила она.

У вас есть за границей родственники или друзья, у которых вы могли бы пожить, пока что‑нибудь не прояснится?

И как долго придется прятаться?

Может, месяц, может, год, не знаю, — честно признался Рокотов.

Но это значит потерять все, что создано такими трудами, — обреченно проговорила Наташа. — Неужели нет никаких других вариантов?

Есть, но любой другой не дает стопроцентной гарантии, во–первых, а во–вторых, вам придется убедить своего жениха полностью сменить образ жизни…

На месяц или на год… — договорила она. — Понятно… И что еще для этого нужно?

У меня есть профессиональные ребята, которые будут охранять Антона, как говорится, и день и ночь. Оплата такого вида работы…

А вот затраты меня абсолютно не волнуют! — перебила Наталья. — Я думаю о том, как мне убедить Антона изменить свою жизнь. Он же в буквальном смысле помешан на работе, а ему, если я правильно вас поняла, будет запрещено встречаться с пациентами…

Не столь категорически, но по сути верно, — подтвердил Константин. — С теми, которых он давно пользует и кому доверяет, можно, при условии соблюдения некоторых мер безопасности…

Представляю реакцию Антона, — тяжело вздохнула Наталья.

Попытаюсь вам посодействовать и сказать ему нужные слова, — пообещал Константин.

После чего созвонился с Ростовским и попросил взять Антона под круглосуточную охрану, а для знакомства с объектом попросил встретить их на Ярославском вокзале в Москве…

На платформе топталась целая делегация: нетерпеливая невеста, Ростовский с Рафиком Губайдулиным и Иван Калуга. После бурных объятий влюбленных Константин познакомил будущих новобрачных со своими партнерами. Наталья не без удивления увидела, как спокойно отнесся Антон

к этому знакомству, и благодарно взглянула на Рокотова, успевшего шепнуть ей, что сумел убедить Синеокова в необходимости временных перемен в его жизни.

Препоручив Ростовскому и его команде все заботы о будущем женихе, Константин попрощался и направился за своим лучшим оперативником. Когда они подошли к машине Калуги и тот открыл двери, Рокотов попросил его пока в машину не садиться.

Извини, Ванюша, но мне нужно пообщаться кое с кем по телефону строго конфиденциально, без обид, ладно?

Без проблем, шеф, я пойду сигарет куплю…

В машине Константин набрал номер Савелия,

но соединения не произошло: то ли направление было перегружено, то ли по какой‑то другой причине. И Рокотов решил отложить звонок. Он открыл окно и крикнул:

Поехали, Иван!

Ну, как поездка, шеф? — спросил Калуга, когда они тронулись.

В Ярославле все произошло, с одной стороны, неожиданно, с другой — предполагаемо.

Как это?

Все повторилось, как и в случае с Мордковичем: исчезновение и полная потеря памяти… однако, есть и новое обстоятельство — полное отсутствие у пропавшего крупных денег!

Тем не менее, судя по тому, что на вокзале вас встречал Ростовский, вы предполагаете, что жизни Синеокова угрожает смертельная опасность, не так ли?

Как говорит мой наставник, «береженого и Бог бережет, а небереженого — конвой стережет»!

Да, лучше перебдеть, чем недобдеть! — согласился Иван. — Знаете, шеф, у вас такой усталый

вид, словно вы несколько ночей не спали, — заметил он.

Это не физическое утомление, — ответил Константин. — Я так устал чисто психологически, что даже двигаться не хочется…

Вам бы сейчас бабу хорошую под бочок, да водочки литруху, да баньку с веничком: все бы моментально устаканилось! — мечтательно заметил Иван.

А знаешь, кажется, я воспользуюсь твоим советом, — после некоторых раздумий проговорил Константин. — Довези меня до моей машины: я пересяду и окунусь в загул!

Давайте поступим по–другому: я доставлю вас куда скажете, а потом пригоню вашу машину. Нечего вам при такой усталости за руль садиться…

Отличная мысль! — немедля одобрил Рокотов.

К Милене?

Угадал…

Константин действительно собрался немного расслабиться в объятиях красоток Милены. Несмотря на то, что вроде бы все закончилось благополучно и он с честью выполнил задание своего наставника, беспокойство его не покидало. Необходимо было снять стресс, и максимально быстро. Переживания последних недель были столь сильными, что можно было взорваться. Иван все почувствовал, потому и подал здравую идею…

Заранее звонить Милене Константин не стал, ему захотелось преподнести сюрприз. У входа его встретил незнакомый охранник под два метра ростом. Миндалевидные глаза выдавали азиатское происхождение. Взглянув на Рокотова, вылезавшего из простеньких «Жигулей», которые не внушили почтения, он не очень вежливо спросил.

Вам что нужно?

Странный вопрос для такой фирмы, — усмехнулся Константин, — не очень‑то ты любезен, приятель.

Мне платят не за любезность, а за охрану, — недовольно буркнул тот.

Доложи‑ка хозяйке, что пришел Барс. — Не желая с ним пререкаться и портить себе нервы, Рокотов смирился с тем, что сюрприз не состоится.

Громила еще раз осмотрел незнакомца с ног до головы, как бы решая непосильную для себя задачу: указать этому малорослому Барсу на дверь или выполнить его просьбу. Наверное, победило чувство самосохранения: мало ли кем может оказаться этот парень?

Что, так и доложить: «Барс пришел?» — миролюбиво переспросил он.

Ты знаешь, я передумал: скажи, что ее спрашивает какой‑то нахал! И спроси, что с этим нахалом делать. — Константину захотелось чуток повеселиться.

Кажется, здоровяк понял это и решил ему подыграть: он нажал на рации кнопку вызова, и бархатный голос Милены спросил:

Чего тебе, Рустам?

Хозяйка, тут нахал один заявился, — ответил он, — хамит не по делу, вас добивается. Что с ним делать? Может, выкинуть?

Милена занималась бумагами и очень не любила, когда ее отвлекали в такой момент. Она уже хотела послать своего сотрудника вместе с упомянутым нахалом куда подальше, но что‑то заставило ее включить монитор.

Господи, Костик! — всплеснула она руками и устремилась к выходу, выговаривая в рацию: — Это кого ты нахалом обозвал, остолоп ты этакий! Выкинуть, видите ли, ему захотелось! Да я тебя самого выкину!

Константин слушал ее ругань и добродушно улыбался сконфуженному верзиле. Последние слова Милены нагнали такого страха на беднягу, что он умоляюще посмотрел на Рокотова.

Успокойся, Рустам, все будет хоккей! Только прими пару моих советов: никогда не суди человека по тому, на какой он машине приехал, и всегда старайся быть вежливым со всеми, кто приходит в этот дом. Не забывай, ты на работе!

Понял я, понял! — Он благодарно протянул руку, — сам не знаю, что на меня нашло и почему я…

Договорить до конца свою мысль Рустам не успел: в вестибюль в буквальном смысле ворвалась Милена. Увидев их рукопожатие, сразу успокоилась.

Извинился? И смотри у меня! — Она погрозила пальчиком. — Пошли, Костик, ко мне! — Подхватив его под руку, хозяйка заведения повела его к своему кабинету. — Как же мы давно не виделись! У тебя такой замученный вид. Рассказывай, где был, почему пропадал столько времени? Как‑то звонила, не дозвонилась: то ли трубку не брал, то ли батарейки сели, не помню уже… — тараторила она без умолку, не давая вставить слово. — А почему ты не сообщил, что уже едешь ко мне? Вдруг меня на месте не оказалось бы?

Сюрприз хотел сделать и парня завел специально. — Константин улыбнулся.

А что, нормальный сюрприз, — согласилась Милена. — Слушай, Костик, я так рада тебе да еще с документами замучилась, а потому предлагаю: давай вместе нырнем в сауну, а нам пока столик накроют, то да се… Ты где хочешь, — у меня в кабинете или в моей комнате отдыха?

Вопрос был с подтекстом. Милена действительно хорошо относилась к Константину, а потому никогда не предвосхищала его желаний, предлагала самому выбрать: покувыркаться сегодня именно с ней или же с кем‑то из новых девчонок? Она выглядела столь соблазнительно, к тому же Рокотов давно с ней близко не общался, а потому долго не раздумывал.

Если у тебя есть время, то только с тобой, а значит, в комнате отдыха, — ответил он и с многозначительным взглядом утвердительно кивнул.

Поняла… — Войдя в кабинет, она приказала по внутренней связи своей помощнице накрыть столик в своей комнате отдыха. — По полной программе! — добавила она, потом повернулась к гостю. — Для тебя у меня всегда время найдется, милый Костик, — сказала она, не скрывая радости. — Тебя так давно не было у нас, что я начала грешным делом подумывать о том, что ты всерьез занялся моей приятельницей…

А за такую греховную мысль о Наталье тебя по попочке придется нашлепать…

Никогда не отказывайся от своих желаний, — подначила Милена.

Недолго думая, Константин развернул ее, наклонил, невозмутимо задрал подол, оголил ягодицы и нежно хлопнул три раза, приговаривая:

Вот тебе, охальница, вот тебе за грязные мысли о чистой девушке.

— За что такие строгости? — дурашливо повизгивала Милена, — ну, пошутила я…

Было бы за что — убил бы! Почему не сообразила сразу после исчезновения ее жениха со мной связаться?

Если честно, то не придавала этому серьезного значения: думала, что пропал он нарочно — ну, как бы устроил мужскую проверку перед свадьбой. Но видно, ошиблась я? — встревоженно спросила Милена.

Мутное дело, — задумчиво ответил Константин, — единственное, что скажу: Антон исчез не по собственной воле…

Бедная Натали! — пожалела Милена.

Но сегодня я воссоединил будущих супругов после долгой разлуки, — не обращая внимания на ее слова, не без некоторого хвастовства объявил Рокотов.

Господи, правда? — Она бросилась его обнимать. — Какой же ты у меня чудный мужик! Нужно по этому поводу выпить!

По какому? Потому что я чудный или потому что мне удалось отыскать Антона? — игриво переспросил Константин.

И за то, и за другое, и за третье, и за четвертое… — томно протянула она.

Потом, не отрывая взгляда от глаз Константина, прикоснулась своим наманикюренным пальчиком к его подбородку и медленно заскользила им сначала по шее, потом по груди, по животу, и так все ниже и ниже…

Милена, может, сначала в сауну? — прошептали губы Константина.

Воспоминания о ласках Милены были столь яркими, что адреналиновый столбик быстро пополз вверх.

Конечно, милый Костик, это просто «проба пера», — в тон ему ответила Милена, затем подошла к бару. — Тебе что налить?

Золотой текилы.

Отлично, с нее и начнем! — Она ловко нарезала лимон, достала солонку, разлила по маленьким мексиканским стаканчикам напиток из кактуса и сказала: — Тост уже произнесен и добавить к нему мне нечего: ты действительно классный мужик, Костик!

Спасибо, девочка, за добрые слова! — Он лизнул между большим и указательным пальцами место на руке, посыпал на него соли, потом взял в одну руку стаканчик с текилой, в другую — дольку лимона.

То же проделала Милена.

Они чокнулись и выпили.

Костик, до тебя не донеслись главные новости с московских светских тусовок? — спросила Милена.

Какие именно?

Во–первых, Моня Борисеев резко сменил ориентацию и женился на одной из своих партнерш по танцам, представляешь? — Она мило хихикнула.

С трудом, — признался Рокотов, — Моня столько раз твердил о своих пристрастиях, что не верится никак.

Но и это еще не все: помнишь три–четыре года назад нашу московскую красавицу, получившую титул Мисс Европа? Яркая такая блондинка?

И звали ее вроде тоже Наташей?

Может быть, не помню… Так вот, в. нее втрескался один богатенький американец из Техаса, назначили даже день свадьбы, а у нее началась анорексия, то есть довела себя до того, что скоро ее можно было под дверь просовывать. Короче, свадьба оказалась под вопросом…

И чем же связаны эти два случая? Ты ж не просто так рассказала их подряд?

От тебя ничего не ускользнет! Ты прав на все сто! Не слышал о новомодном китайском профессоре, открывшем в Москве свою клинику под названием «Волшебный укол Дракона»?

Как будто слышал… иглоукалывание, что ли?

Точно! К нему очередь на несколько месяцев вперед. Так вот, и Моня, и эта красавица обращались к нему за помощью, и вот тебе результат: Моня женился, а тощая красавица так разбухла, что вполне может выступать за команду сумоистов. Каково, а? — Она с трудом удерживалась от смеха.

А что техасский миллионер — женился?

Говорят, бежал без оглядки, откупившись шестисотым «Мерседесом» и двухэтажной дачкой по Рублевскому шоссе…

Да, такие страсти бурлят в Москве, а я и не знаю, — проговорил Константин.

Он задумчиво постучал пальцами по столу: что- то в этих двух историях его царапнуло, но что именно? Размышлять не хотелось: с одной стороны, усталость, с другой — предвкушение ласк удивительной Милены.

Ну, что, пошли в сауну? — словно подслушав мысли Константина, предложила она.

Пошли…

А в это время человек, которого не знали ни Рокотов, ни Милена, но который имел самое непосредственное отношение к двум вышеозначенным историям, поднимался по лестнице в одном очень важном доме.

Этим человеком был Аристарх Петрович Молоканов. Преодолевая ступеньку за ступенькой, он все больше волновался: ему предстояло встретиться с тем, кто во времена Ельцина входил в «ближний круг» и обладал достаточно большим весом для решения многих важных дел.

Именно он, Календин Фридрих Моисеевич, пригрел в свое время Молоканова, но когда после отречения Ельцина от власти его турнули, он не встал в позу обиженного человека, не угрожал никому всякими там разоблачениями, хотя и обладал реальными документами и мог серьезно навредить кое–кому из окружения нынешнего президента.

Фридрих Моисеевич — сын зубного врача еврея и русской учительницы английского языка, крепко настрадавшийся в детстве от своего имени–отчества, всегда роптал на родителей, пытавшихся уберечь свое дитятко от возможных неприятностей в будущем. Потому‑то и назвали его в честь пролетарского вождя Энгельса и записали на фамилию матери. В результате получилась гремучая смесь. Это все равно, что страусу прятать голову в песок. Фридрих считал, что было бы гораздо честнее назвать его еврейским именем и записать на фамилию отца, которая к тому же ему нравилась, — Рубинштейн.

Пробыв долгое время в опале, Фридрих Моисеевич решил, что пришла пора действовать. Повстречался кое с кем, ловко намекнул о том, о сем и вскоре занял ответственную должность в Администрации Президента. Его моментальный взлет оказался для всех столь неожиданным, что его стали побаиваться, и если Календин обращался с какой‑то просьбой, старались выполнить ее по возможности быстрее…

О новом назначении своего бывшего благодетеля Аристарх Петрович узнал в тот же день, но, прекрасно зная не только характер Календина, но и его слабости, не бросился к нему с повинной. Счел за благо выждать, но «весомо подготовился» к встрече: был уверен, что она произойдет в самое ближайшее время.

И не ошибся: не прошло и недели, как Молока- нова вызвали в «высокий» кабинет. Секретарша, женщина средних лет, профессиональным беглым взглядом окинула его и без каких‑либо эмоций сказала:

Проходите, пожалуйста: Фридрих Моисеевич ждет вас…

Вы, как всегда, пунктуальны, Аристарх Петрович, — одобрительно проговорил хозяин кабинета.

Молоканов отметил, что Календин не встал из‑за стола, что означало: не простил!

Здравствуйте, Фридрих Моисеевич, — сказал он, затем не очень уверенно подошел и положил перед ним на стол пухлый конверт с пятьюдесятью тысячами зеленых купюр.

Что это? — спросил хозяин кабинета, делая вид, что не понимает.

Тут мои извинения перед вами, — с трудом сохраняя спокойствие, ответил Молоканов, — за то, что я не пошел за вами, когда…

И правильно сделал! — перебил Календин.

Затем, взяв в руки конверт, открыл его, мгновенно оценил содержимое, небрежно смахнул его в приоткрытый ящик стола. Молоканов облегченно вздохнул: кажется, он был прощен, и окончательно это станет ясно, если Фридрих Моисеевич перейдет на «ты».

Да ты садись, Аристарх, в ногах правды нет, — кивнул он на кресло у стола. — Не скрою, я был зол на тебя, думал: надо же, столько сделал для него, а он при первом же серьезном испытании сразу от меня отказался.

Молоканов молча слушал, зная, что любые оправдания могут только обозлить Календина.

А потом мне стало известно, что ты ни разу не позволил себе сказать ничего дурного в мой адрес, хотя, вполне возможно, это сыграло бы положительную роль в твоей карьере. Подумал, может, я напрасно тебя обвиняю? Может, ты просто не мог поступить иначе? Нет–нет да и вспомню о тебе… Дошли до меня слухи, что хотели тебя выкинуть из системы…

Аристарх Петрович с интересом взглянул на своего бывшего патрона: есть еще порох в пороховницах! Даже об этом знает. Такой случай действительно произошел с год назад: назначили им нового начальника, и попытался тот по–новому «мести» в управлении. Молоканов не очень держался за свою должность, поскольку по известным нам причинам был вполне материально обеспечен и мог вообще нигде не работать.

Он вышел на совсем иной уровень жизненного пространства. Как‑то, прочитав статью о масонах, он понял, что это именно то, что ему нужно. Управлять тайно! Это такое удивительное ощущение! Как будто, дергая за невидимые ниточки, передвигаешь кукол, воображающих, что они сами правят миром.

А потому его вполне устраивала незаметная должность, дававшая возможность, находясь в тени, быть в гуще событий, происходящих на самом верху властных структур. Услышав о назначении своего бывшего благодетеля в Управление геополитики, Молоканов подумал, что если Календин предложит ему перейти к нему, долго раздумывать не станет…