Ученик Бешеного

Глава 7

Несколько дней братья Губайдулины беспрерывно наблюдали за вдовой и дочерью Мордковича, но никак не могли засечь тех, ради кого они взялись за эту работу. Во время инструктажа их работодатель, Константин Рокотов, не скрывал, что дело им предстоит очень опасное, и рассказал о том, как неизвестные перехитрили его опытного оперативника.

Может, ваш опер и опытный служака, но так проколоться… — скептически заметил старший брат Рафик, однако определять суть ошибки не стал. — Иногда мы сутками в Чечне в засадах парились… Ни тебе поесть, ни тебе попить, а уж о том, чтобы нужду справить и мечтать не приходилось: иногда даже и дышали‑то через раз, не то чтобы шелохнуться!

Жить захочешь и не такое выдержишь, — с улыбкой заметил младший брат.

Как же вы выкручивались? — спросил Константин. — Допустим, попить–поесть можно перетерпеть, а вот нужду…

Если заранее знали, что придется в засаде париться, старались как можно меньше пить и есть только чистый шоколад, — пояснил младший Гантемир. — Во–первых, калорийно, во–вторых, желудок не очень забивается. Труднее всего

было с нуждой по малому, но и здесь нашли выход…

Какой, интересно?

Презерватив использовали, — не моргнув глазом ответил тот с таким заговорщическим выражением лица, что Константин не поверил.

Как это презерватив? Привязывали, что ли?

Ага!

Слушай, Ганя, перестань шефу тюльку гнать! Тебе что, западло правду сказать?

Почему западло? Это я ради прикола, братишка… — подмигнул Гантемир. — Короче, Константин Михайлович, мы использовали подгузники.

Разве бывают таких размеров детские подгузники? — машинально оценив габариты братьев, спросил Рокотов.

Бывают, — ответил Рафик, — ведь подгузники выпускают не только для детей, но и для инвалидов, больных…

Не знал… А не проще было в травку, на землю сливаться?

Проще, — согласно кивнул средний брат Рифкат, — но это летом: вонь от мочи можно и потерпеть, а зимой очень опасно… — он взглянул на Рокотова, но вопроса не дождался и рассудительно добавил: — Дело в том, что зимой можно и свое мужское достоинство отморозить.

Понятно. Скажи, Рафик, вам еще что‑то может понадобиться для успешной работы?

Что именно?

Ну… не знаю… Может, подслушивающее устройство или еще что? — предположил Константин, вспомнив причину ошибки, допущенной Колесниковым.

Спасибо, конечно, за заботу, но наши тачки отлично оборудованы: нам бы скорее обнаружить их, а там, как говорится, дело техники.

А с оружием как?

С оружием тоже все в порядке. Да не беспокойтесь вы, Константин Михайлович, братья Губайдулины никого пока не подводили.

Понимаете, ребята, кроме того, что задание надо обязательно выполнить, я не могу допустить, чтобы с вами что‑то случилось, — со всей серьезностью сказал Рокотов.

Ты что, мужик, правду говоришь? — слова Рокотова настолько поразили старшего брата, что он даже перешел на «ты». — Это для красного словца или на самом деле братская забота?

Поверь, Рафик, я очень уважаю Ростовского, и вполне естественно, что меня всерьез волнует безопасность людей, которых он мне порекомендовал, — ответил Константин.

Тогда держи «пять»! Считай, что в нашем лице ты обрел верных друзей.

Спасибо…

Со времени «инструктажа» прошло несколько дней, но братья не выходили на связь, а информацию Рокотов получал только от Ростовского, причем всякий раз кратко–деловую: «Никаких новостей. Все по–старому».

Константин уже было подумывал встретиться со старшим братом и обсудить их возможные активные действия, как его внимание поглотили совсем другие проблемы…

Сначала, словно предчувствуя, что Рокотов нуждается в помощи, нежданно позвонил Бешеный.

Привет, дорогой! — раздался в трубке его бодрый голос.

По тому, как Савелий обратился к нему, Константин сразу догадался, что называть его по имени не следует.

И ты здравствуй всегда, наставник, — искренне обрадовался он. — Как всегда, ты звонишь весьма кстати!

Проблемы?

Не то слово.

Намекни как‑нибудь.

Занимаюсь я туг одним делом и забрел в самый настоящий тупик, — осторожно подбирая слова, начал рассказывать Константин. — Прикинь, обнаружили человека «на отдыхе», и специалисты выяснили, что «отдых» он получил вполне обычный, но один выразил сомнение, говорит: «Незаслуженный отдых». Его близкие попросили меня заняться и все выяснить…

И выводы спеца подтвердились?

На все сто! А после случился такой наезд, что один из моих людей тоже едва не отправился на «незаслуженный отдых». — Константин не скрывал раздражения.

Неужели не смог пробить их «нору»? — недовольным голосом спросил Бешеный.

После того как мой человек их обнаружил, они‑то его и… — Рокотов многозначительно умолк.

Понял, — без труда догадался Савелий, — а потом вы их благополучно потеряли?

Так точно!

Ты не пробовал проверить, кто еще таким образом отправился на «отдых»?

Именно этим сейчас и занимаемся.

Пять баллов! — похвалил Савелий. — Сам додумался?

Нет, мой компьютерный гений подсказал, — признался Константин.

А сам он ничего не накопал?

Не смог: все так профессионально исполнено, что и там полный облом, — со вздохом ответил он.

Тебе обязательно нужно серьезно подумать о близких «отдыхающего», — посоветовал Савелий.

Уже. В этом помогает… тезка твоего брата. — Константин был уверен, что Бешеный поймет, о ком идет речь.

Неплохой выбор! — оценил Савелий. — Скажи, как поживают твои родственники? Надеюсь, ты не загрузил их своими проблемами?

Рокотов понял, что Савелий имеет в виду отца и генерала Богомолова.

Зачем создавать им лишние неприятности?

Вот правильный подход! — одобрил Савелий. — Мои не звонили? Как там, финансовые трудности прошли?

Один раз общался, настроение было выше всяких похвал. Сказала, что им, вероятно, сам Бог помогает. Хотела уже дом продавать, и вдруг не только все возвратилось на круги своя, но она даже богаче стала!

Так и должно быть, — спокойно заключил Савелий.

Рокотов догадался, что к благополучию Джулии Бешеный имеет самое прямое отношение…

Константин оказался не далек от истины. Как и обещал Широши, за Джулией и сыном постоянно наблюдали его люди, и, когда они сообщили о финансовых затруднениях жены Савелия, Широши сделал подарок своему партнеру.

По его распоряжению была проведена тонкая банковская операция, в основе которой лежала солидная страховка первоначального вложения средств Джулии. Благодаря этой операции, а также финансовым вливаниям лично Широши, и произошли чудесные изменения в благосостоянии Джулии.

Краткий разговор с Савелием подействовал на Константина как сильный катализатор: он очень нуждался в поддержке своего наставника, которому

верил безгранично. Теперь, когда Савелий одобрил план его действий, Рокотов с еще большим энтузиазмом взялся за поиски умерших странным образом москвичей. Поначалу ему хронически не везло: казалось бы, вот нашел то, что искал, но когда, правдами и неправдами, удавалось ознакомиться с документами вскрытия, с огорчением приходил к выводу, что это не его случай.

Отчаявшись наткнуться на то, что искал, Константин обратился за помощью не только к своим знакомым сотрудникам правоохранительных органов, но и к тем, кто знал его отца. Чтобы не возникали ненужные вопросы, Рокотов придумал легенду, что это ему понадобилось для его будущей диссертации.

И именно сегодня, после разговора с Савелием, словно там «наверху» решили сжалиться над ним, позвонил его бывший однокашник, с которым они дружили до самого окончания школы, Евгений Сухорученко.

Получив аттестат, парень решил пойти по стопам своего отца, который всю жизнь проработал в должности участкового и дослужился до звания майора милиции: на пенсию его отправили, присвоив чин подполковника, что для простого участкового является довольно редким случаем. Однако история его жизни, к счастью, не уникальна. Сколько их, таких участковых, служило и служит, не гоняясь за чинами и званиями, а честно выполняя свой долг, как говорится, на земле, то есть среди простых людей. Потому их любят, уважают и вспоминают добрым словом даже после проводов на пенсию.

Евгений закончил высшую школу милиции, отличился в боевых действиях в Чечне. Был ранен. Получил орден за проявленное мужество и сейчас возглавлял одно из районных отделений милиции Москвы.

Именно он и позвонил Рокотову вскоре после разговора того с Бешеным.

Здорово, приятель! — послышался в трубке знакомый баритон майора.

А, Жека! Привет! — радушно поздоровался Константин и спросил: — Неужели есть чем порадовать своего старого школьного друга?

Не знаю, насколько тебя это обрадует… — скептически начал Евгений, — однако чем богаты… Сейчас можешь приехать?

Есть что показать?

Ты знаешь, чехарда какая‑то! — с некоторым раздражением сказал майор. — На территории моего отделения умер один известный фирмач: говорят, что руководил несколькими крупными холдингами с миллионными оборотами. Ну, умер и умер. Как говорится, царствие ему небесное! Но тут спускается мне грозная бумага из Главного управления: тщательно разобраться. Оказывается, его смерть взята под контроль на самом верху! А к письму приложено заявление жены покойного…

Которая уверена, что ее муж умер не своей смертью, а незадолго до кончины проходил полное обследование в серьезной клинике, где у него не обнаружили никаких отклонений в здоровье, — закончил за него Рокотов.

Откуда ты знаешь? Неужели Александра Валерьевна именно по твоему совету обратилась в главк? — недовольно спросил Сухорученко.

Обижаешь, майор! Я даже не в курсе, о ком ты конкретно говоришь. — Константин усмехнулся.

Тогда откуда ты знаешь содержание ее заявления? — подозрительно спросил тот.

Ты, кажется, забыл, что именно о таких случаях я и пишу диссертацию, — спокойно пояснил Рокотов. — Кто такая Александра Валерьевна?

Молодая жена покойного бизнесмена Мордасова… Небось, слышал?

Еще бы! О нем столько пишут… писали, — поправился Константин. — Вскрытие было?

Разумеется.

И что?

Умер от кровоизлияния в мозг.

Кто делал вскрытие?

Поскольку усопший был человек не простой, обратились к знаменитому профессору. Да ты его прекрасно знаешь: давний приятель твоего папани, — уточнил майор.

Профессор Криницын?

Так точно, Костян! — Он назвал Рокотова так, как обращались к нему все однокашники. — Кажется, слышу в твоем голосе явный интерес. Когда приедешь?

Ты с вдовой уже беседовал?

Нет пока: жду ее… ровно к четырнадцати ноль–ноль обещала приехать!

Прошу тебя, сделай так, чтобы разговор с ней не начинался без меня.

Чего не сделаешь для старинного друга, — усмехнулся майор. — Когда ты сможешь подъехать?

Постараюсь успеть к четырнадцати.

Хорошо бы, а то, как говорится, дело‑то взято под контроль руководства, и мне не хотелось бы втык получать: еще пожалуется, что резину тяну.

Так я уже лечу…

Лавируя в автомобильном потоке на Садовом кольце, как заядлый профессиональный гонщик, Константин пытался осмыслить полученную информацию: все точно так же, как и в случае смерти Мордковича. Константин усмехнулся: надо же, и фамилии очень похожи, и одно и то же имя присутствует в имени и отчестве обеих вдов… К чему бы это?

«Не отвлекайся на мистику, Константин!» — сам себе сказал Рокотов и продолжил размышления.

Абсолютно здоровый и богатый мужчина в самом расцвете сил неожиданно умирает. Правда, умирает не от болезни сердца, как Владимир Мордкович, а от кровоизлияния в мозг, что также связано с кровеносной системой человека. Если вдова Мордасова еще и подтвердит, что незадолго до смерти ее покойный муж расставался с большими суммами денег, то это наверняка его случай!

Неужели он действительно столкнулся с какой- то тайной организацией, которая каким‑то странным способом заставляет богатого человека расставаться с крупными капиталами, а потом, чтобы замести следы, непонятным способом отправляет его на тот свет?

Главное, что сейчас нужно — это деликатно выяснить у вдовы — существенно ли уменьшились суммы на банковских счетах безвременно умершего мужа.

Стоп! — взволнованно воскликнул Константин. — Если за смертью Мордасова стоят те же люди, что убили Мордковича, то вдове Мордасова тоже угрожает опасность!

Константин быстро набрал номер своего приятеля.

Послушай, Женя, вдова одна едет к тебе или ты за ней послал кого‑то? — с тревогой спросил он.

Сказала сама, а что? — насторожился и майор.

Может, стоит послать за ней кого‑то из оперативников?

Думаешь, ей что‑то угрожает?

Не знаю, — неуверенно протянул Константин и добавил: — Так, нехорошее предчувствие…

Только этого еще не хватало на мою бедную голову! Вот, черт!.. — Он ругнулся матом. — Не мог сказать о своих предчувствиях чуть раньше?

Авось пронесет, Жека! Может, я ошибаюсь.

Насколько я помню, твои предчувствия тебя редко подводили. — Сухорученко явно расстроился.

Не вешай нос, господин майор, прорвемся! — бодро проговорил Рокотов, но на душе скребли кошки…

Константин приехал минут на пять раньше назначенного времени и сразу попросил приятеля ознакомить его с документами вскрытия. Внимательно читая описание внешнего состояния трупа, он обратил внимание на обнаруженный след прокола (возможно, от медицинского шприца) на сгибе локтя покойного. У себя в блокноте наметил три вопроса:

Спросить: делал ли ее муж какие‑нибудь инъекции в последние дни, если нет, то был ли на приеме у врача?

Обязательно выяснить: ездил ли Мордасов в командировку в последние полгода?

Главное: не исчезал ли ее супруг на какое‑то время, ничего не сообщая близким?

В четырнадцать тридцать вдова Мордасова все еще не появилась.

Что‑то твоя Александра Валерьевна не очень- то торопится. — Рокотов посмотрел на часы.

Моя? По–моему, она ничья, — мрачно заметил милицейский начальник.

Ну и шуточки у тебя! Ты еще скажи… — договорить Рокотов не успел: громко зазвонил телефон.

Да, — отозвался майор и, немного послушав, вновь ругнулся: — …твою мать! — затем, положив трубку на аппарат, подозрительно уставился на своего приятеля.

Что? — насторожился Константин.

Не знаю, кто: ты или я, но, одним словом, накаркали! Господи, воля твоя! Представляю, как всполошится начальство. — Он резко встал со стула.

Неужели что‑то с вдовой?

Госпожа Мордасова скоропостижно скончалась у собственного подъезда.

Кто ее нашел?

Так я ж, прислушавшись к твоим «предчувствиям» хреновым, послал своего оперативника. Он сказал, что когда подъехал, она еще жива была, повторяла только, что сердце щемит.

Понятно… — задумчиво пробубнил Константин.

Смерть Александры Валерьевны не особо удивила его, озадачила бросающаяся в глаза поспешность, с какой среагировал противник на ее визит в милицию. Создавалось впечатление, что невидимый убийца четко контролировал всю ситуацию. Если так, то почему он не торопится убирать Валерию Викторовну? Тут есть о чем задуматься… А что если… Домыслить не удалось, перебили:

Как нам теперь поступить? — Майор автоматически проговорил «нам», как бы пытаясь разделить ответственность за эту смерть с Рокотовым, настолько он растерялся.

Погоди, майор, — отмахнулся Константин. — Я могу с твоего телефона позвонить?

Конечно, — пожал тот плечами.

Рокотов быстро набрал номер своей подопечной:

Это я, Валерия Викторовна, узнали?

Да, — уверенно ответила та: следуя инструкции, она не назвала его по имени.

Скажите, уважаемая Валерия Викторовна, после нашей с вами встречи вы не заметили ничего необычного? — спросил Рокотов.

В семье?

И в семье, и вообще…

Вроде нет… — с сомнением в голосе ответила женщина.

Вроде или точно нет? — настойчиво спросил Константин.

Если не считать, что кабинет мужа на работе кто‑то пытался вскрыть, то нет.

Пытался или все‑таки вскрыл и побывал в нем?

Дежурные охранники говорят, что пытался, — неуверенно проговорила Валерия Викторовна.

Вы сами‑то проверили?

Да, я была в кабинете после этого сообщения.

Ничего не пропало?

Мне трудно сказать: я же вообще не знала, что и где у него в кабинете лежит, но… — Она чуть замялась.

Говорите, даже если вам кажется, что ошибаетесь.

Это все моя скрупулезность и зрительная память… — как бы попыталась оправдаться вдова Мордковича.

Говорите смелее!

У меня возникло впечатление, что некоторые вещи лежат не на том месте, где лежали, когда я была там в последний раз. — Сейчас ее голос был более уверенным.

А не мог кто‑то из сослуживцев побывать в кабинете?

Дело в том, что ключ от кабинета Володи остался в единственном экземпляре и он у меня. Второй был у Володечки, но он куда‑то затерялся. А я по глупости вам сразу не сообщила об этом, — расстроилась женщина. — И что же теперь?

Теперь, насколько я разбираюсь в своей профессии, вы можете жить спокойно, — вздохнул Константин.

Вы хотите сказать, что ОНИ нашли то, ради чего следили за мной? — Валерия Викторовна скорее не спрашивала, а убежденно утверждала.

Из вас мог бы получиться отличный аналитик, — с грустью заметил Рокотов.

Теперь вы откажетесь от расследования обстоятельств гибели моего мужа? — прямо спросила она.

Ну что вы, Валерия Викторовна, даже совсем наоборот: теперь уже просто считаю делом чести поквитаться с теми, кто расправился с ним! — твердо ответил Рокотов.

Спасибо! Спасибо, Константин Михайлович! Я всегда верила в вас, а теперь верю еще больше, — не без торжественности заявила вдова Мордковича и пояснила: — Больше потому, что сейчас в вашем голосе не слышу сомнений в том, что мой Володечка умер не своей смертью.

Вы правы: никаких сомнений не осталось! Более того, скажу по секрету, что все для вас не так трагически закончилось, как могло бы, — с намеком сказал Константин.

Вы хотите сказать, что у вас есть сведения о других подобных случаях, где жертв больше?

Точно не знаю. Но с вас я охрану снимаю.

Разве она была? — удивилась она.

Вас с дочерью круглосуточно охраняли три группы профессионалов.

Спасибо вам, Константин! — искренне поблагодарила она.

Это моя работа. До свидания, если возникнет необходимость, я с вами свяжусь.

До свидания. Желаю нам успехов!..

Константин положил трубку и молча уставился

в окно.

Может, объяснишь своему старому другу, что это все значит? — Майор кивнул на телефон.

Еще одна вдова…

Выходит, написание диссертации — это прикрытие, как говорится, сказка для любопытных? — недовольно воскликнул майор.

Угадал: чтобы избежать лишних вопросов, — пожал плечами Рокотов.

А старая дружба, выходит, ничего уже не стоит? — Тот явно обиделся.

Если бы старая дружба, как ты говоришь, ничего не стоила, то я и сейчас бы тебе ничего не рассказал, — четко выговаривая каждое слово, отрезал Константин.

Неужели все настолько серьезно?

— Куда уж серьезнее? С твоими уже три необъяснимые смерти! А сколько еще можно ожидать?

Что ты предлагаешь? — Майор был несколько озадачен. — Руководи, коль скоро ты более в курсе, чем я.

Нужно, чтобы профессор Криницын срочно осмотрел труп Мордасовой: он сейчас будет полезнее любого другого светилы. А тебе нужно приказать твоим сотрудникам немедленно опечатать все помещения, где мог держать документы покойный Мордасов. И не только опечатать, но и поставить у каждого помещения вооруженный пост.

Надолго? — озабоченно спросил майор и виновато добавил: — Людей не хватает…

До тех пор, пока мы с тобой там как следует не покопаемся, — твердо ответил Константин.

Что будем искать?

Зацепочки, дорогой майор. Зацепочки, чтобы выяснить, куда и как ушли большие денежки, — ласково ответил Рокотов.

С чего ты взял, что у покойного обнаружится недостача? — удивился тот.

В том‑то и дело, дорогой ты мой майор, что никакой недостачи мы с тобой не найдем!

Ничего не понимаю. То ты говоришь, обнаружим, что ушли большие деньги, и тут же заявляешь, что никакой недостачи не найдем.

Сначала ты договорись с профессором Криницыным и поставь охрану у кабинетов покойного: на работе и дома, а потом я поделюсь с тобой всем, что знаю сам.

Раздав по телефону необходимые распоряжения своим подчиненным, майор повернулся к гостю:

Ну, слушаю, господин сыщик…

Рокотов разжевал во всех подробностях своему приятелю предполагаемый им механизм действий преступной группы. После чего Сухорученко несколько минут сидел, как пришибленный и молчал.

Круто играют ребята! — выдавил он из себя наконец. — Каковы наши первые действия?

Вызови‑ка сюда оперативника, который присутствовал при кончине вдовы бизнесмена Мордасова.

Как скажешь…

Было такое впечатление, что майор все еще находился в шоке от случившегося и, не зная, с чего начать, без колебаний согласился подчиняться Рокотову. Он нажал кнопку селектора и приказал срочно вызвать к нему старшего лейтенанта Задонского.

Через несколько минут в дверь постучали:

Разрешите, товарищ майор?

Входи, Леша… Познакомься: Константин Михайлович Рокотов… — на секунду он замешкался, не зная, как представить своего приятеля.

Научный консультант–инспектор, — пришел на помощь Константин, на ходу придумав себе должность: это вроде и не наглая ложь, но слово

«инспектор», да еще «научный», избавит от лишних вопросов.

Можно просто Леша.

Старший лейтенант был совсем молодой парень. Высокий, сухощавый, с ярким юношеским румянцем на лице.

Леша так Леша… — Константин улыбнулся. — Присаживайся, старлей. Расскажи поподробнее о том, как ты обнаружил умирающую Мордасову.

По распоряжению товарища майора я отправился встречать Александру Валерьевну, чтобы сопроводить ее до самого кабинета, — чуть волнуясь, начал старший лейтенант. — Я видел один раз машину, на которой она ездит, а потому надеялся перехватить ее по пути, но синяя «бээмвушка» стояла у самого подъезда дома Мордасовых…

С этого момента как можно подробнее, — попросил Константин.

Так точно! — Старший лейтенант собрал в кучку складки на лбу. — Увидев машину, я подумал, что женщина всегда женщина и наверняка опаздывает потому, что прокопошилась у зеркала. Машина стояла так, что мне не было видно, что за ней происходит. Но когда подъехал ближе, обнаружил женщину лежащей прямо у машины. Я тут же подскочил, как водится, пощупал пульс…

Погоди, старлей: с пульсом все ясно! — прервал его Рокотов. — Ты мне вот что поясни, когда ты ее увидел, а может, даже и чуть раньше, ты заметил каких‑нибудь людей?

Человек пять было. — Парень заметно взволновался. — Когда я понял, что ей, того, уже не нужна «скорая помощь», я опросил всех, кто был рядом. Они твердили одно и то же: вышла из подъезда, полезла в сумочку за ключами и тут же замахала руками, потом схватилась за горло, словно дыхание перехватило, после чего пожаловалась на сердце и почти сразу упала…

Постой, старлей, вроде бы ты докладывал майору, что когда подошел к ней, она была еще жива!

Так я и говорю. — Молодой парень еще больше разволновался, — Наклонился, а она тыкает себя пальцем в шею и пытается что‑то сказать, я спрашиваю, что, мол, больно? А она говорит: сердце «щемит», а потом захрипела… Но одно слово, вроде как «укол», мне удалось разобрать. Потом она и вовсе обмякла. Пощупал пульс: не дышит! Знаю, что делается в таких случаях, потому и попытался сделать искусственное дыхание, ничего… Поднес к губам очки: ноль…

Очки‑то зачем?

Так зеркальца у меня нет, — виновато ответил старший лейтенант. — Я что‑то не так сделал? — неуверенно спросил он, по всей видимости, ему впервые пришлось столкнуться со смертью так близко.

«Совсем еще мальчишка», — подумал Рокотов: ему даже жалко его стало.

Еще раз спрашиваю, — как можно спокойнее поинтересовался Константин, — по твоему мнению, отходил ли кто‑нибудь от упавшей женщины во время твоих попыток спасти ее, может, и незадолго до этого?

Вроде бы… — старший лейтенант так разволновался, что его голос задрожал, — нет, кажется… Хотя… — Он напрягся, пытаясь вернуться в ту недавнюю ситуацию. — Точно! — воскликнул он. — Конечно! Только сейчас, когда вы спросили, вспомнил: когда я еще в автомобиле был, один мужик, увидев милицейскую машину, постарался как можно быстрее уйти прочь!

Тебе удалось рассмотреть его лицо? — тотчас спросил Константин.

Он так быстро отвернулся, что я… — молодой оперативник смущенно пожал плечами, вспоминая. — Вот глаза… точнее сказать, взгляд его запомнился… тяжелый такой… и очень недобрый.

Ладно, Задонский, можешь идти, — недовольно вздохнул Рокотов.

Хозяин кабинета, не проронив ни слова, смотрел то на своего приятеля, то на молодого сотрудника, и когда старший лейтенант вопросительно взглянул на него, согласно кивнул;

Иди, Леша, иди.

Я что‑то не так сделал? — жалобно спросил оперативник.

Все нормально, старлей! — попытался подбодрить его Рокотов, но не удержался и добавил: — Но на будущее прими совет: старайся никогда не упускать свидетелей происшествия, не говоря уже о таких, с недобрым взглядом. Тем более что ты наверняка не один был, верно?

За рулем водитель сидел: сержант Говоруйко. — Алексей потупил взгляд.

Запомнил совет товарища капитана? — спросил Евгений.

Так точно, товарищ майор!

Вот и хорошо, иди.

Есть! — Молодой оперативник четко повернулся на каблуках и вышел.

Ты думаешь, Костян, что этот мужик с тяжелым взглядом имеет какое‑то отношение к смерти Мордасовой?

Если и не непосредственно к смерти, то наверняка связан с теми, кто отправил ее на тот свет.

Снова предчувствие?

Нет, интуиция, — Константин криво улыбнулся.

Что дальше?

Пойдем к профессору Криницыну: может, он сообщит какие‑то полезные новости.

Они встали из‑за стола и направились к выходу. Но тут в дверь постучали, и в кабинет вновь заглянул старший лейтенант. На его лице сияла торжествующая улыбка.

Разрешите, товарищ майор?

Что‑то вспомнил, старлей? — спросил Константин.

Никак нет, товарищ капитан! — бодро возразил тот и протянул полароидный снимок хозяину кабинета: — Вот!

Майор взял его, внимательно вгляделся и сказал:

Я этого мужика не знаю… — протянул фотографию Рокотову.

На переднем плане снимка была внушительная фигура мужчины. От движения лицо смазалось — похоже, отвернулся быстро. Рядом виднелся край синей машины, какая‑то черная полоса пересекала снимок.

Это тот самый мужик, что с тяжелым взглядом? — поинтересовался Рокотов.

Так точно!

Кто его сфотографировал: твой водитель?

Да, сержант Говоруйко!

Где он?

За дверью.

Так зови его! — нетерпеливо приказал майор.

Сержант, зайди сюда, — открыв дверь, позвал старший лейтенант.

В кабинет вошел еще более молодой парнишка, на котором ладно сидела милицейская форма.

Сержант Говоруйко по вашему приказанию… — начал докладывать он, но майор остановил его:

Это что, твое хобби, сержант? — спросил он, кивнув на фотографию.

Никак нет! Я учусь на юридическом и пишу курсовую работу на тему «Задержание преступника в экстремальных условиях», для наглядности решил курсовую оформить фотографиями с места реальных событий. Вот и снимаю, на всякий случай. Я что‑то неправильно сделал?

Наоборот, очень здорово, что снимаешь! — отметил майор, но Рокотов добавил «перчику»:

Плохо только, что снимок неудачный. А почему ты именно этого мужчину решил сфотографировать?

Он так торопился уйти, что мне это показалось подозрительным, а когда увидел, что я его снимаю, то и вообще побежал. Хотел догнать его, но тот скрылся за углом, а когда я добежал туда, его там уже не оказалось. — Сержант с огорчением вздохнул. — Мужик этот на «Жигулях» четвертой модели умотал. Так рванул, что даже шины взвизгнули. А номер был грязью замазан…

Не огорчайся, сержант, мне кажется, из тебя отличный опер выйдет! — похвалил его Рокотов.

Спасибо, товарищ…

Капитан, — подсказал старший лейтенант.

Спасибо, товарищ капитан! — Он вытянулся по стойке «смирно». — Можно быть свободным, товарищ майор?

Да, иди… оба идите, — отпустил их хозяин кабинета и, когда они вышли, спросил: — Как думаешь, из нее можно что‑то вытянуть? — кивнул он на фотографию.

Насколько я разбираюсь в фото, вряд ли… У полароидных снимков слишком большая зернистость. Вот если бы сержант цифровой снимал…

Откуда студент пять сотен долларов наскребет? — с досадой произнес начальник.

Это я так… мечта идиота. Ну что, поедем в морг?

Поедем…

Когда они вошли в прозекторскую районного морга, профессор уже обследовал труп бедной женщины. Он настолько увлекся процессом, что даже не заметил вошедших. А может, просто не захотел отвлекаться.

Константин шепнул приятелю:

Подождем…

Ждать пришлось минут тридцать, после чего профессор поднял голову и обратил наконец внимание на наблюдавших за ним приятелей:

Костик… — Криницын нисколько не удивился, увидев здесь Рокотова. — Почему‑то я был уверен, что ты здесь появишься. Добрый день, товарищ майор.

Здравствуйте, Николай Самойлович.

Похоже, вам невтерпеж услышать, что я накопал, как вы обычно выражаетесь? — профессор лукаво улыбнулся. — Ну что можно сказать? Во- первых, женщина умерла от сердечной недостаточности, с точно такими же симптомами, как и твой Мордкович, Костик…

То есть вы хотите сказать, что оба случая очень похожи?

Как близнецы! Здоровый сосуд, незначительное покраснение на внутренней стенке, — а в результате — стеноз, недостаток кислорода…

А ее муж, как я прочитал в вашем заключении, скончался от кровоизлияния в мозг, — задумчиво проговорил Константин. — Что скажете не для протокола?

Если не для протокола, то и в твоем случае, и в двух других, чему ты, Костик, скорее всего, вряд ли удивишься, можно сказать, если, разумеется, не вдаваться в умные медицинские рассуждения, что у меня имеются весьма серьезные сомнения насчет наличия заболевания или какой‑либо травмы. Ни каких‑то вам ушибов, ни хронического течения болезни мною не обнаружено ни в одном случае. В первом случае, с Мордасовым, сосуд лопнул и вызвал обширное кровоизлияние в мозг, хотя и был он вполне дееспособным. Что произошло на самом деле? — Профессор развел руками. — Не имею ни малейшей догадки.

И все? — разочарованно спросил майор.

И все. — Профессор пожал плечами.

Николай Самойлович, извините, что спрашиваю об этом, вы тщательно осмотрели тела супругов?

Более чем, — нисколько не обиделся профессор, — говори прямо, что тебе нужно?

У женщины имеются на коже следы от инъекций?

Хочешь выяснить, не была ли она наркоманкой?

Уверен, что не была.

Ты прав, не была, но один прокол я обнаружил.

На шее? — неожиданно спросил Рокотов.

Пять баллов, молодой человек! — с удивлением и восхищением воскликнул профессор. — Прокол действительно на шее, с правой стороны, чуть ниже уха. А у ее мужа след прокола на сгибе локтя. Кстати, у нашего с тобой знакомого тоже был след прокола, — вспомнил профессор. — Если не изменяет память, на левом предплечье. Думаешь, это не просто совпадение?

Все может быть, уважаемый Николай Самойлович, все может быть, — задумчиво проговорил Константин…

Простившись с майором и с профессором, Рокотов поехал в свой офис, и в его голове постоянно

жужжала, словно надоедливая оса, одна и та же мысль: «У каждого погибшего — след от инъекции, а это не может быть случайным совпадением… У каждого погибшего — след от инъекции, а это не может быть простым совпадением…»

Тем не менее настойчиво стучалась и другая: мысль о непонятном мужчине…

Он быстро набрал телефон своего приятеля.

Слушай, Жека, поручи‑ка своим Шерлокам Холмсам поспрашать тех, кто оказался очевидцем смерти вдовы: вдруг кто‑то знает того мужика, — попросил он.

С тяжелым взглядом? — без особого воодушевления проговорил майор. — Все равно что иголку в стоге сена искать.

А вдруг…

Вдруг только чирей вскакивает, да и то простудиться нужно.

А начальство? — намекнул Константин.

Ну, хорошо. Хорошо. Нагружу твоих знакомых: старлея и сержанта.

Да, и попроси их выяснить у родственников, может, домашний врач у Мордасовых был: обращались ли усопшие к медикам незадолго до смерти? И делали ли они какие‑нибудь уколы?

Ну и нагрузил ты их… Ладно, пусть потрудятся на благо родного начальника. Тебе на мобильник или домой звонить?

В офис или на мобильник.

А что ты собираешься предпринять?

Размышлять, дорогой, раз–мы–шлять. Желаю удачи!

Приехав в офис, Рокотов позвонил Ростовскому:

Привет, Андрюша!

Привет! Никаких новостей, — сразу ответил тот, уверенный, что Константин ради этого и позвонил.

Я знаю, — сказал Рокотов. — Звоню по другому поводу: сними ребят с охраны.

Что, вышел на заказчика?

Пока нет.

Деньги кончились? — съязвил тот.

Не угадал. Закончились проблемы у наших клиентов…

Не понял?

Долго объяснять, а если коротко, то наш противник овладел тем, из‑за чего пас бедную вдову с дочкой.

Выходит, закончилась наша работа, — не скрывая огорчения, заключил Ростовский.

Ни в коем случае! Это означает, что охрану снимаем, но работу продолжаем. Когда сможешь подъехать ко мне?

Хоть сейчас.

Давай, жду…

Пока Ростовский ехал к нему, Константин сел перед своим «черным» блокнотом и уставился в записи. Просмотрев свои вопросы, он набрал номер вдовы Мордковича.

Еще раз здравствуйте, Валерия Викторовна.

Здравствуйте, чем могу?

Припомните: ваш муж не говорил ли вам, что обращался к врачу, а может, уколы какие себе делал?

Нет, а что?

Ничего особенного: всякие версии проверяю… Если что‑то вспомните, даже если это покажется вам малозначительным, сразу позвоните. Договорились?

Не сомневайтесь…

Не успел он положить трубку, как телефон зазвонил: это был Сухорученко.

С медициной оказалось все просто: я забыл, что вдова бизнесмена, утверждая, что муж был абсолютно здоров, ссылалась на их домашнего доктора. Я созвонился с ним и выяснил, что ни сам Мордасов, ни его жена последние полгода в его услугах не нуждались, поскольку чувствовали себя превосходно, а господин Мордасов настолько боялся уколов, что ни под каким видом не согласился бы их делать. Много лет назад ему вырезали аппендикс, так медикам пришлось давать ему общий наркоз. Тебе что, не дают покоя проколы, обнаруженные у моих подопечных?

Не дают, — задумчиво согласился Константин, — причем, если помнишь, такие же проколы имелись и у «моего» покойного.

Да, тут есть над чем серьезно поразмышлять, — подковырнул майор.

Вот именно, — охотно согласился Константин. — Ладно, бывай, жду сообщений от твоих пинкертонов.

Как только, так сразу… Бывай!

Константин положил трубку и раздраженно воскликнул:

Но где‑то они должны же были делать эти чертовы инъекции! — Рокотов так разозлился, что не заметил, что говорит вслух.

Почему‑то Константин был уверен, что разгадай он происхождение этих таинственных уколов, и тогда отыскать убийцу или убийц будет совсем несложно.

Если бы Константин знал, как близок он к истине…