Ученик Рун

Глава 3. Песок

Гран потом рассказывал, что всю ночь я провалялся с жутким жаром и сильно бредил. Говорил о каких–то непонятных вещах, стонал, метался. Рига, видя мое плачевное состояние, разрешила остаться мне и Грану в хлеву, остальным же пришлось с заднего двора трактира уйти.

Во сне я видел Эдриаса. В моих видениях маг выглядел не так плачевно, как в пещере на мысе. Высокий, сильный мужчина с горящим взглядом и гордо вздернутым подбородком. Длинные тонкие пальцы, что никогда не знали тяжелого труда, аккуратные ногти, пара колец тонкой работы. Даже в моих снах от Эдриаса исходили волны силы и мощи, тогда что уж говорить о том, каким он был на самом деле?

— У нас мало времени, Рей, — низким, приятным голосом сообщил Эдриас.

— Времени для чего?

Прямо сейчас мы стояли посреди пляжа, каких было в достатке вокруг Нипса. Морские волны лизали песок, чайки парили где–то в небе, оглашая окрестности своими криками. Это был ясный солнечный день. Вот только вокруг — ни души, да и самого города не видно.

— Для разговора. Он истощает меня, — сказал маг.

— Это всего лишь сон. Я же сплю, так? — неуверенно спросил я.

Маг лишь улыбнулся и, присев на корточки, зачерпнул горсть песка.

— Знаешь что это, Рей?

— Песок?

Маг поднял сжатый кулак и выпустил золотистую струйку из руки, наблюдая, как порывы ветра разносят песчинки в разные стороны.

— Это сила, чистая магическая энергия этого мира, Рей. Но я не могу ее удержать. Мог бы научиться, но у меня не осталось для этого собственных сил.

Я наблюдал за странным поведением Эдриаса, не понимая, куда тот клонит.

— Попробуй. Возьми песок, — кивнул на меня Эдриас, приглашая присоединиться к своему странному занятию.

Я подчинился воле мага и, опустившись на колени, зачерпнул песка. Удивительно чистый и мягкий, я такого вокруг Нипса никогда не видел. Тут обычно галечные пляжи.

— Давай, высыпай, — скомандовал Эдриас и я постарался разжать ладонь так, чтобы повторить тонкую струйку, какая была у мага минуту назад.

К моему удивлению, ничего не вышло. Тогда я разжал ладонь и увидел, что на моей руке осталось буквально несколько песчинок, которые, впрочем, в следующий миг растворились в мягком белом свечении.

— Что случилось?!

— Ты впитал силу, — спокойно ответил Эдриас.

— Но это же песок!

— Я сказал, что это — сила, — как дурачку, терпеливо повторил маг, — песок здесь — это не песок.

Я недоверчиво посмотрел на мужчину и зачерпнул еще. А потом и еще песка. Все без толку. Как только он касался моих ладоней, то почти сразу же исчезал.

Пока я пытался поймать этот неуловимый песок, Эдриас встал на ноги и, поправив свою мантию, начал прохаживаться вдоль линии прибоя.

— Ты не родился магом, нет. Но магом можно стать.

— Нельзя! Конечно же нельзя! — взвился я, вскакивая со своего места.

— Мальчик, я — бывший хранитель Сферы. Я могу многое. Теперь ты маг. Точнее мы — маг. Я видел, тут в ходу руны. Сколько их у вас?

— Две дюжины… Вроде бы… — неуверенно ответил я, глядя на Эдриаса.

Колдун же вообще не смотрел в мою сторону. Стал прямо лицом к океану, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок.

— На первое время хватит. Тебе многому надо будет научиться, Рей. И пожалуйста, постарайся больше не попадать в такие неприятности. Я сумел помочь тебе один раз, но это очень дорого стоило. Я даже не знаю, когда мы снова сможем поговорить. Мне пришлось…

Лицо Эдриаса на миг помрачнело.

— Что? — нервно спросил я.

— Сделать сложный выбор, — закончил мужчина. — А теперь давай о делах. Тебя сейчас бьет откатом. Так сильно, потому что я пытался его удержать, но не смог. Как очнешься, все будет хорошо. Но в будущем тебе придется самому гасить отдачу.

— Гасить что?.. — непонимающе переспросил я, но Эдриас только отмахнулся.

— И помни, парень, тебе надо найти путь из этого мира. В Сферу. Тогда мы будем в расчете. От меня — магия и новая жизнь, где больше не придется побираться, от тебя — поиск пути прочь из этого мира. Понял меня?

Я стал обдумывать слова волшебника. Прочь из мира? Это как вообще? И тут меня осенило.

— Господин Эдриас! Но если вы — великий маг, и я теперь маг… Может просто объясните, что мне делать? Ну там какие руны начертить, что сказать, как встать и я все сделаю?

— Это так не работает, — покачал головой мужчина, все еще рассматривая линию горизонта. — Рей, каждый мир уникален, как уникален его Источник, магия… Не меняются только люди. Я не знаю, как работает ваша магия, только догадываюсь. И я не знаю, как тут сработает моя обычная печать перемещения. Наверное, не сработает вовсе. Поэтому этим должен заняться ты сам, понятно?

Многое в словах Эдриаса было слишком далеко от «понятно», но в общих чертах я осознал: сейчас он лишен сил. Поэтому просит моей помощи.

— А эти печати, что были там…

— Они нас связали. Именно так, как ты думаешь. Так что погибнешь ты — погибну и я, — ответил Эдриас.

Даже тут, посреди сна, я почувствовал, как внезапно пересохло в горле. В меня вселился дух какого–то великого колдуна? А что если он решит забрать мое тело или сожрет душу… А если он демон и потустороннего мира, откуда призыватели тащат к нам элементалей, а поисковые маги — духов?! И все это просто предсмертный морок?!

— Успокойся ты, не нужна мне твоя душа. И тело не нужно. Без твоей души оно бесполезно. Я же не могу впитывать вашу магию, помнишь?

Наконец–то мужчина чуть повернул голову и я увидел, что он очень грустно улыбается. Да, ему пришлось доверить свою судьбу в руки первого попавшегося мальчишки–оборванца, что нашел его умирающего в скале мыса.

— Тучи сгущаются, — внезапно выдал Эдриас, вглядываясь в горизонт. — Шторм идет. Ты меня понял, Рей? Живи, учись, становись сильнее. Я буду незримо тебя направлять. А когда наберусь сил — мы поговорим еще раз. Ты понял?

Я не успел ответить. Небо мгновенно заволокло штормовыми тучами, несколько раз ударила молния и, наконец, все пространство вокруг залили раскаты рокочущего грома подступающей бури. Что–то еще я пытался сказать Эдриасу, докричаться до мага, но стихия вокруг нас бушевала. Ливень буквально сбивал с ног, а фигура колдуна будто растаяла в косых струях, оставив меня на песчаном пляже в полном одиночестве.

— Эдриас!

Я рывком сел на подстилке из соломы, что мне организовал Гран. За дверьми хлева на самом деле шел дождь. Море принесло в порт штормовой ливень.

— Кто? — тупо спросил мой товарищ по банде.

— Рей, ты как вообще? — спросил меня товарищ, протягивая щербатую деревянную кружку, полную чистой воды.

Поднявшись с соломы на локте, я сделал несколько глубоких глотков. Все тело болело так, будто бы банда Дамара отпинала меня ногами, крепко, от души отпинала. А еще сильно болела голова. Вот только в отличие от Грана, я догадывался о причинах моего состояния.

— Нормально…

Виски сжимало болью, но в остальном чувствовал я себя здоровым. Только очень хотелось пить.

— Ты всю ночь бредил, говорил с кем–то. Рига даже посидеть с тобой осталась, как увидела, что творится, побоялась, что ты тут и кончишься, короче, — сообщил Гран.

Выглядел мой товарищ посредственно. Лицо серое, уставшее, чуть ввалившиеся и покрасневшие от недосыпа глаза. Видимо, я заставил его понервничать этой ночью.

Моя первая оценка собственного состояния была далека от реальности: как только я попытался встать, стены хлева качнулись и я бухнулся на задницу, потеряв равновесие. Моментально замутило, а головная боль усилилась. Об этом «откате» говорил Эдриас? Или это последствия его непонятного вмешательства?

— Слушай, Рига сказала, что можешь полежать до полудня, но потом надо точно уходить. Хозяин может зайти, посмотреть, как дела на хозяйстве. Да и слуга тут один уже шастал, еще донесет… — обеспокоенно сообщил Гран.

По лицу товарища я видел, что раз уж я пришел в себя, то его помощь, вроде как, больше и не требуется.

— Гран, ты это, иди может, поищи наших. Вот, возьми, — я протянул парню медяки, что до сих пор болтались в моем кармане. — Возьмите хлеба. Только мне немного оставьте, лады?

— Понял тебя, Рей, — кивнул Гран и моментально сгреб вчерашний заработок из моей ладони, — обязательно оставим. Мы будем как обычно, у фермы Ульса. Лады?

— Лады, — согласно кивнул я. — Только воды оставь, я тут еще полежу.

Когда мой лопоухий заместитель скрылся за скрипучей дверью хлева, я принялся размышлять о том, что случилось ночью. В реальности моей беседы с Эдриасом я не сомневался — такую радужную печать, как создал он, мог выдать только великий маг. Вот только мне не до конца были понятны его цели и мотивы. Всегда надо искать чужую выгоду. Это позволяет понять, что двигает человеком и чего от него ждать. А предсказуемость окружающих — залог выживания на улице.

Вот только с Эдриасом это так не работало. Маг говорил о странных, даже пугающих меня вещах с такой легкостью, стоя и покачиваясь с пятки на носок, будто бы каждый день вселяется в тела молодых бродяг. Хотя из его слов стало понятно, что мера эта была крайняя, а убивать меня ему смысла не имеет. Тем более, он же помог отбиться от Дамара…

«Теперь мы — маг», — всплыло в моей памяти.

Что он имел в виду, когда говорил, что сделал из меня мага? Что я теперь смогу колдовать мощные заклинания? Ха!

Вот тут Эдриас, конечно, просчитался, а я не додумался ему сказать. Чтобы быть магом, надо пройти отбор силы в возрасте двенадцати лет. Тогда, вместе с ростом волос по всему телу, в момент превращения мальчика в юношу, а девочки — в девушку, и раскрываются магические таланты. Процедура эта всеобщая, добровольная и совершенно бесплатная, проводят четыре раза в год, в главном храме города и на больших площадях. Господа магики выносят специальные устройства — шары на подставке. Говорят, они очень чувствительны к потоку магических сил. Ведь что отличает обычного человека от мага? Через мага этот поток льется свободно и, соответственно, маг может его направлять с помощью рун и печатей. А вот обычный человек — нет.

Если обычный человек положит руки на шар, то ничего не произойдет. А вот если до устройства дотронется маг, даже очень слабенький маг, то шар моментально вспыхнет ровным белым светом.

Я приходил на главную площадь Нипса, когда мне было двенадцать. Все четыре раза за год. И когда было тринадцать. Ведь если ты имеешь способности к магии, то никто не оставит тебя гнить на улице. Местный гарнизонный или другой маг возьмет в ученики, а если ты окажешься достаточно способным, чтобы получить жетон, то отправят на учебу дальше — в школу магии на материке.

И каждый раз, когда я клал руки на шар, он оставался темным и безжизненным. А теперь я слишком взрослый, чтобы стать магом… Да и не пустят меня в очередь из малых детей, просто погонят в шею. Отбор мне не пройти, а на слово никто и не поверит.

Так что тут Эдриас крупно ошибся, каким бы великим магом он ни был.

Для интереса я начертил пальцем в воздухе простенькую руну Нид — стандартный оберег, которым пользовались даже простые крестьяне, когда хотели отогнать злого духа. Люди верили, что даже без навыков в магии руны сами по себе наделены силой и помогут, хотя бы чуть–чуть.

Ожидаемо, ничего не произошло, так что я просто устало повалился обратно на солому и прикрыл глаза. Еще часа два можно подремать, а потом надо делать ноги. Гран, молодчина, оставил мои башмаки тут же, на полу, так что босыми ногами месить грязь улиц южной части города мне не придется.

Выбрался в город я как раз около полудня. Просто тихо выскользнул из хлева и, не попадаясь на глаза половому, что сейчас слонялся по двору без дела, вышел за косой забор в переулок.

Дождь прекратил, так что я, стараясь обходить лужи, двинул в сторону одного из двух мостов, что соединяли южную и северную часть города. Вся банда сейчас, скорее всего, у ферм. После дождя на рынке делать особо нечего, многие даже не торгуют в такую погоду, а свинцовые тучи, что пришли ночью с моря, уверенности работорговцам не добавляли. А вот у фермеров, что возделывали наделы для городской управы, всегда можно было найти какое занятие. Или что–нибудь стащить с поля, если никто не видит.

У самого моста я заметил на земле какую–то безделушку в медной оправке размером с яйцо перепелки. Еще один камушек–оберег, только на этот раз с руной Инг. Такие носили моряки. Считалось, что Инг поможет найти мореходу путь к родной гавани в любой шторм. Конечно, лучше в этом помогал маг, который владел этой поисковой руной, но моряки брали такие подвески охотно. Носили на груди, вместе с другими украшениями и безделушками.

Амулет ничегошеньки не стоил, так как был выточен то ли из какой кости, то ли из морской гальки — то есть зарядить его нельзя — но выполнен искусно. Оставлю себе, почему нет?

Сполоснув украшение в ближайшей луже, я затянул порванный шнурок на шее. Я же собираюсь стать матросом, правильно? Вот, уже оберег Инг у меня есть. Осталось набрать роста и чуть силы, и можно будет пробоваться на юнгу…

Дышалось хорошо и легко. Дождь прибил уличную пыль и грязь к земле, воздух был относительно теплым и пусть мой опыт подсказывал, что с заходом солнца опять начнется морось, сейчас было как–то особенно приятно. Я не пошел к фермам, а свернул в сторону пляжей. Сегодня я совсем ничего не ел, может, удастся найти пару моллюсков или морскую звезду. У Финна когда–то была простенькая снасть — пара медных крючков и тонкая бечева, на которую можно было что–нибудь поймать, если запастись терпением, но вот я таким богатством не обладал. А жаль. Сейчас можно было бы усесться на какой–нибудь камень у мыса и, наблюдая за разбивающимися о твердь волнами, попытаться подцепить рыбёху пожирнее.

Как только я оказался на берегу, нахлынули воспоминания о моей ночной беседе с Эдриасом. Тот пляж был песчаным, этот — галечным, далеко не таким идеальным, как в видении. Но общее у этих двух мест было. Море. Бескрайнее, неспокойное и могучее, морю было плевать на потуги бродяги выжить в портовом городе, морю было плевать на судьбу странного мага, что называл себя хранителем и от безысходности вселился в этого бродягу.

Я уселся на гальку и, поджав ноги, снял с шеи амулет моряка, стал крутить камушек в пальцах. Эдриас сказал, что я овладею магией? Может, у меня получится провернуть тот же фокус, что колдун сделал с амулетом Дамара?

Сосредоточившись, я стал всматриваться в аккуратно нацарапанную руну Инг. Что должен чувствовать маг, который работает с руной? Как сила заполняет эти пустоты, или что–то другое? Колдуны же пользуются печатью — это самая важная часть заклинания, его основа. Руна — это то, что определяет, что именно печать будет делать, вот и все. Это знает любой малыш Пресии, как западной, так и восточной.

Амулет оставался безмолвным. Просто гладкий кусочек камушка в медной оправе, оканчивающейся аккуратной петелькой для шнурка, только и всего.

Я оторвал взгляд от своей находки и еще раз посмотрел на море, как смотрел на него Эдриас. Ничего у нас не получится, господин загадочный маг. Он сказал, что сможет поговорить со мной еще не скоро, что потратил слишком много сил. Но что мне делать? Все что я знаю — это как выживать на улицах города, тащить, что плохо лежит, да искать непыльные поручения, которые позволят прожить еще один день. Только и всего. У меня даже башмаков по размеру не было, чтобы ноги не сбивать, а тут — найти выход в какую–то Сферу. Глупости все это.

Погода начала портиться, так что бросив последний взгляд на беспокойный водный простор, я поднялся на ноги и двинул обратно в сторону города. Надо все же найти ребят, а то Гран будет волноваться. Нельзя ссориться со своими, пусть ты и главарь по возрасту. Одному на этих улицах не выжить, а в любую другую шайку меня просто не возьмут.

— Рей!

Ребята были у одного из хлевов, помогали Ульсу перебросить сено. Вчера хозяин успел накрыть свое добро парусиной, но сегодня оставлять его на улице было нельзя. Надо перебросить на специальные решетки, а потом уже собрать в один большой стог на площадке под крышей.

Я приветливо махнул ребятам, поздоровался с Ульсом. Мужик меня не очень любил, считал, что я воришка, но в целом терпел. А вот мелкотня, такие как Сопля, ему нравились. Хотя лишней еды или медных мы от него не видели. У любой доброты есть свой предел. Дает работу за миску или краюху — и то нормально.

— Давайте, некода лясы точить! — прикрикнул Ульс на ребят, от чего я поморщился.

Голова еще была тяжелая.

Быстро втянулся, помог ребятам, потом поели. На ночлег же отправились на наше место — старый, почти заброшенный рыбный амбар в доках на северной половине города, что использовался так редко, что, казалось, о нем вовсе позабыли. Хотя все было намного проще: был тот амбар настолько косым, а пол и стены — дырявыми, что ни один купец не согласился бы хранить в нем свой товар. Ведь, не ровен час, обвалится крыша, или он вообще сложится целиком, и плакали денежки. Мы же нашли в амбаре дальний угол покрепче, который не видно с входа. Подперли стены, Финн в свое время показал, как залатать крышу, да так, чтобы не текло и было легко потом чинить. Ну а крысы… Крысы к нам не совались, потому что не только не могли найти у нас еды, но зимой и сами могли стать обедом. Бывали у нас и голодные времена.

— Ты как? — спросил Гран, когда мы всей компанией вышагивали по докам.

— Да нормально, голова только болит. Знаешь, как ударили по затылку, — признался я.

— Так это может от того, что тот коренастый тебя повалил? Тебя же вроде приложили тогда об землю, — выдвинул теорию Гран.

— Не знаю. Может, приложили. Но шишки вроде нет.

Истинную природу своей головной боли я знал. Точнее, догадывался о ней. Тот самый откат, о котором предупреждал Эдриас. Надеюсь, когда–нибудь его влияние закончится. Не хотелось бы прожить остаток дней своих, мучаясь с головой.

— Рей, я тут че подумал… — начал Гран, — погода лучше не становится. Старики говорили на рынке, что всю неделю лить будет.

— Ну?

— Так это, а что жрать будем? — прямо спросил Гран.

Это был отличный вопрос. Многие зарабатывали на невольничьем рынке. Кто–то воровал на рынке обычном или же у лоточников. Кто–то выполнял поручения. Но это если нет дождя. А вот если с небес льет, особенно, как льет из таких вот свинцовых туч — как из ведра, то никто на улицу и носа не кажет. То есть на подступах к таверне, где работала Рига с дочкой, будет буквально бойня за право натаскать дров, и наша шайка была далеко не в первых рядах по силе. Куча мелкотни, да и мы с Граном хоть и могли дать по зубам, но предпочитали не вступать в конфликты. В воры я не метил, так что кровь на руках мне не нужна. Ульс тоже сильно много заданий не даст, да и скуповат он был. Даже на рынке ничего не украсть, ведь там никого не будет. Штормовой же ветер охотно приносит на берег всякий мусор и обломки, но вот не моллюсков, рыбу или крабов — все это уходит на глубокую воду, дожидаясь, пока буйство стихии пройдет. И на мыс не залезть за яйцами. Мокрые камни под ногами — верная смерть, даже для такого долговязого и опытного в этом деле скалолаза, как я.

— Не знаю, Гран. Что–нибудь найдем. Придумаем, — ответил я рыжему.

Конечно придумаем, ведь выбора у нас не было.