Удар катаны

Испанский стыд

Волна, ударившая в корпус, качнула корабль. Устало скрипнув всеми своими заклепками, «Инфанта Мария Терезия» накренилась и снова вернулась на ровный киль. Волнение явно усиливалось, следовало ожидать если не шторма, то хорошей такой непогоды. Именно хорошей, потому что в ночь испанцы хотели нанести удар по блокадному флоту миноносцами. И непогода могла бы помочь атаке, прикрыв подход атакующих корабликов. В успех которой Анжу нисколько не верил, насмотревшись на весь тот бардак, что творился на кораблях Атлантической эскадры Армада Испаньол[58]. Конечно, не все обстояло благополучно и на родном Российском флоте. И головотяпства, и манкирования своими служебными обязанностями и даже казнокрадства хватало с лихвой. Но такого уровня, какой наблюдался у испанцев, Петр не мог припомнить.

«Во время последних стрельб, скорострельные стосорокамиллиметровые орудия Онторио оказались практически небоеспособны. Наблюдались постоянные осечки, а на некоторых орудиях просто не закрывались замки после заряжания. Часть снарядов вообще приходилось вбивать в ствол киянками[59], а потом ими же забивать на место затворы. В результате скорострельность не превысила одного выстрела в три минуты, при этом часть орудий вышли из строя после не более чем полудюжины выстрелов. На этом фоне размеренно стреляющие старые русские шестидюймовки флагмана „Инфанты Марии Терезии“ выглядели истинно скорострельными орудиями. Если не учитывать, конечно, новейшие действительно скорострельные армстронговские пушки крейсера „Кристобаль Колон“. Несколько лучше обстояло дело с главным калибром, в котором четыре одиннадцатидюймовки из восьми заменили на русские девятидюймовки. Аналогичные девятидюймовки поставили и на невооруженный до того „Кристобаль Колон“.[60] А остальные орудия отремонтировали, используя части от снятых с кораблей пушек. Вот только даже при стрельбе из этих, полностью исправных орудий, в щиты не попали ни одним снарядом. И с таким флотом на еле выдающих двенадцать-четырнадцать узлов полного хода кораблях, с нестреляющими орудиями, испанцы шли в бой против недавно построенного и весьма современного флота Северо-Американских Штатов. Воистину нация Дон Кишотов[61]! — Анжу отодвинул в сторону прочитанный журнал. — Вот только сражаться им придется отнюдь не против мельниц. Североамериканцы — враг сильный, упорный и коварный. Начать боевые действия до объявления войны — на такое только они и способны…»

Действительно, американские корабли покинули базу в Ки-Уэсте за сутки до официального объявления войны, перехватывая ничего не подозревающие испанские суда до получения ими сообщений о ее начале. И блокаду Гаваны, Матанасаса и Съенфуэгоса они объявили и установили в тот же день. Причем североамериканцы, ничуть не стесняясь, написали об этом в «Арми и Нэйви Газетт» и даже включили в постановление Конгресса об официальном объявлении войны. А войну пришлось объявлять уже испанцам и то, вечером следующего дня, после получения сведений о фактическом начале боевых действий.[62]

Петр встал и прошелся по каюте. Ему повезло. Как наблюдателю, к тому же имеющему придворную должность, Анжу, несмотря на незначительный чин лейтенанта, предоставили отдельную каюту. Поэтому расположился Петр комфортно, имея возможность даже и рассортировать полученные газеты и собственноручные записи по описываемым ими событиям. Жаль только, что с началом блокады Сантьяго никаких новых известий получить не удалось. А очень хотелось узнать, что же сейчас происходит у Манилы…

Первое крупное морское сражение действительно произошло не в Атлантике, а на Тихом океане. Пока эскадра Серверы готовилась отправиться в путешествие через Атлантику, эскадра американского адмирала Дьюи, сосредоточенная в Гонконге еще в марте, заранее запаслась углем, продовольствием и боеприпасами. Получив сообщение о начале войны, Дьюи отправился к Филиппинским островам Имея в составе эскадры, кроме прочего, два новых бронепалубных крейсера первого ранга с четырьмя восьмидюймовыми орудиями каждый и один второго ранга с двумя восьмидюймовками.

Испанский адмирал Монтехо собирался обороняться на позиции у входа в бухту Субик, угрожая тылу американской эскадры, идущей к Маниле. Однако по настоянию командования гарнизона филиппинской столицы он расположил корабли у берега, чтобы защитить город от обстрела американскими кораблями.

Первого мая состоялось первое и единственное сражение между эскадрами Дьюи и Монтехо у мыса Кавите. В светлую лунную ночь корабли коммодора Дьюи: бронепалубные крейсера «Олимпия», «Балтимор», «Рейли», «Бостон», канонерские лодки «Конкорд» и «Петрел», авизо «МакКуллох» и 2 парохода вошли в Манильскую бухту. Тихим ходом североамериканцы прошли через незащищенный ни заграждениями, ни минами вход и к рассвету оказались около бухты Кавите, рядом с одноименным городком. Около в пяти часов утра, испанцы и американцы обнаружили друг друга и начали перестрелку. В стоящей на якоре эскадре Монтехо имелись малые небронированные крейсера «Реина Кристина», «Исла де Куба», «Исла де Лузон», «Дон Хуан де Астурия», «Дон Антонио де Уллоа», «Веласко» и деревянный крейсер «Кастилия», а также несколько канонерских лодок. Самые мощные, при этом нескорострельные, орудия на его кораблях имели калибр в пятнадцать и шестнадцать сантиметров. Испанцев поддержали огнем береговые батареи с фортов, в которых было всего несколько современных орудий. К тому же их огонь, открытый на дистанции в тридцать кабельтов, оказался полностью недействительным, не давая даже близких накрытий. Впрочем, испанские корабли стреляли немногим лучше. Поэтому американцы, игнорируя обстрел неприятеля, подошли ближе и ответили массированным обстрелом из своих более скорострельных и более крупнокалиберных орудий. Перестрелка продолжалась примерно с полчаса. Потом американцы отошли, видимо получив попадания в корабли, но продолжая вести огонь по испанцам из своих восьмидюймовых орудий. Еще примерно через полчаса они вновь приблизились, стреляя из всех калибров. К этому времени три испанских крейсера: «Реина Кристина», «Дон Хуан де Астурия» и «Кастилия», уже горели. Около половины восьмого Дьюи приостановил бой и отошел, чтобы дать командам время позавтракать. Петр подозревал, что причина отнюдь не в завтраке, а в полученных его кораблями повреждениях или, как писали некоторые газеты, в недостатке снарядов. Но у испанцев ситуация складывалась еще хуже, три крейсера, из которых два самые сильно вооруженные, сгорело, один корабль затонул, а остальные, как и береговые батареи вынуждены были прекратить огонь. Очевидно проанализировав донесения о происходящем и поняв, что произошло, в полдень Дьюи вернулся к Кавите. Бой возобновился, закончившись примерно через час полным уничтожением испанской эскадры. Некоторые корабли были потоплены. Остальные выбросились на берег и сгорели, уничтоженные своими командами, не желающими отдавать их врагу. Береговые батареи были также подавлены и прекратили огонь. На следующий день североамериканцы обстреляли и разрушили береговые батареи у Кавите. После чего высадили десант и захватили форт, объявив о блокаде Манилы. Командующий обороной города генерал Базилио Аугустино-и-Давила, как сообщали газеты, имеющего под своим началом не менее чем семитысячный гарнизон регулярной армии, капитулировать отказался. Тем более, что десантных сил у американцев было мало, а местные туземцы их поддерживать не стремились. Поэтому в САСШ начали собирать новый отряд судов с десантом, который должен был усилить эскадру Дьюи и перенести боевые действия на сушу. Но, как сообщалось в последних полученных перед началом блокады газетах в Манилу прибыли корабли Восточноазиатской эскадры Германии и российские крейсера «Рюрик» и «Забияка». Кроме них, в бухте Субик собрались британские крейсер «Имморталити» и канонерка «Лайнет», французский крейсер «Бюжо» и итальянский крейсер «Марко Поло»…

Известие о бое у Кавите застало эскадру Серверы в море. По странному совпадению, она вышла из порта как раз в тот день, когда американцы подошли к Манильскому заливу. А потом медленно и неторопливо ползал через Атлантику, сберегая машины и таща на буксире миноносцы. Впереди, авангардом, шел «Кристобаль Колон», как самый быстроходный из крейсеров отряда. За ним двумя колоннами шли крейсера «Инфанта Мария Терезия» с «Адмиралом Окендо» и «Бискайя» с «Императором Карлосом V». Отдельной колонной шли транспортные суда, тащившие на буксире четверку истребителей-контрминоносцев («Террор», «Фурор», «Плутон» и «Прозерпину»). Прикрывали строй с тыла два авизо «Донья Мария де Молина» и «Дон Альваро де Базан».

Как обычно в море во время длительного плавания, через пару дней единственным развлечением для Анжу стало чтение книг и журналов. Но на этот раз к чтению добавились практические уроки испанского, получаемые в разговорах с офицерами корабля «Инфанта Мария Терезия». И если в начале похода испанцы не могли сдержать улыбки, слушая его выговор, то к концу его командир корабля капитан первого ранга Виктор Мария Конкас-и-Палау похвалил Петра за «истинно кастильское произношение» и бойкую речь.

К середине мая эскадра подошла к французской Мартинике и адмирал отправил авизо «Альваро» и «Марию» в Порт-де-Франс. Пока эскадра дрейфовала в море, два маленьких кораблика сбегали к острову. И вернулись с разочаровывающим сообщением, что французы, ссылаясь на нейтралитет, категорически отказались предоставить эскадре уголь. А его требовалось много, за время плавания неожиданно выяснилось, что все корабли съедают угля намного больше нормы. Адмирал отреагировал на известие сдержанно, всего пару раз упомянув в речи святого Якова Компостельского и Деву Марию, и приказал взять курс на голландский остров Кюрасао. У этого острова, как узнал Петр, планировалось встретиться с угольщиками. Однако на рейде Виллемстада вместо трех испанских и двух немецких пароходов оказался всего один немецкий угольщик. Голландцы тоже заявили о нейтралитете, но разрешили перегрузить уголь прямо на рейде Виллемстадта. И даже не стали настаивать на строгом исполнении «правила двадцати четырех часов[63]». В результате удалось не только погрузить уголь, но и слегка подремонтировать корабли, особенно машины, изношенные за переход через океан. Из полученных газет и от местной администрации испанцы узнали, что Сан-Хуан на острове Пуэрто-Рико, куда направлялась эскадра, подвергся бомбардировке и блокирован американскими кораблями. Посчитав, что его там ожидает весь флот США, адмирал Сервера решил привести эскадру в порядок в Сантьяго-де-Куба, в южной части острова, которую американцы еще не блокировали. Он планировал дать экипажам отдых, загрузить уголь и затем уйти в Гавану. К двадцать второму мая испанцы пришли в Сантьяго. И обнаружили, что вопреки имеющимся у командующего сведениям, местный порт имеет крайне ограниченные судоремонтные возможности, наличные запасы угля невелики. А береговая оборона настолько слаба, что ее можно вообще не учитывать в расчетах. Когда же испанцы были обнаружены Летучей эскадрой коммодора Шлея, привести корабли в порядок и уйти они не успели. Американцы, подтянув к Сантьяго основные силы под командованием адмирала Сэмпсона, организовали полную блокаду порта с моря. В результате эскадра Серверы оказалась заблокирована в этом порту.

К сожалению, слабые ремонтные мощности и отсутствие сухого дока в Сантьяго оказались роковыми для эскадры. Испанцы не могли привести порядок потрепанные за время похода механизмы кораблей. Кроме того, за длительный поход корабли сильно обросли и без чистки днища в сухом доке не могли развить полную скорость. Из двух десятков стосорокамиллиметровок полностью боеспособными оставалось не более половины. Положение с артиллерией оказалось почти катастрофическим из-за плохого качества испанских снарядов. Как узнал Анжу, из почти трех тысяч снарядов к орудиям Онторио только шестьсот двадцать снарядов и зарядов к ним оказались полностью исправными. Длительный поход через океан выявил еще одну неожиданную проблему. Как оказалось на кораблях эскадры не хватало опытных кочегаров и механиков. Из-за чего имелся и перерасход угля и сильный износ работавших в неправильных режимах машинных установок. И решить ни одну из этих проблем, к которым скоро добавился недостаток продовольствия, в Сантьяго было невозможно. Но и прорваться сквозь блокирующую эскадру североамериканцев, в которой состояло целых четыре броненосца и два броненосных крейсера, шансов практически не имелось. Тем более, что американцы боялись войти в гавань Сантьяго из-за угрозы минных заграждений, а обстрелы порта на максимальной дистанции оказались безрезультатны. Поэтому их командование решило взять город с суши. Неподалеку был высажен многотысячный десант у деревень Дайкири и Сибоней. Испанский отряд под командой генерала Линареса успешно оборонялся у поселка Ла-Гуасимаса. Начавшись с орудийной и ружейной перестрелки, он закончился штыковым ударом испанской пехоты. Вызвавшим панику у поспешно отступившего противника. Американцы, по донесениям потеряли до двух тысяч человек убитыми, ранеными и пленными. Но после успешного боя испанцы вынуждены были отойти, так как силы североамериканцев превосходили отряд Линареса в численности как минимум в пять раз. Кроме того, американцы подтянули осадные орудия калибром в пять и пять с половиной дюймов, а подкрепления отряд так и не дождался. Произошло еще несколько стычек, однако в итоге американский десантный корпус все же осадил Сантьяго. Причем ни одна из стоявших в этой провинции дивизий на помощь гарнизону не выступила. Маршал Бланко, кажется, надеялся, что прикованные к Сантьяго американцы рано или поздно сами уйдут, не сумев захватить город.

Адмирал Сервера вынужденно усиливал оборону за счет своих сил. Моряки эскадры были привлечены к строительству укреплений вокруг города и их обороне. Их усилиями обустроены береговые батареи, выставлены минные заграждения. Несколько раз по атакующим частям американцев открывали огонь тяжелые орудия крейсеров. Однако осажденный город испытывал острую нехватку продовольствия. Поэтому моряки еще и недоедали при тяжелой физической работе и бессонных боевых дежурствах. Часть экипажей так и осталась на берегу, в морской пехоте.

А несколько дней назад американцы попытались заблокировать гавань, затопив на рейде пароход. Брандер был поврежден испанскими береговыми батареями, а затем накрыт огнем артиллерии контрминоносца «Плутон» и броненосного крейсера «Бискайя». «Бискайя» добился попадания в мостик парохода несколькими снарядами. В результате брандер затонул не там, где планировали североамериканцы. Но тревожный сигнал все поняли. Решено было прорываться из осажденного порта, тем более, что этого требовали и полученные с прорвавшимся в город отрядом инструкции из Мадрида. А чтобы прорыв получился успешным, решено было рискнуть, отправив в ночную атаку миноносцы. А для отвлечения внимания американцев и прикрытия атаки использовать авизо.

К этой атаке испанцы сейчас и готовились, а Анжу, чтобы не мешать и не нервировать занятых делом людей, ушел к себе в каюту…

Отрядом контрминоносцев командовал фанатичный сторонник французской «молодой школы»[64] капитан первого ранга Фернандо Вильямил Фернандес-и-Куэто. Именно он в с вое время сумел доказать необходимость постройки «Деструктора», скоростного контрминоносца с большим, чем у обычных миноносцев водоизмещением. Его развитием являлась четверка контрминоносцев эскадры Серверы. В отличие от других испанских командиров Фернандес готовил свои корабли к бою даже все время пребывания в порту, не отдав на берег ни одного человека из команд контрминоносцев. И теперь поклялся командующему, что сделает все возможное, чтобы повредить броненосцы североамериканцев.

Двое суток экипажи ночами тренировались на миноносцах, а днем по очереди изучали силуэты вражеских кораблей, крейсировавших и дрейфовавших перед гаванью. А заодно и готовили торпеды к бою.

Выполнение ночной атаки облегчалось тем, что мористее линии блокады располагались несколько судов и яхт с корреспондентами. Как истинно гражданские люди, капитаны, команды кораблей и корреспонденты не заботились о маскировке. И их суда всю ночь светили всеми огнями не хуже маяков. Сводя на нет все попытки американских военных моряков замаскировать расположение своих кораблей, выключив демаскирующие их огни.

Дождавшись наступления темноты первыми из гавани вырвались авизо. Имитируя атаку, они устремились прямо на дозорный крейсер «Рейли». Обнаружив атакующие корабли, на крейсере включили прожектор и открыли огонь из всех орудий. Стреляли североамериканские комендоры не лучше своих испанских коллег и в результате попали в атакующие авизо всего тремя снарядами калибра сорок семь миллиметров. Главный калибр срелял в темноту ночи, ни разу не попав в испанские корабли. Эта иллюминация послужила, надо заметить, дополнительным ориентиром для вышедших следом контрминоносцев. Разойдясь сначала парами, а потом по одному, они устремились к местам, на которых должны были стоять броненосцы. Наблюдатели на американских кораблях с увлечением наблюдали за атакой авизо от берега, почти не обращая внимания на другие направления. В результате атакующие миноносцы увидели в самый последний момент перед пуском торпед.

Контрминоносец «Плутон» под командой лейтенанта Васкеса вышел прямо на броненосец «Айову» и выпустил по нему две самодвижущиеся мины. И отвернул, уходя в темноту от открывшего беспорядочный огонь из мелкокалиберных орудий броненосца. Одна из торпед не взорвалась, ударившись о борт и застави поседеть сразу несколько слышавших этот звук матросов и офицеров. Вторая каким-то хитрым вывертом прошла мимо и ударила в борт вооруженной яхты «Игл», стоявшей рядом с броненосцем. Взрыв оказался слишком мощным для маленького кораблика. Который быстро погрузился в воду, задрав к звездам корму, и унося с собой в царство Нептуна шесть десятков человек из шестидесяти четырех.

«Фурор» лейтенанта Карлье несколько отклонился от курса и вместо броненосца атаковал броненосный крейсер «Нью-Йорк». Получивший две торпеды, взорвавшиеся у борта, крейсер принял в трюмы почти полсотни тонн воды и сильно накренился на левый борт. И вынужден был малым ходом отправиться к ближайшему берегу, выбросившись на мель.

Ведомый лично вставшим за штурвал командиром, лейтенантом де ла Рока, «Террор» атаковал броненосец «Массачусетс». И выстрелил в него одной самодвижущейся миной. Вторая не вышла и аппарата. Так как после атаки и взрыва не только броненосец, но стоявший рядом вспомогательный крейсер открыли ожесточенный огонь. Контрминоносцу, получившему несколько попаданий снарядами и их осколками, пришлось отвернуть на обратный курс.

«Прозерпина», которой командовал лично капитан Фернандес, вышла точно на стоящий крайним в блокадном строю броненосец «Индиана». Но к этому времени тревога поднялась на всех кораблях американской эскадры. Атакующий контрминоносец попал прямо под свет внезапно включенного прожектора. Получив несколько попаданий снарядов мелкого калибра, испанцы успели выпустить самодвижущиеся мины. Одна из которых попала почему-то в крейсер «Нью-Орлеан», стоявший перед броненосец ближе к берегу. Но сразу после этого в «Прозерпину» попал тяжелый снаряд, судя по всему, не менее чем восьмидюймовый. Попавший прямо в котел. Через несколько секунд обломки кораблика просто исчезли с поверхности моря. Оставив плавать на волнах чудом уцелевшего матроса, впоследствии подобранного шлюпкой с «Индианы».

Стрельба на кораблях американской эскадры, то затихая, то вновь усиливаясь, продолжалась, как минимум, пару часов. А выслушавший доклад вернувшихся в порт командиров миноносцев адмирал Сервера приказал готовиться к прорыву…