Ужас глубин

ГЛАВА 8

Рота Хоуэрд, двадцать шестой Королевский полк Тиранской пехоты, передовая оперативная база Тиро, западный Кашкур, тридцать два года назад

— Что-то они задерживаются, Феникс, — заметил полковник Чои, потягивая чай. — Я уже несколько недель жду, когда они туда вторгнутся.

Адам Феникс рассматривал разведывательные фотографии, сделанные с воздуха, и одновременно, сражаясь с жестоким ветром, пытался приколоть их к стене. База Тиро представляла собой кучку времянок, прижавшихся к склону горного хребта, с трех сторон отгораживавшего Кашкур от его соседей. В это время года ветер не прекращался ни на секунду. Если в стене дома была трещина, он ее находил. Как, например, сейчас.

— Тогда почему мы медлим? — спросил Адам. — Если это снимки границы с Фурлином, значит, мотопехота и тяжелая артиллерия инди пересекут ее уже завтра. Этим картинкам четыре часа, так?

— Политики.

— Председатель жестко заговорил о защите нейтралитета Васгара только час назад, по радио.

— О, он только говорит, — возразил Чои. — Но ничего не сделает. А я-то думал, что вы один из величайших аналитических умов Тируса, капитан.

Адам воспринял это замечание как шутку:

— Я так понимаю, что мы сбросим с саней бедный старый Васгар, чтобы отвлечь волков?

— Нейтралитет — опасная штука. У тебя, возможно, нет врагов. Но зато и союзников тоже нет.

— А временное правительство просило нас о помощи?

— А зачем нам занимать государство, разваливающееся на части? Нет, предоставим эту привилегию инди. В конце концов мы получим совершенно новый театр военных действий — и граница, которую придется охранять, станет длиннее. Если же мы впустим туда инди, им не станет проще добраться до Кашкура. База Кузнецкие Врата может закрыть перевал и на досуге заниматься истреблением вражеских орудий. Для этого нам всего-то нужно будет не допустить их в Шавад.

— Очень экономично.

— Нам потребуются все силы и средства, чтобы удержать нашу часть Кашкура. — Чои уставился в свою чашку. — Что это за осадок — отрава какая-то?

— Это пряности, сэр. Местные всюду кладут пряности.

— Ну хорошо, а я уж было подумал, что это ваш амбициозный молодой лейтенант хочет отправить меня на тот свет, чтобы освободить место вам, а заодно и себе.

— Штрауд не стала бы возиться с ядом. — Адам говорил серьезным тоном, отчасти потому, что это было правдой. — Она просто влепила бы вам пулю в лоб. Она очень прямая, наша Елена.

Чои помолчал несколько мгновений, затем разразился хохотом:

— Симпатичная девчонка. Она вам еще не сказала, кто отец?

— Нет, сэр, и мне кажется, нас с вами это не касается.

— Должно быть, нелегко женщине оставлять маленького ребенка при таких обстоятельствах.

— Мужчине тоже нелегко. — Адам снова обернулся к карте на стене и попытался представить себе эти разноцветные завитки и линии в трех измерениях. — Я немедленно отправляюсь со своей ротой в Шавад.

— План меняется. Вам предстоит перекрыть трубопровод с Имульсией и убедиться в том, что с того момента, как армия Фурлина пересечет границу, сырье будет перенаправляться на север. А затем, если потребуется, вы отправитесь на помощь силам Кашкура в Шаваде.

Туманная картина внезапно прояснилась.

— Мы собираемся отрезать Васгар?

— Именно. Топлива не будет, и инди придется попотеть, добывая его. Если понадобится, мы уничтожим этот участок трубопровода. Ну а пока выполняйте план, предусмотренный на случай непредвиденных обстоятельств. Перекроем Борлен и Экиан Ридж и откроем запасной трубопровод в Гатке.

Интересная смена плана. Адам увидел карту в совершенно новом свете. Он уже начал мысленно прикидывать, кто и что ему понадобится, чтобы перекрыть трубопровод, — три команды Инженерных войск, три взвода пехоты для охраны насосных станций трубопровода на случай, если СНР пошлет туда спецназ, — но затем до него дошла очевидная вещь. В результате его действий миллионы граждан нейтрального государства окажутся в гораздо худшем положении, чем при простой оккупации.

— Хорошо, что сейчас лето, — заметил он. — Не хотелось бы мне зимой оказаться в Васгаре без отопления.

— Летом там тоже несладко. Недовольные гражданские отвлекут внимание инди. — Чои поднялся. — Вам пора. Я хочу, чтобы ваши люди были на месте уже вечером. Мы не предупредили о визите, чтобы избежать утечки информации, так что операторы очень удивятся, увидев вас. Их хозяева на этом потеряют кучу денег.

«Денег? Конечно же. Жизнь продолжается. Компаниям нужны потребители, по счетам нужно платить».

Адам иногда сам удивлялся тому, что, размышляя о войне, он упускает из виду деловые интересы. Придется уделять этому внимание.

— Итак, мы конфискуем трубопровод и оккупируем насосные станции, сэр.

— Так точно, Феникс. На сотрудничество гражданских нельзя рассчитывать: война продолжается слишком долго. Никакого чувства реальности происходящего, — конечно, я говорю о тех, кто сидит в тылу. — Чои поднялся, выглянул в окно, затем посмотрел на часы. — Не хочу заставлять этого гада-пилота ждать. У него в обычае показывать недовольство жесткой посадкой. Свяжусь с вами в двадцать пять ноль-ноль.

Адам проводил Чои до вертолетной площадки. Время уходило. У него осталось меньше суток на то, чтобы добраться до трех насосных станций трубопровода, прекратить снабжать топливом целую страну и держать трубопровод закрытым до дальнейших распоряжений. В армии всегда выдвигают четкие цели. Он подходил к их выполнению, прекрасно понимая, что окажется под огнем и сам станет отвечать на этот огонь. Но предстоящая операция была деликатной — придется взаимодействовать с гражданскими, с гражданами союзного государства.

«Если они откажутся сотрудничать, дело может закончиться… не слишком приятным образом».

Старенькая «Крачка» Чои превратилась в черную точку на фоне гор. Адам знал, что из окон казарм и из дверей мастерских за ним наблюдают солдаты. Нужно обернуться и посмотреть на них. Он знал, что все они ждут приказа отправляться в Шавад, на передовую, где сражался их батальон.

— Капитан, — к нему подошла Елена Штрауд, — мне собрать штабных и сержантов на инструктаж?

Елена обладала устрашающим сочетанием прекрасного лица, волшебного голоса актрисы и богатейшего непечатного лексикона, скорее подходившего сержанту-инструктору. Адам был уверен: первым словом ее маленькой дочки будет не «мама», а «твою мать». Как верно подметил Чои, Елена была невероятно амбициозна и в бою не уступала мужчинам; Адам понимал, что она недолго прослужит у него лейтенантом. В штаб-квартире, в сержантской столовой, заключались сложные пари относительно того, когда ее произведут в капитаны, майоры, полковники и сколько медалей она получит по дороге.

— Это не то, что мы думали, — сообщил Адам. — Нам предстоит перекрыть трубопровод с Имульсией, ведущий в Васгар.

Он ожидал от нее реакции, сходной со своей, — тревоги и желания отправиться в обычный честный бой. Но Елена всегда была готова к любому заданию.

— Отличная смена обстановки! — бодро заметила она. — Нам для этого понадобятся работяги. Пойду разбужу их. Инструктаж в столовой через пятнадцать минут, хорошо, сэр?

— Очень хорошо, — ответил он. — Я рад, что вы довольны заданием, Штрауд.

— Мне больше хотелось бы на фронт, но девушка своего в любом случае добьется. — Она пружинистым шагом направилась к палаткам. — Может, позднее подвернется подходящая заварушка.

Когда Елена говорила «пятнадцать минут», это означало именно пятнадцать минут и ни секундой больше. Адам, который собирал карты и говорил по телефону, заметил суету вокруг палаток. Когда он подошел к палатке-столовой, все сержанты и офицеры уже сидели на скамейках, а прикомандированное к роте отделение из Второго батальона Королевских инженерных войск Эфиры изучило схемы, приколотые к доске, и еще одна доска с мелом ждала Адама.

У других офицеров подобная дотошность могла вызвать раздражение, но Адам уже привык к тому, что Елена все в жизни четко организует и планирует, поэтому просто радовался наличию такой ответственной помощницы. Какой-то капрал бросил ей маленький яркий предмет, и Елена поймала его одной рукой. Это были розовые вязаные пинетки для новорожденного.

— О, Коллинз, спасибо тебе огромное! Это так трогательно! — Она одарила его лучезарной улыбкой. — Ане уже скоро три, но я это сохраню для ее дочери.

— Или для своей второй… — вставил кто-то.

Все расхохотались, включая капрала Коллинза.

— Моя жена очень медленно вяжет, мэм. Делайте с ними, что хотите.

Елена отошла в сторону, уступая место Адаму. Он приколол к доске карту Центрального Кашкура и обвел кружками станции, перекачивающие Имульсию.

— Леди и джентльмены, наша задача — ликвидация промышленных объектов, которые не должны попасть в руки противника. Сегодня, в двадцать пять ноль-ноль, мы должны занять эти насосные станции и подготовить их к остановке. Да, это территория союзного государства. Нет, топливные компании не предупреждены из соображений безопасности. Так что задание будет непростым.

Собравшиеся молча смотрели на него, вероятно обдумывая возможные варианты развития событий. В подобных операциях им приходилось участвовать редко. Наконец один из офицеров заговорил:

— Но разве на закрытие трубопровода не требуется несколько дней, сэр?

— Для того чтобы полностью прекратить подачу топлива — да, — ответил Адам. — Но нам нужно лишь направить поток в другую сторону. Мы перекроем две короткие ветки, ведущие к двум васгарским заводам по переработке топлива, и направим поток на запад. Таким образом, предстоит отключение станций в Борлене и Экиане Ридже и открытие насосной станции в Гатке. В любом случае инди, вошедшие в страну, лишатся топлива, и тогда им придется его подвозить, что создаст серьезные проблемы для их тыловых служб.

— Технически это просто, сэр, — произнес один из инженеров. — Но это серьезный шаг, провокация — мы лишим целую страну, нейтральную страну, жизненно важного топлива.

— Инди вряд ли ждут от нас подобного хода.

— Но васгарские электростанции работают на Имульсии. Через несколько дней в стране не будет электричества.

— В этом-то и смысл. Приступаем.

Адам слишком хорошо понимал, к чему это приведет. Как только запасы Имульсии в Васгаре иссякнут — остановится движение транспорта, прекратят работать заводы, в домах не будет электричества.

«И в больницах тоже. И система водоснабжения встанет. И все, что жизненно необходимо людям».

— А разве Кузнецкие Врата получают топливо не из Васгара? — Кармело был офицером Службы тылового обеспечения. — Кто будет их теперь снабжать?

— Все доставляется по одной и той же дороге, так что мы можем направлять к ним бензовозы из ближайшего хранилища в Кашкуре. — Адам напомнил себе, что ему нужно просто из любезности поговорить с командиром гарнизона, дать ему понять, что происходит у него под носом и что кто-то помнит о затерянной в горах крепости. Наверняка солдаты уже готовятся к вторжению инди. — Все, что им остается делать, — это сидеть на месте и выпускать снаряды по тем инди, у которых хватит наглости попытаться войти в историю.

Ни одна армия никогда не сумела взять штурмом крепость Анвегад. И более века никто не предпринимал попыток пройти с боями через перевал с юга. Всякий раз противник был вынужден идти по другому, более длинному и тяжелому маршруту.

СНР придется столкнуться с непреодолимой преградой — если сначала у него не кончится топливо.

— Итак, готовьтесь выступать в шестнадцать ноль-ноль, — объявил он. — До Бордена ехать два часа, и они нас не ждут.

— Пусть лейтенант Штрауд улыбнется им своей фирменной улыбкой, а потом схватит их за яйца, — предложил Кармело. — Обычно это работает.

И снова все расхохотались. Они пока еще не испытывали разочарования оттого, что не отправляются на передовую, и излучали те же оптимизм и уверенность в командире, которые всегда были присущи Двадцать шестому КТП, Непобедимым.

Возможно, они просто старались держать марку. Возможно, солдаты знали, что их капитан планирует все операции до мельчайших деталей. А может, это агрессивная Елена Штрауд внушила им такую уверенность в победе — как это умела делать только она.

Адам Феникс пришел к логичному выводу, что все три предположения в какой-то степени верны, и решил не выяснять, какое же настроение преобладает среди солдат.

База Кузнецкие Врата, Анвегад, Кашкур, на следующее утро, 5.30

— Ну что ж, это научит меня держать язык за зубами.

Пад Салтон расхаживал по металлической галерее, ведущей от главного каземата к наблюдательному посту. Он искал позиции для снайперов. В этих местах у него был огромный выбор. Хоффман стоял, прислонившись к перилам; его терзали обычное нетерпение и стремление поскорее устремиться в бой и покончить с противником и одновременно недоумение по поводу того, что же именно пошло не так.

— Что-то вы пессимистичны, Пад, — сказал Хоффман. — Даже если предположить, что они подберутся достаточно близко, чтобы вы смогли кого-нибудь подстрелить.

— Ваш пессимизм — это мой оптимизм, сэр.

— Вы знаете, какова дальность стрельбы этих орудий? Пятнадцать километров. Для того чтобы увидеть хоть одного инди, вам придется ехать на автобусе.

— Ага. — Пад уперся локтем в кирпичную стену и взглянул в прицел «Лонгшота». — Но всегда найдется какой-нибудь ублюдок, который перейдет линию фронта. Именно поэтому я вам и нужен.

Со времен кавалерии никто не пытался взять Анвегад. Либо инди совсем свихнулись, либо это был обманный маневр, либо им не терпелось захватить Васгар, пока власть в стране никому не принадлежала. Хоффман вспомнил из инструктажа, что на юге страны расположено много промышленных объектов, а также месторождений железных руд, которые, возможно, стоят потерянного инди времени, даже если те и не захватят Кашкур.

Хоффман наблюдал за деятельностью, происходившей под галереей. Сандер решил запастись продовольствием и боеприпасами на случай, если кампания затянется. Солдаты уже ворчали насчет того, что застряли здесь дольше чем положено, а артиллеристы перевозили стопятидесятимиллиметровые снаряды на ручных тележках по узким переулкам и переходам к импровизированным складам. Только что начало светать, и внизу мерцали уличные фонари и окна домов города-форта.

— Он что, готовится к осаде или что? — спросил Пад.

— Лучше служить с командиром-перестраховщиком, чем с таким, который думает, что все закончится к обеду.

— Знаете, сэр, вы все еще разговариваете как сержант. — Пад снова приник к своему прицелу, на этот раз направив винтовку на север, в сторону узкой дороги, зажатой между двумя отвесными склонами. Для снайпера это была идеальная зона обстрела. — В хорошем смысле. О, смотрите, еще грузовики.

Хоффман взглянул на дорогу в бинокль. Вдалеке показалась вереница покачивающихся огоньков.

— Так, как вы думаете, Пад, далеко инди удастся забраться?

Пад пожал плечами:

— Нужно действовать исходя из предположения, что они подъедут к нашим воротам. Когда, по-вашему, они выяснят, что мы отобрали у них Имульсию?

— Через какое-то время. — Хоффман взглянул на часы. — Скорее всего, инди собираются пересечь границу через час. Но подобные операции трудно сохранять в тайне, когда задействовано много народу. Я удивлюсь, если у них нет шпионов по эту сторону границы.

— И на перегонном заводе, конечно, заметят, что кран закрыли.

— Да, и очень скоро.

— Получается, мы их подставили. Не думаю, что после этого им очень захочется присоединяться к КОГ.

Васгар сделал свой выбор, но нейтралитет не спас его от войны. На самом деле Хоффман боялся, что КОГ поспешит ему на помощь и отправит в страну солдат, которых и так не хватало, но пока что этого не произошло. Эфира усвоила урок: рассредотачивать силы опасно. Это его более или менее успокоило.

«Нельзя ввязываться в каждую чертову драку и вытирать задницы всем идиотам подряд. Это слишком дорого обходится».

— Пойду проверю телетайп. — Хоффман не любил слоняться без дела. — Увидимся за завтраком.

В Анвегаде всегда вставали рано, но сейчас жители городка и солдаты развили гораздо более бурную деятельность, чем обычно. Хоффман заметил на стоянке, куда прибывали автомашины, подружку Бирна, Шераю. Во дворик, вымощенный булыжником, едва мог въехать грузовик. Похоже, она о чем-то спорила с водителем, но Хоффман не был в этом уверен; ему всегда казалось, что человек, говорящий на местном языке, собирается дать собеседнику между глаз. Такое впечатление создавалось из-за сочетания бешеной жестикуляции и гортанных звуков. Возможно, Шерая просто говорила пекарю, что его буханки хлеба лучшие в стране, и спрашивала, как поживает его мать.

Она поймала Хоффмана за локоть:

— Лейтенант, водитель говорит, что сегодня пекарня не получила положенного количества муки. Поэтому он привез только половину хлеба, заказанного гарнизоном. Он обещает, что завтра все будет в порядке.

— Ничего, мы это переживем, мисс Оленку, — ответил Хоффман. — Но вы можете еще немного припугнуть его.

Шерая не улыбнулась — возможно, она действительно бранила парня — и вернулась к громкому, быстрому, как пулеметная очередь, разговору. Эта девушка не зря получала свое жалованье. Хоффман понимал, как тяжело выучить чужой язык настолько, чтобы быть в состоянии спорить и вести переговоры с населением, не вызывая при этом бунта, и считал, что деньги, потраченные на переводчиков, окупаются до последнего цента.

Когда он добрался до тесного административного помещения, служившего одновременно оперативным центром, то обнаружил за письменным столом Сандера, который переводил взгляд с телефона на радиоприемник, оба молчавшие.

— Значит, нет никаких новостей, сэр? — Хоффман бросил быстрый взгляд на стол. Блокнот для набросков был открыт, на странице виднелся незаконченный рисунок — вид с северной части города на глубокое ущелье. Линии были легкими, едва заметными, не хватало лишь краски. — Я хочу сказать, настоящих новостей.

— Я жду несколько сообщений. Подтверждения того, что войска инди пересекли границу и что капитан Феникс перекрыл трубопровод. Как только покончим с самым важным, думаю, нужно будет разрешить солдатам позвонить домой и успокоить родственников. Вы же знаете, если начнется что-то серьезное, связь может вообще прерваться.

Определенно, Сандер умел планировать. Хоффман просмотрел полученные за ночь сообщения в поисках письма от Маргарет. Ничего не обнаружив, он почувствовал внезапное желание написать письмо, настоящее письмо, какое пишет домой каждый солдат перед решающим сражением. Хоффман никогда еще не отправлял жене длинных писем; в свое время он писал родителям, возлюбленным, но ничего такого серьезного, как последнее «прости» жене. Он знал, что над таким письмом ему придется изрядно потрудиться.

— Кстати, нам сегодня подвезли меньше хлеба, — заметил Хоффман, на время выбросив из головы мысли о доме. — Я подумал, что вы должны знать. Водитель хлебного фургона говорит, что недостающее доставит завтра.

— Ничего страшного. Сейчас нужно создавать запасы — можете назвать меня параноиком, но мне столько раз приходилось сталкиваться с нехваткой боеприпасов и провианта в других гарнизонах, что я стараюсь урвать сколько смогу и где только смогу. — Сандер протянул руку и, взяв свой блокнот, недовольно взглянул на рисунок. Хоффман понял, что для капитана рисование — это способ релаксации, а не чушь, мешающая работе. Он не пил, он рисовал. — У меня закончилась жженая умбра. Придется теперь делать ее самому. Однако я не уверен, что здесь где-нибудь найдется глина.

— Думаю, мисс Оленку сумеет раздобыть для вас немного глины, сэр.

Хоффман снова вышел на улицу и остановился на крепостном валу, осматривая раскинувшуюся внизу равнину в бинокль. Поднималось солнце, и россыпь огней — завод по переработке Имульсии, находившийся за васгарской границей, — постепенно тускнела. Примерно через десять минут рация Хоффмана затрещала. Это был Сандер:

— Началось, Виктор. Я только что получил сообщение от капитана Феникса. Он перекрывает трубопровод.

Хоффман обнаружил, что непроизвольно напрягся. Наступающие силы СНР находились в пятистах километрах от Анвегада, но его все равно накрыла волна адреналина.

— Значит, они пересекли границу.

— Сопротивление на границе было чисто символическим, и они уже вовсю движутся вперед. Думаю, сотрудники топливных компаний сопротивлялись более упорно, когда Феникс приказал им отрезать Васгар. Наверное, ныли насчет убытков и того, кто будет их компенсировать.

«Сволочи неблагодарные!»

— Все равно вряд ли теперь Васгар сможет оплатить свои счета за Имульсию.

— Сейчас у нас третий уровень готовности к бою. Выступаем через тридцать минут после тревоги. Мы вправе открывать огонь по васгарским позициям, если заметим противника.

Ну что ж, жизнь становится проще: они не будут слоняться без дела и ждать, пока инди первыми откроют огонь.

Однако врагам потребуется немало времени, чтобы добраться до северной границы, если они вообще сумеют сюда добраться. Им придется пересечь всю страну. Никто не мог сказать, сколь активно остатки васгарского правительства, армии или даже возмущенные жители будут вставлять захватчикам палки в колеса. Хоффман не надеялся на мощное сопротивление, но какие-то стычки определенно будут, решил он.

Он опустил висевший на шее бинокль, примкнул штык к своему «Лансеру» и спустился к казармам. Сирена, оповещающая о боевой готовности, взвыла, порождая эхо среди высоких стен. Кузнецкие Врата были готовы к войне.

Гарнизон крепости был невелик — сотня солдат и несколько тысяч гражданских, живших за стенами, в городе. Больше здесь ни для чего не было места — только для кучки людей, составлявших компанию гигантским орудиям и за счет их кое-как зарабатывавших себе на жизнь. Они готовились к войне с момента прибытия в Кузнецкие Врата, но сомневались в том, что боевые навыки пригодятся им на этот раз, или в следующий, или вообще когда-нибудь. Впечатление нереальности происходящего усиливала абсолютно пустая каменистая равнина, раскинувшаяся внизу. Казалось, от войны их по-прежнему отделяют тысячи километров.

Хоффман совершил свой утренний обход, объехал город на машине, чтобы посмотреть на то, как реагируют жители на известие о войне. Они столетиями сидели здесь и ждали, пока захватчики не устанут сражаться с камнями. Когда Хоффман проезжал мимо небольшого бара, где Сандер любил обедать и пить кофе, хозяин, прислонившийся к косяку в ожидании первых клиентов, небрежно помахал ему.

— Может быть, на этот раз вам удастся пострелять из своих пушек, господин лейтенант, — окликнул он Хоффмана.

Хоффман притормозил:

— Надеюсь, вы помните кое-что из базовой военной подготовки. Инди тоже могут прихватить с собой большие пушки.

Хозяин кафе рассмеялся. Взять Анвегад было невозможно, точно так же как подойти к человеку, направившему на тебя заряженное ружье, и попытаться его обезоружить. Гарнизон мог заметить приближение противника задолго до того, как тот оказался бы в пределах досягаемости огня батареи.

Никаких сюрпризов не предвиделось.

В сержантской столовой, в цокольном этаже главного каземата, Пад и Бирн слушали две радиопередачи одновременно — гражданскую радиостанцию и военную радиостанцию КОГ. Хоффман видел, что они сосредоточенно хмурились, переключаясь с одной на другую и время от времени постукивая по наушникам.

— Что там еще? — Хоффман налил себе кофе. Сегодня утром он не в состоянии был есть огненный соус Пада. — Неужели про нас уже говорят?

— Там все про Шавад, — ответил Бирн. — Мы послали туда танки. Это ненадолго отвлечет инди.

— Не бросайте пока вязание. Возможно, нам еще какое-то время придется посидеть без дела. — Хоффман подумал и решил наконец спросить: — Сегодня утром я видел вашу девушку, Сэм. У вас все серьезно?

Вопрос на несколько секунд выбил Бирна из колеи. Из-за сломанного носа вид у него был угрожающий, но на самом деле солдат был весьма добродушен. Нос же был сломан в результате глупой аварии грузовика, однако большинство людей сразу думало о другом.

— Да, сэр, серьезно, — проговорил он. — У нас будет ребенок.

Хоффман не сумел скрыть недовольства. Насчет подобных вещей не существовало правил, но Бирну следовало бы сообщить ему на случай неприятностей со стороны местных.

— Полагаю, вам нужно разрешение на брак на месте службы, — сказал он.

— Раз вы спрашиваете, то да, сэр.

Сандер возражать не будет. Ему самому предстояло скоро стать отцом. Ничто не мешало солдату заключить брак прямо сейчас.

— Тогда валяйте, — велел Хоффман. — Хотя я никак не могу понять, что такая умная девушка в вас нашла?

Пад ухмыльнулся, глядя в свою тарелку с яичницей под смертоносным островным соусом:

— Это его ослепительный интеллект, сэр.

— Не сомневаюсь.

Утро выдалось скучным. Хоффман уже начинал думать, что вторжение было отвлекающим маневром, задуманным, чтобы оттянуть силы от Шавада, где шли серьезные бои, но в обед местная радиостанция — сообщения которой Шерая переводила для капитана Сандера — объявила, что силы СНР, Третий пехотный полк Фурлина, достигли Оскени. Город находился в пятидесяти милях от границы. Шеф местной полиции установил на дороге блокпост, который, естественно, не помешал захватчикам.

У Хоффмана было о чем подумать, но делать было, в общем-то, нечего. Он проверил цистерны с топливом, находившиеся глубоко под землей и снабжавшие генератор, — полны до краев, хватит на две недели бесперебойной работы — и поднялся на батарею главного каземата.

Артиллеристы несли боевую вахту, сидя на шатких металлических стульях, глядя мимо огромных стволов двух могучих пушек и слушая стрекот приемника — передачу Международного радио Эфиры. Вид у них был такой, словно они сидят в кинотеатре, ожидая начала сеанса.

— Странно все это, — сказал сержант. — Уж не помню, когда в последний раз я своими глазами видел цель.

— Ну, с нашей оптикой…

— В любом случае обстрел нам не причинит большого вреда, а мы похожи на пулеметчиков в вертолете — посмотри на врага, прицелься и вышиби ему мозги. У них там, внизу, не будет никакого укрытия. Это все равно что ловить рыбу в ведре.

— Ага, вот именно поэтому никто и не пытался пройти через этот перевал уже сотню лет.

Хоффман обошел форт по периметру; кое-где ему приходилось идти по древним крепостным стенам, кое-где — по переулкам, не видевшим дневного света уже тысячу лет. Форт представлял собой настоящий лабиринт. Пока все было спокойно.

Во второй половине дня, после обеда, прибыл грузовик с мукой и со скрежетом поднялся к воротам. Значит, утром на завтрак все-таки дадут и хлеб. Анвегад жил своей жизнью, ни один магазин не закрылся. В конце концов Хоффман и Сандер встретились на наблюдательном посту.

— Топливный завод останавливается, — сообщил Сандер. — Предмет спора между исполняющим обязанности президента и нашим Председателем. Они и правда не ожидали, что мы прекратим поставки.

Хоффман фыркнул:

— Это первое, что придет в голову нормальному главнокомандующему.

— Все слишком привыкли к этой войне. Наступила стадия, когда люди думают, что мы просто блефуем, чтобы добиться своих целей.

— Это когда люди не лежат на поле боя под пулями, — пробормотал Хоффман. — Тогда все становится предельно ясно.

Сандер кивнул:

— Точно. Абсолютно ясно.

В 16.00 тишину нарушил приглушенный гул. Хоффман не сразу понял, откуда донесся звук, но не этот гул привлек его внимание.

За ним последовал постепенно усиливавшийся шорох камней, сменившийся грохотом. Грохот был таким мощным, что заглушил второй и третий хлопки.

— Это еще что за чертовщина? — воскликнул Сандер.

Затем ожила рация.

— Сэр? — Это был Бирн. — Сэр, возможно появление противника к северу от форта. В расщелине.

Хоффман, грохоча подметками, слетел по лестнице на нижний уровень, откуда была видна задняя часть форта — дорога в Кашкур. Из ущелья поднимался столб дыма, расползавшийся вокруг, — то есть он подумал, что это дым.

— Черт, сэр. Посмотрите на это!

Хоффман пристально взглянул в ту сторону, пытаясь понять, что перед ним. Сандер стоял у него за спиной. Первой мыслью его было то, что после закрытия трубопровода в трубе остались горючие пары и каким-то образом они воспламенились. Подобную возможность никогда нельзя было исключать. В трубах были течи, и когда давление упало, густая жидкость потекла из трещин в металле и в разъеденных уплотнителях, то вполне могла произойти авария.

Но взрыв был слишком уж мощным.

— Где эта чертова дорога? — сказал он.

Это походило на детскую головоломку «Найди отличия между картинками». Хоффман смотрел и чувствовал, что в знакомой картине что-то не так, но лишь через несколько мгновений сообразил, что именно изменилось.

Он не видел дороги, по крайней мере части ее. Перед ним были только зазубренные острые скалы и пыль, словно горы сделали несколько шагов на восток. Дальше дорога тянулась на север мимо неприступных пиков, но отрезок ее, который Хоффман привык видеть из своего окна, исчез.

«Нет дороги. Дороги больше нет».

— Это оползень, — произнес ошеломленный Хоффман. — Какого черта, почему?

Сандер, сделав отрывистый вдох, заговорил:

— Там тысячи тонн камня. Я насчитал три взрыва.

В наушниках у них раздался голос Сэма Бирна, заглушаемый шумом машин и криками.

— Я поеду посмотрю, что там, сэр. Возьму вездеход. Будьте на связи.

— Салтон, берите свою группу и прикрывайте его, пока мы еще не поняли, с чем имеем дело! — приказал Хоффман. — Я сейчас спущусь.

Хоффман был не единственным желающим пробраться к главным воротам города. Улицы и переулки были забиты гражданскими, которые пытались понять, что происходит. Он протиснулся сквозь толпу, криками приказывая людям убираться с дороги.

— Сэр, сюда! — Это был Карлайл, один из инженеров; он вел небольшой вездеход. — Садитесь.

Хоффман забрался в кабину:

— Наверняка это трубопровод.

— Не думаю, сэр. — Карлайл на полной скорости устремился вниз по петляющей между скалами дороге к клубам пыли, похожим на остатки пыльной бури. — Я слышал взрывы — искусственные. С определенным интервалом. Как делаем мы, сэр.

Единственная дорога через перевал начиналась в трехстах метрах от основания горы, на которой стояла крепость. Когда Карлайл спустился с горы и поехал по ровному участку, масштаб неприятностей стал очевиден.

Перевал представлял собой узкую седловину между двумя высокими утесами, даже, скорее, горами. Утром перевал имел V-образный силуэт.

Сейчас на месте седловины лежала гора камней высотой по меньшей мере двадцать пять метров, и дорога исчезла под завалом. Карлайл остановил вездеход, надел шлем и спрыгнул на землю вслед за Хоффманом. Со стороны завала по-прежнему доносился шум, камни шевелились, оседая под собственной тяжестью.

Хоффман снял с плеча автомат и приготовился услышать выстрелы. Однако места для засады поблизости не было. Пад возник откуда-то сбоку и подбежал к ним. С гигантской кучи катились камни, и он бросился бежать быстрее, чтобы не получить по голове обломком скалы.

— Дорога полностью блокирована, — сообщил он. — Они устроили настоящий оползень. Насколько мы смогли разглядеть, он тянется самое меньшее на двести метров.

— «Они»? — повторил Хоффман. — Вы считаете, это диверсия?

— Я в этом уверен на сто процентов, — вступил Карлайл. Он хотел было забраться на искусственный холм, возникший здесь несколько минут назад, но камни снова задрожали. — Посмотрите вон на тот склон.

Хоффман проследил за взглядом инженера. Теперь он тоже увидел это. Казалось, что верхушку утеса срезало ножом.

— Возможно, это случайность, — произнес Карлайл, — но если бы я захотел перекрыть дорогу и начинил бы гору взрывчаткой, чтобы устроить обвал, то потом эта гора выглядела бы именно так.

Значит, это был не взрыв паров Имульсии. Не невезение, не несчастная случайность. Хоффман задумался о том, сколько времени понадобилось врагам на то, чтобы разместить в горах достаточно взрывчатки и изменить ландшафт окрестностей Анвегада.

— Черт! — произнес он. — Эти сволочи отрезали нас от Кашкура.