Ухожу в тишине

6. Эдди, Стюарт, Лесли

Пол рухнул в кресло и, поджав ноги, с наслаждением прикрыл глаза. Сквозь сон он услышал, как его опоясывают шаги Гарри: тот что-то убрал со столика, потом ушёл в гостиную, вернулся – и, наконец, осторожно коснулся плеча Пола.

– Эй, дружище, – прошептал он. – Сходи и поспи нормально.

– Да, конечно, – ответил Пол, не открывая глаз. – Только дождусь звонка от Джона. Какой-то проклятый тур…

– Но ты же всё уладил?

– Да. Знал бы ты, какая там была ерунда… И сколько из-за неё проблем.

Из гостиной донеслось нестройное пение, и Пол нехотя открыл глаза. Гарри кивнул в ответ на его немой вопрос: мол, да, это то, о чём ты думаешь – наша группа пытается придумать первый сингл.

– Как у них дела?

– Плохо, – ответил Гарри. – Стюарт и Эдди работают вдвоём, а Лесли торчит у Криса. Мы даже подумывали запереть их в гостиной… Пол, дружище, да я же шучу! На самом деле мы с Крисом решили пока не давить на парней – но мне очень не нравится то, что они работают не вместе. Тогда какой смысл?

– Это верно, – согласился Пол. – И ожидаемо, с другой стороны. Они слишком разные, а Эдди со Стюартом – ещё и друзья-соавторы… В общем, пора использовать старые-добрые технологии сплочения коллектива.

– Попойка? – с надеждой спросил Гарри.

– Ну почему сразу попойка, – улыбнулся Пол. – Интеллигентно где-нибудь посидим… Но с тобой я бы встретился раньше, потому что мы так и не поставили точку в вопросе с фронтменом.

Зазвонил телефон, и Гарри в два шага оказался у стойки. Послушав говорящего, он покачал головой, и Пол снова развалился в кресле. Нестройное пение прервал звонкий смех, которому вторил отрывистый хохот. Затем пение началось снова – и Пол понял, что не узнает эту вещь. Возможно, он слышит будущий сингл прямо сейчас.

Гарри повесил трубку и, опершись локтями на стойку, сказал:

– На самом деле я не думаю, что нам нужно искать фронтмена.

– Шутишь? – удивился Пол. – Но ведь ты сам убеждал меня…

– Фронтмен уже есть, – ответил Гарри. – Сидит сейчас в гостиной.

Пол поднялся на ноги и подошёл к полуприкрытой двери. Недоверчиво посмотрев на Гарри, он повернулся лицом к щели и увидел Стюарта и Эдди, сидевших на диване перед синтезатором. И больше в комнате никого не было.

– Гарри, чёрт побери…

– Стюарт будет фронтменом.

– Да ты свихнулся? – Пол изумлённо на него уставился. – То есть, когда я предложил на роль фронтмена Лесли – вы мою идею забраковали. Но сейчас ты хочешь, чтобы эту роль играл человек, краснеющий каждый раз, когда к нему кто-то обращается?

– Именно, – кивнул Гарри, мужественно сохраняя спокойствие. – У него запоминающаяся внешность – это раз. И голос – это два. Да ты подойди, послушай внимательно.

Пол наклонился к двери. Через какое-то время его внутренний микшер снизил громкость голоса Эдди, и в голове зазвучал только Стюарт. У клавишника был красивый тенор – но Пол понял, что зацепил Гарри не только тембр, но и невероятная, даже приторная нежность. Они не знали, откуда у него это качество: или голос от природы был таким мягким, или дело в искренности, с которой Стю пел всё – от считалочек до песен Station.

– Если честно, – Пол отошёл от двери. – Я сбился на пяти. Он столько раз сфальшивил…

– Дружище, будь снисходительнее – он же клерк, а не оперный певец, – Гарри записал что-то на стикере и приклеил его к пробковой доске. – Но я уверен, что в стоимость проекта нужно заложить расходы на репетитора по вокалу. Сейчас вокруг – сплошные баритоны и вокодеры, а с таким солистом у нас нет шанса не выделиться.

– Солист и фронтмен – не одно и то же, – Пол снова сел в кресло. – Да и вспомни, что ты рассказывал мне о крафтверковском унынии: Стюарт же будет прикован к своему синтезатору.

– С тобой трудно не согласиться, дружище, – кивнул Гарри. – Но дело не в том, что наша группа играет исключительно на синтезаторах. А в том, что не хватает какого-то четвёртого элемента… Какого-нибудь… Такого…

Гарри принялся отчаянно скрести щёку, и Пол пришёл ему на помощь:

– Не хватает какого-то беспорядка?

– Да! – энергично закивал Гарри. – Даже если Лесли нанесёт по тонне туши на каждую ресницу, а Эдди со Стюартом навесят на свои брови по гирлянде колец – это не добавит драйва группе, потому что у них всех совершенно другой темперамент. Поэтому нам нужно искать ещё одну деталь – и, ты прав, это деталь хаоса.

– Но ты думаешь, что фронтмен нам всё-таки не нужен? – уточнил Пол.

– Нет, – покачал головой Гарри. – Дружище, поверь мне: эта ставка обязательно выиграет.

Он подумал немного – и всё-таки кивнул. Иногда чутьё подводило Гарри, но пока статистика говорила в его пользу, и Пол решил довериться. К тому же, ему самому начинала импонировать идея мечтательного фронтмена с высоким голосом – такое действительно встретишь нечасто.

Снова зазвонил телефон, и Гарри метнулся на другой конец стойки. Немного послушав, он протянул трубку Полу:

– Это Джон. И у него расстроенный голос.

– …И они соединили педали с драм-машиной, – Кристиан поковырялся вилкой в коробке и зацепил комок кисло-сладкой лапши. – Но всё ещё непонятно, какую функцию тогда выполняют палочки.

– Очевидно, что зрелищную, – ответил Лесли, жуя принесённый из дома бутерброд.

– Скорее всего так, ведь на самом деле… – Кристиан заглянул за спину Лесли и вопросительно вскинул почти белые брови. – Вы что-то хотели, молодой человек?

Лесли обернулся и увидел Эдди, стоявшего на пороге кухни. Почему-то ему вспомнился эпизод из детства – когда родители купили котёнка. Какое-то время кот боялся покидать пределы спальни, но однажды набрался смелости, вышел из комнаты – и тогда радости маленького Лесли не было предела.

Сейчас он испытывал что-то похожее – вернее, существенно поблекший вариант этих же чувств, потому что в пять лет храбрый котёнок вызывает больше эмоций, чем храбрый клавишник в двадцать один.

– Лесли, – негромко позвал Эдди. – Не мог бы ты подойти, пожалуйста?

Кристиан хмыкнул так громко, что у клавишника на щеках появились бледно-розовые точки. Лесли повернулся к инженеру, укоризненно на него посмотрел – и снова взглянул на Эдди:

– Дай мне минуту, ладно?

– Ла-адно, – протянул Эдди, забыв спрятать свой южный акцент. – Тебя подождать или?..

– Как хочешь, – равнодушно ответил Лесли.

Он отправил в рот остатки бутерброда, запил их чаем и принялся искать салфетки. Кристиан насмешливо наблюдал за его суетой, потому что знал: если бы не развитое чувство собственного достоинства – Лесли б давно умчался в гостиную, умирая от желания поработать с коллегами над звучанием их песен.

– Удачно вам потрудиться, – Кристиан отсалютовал им стаканчиком с кофе и усмехнулся, увидев удивлённые лица. Он и в самом деле не баловал их искренним изъявлением своих чувств – хорошего понемножку.

Возле дома образовалась «пробка», и в гостиной отчётливо ощущался запах сгоревшего бензина. Стюарт как раз пытался дотянуться до окна, когда в комнату вошли его коллеги.

Эдди переступил через лежащие на полу инструменты и закрыл окно – но это не помогло: комната пропиталась улицей, и теперь в ней пахло первым снегом, выхлопными газами и мокрым бетоном. Лесли вдохнул холодный воздух полной грудью и вопросительно посмотрел на коллег, мол, зачем звали?

Стюарт и Эдди переглянулись, словно спрашивая друг у друга, кто первым начнёт разговор. И почему-то решили, что это будет Стю.

– Понимаешь, у нас возникла сложность, – он убрал кудри со лба – таким же привычным и незаметным движением, каким Эдди поправлял очки. – И мы надеялись, что ты нам… Ну, поможешь.

– Буду рад, – вежливо ответил Лесли. – В чём проблема?

– Не можем подобрать мелодию, – сказал Эдди. – Она должна звучать так, – он принялся напевать, и Лесли с удивлением отметил, что, при всей резкости голоса, поёт Эдди в общем-то неплохо. – Но когда мы играем…

– Всё не то, – закончил за него Стюарт. – Как будто что-то упускаем.

Лесли сел за синтезатор, проверил настройки и принялся подбирать мелодию. Это было, в общем-то, несложно, коллеги и без него подобрали большую часть фрагмента – но оставался загадочный кусок, который упорно звучал не так, как того хотел Эдди.

– Втемяшился во что-то… – пробормотал Стюарт. – И сам не знает, во что именно.

– Как вы раньше справлялись с такими проблемами? – спросил Лесли.

– Да никак, – пожал плечами Эдди. – Не было таких проблем, потому что мы обычно подбираем мелодию… Ну, под слова. А сегодня на работе я начал напевать, и мне показалось, что из этого может получиться что-то интересное.

Лесли подпёр голову рукой и склонился над клавишами, словно те могли ему что-то подсказать – если очень долго на них смотреть.

– Напой ещё раз, – велел он. Эдди напел, особенно выделяя момент, с котором они никак не могли разобраться, и Лесли жестом его остановил. – Спасибо, достаточно. Сейчас я начну играть, а ты – говори, если поймёшь, что это оно.

Лесли снова стал подбирать мелодию. Эдди взял стул и сел напротив него, не сводя глаз с клавиатуры. Стюарт вытащил из-под подушки «Страх и трепет» и погрузился в чтение. Заскрипела дверь, словно кто-то заглянул в гостиную, но коллеги не стали отвлекаться: оба слышали, что, может, ещё пара вариантов – и они подберутся к мелодии в том виде, в каком Эдди её себе представлял.

– Вот! – воскликнул Эдди, и Лесли начал играть заново. – Да, это оно, точно!

Лесли предусмотрительно сел за современный синтезатор и включил запись. Он запустил последний фрагмент и не смог сдержать улыбку, увидев, как сияет Эдди. Стюарт отложил книгу и подошёл к ним послушать. По лицу Стю обычно нельзя было сказать, что он чувствует – но его двигательной активности Лесли мысленно поставил знак «плюс».

– Вот что значит образование, – сказал Эдди, наверное, уже в десятый раз переслушивая свою мелодию.

– Образование здесь ни при чём, – ответил Лесли, поднимаясь со стула. – Чтобы подобрать мелодию – достаточно хорошего слуха и терпения.

– С последним у него беда, – покачал головой Стюарт.

– Да и у тебя тоже, – беззлобно огрызнулся Эдди. – Ты ж первый сдался и предложил позвать на помощь!

– Потому что ты заколебал, – улыбнулся Стю. – Вбил себе в голову, что должно звучать так, а не иначе – а я страдай.

– Разве не в этом заключается… Лесли, подожди, – сказал Эдди, увидев, что коллега взялся за ручку двери. – Спасибо тебе… Ну, что помог. Иначе бы эта ерунда сутками крутилась у меня в голове.

– Пожалуйста, – ответил Лесли и, кивнув на прощание, вышел в коридор.

То, что коллеги обратились к нему за помощью, должно было его обрадовать – ведь у них как будто начали складываться нормальные рабочие отношения. Но радости Лесли не ощущал – только какую-то неприятную усталость.

И он даже знал, почему. И Эдди, и Стюарт по-прежнему смотрели куда-то сквозь него, словно яичного цвета штукатурка представляла для них больший интерес, чем возможный коллега и соавтор. И интуиция подсказывала Лесли, что они действительно так считают – и не смотрят в глаза потому, что не хотят его замечать.