Ухожу в тишине

7. Карл

Пол сжимал трубку с таким счастливым видом, что Гарри не удержался от вопроса:

– Ну не Дарси же Миллер ты только что звонил?

– Нет, – ответил Пол, блаженно улыбаясь. – Звонили мне, и не Дарси, а Джон. Всё идёт прекрасно, и я сегодня, наверно, на радостях напьюсь.

– Имеешь полное право, – усмехнулся Гарри, возвращаясь к договору с американскими дистрибьюторами.

Пол поднялся на ноги и хотел было вернуть телефон на стойку – но что-то его остановило. Он нахмурился, вспоминая, и оглядел коридор, надеясь найти подсказку.

– Гарри, а где номер того парня?

– Карла? – Гарри отцепил бумажку от доски и протянул Полу. – Ты всё-таки решил ему перезвонить?

– Даже не знаю, – Пол повертел записку в руках. – По мнению Кристиана, это какой-то сумасшедший фанат… Ладно, – Пол всё-таки сел в кресло и поставил телефон на колени. – Попробую. Иначе всё, что я рассказывал о культуре лейбла, окажется просто словами.

Он набрал номер и даже не успел устроиться поудобнее – трубку сняли практически сразу:

– Супермаркет «Оберкорн»[1], – раздался ворчливый голос.

– Э… Добрый день, – дружелюбно сказал Пол. – Могу я услышать Карла?

– Сейчас, – трубку, очевидно, накрыли рукой, но оглушительный рёв всё равно было отлично слышно: – Ка-а-а-рл! Я тебе не секретарь! Прекращай оставлять рабочий номер…

– Алло, – рёв резко сменился баритоном. При звуках этого голоса Пол представил себе взрослого темнокожего мужчину – но уж никак не белого тщедушного парня, о котором рассказывали Лесли и Кристиан. – Это Карл.

– Здравствуйте, Карл. Я Пол Мэллиндер из Unsound Record.

– Господи! – воскликнули на том конце провода. – Я даже не думал, что вы на самом деле позвоните!

– Извините, что не сделал это сразу…

– Понимаю, – отозвался Карл. – Вы же выпускали второй альбом Джона Ли. Дел, должно быть, по самые гланды.

Пол почувствовал лёгкое раздражение. Если б ему нужна была праздная беседа о делах лейбла – он бы поболтал с Гарри. Поэтому Пол прочистил горло и сказал совсем другим тоном:

– Коллеги говорят, что вы искали меня по личному вопросу.

– Да я это ляпнул просто так… – смущённо пробормотал Карл, а потом – продолжил серьёзным голосом: – Просто однажды я ехал с вами в одном автобусе. Вы говорили, что ищете людей, искренне увлечённых музыкой, но необязательно профессионалов… И я подумал, что, может быть, могу вам пригодиться… Господи, – Карл тихо рассмеялся. – Вы, наверное, думаете, что я какой-то сумасшедший фанат.

– Вовсе нет, – соврал Пол. – А вы играете, поёте или, может, пишете песни?

– Я был ударником в рок-группе, – ответил Карл. – Ещё играю на гитаре, но за ударные мне не так стыдно.

Пол непонимающе посмотрел на Гарри. Тот ответил вопросительным взглядом – он давно наблюдал за всей гаммой его эмоций и сейчас умирал от любопытства.

– Карл, – сказал Пол, подбирая ноги. – Вы же знаете, что мы занимаемся преимущественно электронной музыкой?

– Конечно. Я внимательно слежу за вашим лейблом.

Раздражение сменилось интересом. Пол дёрнул провод, чтобы тот позволил ему откинуться на спинку кресла с трубкой в руке.

– Признаюсь, вы меня удивили. Обычно ваши коллеги по цеху – да и многие журналисты, – относятся к электронной музыке как к какому-то суррогату. Или говорят, что за нас всё делают машины, а, значит, такую музыку может писать каждый.

– Думаю, если бы у вас была кнопка, выпускающая хит за хитом, то вы бы жали на неё постоянно[2], – засмеялся Карл. – Электроника – такой же инструмент, как и гитары с барабанами. Без человека все они не звучат.

– Ну что там? – простонал Гарри. – Я же работать не могу…

Пол приложил палец к губам, а сам принялся лихорадочно соображать. С одной стороны – да, этот парень ему скорее симпатичен, чем нет. Но с другой – стоит ли тратить время на человека только потому, что он тоже фанат электронной музыки? И самое главное: зачем ему ударник, когда есть драм-машины?

«А это мысль, – вдруг подумал Пол. – А ведь это действительно неплохая мысль…».

– Карл, – сказал он, слепо шаря по тумбочке в поисках ежедневника. – Вы свободны, скажем… Скажем… Сегодня в десять?

– А что, вы приглашаете меня на прослушивание? – ахнул Карл.

– Да, – ответил Пол. – Но вы же понимаете, что это не гарантия трудоустройства?

– Конечно!

– Тогда записывайте адрес.

Пол повесил трубку, посмотрел на Гарри, но коллега передумал задавать вопросы. Вместо этого он демонстративно открыл папку с договором и, опершись на стойку локтями, снова погрузился в чтение.

– Приятель, – позвал Пол. – Ты свободен сегодня в десять?

– Ну вроде, – пробормотал Гарри, не отрываясь от документа.

– В таком случае будь готов, – Пол поднялся на ноги и поставил телефон на стойку. – Потому что мы идём к Луису на прослушивание.

Студия Салазара располагалась почти в самом центре столицы. Одна её сторона выходила на каменную набережную, а другая – смотрела на возвышавшуюся в тупике церковь. Луис любил повторять, что такое окружение способствует записи атмосферных альбомов. Пол, впервые увидевший студию в декорациях безлунной октябрьской ночи, был вынужден с коллегой согласиться.

– Исполнять мечты – это, конечно, хорошо, – сказал Гарри, когда они вышли из автобуса и направились к студии. – Но тебе не кажется, что сейчас у нас полно других дел? Ребята уже записали несколько демо, и надо приступать к пре-продакшену, искать площадки… Да у нашей группы даже названия нет.

Он говорил без какого-либо упрёка в голосе, но Пол мгновенно ощутил угрызения совести. Это была самая трудная часть его работы: до конца отстаивать идею, в которую веришь – потому что велико искушение сдаться сразу после того, как Гарри нахмурится и покачает головой.

– Дело не в исполнении мечты, – ответил он, поднимая воротник пальто. – А в том, что я, кажется, нашёл последний элемент нашего паззла.

– Хаос?

– Лучше, чем просто хаос. Я нашёл немного рок-н-ролла.

Гарри даже застыл от изумления, но Пол схватил его за рукав и потащил – как правило, октябрь жесток к медленным пешеходам.

В приёмной их ждал владелец студии. Луис отложил газету, оглядел продрогших друзей и попросил ассистента принести чего-нибудь горячего. А сам – повёл Пола и Гарри в свой кабинет.

– Луис, мы тебя не заслуживаем, – сказал Пол, снимая сверкающее подтаявшими снежинками пальто. – Спасибо, что так быстро всё решил.

– Пожалуйста, родной, – ответил Луис, садясь в кресло. – Но я напоминаю свою цену: вы обещали рассказать, в чём причина такой спешки.

– В том, что Пол ударился в какую-то эклектику, – пробормотал Гарри, придвигая кресло поближе к батарее. – Он хочет пригласить ударника в электронную группу.

– А почему нет? – пожал плечами Пол. – У нас три хороших парня, которые будут чинно стоять за синтезаторами. А ударник добавит динамики происходящему и, возможно, какой-то отвязности – как мы и хотели, помнишь?

Гарри сел в кресло и возвёл глаза к потолку. Пол был уверен: сейчас он представляет себе будущую группу и пытается понять, как роковые ударные будут сочетаться с холодным звучанием монофонических синтезаторов.

– Луис, вот что ты думаешь? – спросил Гарри, не отвлекаясь от созерцания потолка. – Стоящая ли это идея?

Луис тоже задумался. Пока он взвешивал все «за» и «против» – в кабинет вошёл ассистент и поставил на стол поднос с чаем. Салазар поблагодарил юношу и, когда тот вышел, поделился мнением:

– Думаю, что попробовать стоит. Блюсти жанровые рамки всегда скучно – и тебе ли, Гарри, это не знать? – подмигнул ему Луис. – Но я бы предложил вот что. Вам же не нужен второй Кит Мун[3] – поэтому я бы взял упрощённую установку. То есть три клавишника и ударник, который тоже проводит концерт на ногах.

– Как у Kraftwerk? – спросил Гарри.

– Можно и так сказать.

– Мистер Салазар, – в кабинет снова заглянул ассистент. – Пришёл посетитель, говорит, что ему назначено прослушивание.

– Проводи его в зелёную комнату, пожалуйста, – ответил Луис и хитро посмотрел на друзей. – Ну что, пойдёмте, глянем на вашего рок-н-рольщика.

Карл был коротко стриженным и подвижным парнем, одетым в джинсу от сих до сих. Но труднее всего было оторваться от его лица, потому что оно каждую секунду становилось другим: вот он с детским восторгом разглядывает студию, вот что-то задевает рукой и с ужасом подростка смотрит, не сломал ли чего… Вот Луис подзывает его – и Карл превращается во взрослого человека с сосредоточенным и немного усталым взглядом.

– Карл, – Пол сел за синтезатор и жестом указал ему на ударную установку. – Сейчас вас ждёт не столько и не только прослушивание, но и эксперимент. Как я и говорил, происходящее – не гарантия дальнейшего сотрудничества, но…

– Да, я всё понимаю, – кивнул парень, и металлическая серёжка сверкнула в жёлтом свете ламп. – Я в любом случае рад помочь, потому что… Электронная музыка – она как дом. Я балдел и от панка, и даже от Бадди Холли[4] – но только ваш лейбл даёт мне ощущение дома. И я рад хоть как-то во всём этом поучаствовать.

– Как трогательно, – шепнул Гарри Луису, но без своей обычной язвительности.

Эксперимент начался. Пол, Гарри и Карл пробовали разные сочетания, стили, жанры – пока, наконец, не поняли, что именно им нужно. Расстались они уже под утро, и Карл, ехавший в студию сотрудником супермаркета, домой возвращался ещё и ударником из безымянной электронной группы.

[1]Oberkorn (It's A Small Town) – би-сайд сингла The Meaning Of Love британской электронной группы Depeche Mode.

[2] Такой фразой на критику электронной музыки отвечал Энди Маккласки – один из лидеров синти-поп-группы Orchestral Manoeuvres in the Dark.

[3] Кит Мун (1946-1978) – ударник британской рок-группы The Who.

[4] Бадди Холли (1936-1959) – американский певец и гитарист, один из первых рок-музыкантов в истории.