Украденная ложь

Глава 23

Брайар

Октябрь исчез так же быстро, как и появился. По этому случаю украсили залы, все было в жутких оранжевых тонах. Резные тыквы в общих залах, мелкие строчки на меловых досках.

Осень полностью окутала приморский Орегон, на улицу стало невозможно выйти без куртки, и чем стремительней приближался Хэллоуин, тем меньше я радовалась.

Уже объявили финальные экзамены по всем моим предметам, и все они были где-то в первой неделе декабря, что означало, что я уже к ним готовилась. В ноябре не будет ничего, кроме дидактических карточек и маркеров.

Раньше я любила Хэллоуин.

Не из-за нарядов, а из-за «Тридцать один день Хэллоуина» на канале Syfy. После школы мы с родителями, свернувшись калачиком на диване с пакетом конфет и попкорном, смотрели старые фильмы ужасов. Все мы смеялись над дерьмовой графикой и пошлыми сюжетами. Мало что могло с этим сравниться.

В этом году я почти ничего из этого не смотрела.

Моя жизнь и так была похожа на триллер.

Теперь еще этот бал, который должен был состояться на следующей неделе. Я всегда хотела попробовать нарядиться в маскарадный костюм, потому что раньше мне это не удавалось. Но знать, что несколько секунд после его начала мне придется исчезнуть, чтобы помочь четырем людям, на которых мне плевать, — это лишало меня удовольствия.

Даже когда Томас дал мне денег на покупку платья. Даже после того, как мы с Лирой их выбрали, я все еще не могла заставить себя радоваться. Я мстительно надеялась, что не смогу залезть в сейф или что там сработает сигнализация, и они попадутся.

С другой стороны, если их поймают, то и меня тоже. Они получат пощечину, а меня исключат. Лира с самого начала была права, здесь они неприкасаемы. Годы и годы репутации, основанной на их фамилиях, делали наказание невозможным.

— Правда или нет, что рекурсивная функция должна иметь какой-то способ контролировать количество повторений? — спрашивает Лира, сидя за столом в библиотеке. Она откидывается на спинку стула, немного отрывая ноги от пола.

Я опускаю голову на руки и смотрю на стол:

— Правда.

— Правильно! Еще один балл для математика, — объявляет она, бросая дидактическую карточку на стопку перед нами.

Мы сидим друг напротив друга, обе с открытыми ноутбуками, конспектами, ручками, маркерами и по меньшей мере тремя книгами на каждую. Мы думали, что совмещение выпускных экзаменов с учебой имеет смысл, пока не попытались сосредоточиться на трех вещах одновременно, пытаясь написать четырехстраничную работу.

Как так получилось, что я изучаю математику и все еще пишу гребаные работы?

Я поднимаю одну из синих карточек:

— Расскажите о структуре липидов.

Лира специализируется на энтомологии, конечно же, с уклоном в биологию. Когда она закончит университет, то хочет заняться клиническими исследованиями того, как некоторые насекомые могут иметь потенциальное медицинское значение.

Когда Лира мне об этом рассказала, я решила, что она немного сумасшедшая, но потом я подумала о том, что змеиный яд используется в некоторых лекарствах для сердца, так почему бы не использовать насекомых?

— Мономер, глицерин и три жирные кислоты. Элементы включают углерод, водород и кислород, — она жует кусочек красной крученой конфеты, проглатывает, и я киваю.

— Тебе вообще нужно учиться? — приподняв бровь, улыбаюсь я.

— Наверное, нет, — пожимает она плечами, бросив в меня конфету.

Конфета попадает мне в грудь, и мы обе смеемся.

Именно в такие моменты я чувствую себя наиболее комфортно. Когда моя жизнь становится похожей на такую, которую я хотела. Занятия с кем-то, кого я могу назвать подругой.

Я рассеянно провожу большим пальцем по среднему, словно играю с кольцом. Слегка припухшая кожа под костяшкой пальца заставляет меня опустить взгляд. Я все еще в шоке от того, что там татуировка.

— Больно? — с любопытством спрашивает Лира.

Нанесенный мною макияж начал исчезать, и скоро мне нужно будет подкраситься.

— Нет. Думаю, было бы лучше, если бы было больно.

— Почему?

— Тогда я была бы более склонна ее ненавидеть.

Я обещала себе, что во всем буду открыта и честна с Лирой. В том числе и в том, что сама татуировка была красивой. Мне нравилось, как буквы вписаны в пространство моего пальца, буквы «А» и «К» закручивались вокруг, как лианы вокруг розовых кустов.

Я подумываю о том, чтобы, когда все будет закончено, прикрыть ее настоящей розой. Просто чтобы снова показать Алистеру, что я справлюсь со всем, что он в меня бросит.

Даже если это будет постоянное воспоминание о нем.

— Должен ли я обижаться, что меня не пригласили на эту учебную сессию?

Голос Истона Синклера напоминает мне утренний кофе. Гладкий, теплый, все, что нужно для начала дня.

Я поднимаю голову и смотрю на него с улыбкой:

— Я потеряла твой номер, иначе я бы пригласила тебя.

Маленькая ложь во спасение. Я действительно его потеряла. После того, как намеренно выбросила. Истон милый, я уверена, что он отличный парень, и, если бы представилась возможность, я бы приняла от него предложение о свидании, но не сейчас, когда у него есть девушка.

Судя по тому, что я видела, довольно хорошая. Я имею в виду, она смотрит на меня так, как будто я должна начищать ей туфли, но она все равно кажется милой. И никто не заслуживает того, чтобы ему изменяли, никогда.

Моя мама учила меня, что, если он изменяет с тобой, он изменит и тебе. Включите техасский акцент.

— Не беспокойся, — отвечает он. — Привет, Лира.

И слегка машет рукой, чтобы подтвердить присутствие моей соседки.

— Привет, — отвечает ему Лира кончиками пальцев, берет еще один кусочек конфеты и жует его.

— Я спросил папу о фруктовых деревьях на следующий год и, кажется, убедил его идеей о вишневом дереве. Больше не придется ждать поставок в продуктовый магазин.

Глаза Лиры вспыхивают светом, в них взрываются фейерверки. Я гляжу на него с подозрением прищурив глаза, победа над моей подругой была плавным ходом. Я признаю.

— Это так круто, спасибо Истон, — с волнением в голосе отвечает Лира. Возможность просто выйти за пределы общежития и сорвать с дерева вишню — это все, что нужно было Лире для счастья. И жуки, конечно.

— Вообще-то я рад, что встретил тебя, я хотел тебя кое о чем спросить, — снова обращается он ко мне, заложив руки за спину и слегка покачиваясь на пятках.

— Конечно, в чем дело? — я закрываю свой учебник по прикладной математике, обращая все внимание на него.

— Бал в канун Дня всех святых в следующую пятницу, если ты еще не зареклась туда идти, я хотел узнать, пойдешь ли ты со мной. Я даже обязательно дам тебе потыкать в меня корсажем, который моя мама неизбежно для нас купит.

Мягкие светлые волосы немного падают на лицо, голубые глаза смотрят уверенно.

Он знает, что я скажу «да».

Я имею в виду, кто бы сказал «нет» Истону Синклеру?

Не знаю, нравится мне эта уверенность или раздражает.

— Я шокирована, то есть польщена, — смеюсь я, заправляя за ухо прядь волос. — Но разве ты не идешь с Мэри? Я почти уверена, что голосовала за вас двоих как за королеву и короля Холлоу.

— Мы с Мэри на прошлой неделе расстались, — вздыхает Истон, проводя рукой по волосам. — Просто ничего не получалось, и мы решили, что будет лучше, если мы будем просто друзьями.

— Так ты свободен? — тяну время я.

— Настолько свободен, насколько это вообще возможно. Это значит «да»?

Хочу ли я пойти с ним? Возможно. Истон милый, симпатичный, и все его любят. Уверена, что он был бы идеальным джентльменом, придержал бы для меня дверь и, увидев меня в платье, назвал бы красивой.

Не было причин говорить «нет», больше не было.

Но я все еще хотела сказать «нет», и не только потому, что мне пришлось бы бросить его, как только мы приедем. Меня привлекал Истон, просто он мне не нравился. Не настолько, чтобы с ним встречаться. Когда ты думаешь о парнях, которые тебе нравятся, ты должна думать о том, каково им будет целовать тебя, как твое тело будет взаимодействовать с их телом, как они заставят биться твое сердце.

С ним я думаю только о платонической дружбе.

— Я бы с удовольствием, но…

— У нее уже назначено свидание.

У меня в ушах раздается скрежет, стул рядом со мной грубо отодвигается, а затем кто-то опускается на деревянное сиденье. Рядом с Лирой садится Рук, с ухмылкой перекатывая в губах спичку.

За мной возвращается моя тень, заслоняя собой все вокруг. Он поглощает все это, крадет весь свет и тянет меня глубже во тьму вместе с собой. Вот где он хочет меня видеть. Прямо там, в тени, вместе с ним. В кино всегда говорят, что свет побеждает тьму. Добро побеждает зло, так почему же он способен уничтожить все, что даже не пытается бросить ему вызов?

Добро, свет, все это было ему не ровня.

— Дамы, — лукаво подмигивая, произносит Рук. Я наблюдаю за Лирой, которая смотрит на него краем глаза, поднимает свой стул и отодвигается его подальше от него.

— Прости, что? — спрашивает Истон, пытаясь играть в догонялки с этой ситуацией. Я уверена, что, когда он думал о том, чтобы меня пригласить, Алистер Колдуэлл и его друзья не были частью уравнения.

— Я сказал, — Алистер хватает край моего сиденья, придвигая его ближе к себе, втягивая меня в свою паутину. — У нее уже назначено свидание.

Я чувствую его голову, прямо рядом со своей головой. Как он прижимается ко мне, вдыхая запах моих волос, а я только усугубляю ситуацию, падая ему на грудь. Совершенно случайно, конечно, толчок от внезапного движения нарушает мое равновесие.

Алистер скользит рукой по моему плечу, вокруг шеи и, свесившись вниз, его пальцы уже уверенно покачиваются прямо над моим пупком.

Я сильно прикусываю внутреннюю сторону щеки:

— Истон, это не он, — я тихонько помахиваю руками, стараясь, чтобы это не выглядело еще хуже, чем есть.

— Не кто? Не твой парень? — бросает он, испытывая отвращение от того, что я позволяю Алистеру ко мне прикасаться. Несмотря на то, что у него, вероятно, больше денег, чем Истон может себе представить, он все равно смотрит на сидящего позади меня человека свысока. Как будто он чем-то лучше него.

— Вот именно, — скрежещу зубами я, слегка повернув голову, чтобы бросить взгляд через плечо. — Мы просто…

Я растягиваю это слово, пробуя его на язык:

— Друзья.

Я чувствую, как Алистер касается губами моих волос и ухмыляется.

Самоуверенный ублюдок. Когда Истон уйдет, я врежу ему прямо по члену. Я понимаю, что мы должны выглядеть дружелюбно, чтобы никому не показалось странным, почему мы вместе пошли на бал, но это уже переходит все границы.

— Перестань, Маленькая Воришка. Мы больше, чем друзья, — шепчет он так, чтобы слышала только я. — Ты еще не рассказала золотистому ретриверу о том, как той ночью твоя маленькая киска капала мне на колено? Практически умоляя меня об этом.

Я дрожу, и не потому, что холодно.

— Она моя, Синклер. Уверен, что ты сможешь найти другую безнадежную девушку, чтобы задурить ей голову своим дурацким образом рыцаря в сияющих доспехах, — громко говорит Алистер, не отрывая своей головы от моей.

Глаза Истона превращаются в ураган гнева. Когда-то светло-голубые, похожие на счастливое небо, они становятся темными, правдивыми предупреждающими знаками перед тем, как по земле пронесется буря.

— Вот с таким парнем ты хочешь проводить время, Брайар? Гребаный мудак без всякой морали? Даже его собственная семья не может его терпеть, он — ничтожество, — Истон хлещет резкими словами, как хлыстом, надеясь при этом кого-нибудь задеть.

Я не так много знаю об Алистере в семейном плане, но не думаю, что Истон имеет право судить других людей. Он понятия не имеет, что происходит за закрытой дверью дома Колдуэллов.

Считаю ли я Алистера отморозком с проблемами гнева, из-за которых мне хотелось бежать от него куда подальше? Да.

Но очень сомневаюсь, что это потому что он вырос в любящей семье.

У каждого есть секреты. У каждого есть своя история.

Даже у героев.

Даже у злодеев.

— Ничтожество, которое трахает девушку, по которой ты пускаешь слюни.

Я задыхаюсь от его ответа, готовая немедленно это опровергнуть, но Истон уже возвращает удар. Его трясет от недоверия, в его поведении щелкает переключатель:

— Пускаю слюни? Я тебя умоляю, она новенькая с красивой задницей, но даже это не стоит того, чтобы иметь дело с тобой или твоими ненормальными друзьями.

Я не должна удивляться.

Но это все равно больно.

Таких парней, как Истон, пруд пруди. Симпатичные, у которых, кажется, есть все, и которые сладкими речами прокладывают себе путь прямо к твоему сердцу и, когда ты не даешь им то, что они хотят, наступают на него ногой.

Я, по крайней мере, могу уважать Алистера за то, что он не скрывает того, что мудак. Он никогда не пытался казаться кем-то другим. Вы получаете то, что видите, даже если вам это не понравилось.

— Ты, наверное, даже в постели так себе, — ворчит он, глядя на меня сверху вниз, как будто я грязь под его ботинком.

— Я думала, мы друзья, — немного громко говорю я, от чего библиотекарь шикает на меня, раздраженно распахнув глаза. Я оглядываюсь на других наблюдающих за нами студентов, и у меня краснеют щеки.

— Друзья? Ты выглядела доверчивой и похожей на легкую добычу. Ты просто девчонка из сточной канавы, — говорит он. — Для тебя нет Прекрасного Принца. Добро пожаловать в твою жизнь, Брайар, ты была создана для секса на одну ночь и быстрого траха.

У меня нет ни секунды, чтобы даже подумать об ответных действиях, потому что Лира уже встает на мою защиту:

— Сожри свой член. Отнеси свое уязвленное эго куда-нибудь, где людям не насрать.

Истон уходит, не сказав больше ни слова, и все мы приходим в себя от того, что только что произошло.

Я поворачиваюсь к Алистеру:

— А ты, — показываю на него пальцем я. — Я делаю для тебя одолжение. Вот и все. Мы не друзья, и уж точно, черт возьми, не трахаемся. Ты не можешь приходить и мочиться на меня, как будто метишь территорию.

Судя по всему, я терплю неудачу в том, чтобы быть серьезной. Я нервно сглатываю, когда он наклоняет голову и поднимает бровь, как бы спрашивая, «что ты мне только что сказала?»

Я убираю указательный палец, но тут Алистер обхватывает рукой мое запястье. Свет в библиотеке освещает его глаза, показывая мне шоколадные завитки. Я так привыкла к полуночному черному оттенку, что вновь обретенный цвет становится для меня шоком.

Алистер наклоняется вперед, и пока он смотрит мне в глаза, его дыхание скользит по моей коже. Удивив меня, он засовывает мой средний палец себе в рот.

Я смотрю на него, и у меня вырывается вздох. От того, как его теплый рот обхватывает мой палец, и как его мягкий язык кружит вокруг основания, у меня покалывают пальцы. Я сильно прикусываю внутреннюю сторону губы.

Алистер неторопливо убирает от меня свой рот. Опускает мое запястье и проводит большим пальцем по нижней губе:

— Не прикрывай это, — он смотрит на татуировку у меня на пальце. — И мне не придется никуда мочиться.

Алистер со скрежетом отодвигает от меня свой стул и, встав, возвышается надо мной.

Я стараюсь не замечать, насколько он привлекателен при дневном свете. Как на солнце он кажется почти нормальным. Как оно освещает его загорелую кожу и подчеркивает контуры стройного тела.

Я сжимаю руки в кулаки, а затем бросаю взгляд на то место, которое он облизал. Макияж, который когда-то был там, исчез, благодаря его слюне. Чего он, конечно, и добивался.

Гребаный урод.

До моих ушей доносятся звуки шагов, говоря о его уходе, но тут Алистер поворачивается лицом ко мне и, пятясь назад, произносит:

— И Брайар, в пятницу надень для меня что-нибудь красивое.