Укрепленный вход

Глава 10

Стивен Хоровитц, как и Борн Миллер, был вором по случаю, то есть брал, что плохо лежало. Но за последнее время он перешел в другую, более высокую категорию, внеся определенную утонченность в свое занятие. Его специальностью стали кредитные карточки. Стивен покупал поддельные карточки (с подлинными номерами) и прилагающиеся к ним бланки для удостоверения личности в маленькой типографии на Сорок девятой улице Чертовой Кухни. Использовать их было удобнее всего в пригородных универсальных магазинах на Лонг-Айленде, в Вестчестере и Нью-Джерси. Карточка VIA, которую он использовал в данный момент, была выписана на Стивена Хоровитца. На самом деле его звали Сол Мерстейн, а имя, под которым он проходил в различных исправительных учреждениях, было Скотт Форрест. Так он назвал себя еще в девятнадцатилетнем возрасте.

Иногда Стивен делал для отдыха перерывы и совершал некрупные, молниеносные ограбления, на которых набил руку еще в начале своей карьеры. Впрочем, его вполне удовлетворял и теперешний промысел. Деньги шли приличные, и риск невелик. Карточка стоила всего семьсот долларов (можно купить за пятьсот), если он добывал настоящий номер, гарантию давал на кредит не меньше, чем три тысячи. На большинстве карточек хранилось больше денег, но ни одну из них, даже ту, десятитысячную, American Express, Стив не пытался использовать более трех дней. Обычно он сокращал свой аппетит до одной покупки на приличную сумму в четыреста — пятьсот долларов, приобретая видеомагнитофоны, золотые часы и цепочки. У Стивена была обаятельная улыбка, на которую клевали молоденькие продавщицы и быстро оформляли квитанцию по кредитной карточке. Он даже себе позволял иногда немножко пофлиртовать, привлекая внимание, потому что не собирался возвращать покупку. Его партнерша, Луелла Волтерс, как правило, возвращала купленное. Это была черная женщина, невероятно полная; иногда, доведя продавцов до изнеможения, она напоминала разъяренную фурию.

— Мамочка подарила мне эти часы на день рождения, но они оказались такой дрянью. Пожалуйста, заберите свою чертову квитанцию и отдайте мне мои деньги. Вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что можете поживиться за мой счет.

Такой трюк не всегда срабатывал. В некоторых магазинах никогда не возвращали деньги наличными за те товары, которые были куплены по кредитной карточке. В других возвращали только за слишком дорогие покупки. Луелла выходила из положения, продавая вещь в соседнем магазине за три четверти цены, или, если срочно нужны были деньги, несла ее в скупку, где давали по сорок центов за доллар.

Они занимались жульничеством весьма успешно с тех пор, как Стивен был выпущен из мужской тюрьмы в Бруклине. Там ему крупно повезло, так как он сидел в одной камере с другом Луеллы Волтерс, Дарреллом Портером. Именно Даррелл придумал мошенничество с кредитными карточками и объяснил преимущество партнерства между черными и белыми. Именно Портер рассказал Стивену все о преступной жизни и о жизни вообще.

Стивен был вовсе не дурак. Мошенничество оказалось его призванием, и он так же, как Борн Миллер, умело использовал свой талант: судье пришлась по душе привлекательная улыбка Стивена, его небольшой прямой нос, прилично выглядевший дешевый серый костюм, и ему дали всего лишь пять лет условно. Стивен немедленно направился к Луелле Волтерс на Албанс-стрит в Куинсе и напросился в партнеры.

Однако существовала определенная разница между Стивеном Хоровитцем и Борном Миллером. Дело том, что Стивен был всегда чисто выбрит, аккуратно подстрижен и производил впечатление чистенького беленького парнишки. На его приятную наружность пока не повлияли давние пристрастия к героину, кокаину и алкоголю. Стивен, как и Борн Миллер, плевать хотел на законы, но общество всегда было готово дать симпатичному Стивену лишний шанс. И вот теперь он снова на свободе и зарабатывает около штуки в день. Более чем достаточно, дабы получить от жизни все, что полагается. Героин — чтобы глаза блестели, кокаин — чтобы улыбка была еще шире, алкоголь, же делал его бесстрашным и порочным.

Входя в «Джексон Армз», он был словно на пружинах, в ожидании праздника от хорошего героина и крэка, который покупал в квартире 4Б. Там его всякий раз удивляла респектабельность этого дома. Вот и сейчас встретилась какая-то пара, явно принадлежавшая к среднему классу. Борн Миллер на его месте застыл бы как вкопанный, но Стивен всего лишь расплылся в улыбке, и ему улыбнулись в ответ. Ничего удивительного, если принять во внимание его теперешний внешний вид: удлиненный темно-синий пиджак, шляпа с белой ленточкой, отутюженные темно-зеленые брюки и вычищенные ботинки. Он чувствовал себя в своей тарелке и прекрасно выглядел. Именно так его воспринимали и другие люди.

К сожалению, хорошее настроение Стивена быстро улетучилось, когда он понял, что его настойчивый стук в квартиру 4Б остается без ответа. Он приложил ухо к двери, надеясь хоть что-нибудь услышать, но там было тихо.

— Ну, малыш узкоглазый, открывай, — сказал Стивен, ударяя ладонью по двери. — Валлоне, вытащи же свою иголку и впусти меня.

Пристрастие Стивена к наркотикам было сильным, но, в отличие от Борна Миллера, он мог себя контролировать. В своей аптеке Стивен даже держал пузырек антинаркотика «Дилодидс». Это была своего рода медицинская страховка. Он мог зайти в десяток мест и достать все, что было невозможно, но кокаина такого качества, как в квартире 4Б, ему нигде не найти. Кокаин здесь был потрясающей эффективности.

— Чем могу вам помочь?

Стивен резко повернулся на пятках, автоматически растягивая губы в улыбке.

— Я ищу квартиру своей тетушки. Ее имя Вейнстейн.

Пэт Шиман отгонял наркоманов от квартиры 4Б с тех пор, как Мудроу выкинул ее жильцов. Сначала это доставляло ему удовольствие, но сейчас надоело. Ведь он отрабатывал десятичасовую смену в компании, а после этого дома надо было ухаживать за своим другом. По вечерам у Луи поднималась высокая температура, которую можно было сбить только спиртовыми втираниями и компрессами со льдом.

— Ну так вот, в квартире твоей тетки нет наркотиков. Фараоны прикрыли магазин.

— Простите? — Стивен Хоровитц понимал, что разговаривает с одним из выпускников нью-йоркской исправительной системы, но у парня, по-видимому, было не все в порядке с головой: этот кретин пытался встать на путь праведный.

— Магазин закрыт, — повторил Пэт. — Закрыт навсегда в соответствии с приказом полиции. Так что лучше бы ты перестал долбить в дверь и сматывался отсюда.

У Пэта Шимана был достаточно угрожающий вид, но Стив Хоровитц не испугался его. Он выпутывался и из худших ситуаций. Хотя на лице Стива все еще блуждала улыбка, он уже сильно разозлился. Первым побуждением было вломить как следует этому невысокому человечку. Но как вор по случаю с довольно большим стажем, он знал: здесь есть условие для равноправной борьбы. Это не тюрьма, где никуда не скроешься.

— Слушай, парень, — сказал он, продолжая улыбаться и направляясь к лестнице, — я просто ищу, где бы словить кайф. Ну ты же знаешь…

Стивен спустился на следующий этаж и остановился, чтобы Привести в порядок свои мысли. Поворот от состояния, когда человек вот-вот хотел расслабиться, к унижению удаляющегося в свою берлогу наркомана был слишком резким. Это только подхлестнуло желание получить наркотик. И поэтому первое, что он должен был решить, — где это сделать. Притон на Сто пятой улице, в Короне, всего в десяти минутах езды отсюда. Но там крэк, как правило, невысокого качества.

К тому же надо заходить внутрь притона, чтобы его купить. А если посетить квартал Либерти-парк в Южной Ямайке, то там постоянные продавцы сами подойдут к машине, и крэк будет чистым, настоящим кокаином. Да и героин там достаточно сильный. Черт с ним, с этим гомиком. Ничто не помешает Стивену сегодня насладиться результатами своего труда.

Уже совершенно успокоившись, Хоровитц достиг третьего этажа. Но тут его внимание привлекла открытая дверь квартиры 3Х, и это (а не драка на кулаках с качком наверху) явилось тем, что он определил как «возможность». Стивен подошел поближе и заглянул внутрь. У него появилось ностальгическое желание вернуться в далекое прошлое. Но то, что он увидел, мгновенно разочаровало: квартира была пуста, стены ободраны, на полах видны следы сдвинутой мебели. Кругом валялись разорванные коробки, куски клейкой ленты, остатки упаковочной бумаги.

Пожав плечами, Стивен собрался уходить, однако в этот момент раздался щелчок остановившегося лифта. Из него вышел старичок и окинул чужака настороженным взглядом. Стивен с трудом удержался от смеха, постаравшись изобразить свою самую приятную улыбку.

— Здравствуйте, — сказал он, вспоминая уроки своего наставника Даррелла Портера, который в свое время объяснил ему, с трудом сдерживаясь от смеха, что доверие — это та же форма грабежа, который может быть совершен и без оружия, если жертва достаточно преклонного возраста. — Стивен как сейчас слышал резкий голос Даррелла и одновременно оценивал возможности Майка Бенбаума.

— Чем могу помочь? — спросил Майк Бенбаум, которому никогда не нравились улыбки на публику.

— Похоже, мы будем соседями, — сказал Стивен. — Меня зовут Стивен Хоровитц.

«Ты проник в квартиру и тебя никто не заметил? Не забудь, если какой-нибудь черножопый увидит, как ты туда входил, он непременно наберет 911, пока ты будешь там возиться; и скоро появится человек, который возьмет тебя с „поличным“» — так учил Даррелл Портер.

— Что это за имя для еврея — Стивен? — Несмотря на саркастический тон вопроса, Майк Бенбаум обрадовался: его новым соседом будет аккуратно подстриженный еврейский паренек вместо черного продавца наркотиков, который вот-вот должен был появиться.

— Мои родители хотели, чтобы я был хорошим американцем, — парировал Стивен, пожав плечами. — Вы должны извинить подобное сочетание.

Стивен Хоровитц, от рождения Сол Мерстейн, а по документам Скотт Форрест, был поражен. Он думал, что все старые евреи, подобные этому, давным-давно вымерли. Они были острыми на язык, маленькими, как мышки, и давали своим сыновьям имена типа Изя. Но все это давным-давно должно было остаться в прошлом.

Внезапно Стивен почувствовал себя обиженным. Весь вечер ему не везло. Но теперь появилась возможность расквитаться с судьбой-злодейкой и заработать хотя бы несколько долларов. Кто знает, сколько у этого сквалыги запрятано в матрасе? Однажды он поймал старую негритоску, которая толкала перед собой коляску с продуктами, а в руках держала ключи. Господи, она выглядела так, будто спала в метро, и запах от нее шел ужасный. Сначала Стивен думал, ему повезет, если у старухи окажется десятка, но в кладовке у нее нашлись деньги на случай болезни. Тысяча двести пятьдесят пять долларов. Как раз тогда он только что вышел из тюряги, и эти деньги сработали по назначению — они помогли ему оправиться.

— Ну и когда вы въезжаете? — Майк уже повернул ключ в замке и распахнул дверь. Он был очень экономным стариканом и не забывал выключать свет перед тем, как уйти из дому. Стивен Хоровитц заметил это.

Есть ли в его квартире кто-нибудь? Иногда запихиваешь старушку в дверь, а перед тобой возникает вдруг веселый ее внучок с бейсбольной битой, готовый играть танец на твоей заднице.

— Кажется, я въезжаю уже сейчас, — спокойно ответил Стивен.

— Без мебели?

— У тебя есть мебель. Достаточно для нас обоих.

Майк Бенбаум, несмотря на браваду, был старым человеком, и, когда Стивен Хоровитц втолкнул его в квартиру, ему показалось, что он взлетел, как пушинка. Стивен неукоснительно выполнил требования номер один, два и три: объект был под контролем, никто ничего не видел, квартира не охранялась.

«Знает ли жертва, что ты действительно вышел на дело? Не оставляй у нее и тени сомнения. Дай ей понять — лучше сразу отдать все ценное».

Стивен заметил ужас, охвативший Майка Бенбаума еще до того, как перевернул старика и поставил его на ноги. Стивен слишком много раз видел это выражение на лице людей в Бруклинской тюрьме. Когда, например, какого-нибудь парнишку запугивали так, что он открывал рот до того, как «волк» расстегивал штаны, вытаскивая свой член. Стивен ощутил запах страха и трижды двинул старика по роже. Отмахнуться от слабой руки, пытавшейся его остановить, было не труднее, чем от мухи.

«Ты же знаешь, что тебе надо, поэтому не трать время на обработку жертвы. Быстренько делай свое дело и сматывайся. Заставь старика сказать, где у него все запрятано, и дай понять, что, если он не скажет, ты его убьешь».

— Ты этого хочешь, старикан? Дело в том, что это я могу сделать полегче для тебя или посложнее. Ты понимаешь, о чем я говорю? Мне-то все равно! Мне даже приятно, если ты заставишь меня поиздеваться над собой. Ты просто старый кретин, который должен был сдохнуть десять лет назад сам, или еще раньше они могли бы поджарить твою задницу в этих чертовых печах.