Укрощение

Глава 19

Жанна с искаженным от гнева лицом ворвалась в парадный зал. За ней неслись две облаченные в шелк дамы. Полы зала покрывали соломенные тюфяки, где спали мужчины и собаки. В одном углу шла игра в кости, в другом рыцарь ласкал служанку.

— Стоки в моем гардеробе забиты! — объявила Жанна. — Я желаю, чтобы их прочистили. Немедленно!

Те, кто еще не спал, вскочили при виде госпожи, но ни один не вызвался выполнять столь грязную работу.

— Я пошлю кое-кого… — начал один из рыцарей. Но тут Жанна увидела Рогана, в невыносимо засаленной одежде сидевшего у стены.

— Этот вполне сойдет. Иди за мной.

Он похромал следом, и Жанна подождала, пока они не окажутся в тени здания. Сделав знак дамам покинуть ее, она повернулась к Рогану.

Прежде чем он попытался отступить, она подняла руку и стащила повязку с его глаза.

— Это ты… — прошептала она. — А я не поверила Лайане. Не поверила, что Перегрину не все равно, жива его женщина или нет.

Роган сжал ее запястье, едва не раздавив хрупкие косточки.

— Где она? Если ее обидели, я сделаю с тобой то, что следовало сделать много лет назад!

— Отпусти меня, или больше никогда ее не увидишь.

Рогану ничего не оставалось, кроме как послушаться.

— Какими пытками ты вырвала у нее признание в том, что я здесь? Я с радостью прикончу тебя, если…

— Позже выскажешь мне все свои нежные слова! — отрезала Жанна. — Она спрятана в подвале, и я хочу вывести ее за стены, но нужна помощь. Лайана не умеет плавать, поэтому придется переплыть на лодке оба рва. Гребцом будешь ты. Иди к стене, по эту сторону северо-восточной башни. Там увидишь свисающую со стены веревку. По другую сторону найдешь еще одну веревку, а внизу стоит лодка. Садись в лодку и жди ее. Я помогу ей спуститься с внешней стены, а твоя задача — перевезти ее через оба рва.

— И я должен тебе поверить? Там уже наверняка поджидают люди Говарда.

— Мои женщины отвлекут стражников на стенах. Тебе придется поверить мне. Все равно иного выбора нет.

— Если снова предашь меня, я…

— Вперед! — скомандовала Жанна. — Ты теряешь драгоценные минуты.

Роган оставил ее, на всякий случай все же волоча ногу, хотя следовало спешить. Он был в полной растерянности. Жизни его и Лайаны — в руках лживой изменницы. Где гарантия, что, добравшись до северо-восточной башни, он не найдет там двадцать человек, готовых прикончить его. Но с другой стороны, нельзя отрицать, что это его единственный шанс. Несколько дней он напрасно искал Лайану, однако был не более удачлив, чем люди Говарда.

У башни не было ни единой живой души. Даже в темноте он разглядел свисавшую со стены веревку. Роган сорвал повязку с глаза, стащил со спины фальшивый горб и распутал стянутую бечевой ногу, после чего взял в зубы нож, спрятанный за пазухой грязной рубашки, и стал взбираться наверх.

Как ни странно, там тоже никого не было. Роган поспешно спустился с веревки, свисавшей по другую сторону стены. Оказавшись на земле, он, пригнувшись, побежал через средний двор, но заслышал смех и буквально вплавился в стену. Рядом, всего в нескольких футах от свисавшей со стены веревки, прошли ничего не подозревавшие стражники.

Для того чтобы добраться до рва, нужно было подняться еще на одну стену. Пришлось потерять несколько драгоценных минут в поисках очередной веревки. Наверху он был вынужден подождать, услышав мужской голос, сопровождаемый женским смешком. Роган подождал, пока влюбленные уйдут, и поднялся на широкий плоский парапет.

Следующая веревка оказалась чуть дальше, и Роган легко спустился на землю. В тени высоких тростников стояла крохотная лодка с двумя веслами. Он стал так пристально вглядываться в стену, возвышавшуюся над ним, что заболели глаза.

Прошла целая вечность, прежде чем он увидел две головы наверху той стены, где висела веревка. А ведь он уже стал терять надежду. Эта стерва действительно оставила веревки и лодку, но приведет ли она Лайану?

Роган затаил дыхание. Похоже, они разговаривают! Женщины! Не могут и пяти минут держать рот на замке! Слова для них все! Они болтали, когда мужчина пытался затащить их в постель. Болтали, когда мужчина преподносил им подарок. Болтали, желая, чтобы он объяснил, почему делает это. Но хуже всего, они трещали как сороки, находясь на верху стены, окруженной вооруженными мужчинами.

И тут все случилось в один миг и сразу. Женская рука взметнулась в воздух, словно ее обладательница пыталась ударить собеседницу. Роган вскочил и помчался к стене. Над его головой раздался женский крик, а за ним — топот множества ног, бегущих по стене. Роган схватился за веревку, готовый взобраться наверх, но тут Жанна громко крикнула:

— Нет! Спасайся! Лайана мертва! Ты ничего не сможешь сделать!

Но Роган полез на стену и был уже в шести футах над землей, когда кто-то обрезал веревку, и он полетел на землю.

— Проваливай, глупец! — продолжала вопить Жанна, но крик внезапно оборвался, словно ей зажали рот.

Времени на раздумья не оставалось: со стен посыпался дождь стрел. Он добежал до лодки, но в нее попали две стрелы, и суденышко стало тонуть. Тогда Роган нырнул в холодную воду рва и поплыл. Стрелы продолжали свистеть совсем рядом.

Он добрался до берега и помчался вдоль стен западного двора. Сонные стражники, слыша шум и крики на той стороне рва, просыпались и всматривались в откос между внешним и внутренним рвами. Увидев какое-то шевеление, они тоже стали стрелять.

Роган добрался до внешнего рва как раз в тот момент, когда стрела оцарапала ему спину, оставив кровавую борозду. Он снова прыгнул в воду и поплыл на север, подальше от стен, к озеру, питавшему водой оба рва. Он был сильным пловцом, но терял много крови. И все же, сумев добраться до берега, выполз на землю, где несколько минут пролежал в тростниках, выкашливая воду из легких, тяжело дыша, пятная кровью землю.

Когда он наконец немного собрался с силами и снова смог идти, оставалось только углубиться в лес, что он и сделал, слыша за спиной конский топот: очевидно, Говарды пустились за ним в погоню. Остаток ночи и половину следующего дня он играл с ними в кошки-мышки. Роган бежал, они догоняли.

На закате он вышиб из седла одного из рыцарей Говарда, перерезал ему глотку и украл коня. Остальные помчались за ним, но Роган настегивал жеребцу бока до крови, пока не оторвался от преследователей. На рассвете несчастное животное остановилось и отказалось скакать дальше. Он слез и пошел пешком.

Солнце стояло высоко в небе, когда он увидел очертания замка Морей, но продолжал идти, спотыкаясь о камни. Многодневная усталость начала сказываться.

Один из стражей на парапетах увидел его, и уже через несколько минут на дороге показался Северн, яростно орудовавший шпорами. Остановившись, он соскочил на землю и прижал Рогана к себе. В этот момент колени Рогана подогнулись.

Увидев кровь на своих руках, Северн посчитал, что брат умирает. Он стал тащить Рогана к лошади.

— Нет, — пробормотал тот, отстранившись. — Оставь меня.

— Оставить тебя? Клянусь всем святым, ты провел нас через все круги ада! Мы слышали, что Говард убил тебя вчера ночью.

— Он действительно убил меня, — прошептал Роган, отворачиваясь.

Северн заметил рану на спине брата, довольно глубокую и все еще кровоточившую, но отнюдь не смертельную.

— Где она?

— Лайана? Лайана мертва.

Северн нахмурился. Он только начал привыкать к мысли о том, что эта женщина ему нравится. Да, от Лайаны много неприятностей, как от всех женщин, но трусихой ее не назовешь.

Он обнял брата за плечи.

— Мы найдем тебе другую жену, на этот раз красавицу, а если захочешь такую, которая решит поджечь твою постель, отыщем и ее. Как только…

Северн не успел опомниться, как Роган развернулся, всадил кулак ему в челюсть и сбил на землю.

— Ты, глупый ублюдок! — прошипел он, оседлав брата. — Ты никогда ничего не понимал. Ты со своей высокородной потаскухой, вечно запертой в своих покоях, постоянно делали ей гадости! Ты превратил ее жизнь в ад.

— Я?

Северн ошеломленно поднес ладонь к окровавленному носу и хотел было подняться, но при взгляде на лицо Рогана благоразумно решил остаться на месте.

— Это не я спал с другими женщинами, не я…

Он осекся, потому что гнев в глазах Рогана вдруг потух. Он повернулся и углубился в лес.

Северн вскочил и пошел за братом.

— Я не хотел оскорбить ее память. Мне она нравилась. Но ее больше нет, а на свете много других женщин. По крайней мере она не изменила тебе с Оливером Говардом, как первая жена. Или изменила? Поэтому ты так зол?

Роган повернулся к брату, и, к ужасу и полной растерянности Северна, оказалось, что по его щекам катятся слезы. Северн от потрясения потерял дар речи. Роган не плакал даже на похоронах отца и братьев.

— Я любил ее, — прошептал он. — Я любил ее.

Северну было ужасно стыдно наблюдать такие проявления чувств. Он не мог вынести слез брата и поэтому попятился.

— Оставлю тебе коня. Приедешь, когда сможешь, — пробормотал он и мигом исчез.

Роган почти свалился на ближайший булыжник, закрыл лицо руками и разрыдался, как дитя. Он любил ее. Любил улыбки, смех, вспыльчивость, гордый нрав, удовольствие, которое она получала от всяких пустяков. После целой жизни, исполненной ненависти, она принесла ему смех. Дала одежду без блох и вшей, еду, в которой не было ни камней, ни песка. Выманила из укрытия надменную стерву Иоланту и не знала, что именно из-за нее Заред попросила Рогана купить ей женскую одежду.

И вот теперь ее нет. Убита в очередной стычке с Говардами.

Возможно, ее смерть должна была усилить его ненависть к Говардам, но этого не произошло. Какое ему дело до Говардов? Он хотел вернуть Лайану, свою милую нежную Лайану, которая швырялась в него посудой, когда сердилась, и осыпала поцелуями, когда была счастлива.

— Лайана, — прошептал он и заплакал еще горше.

Мягкий мох заглушал шаги, и поэтому Роган ничего не услышал. Печаль его была так глубока, что он не пошевелился, когда легкая рука коснулась его щеки.

Лайана встала перед ним на колени и отвела руки от его лица. Взглянула на залитые слезами щеки, и на ее глазах тоже выступили слезы.

— Я здесь, любовь моя, — прошептала она, принимаясь целовать его горячие веки, лоб и подбородок. — Жива и здорова.

Роган таращился на нее, как на привидение.

Лайана улыбнулась мужу:

— Тебе нечего мне сказать?

Он схватил ее, посадил себе на колени и покатился вместе с ней по земле. Слезы сменились смехом, пока он, не выпуская Лайану, жадно шарил руками по ее телу, словно желая удостовериться, что она не призрак.

Наконец он немного угомонился, лег на спину и уложил Лайану на себя, держа ее так крепко, что она едва могла дышать.

— Как? — прошептал он. — Эта сука Говард…

Лайана прижала кончики пальцев к его губам.

— Жанна, — подчеркнула она, — спасла жизнь и мне, и тебе. Она знала, что одна из ее дам — предательница, и за несколько минут до того, как пришла за мной, случайно выведала ее имя. Поэтому она послала меня одной дорогой, а сама взяла изменницу с собой. Женщина приняла закутанную в плащ Жанну за меня и пыталась ударить ножом. Но Жанна вывернулась, убила женщину, а я сумела спуститься вниз. Ей пришлось крикнуть тебе, что я мертва, потому что она знала: иначе ты не уйдешь.

При возне ее крестьянский капюшон свалился, и волосы рассыпались и мягко легли на плечи. Роган коснулся светлых прядей.

— Ты находишь их уродливыми? — прошептала она.

Он взглянул на нее полными любви глазами.

— В тебе нет ничего уродливого. Ты самая прекрасная женщина в мире, и я люблю тебя. Лайана. Люблю всем сердцем и душой.

Она широко улыбнулась:

— Ты позволишь мне судить крестьян? Мы расширим Морей? Ты прекратишь войну с Говардами? Как мы назовем нашего сына, любимый?

Гнев Рогана мгновенно вскипел, но так же быстро улегся. Он рассмеялся и обнял ее.

— Суд над крестьянами — дело мужское. Я не стану пристраивать крыло к этой груде камней. Перегрины будут всегда драться с Говардами, и я назову сына Джоном в честь моего отца.

— Гилбертом. В честь моего.

— Чтобы он вырос таким же лентяем?

— Предпочитаешь, чтобы он брюхатил деревенских девок и учил своих детей ненавидеть Говардов?

— Да, — кивнул Роган, продолжая обнимать ее и глядя в небо. — Мы можем спорить и не соглашаться во многом и быть очень разными людьми, но в одном мы всегда едины. Раздевайся, девушка!

Лайана с готовностью кивнула:

— Охотно повинуюсь мужу.

Он хотел что-то сказать, но она поцеловала его, и потом уже было не до слов.