Укротитель (СИ)

Глава 30. Память

— Ну, рассказывай, кто ты, что ты, как здесь оказалась и где мои пиджи. Всё рассказывай! — Мы добрались-таки до подстанции, и теперь сидели на полу, привалившись в стене, радуясь передышке и прислушиваясь к тихому гудению мощных трансформаторов, чьё пульсирующее электромагнитное поле надёжно скрывало нас от преследователей.

— Я… ннзнаю, что рсскзать… Чесстн! — Вид у Наяды был растерянный.

— Ну, тогда просто расскажи, что знаешь, по порядку. Во-первых, про моих пиджи что-нибудь знаешь?

— Ннет! — Она энергично помотала головой. — Ннет пиджи! Толльк Кклара. Прихходить… Принноссить едды… Редк — ттеймм… Приррчить? Крощщать? — Уточнила она, явно не совсем уверенная в нужном слове.

— И укрощать, и приручать, но это не важно, я понял. А Клара — это кто?

— Кклара — ккак тты. — Она очень доходчивыми жестами обрисовала, чем именно «как я» — щупальца оказались на диво выразительными. — Ейй ннраввся… — И опять абсолютно недвусмысленные жесты, как именно ей нравится.

— Дилдоквин. Я такую убил, может быть, как раз Клару. А кроме неё кто? — Я сосредоточился и пробежал сжатым в луч чувством пространства вокруг. — Сейчас здесь есть ещё минимум десятеро, только я не могу разобрать, кто именно.

— Нне ввиддеть. Сслышшать. Рредко. Ссверхху хходить. — С каждой минутой разговора её речь становилась всё чище и правильнее, но порадовать меня ей было нечем: свою жизнь до заточения Наяда не помнила, а в подвале кроме Клары никто не появлялся. Между тем, ощущение тепла и безопасности после утомительного полуторасотметрового подъёма сыграли со мной дурную шутку и я заснул на середине рассказа.

Мне снилось море, на которое в детстве я ездил с родителями. Тёплые волны набегали на мягкий песок, а я качался на них или нырял в удивительно прозрачной воде. И не надо было задерживать дыхание, можно было спокойно зависнуть над каким-нибудь рачком, и смотреть, как он, потешно перебирая лапками, бежит по каким-то своим рачьим делам, а вода мягко покачивает, когда волны прокатываются над головой, и мягко гладит хвост и грудь…

Грудь? Хвост?! Я с усилием проснулся. Наяда, опять в своей полной форме, занявшей почти всё свободное пространство, нежно и ласково обмотав меня своими щупальцами, зарылась лицом в промежность… и не только лицом.

— Прекрати! Я же сказал, что мне так не нравится! — Практически прорычал я. В основном потому, что это было приятно, чёрт возьми, а я не хочу, чтобы мне это нравилось! Я — мужик, в конце концов, и менять привычки не собираюсь!

— Но ведь тебе же приятно, я знаю! Почему говоришь «нет»? Почему говоришь, что не нравится? — Выглядела Наяда виновато, но говорила с вызовом и обвиняюще. — Поччему?

— Потому, что я мужчина! И это я должен в тебя засовывать, а никак не наоборот! — Наяда даже опешила от моего напора, и переключилась в лоли-форму.

— Но это… и это… — Даже завидно немного, насколько выразительными могут быть жесты щупальцами! — Это не мужчина! Это женщина!

— А это, — за неимением щупалец я просто указал пальцем, — не женщина, а мужчина! И не напоминай мне про Клару! Она — пиджи! Была… А я — человек! Всё ещё… Несмотря на лишние детали… Родился и всю жизнь был, а таким меня сделала любимая женщина, когда жизнь спасла. Побочный эффект магии. И хватит об этом, лучше расскажи, что это за место и кто здесь всем заправляет. Ну или хотя бы что тут с тобой было. И вытащи уже наконец из меня свои щупальца!

Добавить к уже рассказанному ей было нечего: держали её здесь на голодном пайке, как в прямом смысле, так и в плане воды и укрощения. Клара занималась этим редко, примерно раз в неделю и по чуть-чуть, едва удерживая Наяду на грани одичания, и потом каждый раз старательно собирала выделенный Наядой афродизиак.

Несколько раз она слышала непонятную суету наверху: Клара говорила с кем-то ещё, двигали что-то тяжёлое, но давно. Трижды она пыталась сбежать, но не могла переключиться в лоли-форму, а в большой не везде могла протиснуться. На третий раз она застряла, её обнаружили и в наказание на неделю уполовинили выдачу воды, и без того невеликую, так что больше сбежать она не пыталась. В этот раз воду отключили дней пять назад и насовсем, Клара последний раз приходила за неделю до того, и Наяда поняла, что от неё решили избавиться. На мой взгляд довольно странный способ — можно было бы просто прогнать её через пятый цикл и продать кому-нибудь, хотя бы даже на электростанцию[75].

О себе Наяда знала весьма мало: вода и лёд как основные элементы, но при этом физически заметно слабее большинства пиджи и слишком чувствительна к боли, несмотря на очень быструю регенерацию. Свою породу она не знала, жизнь до базы не помнила. Многочисленные щупальца вызывали ассоциацию с октопусси и вообще с линейкой титакул[76], но они выглядели иначе.

Почти окончательно одичав и плохо соображая, она сначала приняла меня за вернувшуюся Клару, и была готова на любые унижения, лишь бы вымолить прощение и пару глотков любой, совсем любой жидкости, но теперь, прирученная и полностью в сознании, готова была на всё уже ради меня лично — переключение в лоли-форму подтверждало, что альфа-связь между нами сформировалась, и меня не покидала мрачная уверенность, что дельта-связь тоже не за горами. Впрочем, эти соображения нисколько не помешали нам получить удовольствие от небольшого сеанса приручения, и весьма реальная опасность получить электрошок при неосторожном движении лишь придала процессу остроты.

Но заботы о новой пиджи были для меня пусть и привычным, но второстепенным делом. На первом месте оставалась Настя и остальной гарем. Убедившись, что Наяда крепко спит, а наше укрытие по-прежнему безопасно, я решил полностью сосредоточиться на связи с Настей и остальными моими девочками. Поначалу гудение трансформаторов и сопение спящей под боком пиджи меня отвлекали и раздражали — больше из-за осознания сложности задачи, но потом я как-то приспособился и даже нашёл в них что-то успокаивающее.

Сосредоточившись на нашей связи, я старательно перебирал все случаи, когда пользовался ею, сознательно или неосознанно, пытаясь понять, как именно я это делал. Задача разобраться в собственной голове, да ещё и по памяти, оказалась ожидаемо сложной, но от того только более захватывающей. Вскоре окружающая действительность мне уже не мешала, я её попросту игнорировал, а через какое-то время я включил разгон и подключил к делу Половинку. Не знаю, сколько времени прошло — когда я очнулся, Наяда ещё спала. А результат оказался двойственным: с одной стороны, мои пиджи были рядом, и это хорошо, с другой стороны — они пребывали в состоянии, больше всего похожем на покеболл в длительном хранилище, что, учитывая настину «непакуемость», весьма настораживало.

Снова сосредоточившись, на этот раз — на окружающем, я внимательно просканировал базу, насколько смог дотянуться. По-прежнему никакой активности в непосредственной близости, а вот замеченная ранее деятельность теперь наблюдалась в другом месте. На всякий случай повторно сверившись с ориентирами, я убедился: неведомая суета перекочевала из северо-западного угла вытянутой с востока на запад базы в юго-западный. Расстояние всё равно оставалось слишком большим, чтобы понять, чем они занимаются — их даже точно подсчитать было трудно, но мои пиджи находились выше и в восточной половине базы. Жаль, что лаз наверх из нашего укрытия был надёжно заблокирован в двух этажах над нами — как я понял, что-то компьютерное, судя по характерно высоким частотам и неоднородным, но стабильным потокам энергии. Выходы безусловно были, через дверь и через стенные панели на соседних этажах, но мне ни один не нравился: выйти через дверь — это гарантированно обнаружить себя, помещение этажом выше было замуровано, а возвращаться — это плохая примета, особенно здесь.

Утешали две вещи: во-первых, нас, похоже, всё ещё не обнаружили (а если нам везёт — то даже ещё и не хватились), во-вторых — мы отдохнули. В минусе был весьма насыщенный день без еды, но хоть мне и пришлось порядком попыхтеть, сильный голод в ближайшее время не грозил, если не придётся активно пользоваться разгоном. Опять же, есть небольшой шанс найти кладовку и перекусить… тем более, что мы добрались до жилых этажей базы. Если как следует принюхаться, ну, если выйти в нормальный коридор и принюхаться — то можно попытаться учуять кухню. На наших тайных тропах на это рассчитывать, конечно же, не приходится.

Вопрос с выходом я всё-таки решил к своему удовлетворению. Замурованная комната этажом выше была тупиком, но стенка вентиляционной шахты над ней была из тонкого «камня» — видимо, гипсокартон или оштукатуренный пластик. Словом, я беспокоился только из-за возможного шума, когда мы сквозь неё пролезем, преградой она не станет. Сама шахта была приемлемого сечения на совсем небольшом участке, но нам нужно было лишь выбраться на оперативный простор, если его можно так назвать. Я сидел и старательно «прощупывал» маршрут к моим пиджи и вещам — так случайно получилось, они просто лежали в кладовке на том же этаже и по пути.

Великая вещь — паранойя! Пароли, отпечатки пальцев, сканы радужки и жёсткая привязка покепака к покедексу всё-таки обеспечили сохранность моего имущества — и пропитания, чем мы с Наядой не преминули воспользоваться.

«Кивни, если ты меня поняла» — подумал я в сторону Наяды. Большие глаза и неуверенный кивок подтвердили дельта-связь между нами. К чёрту подробности, но сейчас это очень кстати. Комната с моими пиджи была совсем рядом, метрах в тридцати, но ситуация мне категорически не нравилась: все мои девочки находились в непонятных капсулах, укрытые каким-то полем, явно в глубоко бессознательном состоянии, и единственный способ войти — только через дверь.

Мы побежали во весь опор. Чтобы не терять скорость на повороте, зацепился когтями за угол, изрядно пропахав стену, а Наяда в своей «большой» форме просто оттолкнулась щупальцами от противоположной стены.

«Заморозь всё!» — мысленно приказал я Наяде, мчась к капсулам и замахиваясь мечом.

— Ну вот ты и оказался там, где мы хотели тебя видеть… — Начал вещать незнакомый голос откуда-то с потолка.

— Хрясть! — Меч в моих руках перерубает пучок кабелей, уходивших от капсул в стену. Из щупалец Наяды бьют тугие струи воды и сразу два луча холода, быстро и методично покрывая комнату изнутри толстым слоем льда.

«Иштван, поглоти всё электричество из этих капсул, и осторожней со Светой!» — ещё один мысленный приказ, и браслет на левой нижней руке выпускает десятки тоненьких цепочек, ветвящихся и истончающихся, которые легко входят в мельчайшие щели кожухов и очень быстро — практически, замкнув накоротко — обесточивают всё оборудование.

Голос с потолка, уже почти заглушённый льдом, что-то бубнит про «сопротивление бесполезно, вы будете поглощены», ой, то есть, «от сонного газа нет спасения», но Наяда проморозила вентиляционные отверстия на метр вглубь, не меньше, и комната уже почти герметична. Газы сквозь лёд, конечно, диффундируют, но медленно, и если этот «сонный газ» такой действенный, как говорит неизвестный голос — он тем более будет просачиваться долго.

Открываю капсулу и Настя, откашливаясь, падает мне на руки. В глазах полная пустота, но у меня в мозгу вдруг вспыхивает, чуть не заставив потерять сознание, и быстро проматывается история наших с ней приключений — и, кажется, не только совместных — и она, судорожно выдохнув, крепко, до хруста, меня обнимает.

Следующая — Света. Опять пустота в глазах, опять вспышка воспоминаний — уже почти терпимая, но, к счастью, без объятий — видимо, опасаясь не сдержать свою силу, она просто хватается за мою руку.

Со скрежетом ломая лёд, на потолке медленно открывается люк, выпуская турель. Загустевшая от адского холода смазка не даёт ей вовремя развернуться в нашу сторону, и я всаживаю в разрядник копьё. Иштван с удовольствием поглощает ещё немного электричества — немного потому, что Наяда, не теряя времени, сносит турель ударом воды, которую немедленно замораживает, едва не приморозив заодно и копьё.

Теперь Вера — порядок тот же, что и при первом нашем знакомстве, уж не знаю, совпадение это или так и было задумано кем-то.

Лила. Молодая и бойкая, и почти ничего не успевшая повидать — её вспышка была совсем коротенькой, хоть и яркой.

Магда. Связь с ней была самой слабой, но её всё-таки хватило, и она обняла нас с Настей, с трудом протиснув руки между Верой и Лилой и обхватив всех крыльями.

Только тут я замечаю, что Наяда с каждой вспышкой вздрагивала, как от удара и пыталась отойти в сторону, а сейчас просто села на пол — уже в своей лоли-форме — в полуобморочном состоянии, а из носа у неё течёт кровь.

— Девочки, это Наяда, она с нами. Магда, полечи её, пожалуйста. — Удивлённые взгляды и шевеление в голове, где обретается наша связь, когда девочки обнаружили, что Наяда теперь действительно с нами, волна магии от Магды, останавливающая кровь и возвращающая осмысленность взгляду Наяды.

— Ну вот, теперь мы снова вместе и настала пора объяснить местным жителям, что они кое-что сделали не так. — Выражение облегчения на лице Наяды сменилось лёгкой паникой, да и остальные как-то вдруг от меня шарахнулись. — Что? Они вас обидели! Никому нельзя обижать моих пиджи! Ну, мне можно, я добрый, а больше — никому!