Улица без радости

Предисловие автора

Это не история войны в Индокитае, а история некоторых ключевых событий в ней и людей, сражавшихся на обеих сторонах. Война в Индокитае не была похожа ни на одну другую войну западных войск на Дальнем Востоке. Это была, как говорили французы «война без фронтов» - без фронтов и зачастую, без тылов.

Ни одна из западных боевых операций за последние десятилетия не напоминала те, что велись в течении восьми лет от Тонкинского нагорья до болот Камау. В любом случае, они полностью выходят за рамки американского опыта в прошлом. По своим размерам Индокитай с его 285 000 квадратных миль больше Новой Гвинеи, Бирмы или ничтожных 85 000 квадратных миль Кореи. В отличии от безлесных пространств Кореи, Индокитай покрыт на восемьдесят шесть процентов дикой растительностью и на сорок семь процентов – сплошными джунглями.

В то время как Новая Гвинея, Бирма или более мелкие тихоокеанские острова предлагали американским войскам во время Второй мировой войны сходные особенности рельефа, вся тактическая ситуация была настолько иной, что сделать какое-либо обоснованное сравнение было довольно трудно. В случае с Тихоокеанскими островами японские защитники использовали – пока могли – то же самое вооружение что и американские войска, и (с учетом их большей бережливости) испытывали такие же логистические затруднения. По мере того, как укреплялось американское военно-воздушное и морское превосходство, японцы, как правило, начинали сухопутное сражение отрезанные от своих собственных линий тылового снабжения, чего никогда не было достигнуто ни в Индокитае, ни в Корее, если уж на то пошло.

На бирманском театре военных действий никогда не было крупных частей американских сухопутных сил и единственное подразделение Соединенных Штатов полкового размера, которое участвовало напрямую в наземных боях была 5307-я сводная часть (временная), более известная как «Мародеры Меррилла», участвовавшая в боях только с февраля по 3-е августа 1944 года, испытав судьбу, которая очень напоминала судьбу многих французских частей позже в Индокитае.

Еще одна важная особенность отделяет войну в Индокитае от аналогичных ситуаций на Дальнем Востоке: японцы были такими же чужаками на поле боя и в частности, в отношении гражданского населения, как и союзники. На самом деле – и это было особенно верно в последние два года Второй мировой войны – симпатии населения были часто на стороне союзников и против японцев. Партизанские силы, возглавляемые союзниками, могли действовать с большими шансами на успех во многих районах, занятых японцами, не будучи ими преданными. В случае войны в Индокитае, французы определенно были «чужаками» и возглавляемые коммунистами силы Вьетминя могли рассчитывать на инстинктивную поддержку местного населения. Там, где такой прямой поддержки не существовало, как это было например в некоторых сильно католических районах, хорошо применяемый террор мог обеспечить по крайней мере нейтралитет населения в ходе борьбы. Как мы увидим позже, французам почти нигде не удавалось создать жизнеспособные антипартизанские силы и французская тактическая разведка часто ошибалась из-за этой созданной коммунистами изоляции французских войск от населения, среди которого они действовали.

В случае двух одинаково чуждых сил – японцев и союзников в Бирме и Тихом Океане, ООН и китайских коммунистов в Корее – войска, которые будут относиться к коренному населению с большим пониманием и добротой, в конечном счете, получит его лояльность или, по крайней мере, доброжелательный нейтралитет. В случае, когда одна сторона является чужаками, даже самые добрые действия могут быть истолкованы против нее психологической войной местного противника, а психологическая война Вьетминя была одной из самых эффективных в своем роде.

К этому следует добавить тот суровый факт, что по крайней мере, с самого начала война в Индокитае была войной колониальных завоеваний. Как таковая, она страдала от психологического недостатка, который причинял боль французам даже с их собственными союзниками, пока вся операция не стала «священной», когда коммунистическое завоевание материковой части Китая и последующее нападение на Корею сделали Индокитай важной пешкой в стратегии Холодной войны на Дальнем Востоке. Это конечно, не изменило ни психологических, ни ландшафтных факторов, и запоздалый приток американского снаряжения – снаряжения, которое в значительной степени не подходило для той войны, которая там велась – мог в силу условий очень мало повлиять на исход этой войны.

Война в Индокитае зашла в политический тупик в 1948 году, когда французские политические колебания не смогли сделать вьетнамских националистов эффективной контрсилой в психологической борьбе. Стратегическая ситуация стала безнадежной, когда в конце 1949 года китайские красные вышли на границу с Индокитаем и Китай, таким образом стал «убежищем», где войска Вьетминя могли бы обучаться и переоснащаться. И она была потеряна в военном отношении в 1953 году, когда прекращение огня в Корее позволило сосредоточить все усилия азиатских коммунистов на индокитайском театре военных действий.

Развязка Индокитайской войны, была, таким образом, почти так же предопределена, как и развязка греческой трагедии. Тем не менее, войска Французского Союза хорошо сражались до последнего; французы, как и иностранные легионеры, вьетнамцы, камбоджийцы и лаосцы, так же хорошо, как и алжирцы, марокканцы и сенегальцы. Около 95 000 человек, включая четырех генералов и 1300 лейтенантов погибли на поле боя или за колючей проволокой коммунистических концентрационных лагерей.

Книга, содержащая фактические сведения о войне, вряд ли может быть чем-то иным, кроме коллективного предприятия. Во Франции было написано много книг по различным аспектам войны в Индокитае, с большинством из которых мне удалось ознакомиться в ходе моей работы. Они перечислены в библиографии (приложение III) в конце книги. Кроме того, французская армия в Индокитае издавала два еженедельных журнала, которые, как и «Янки» и «Звезды и полосы» в вооруженных силах Соединенных Штатов во время Второй мировой войны, составляли настоящие золотоносные жилы подробной информации о различных аспектах войны. Эти издания, «Каравелла» и «Новости Северного Вьетнама», не только приводили официальные коммюнике и мнения, но и рассказы репортеров подразделений, биографии различных командиров и довольно уникальную колонку «требуется помощь»: в ней солдаты или унтер-офицеры давали объявления, чтобы найти людей аналогичного ранга и специальности, которые хотели бы поменяться с ними должностями. Не было ничего необычного в том, чтобы прочитать следующее: сржнт, пех. полка Южный Вьетнам, ищет работу по обмену с сржнт, Мобильная Группа, Северный Вьетнам. За подробностями пишите на ящик 709, «Каравелла».

Очень часто количество и направление (с южного на северный театр военных действий или в Лаос) предполагаемых обменов (их называли «перестановками») служили хорошим показателем того, в каком направлении идет война.

В дополнение к этим официальным журналам «Французская группа» в Индокитае выпускала ежемесячный журнал, чьи цветные фотографии, гладкость и презентабельность ничем не уступали журналу «Лайф». Каждый из его выпусков содержал не только несколько превосходных статей об азиатском искусстве или истории – то есть, о более широком культурном контексте, в котором велся конфликт – но и несколько превосходных отчетов из первых рук о боевых операциях, написанных местными журналистами важных французских газет или французами в Индокитае. Опубликованные Робертом («Бобом») Эшельманом, ныне редактора журнала «Paris-Jour», материалы в «Indochine - Sud-Est Asiatique», представляют собой, пожалуй, лучшие сообщения из первых рук об этом трагическом периоде истории Индокитая. В них часто содержались ценные статьи о нашем коммунистическом противнике, которые, как я узнал позже, поступали непосредственно от французской разведки и были одним из средств информирования солдат и офицеров по важному вопросу, о котором они в противном случае бы не читали. «Indochine» перестал выходить в конце войны, в августе 1954 года.

Однако самым ценным документальным источником всех этих документов являются исторические записи французской армии, где все дневники подразделений, планы операций и отчеты хранятся по мере поступления от различных командований. В случае войны в Индокитае, полное сворачивание французских сил на Дальнем Востоке привело к тому что почти все эти документы были переданы в историческую службу армии за массивными стенами форта Венсен на окраине Парижа.

Я буду вечно благодарен господину Пьеру Гийому, французскому министру вооруженных сил в кабинете Шарля де Голля до 1960 года, за предоставленный мне доступ к этим документам. Бригадный генерал де Коссе-Бриссак, выживший в концлагере Флоссенбюрг и сам ученый, директор Службы истории армии с 1953, должен быть удостоен благодарности здесь за его любезное сотрудничество во время моих исследований в недрах его службы. Майор Жуэн, начальник заграничного отдела исторической службы был непоколебим в своем терпении и доброте, выискивая для меня в лабиринте ящиков и полок, заполненных еще не каталогизированными документами, те, что я хотел увидеть. Ни разу меня не попросили представить мои заметки или замечания на утверждение или цензуру.

Однако даже самые лучшие документы не могут заменить непосредственного опыта полевых исследований. Как кандидат на докторскую степень, я мог побывать в Индокитае в решающий 1953 год и как француз, ранее служивший в Марокканской дивизии, я был любезно принят многими подразделениями, сопровождая их в районы их операций. Поскольку моя первая поездка в Индокитай полностью финансировалась из моих собственных сбережений, а не из щедрых пожертвований различных фондов, я вдвойне ценил это гостеприимство.

Живя с людьми, которые сражались, я узнал и уважал многих из них по всему Индокитаю. Не будучи журналистом, я не пользовался тем особым вниманием, которому подвергалась пресса и таким образом, избегал различных операций, специально устраиваемых для нее. Это заставило меня упустить многие контакты с великими, или почти великими людьми, которые время от времени приезжали в этот район. С другой стороны, я встречал много солдат, французов или азиатов, которые могли бы рассказать мне по-своему, каково это – быть снаружи периметра обороны, мокрым и испуганным; и узнал каково это – отодрать от себя несколько пиявок или бороться с дизентерией, потому что мне самому пришлось проделать это несколько раз и мне это не понравилось. Но через некоторое время это выбило из меня интеллектуальное высокомерие.

Итог моих личных переживаний и бесед, которые я не мог использовать для своих исследований вошел в дневник в виде писем к американской девушке, ставшей теперь моей женой. В них я старался передать ощущение той атмосферы, в которой мы жили, и в которой велась эта война. Иногда к мрачности примешивалась веселость, а иногда – пафос, потому что так ведет себя человек, несмотря ни на что. Я чувствую, что это имеет место быть в любой книге о войне, если только войны не ведутся управляемыми нажатиями кнопок автоматами.

Вместо того, чтобы рисковать забыть кого-то конкретно из многих людей, которые были так добры ко мне во время моего пребывания на войне в Индокитае, я хотел бы вспомнить здесь сами подразделения, с которыми был связан в то время: 1-й Chasseurs Blindés (бронекавалерийский) и воздушно-десантная группа №1, базирующиеся в Ханое; Автономная Зона Северо-Запад – официальное название злополучной авиагруппы Лайтяу в тылу коммунистов; 1-я Вьетнамская мобильная группа, находившаяся тогда в Хынгйен; 3-й полк Иностранного легиона в Бак Нин; учебный центр вьетнамских коммандос в Куанг-Йен; 5-й кирасирский (танковый) в Тху-Дау-Мот; и наконец, отдел связи по умиротворению Северного и Южного Вьетнама. Наконец, я хотел бы выразить благодарность пилотам «Летающих тигров» покойного генерала Клэра Л. Шено, чьим безбилетным пассажиром я часто был во время их воздушно-транспортных операций в Северном Вьетнаме и Лаосе.

Во время моего пребывания в Лаосе летом 1959 года по исследовательскому проекту Организации Договора Юго-Восточной Азии (CEATO), я смог добавить еще несколько кусочков к общей головоломке войны в Индокитае, благодаря верной дружбе знакомых из предыдущих поездок и неослабевающему гостеприимству и поддержке королевских властей Лаоса, как гражданских, так и военных. Когда я был в провинции Самныа, бригадный генерал Амха Сухавонг, командующий Северной зоной лаосской армии, позволил мне непосредственно посетить большинство аванпостов в его подчинении, благодаря пилотажу капитана Катри, французского гражданского пилота авиакомпании «Эйр Лаос». Дальше на север, майор Тиао (принц) Сиболавонг Сисалеумасак, командир сектора Намтха, противостоящего красному Китаю, также оказался прекрасным хозяином во время моего пребывания в 13-м добровольческом батальоне.

Эта книга никогда не была бы начата без дружеского совета и поддержки полковника армии США Роджера Р. Бэнксона, бывшего главного редактора «Военного обозрения» командования Армии и колледжа Генерального штаба Армии США в Форт-Ливенворт; и никогда не стала бы приемлемой рукописью без терпеливого и дружеского интереса Маршалла Эндрюса, автора книги «Катастрофа вследствие воздушной мощи», военного аналитика из отдела исследования операций (ORO) Университета Джона Хопкинса, который пожертвовал долгими часами, которые мог бы посвятить своей работе, чтобы помочь мне с моей и который любезно согласился написать предисловие.

Люди и события, представленные в этой книге, во всех случаях правдивы и достоверны, насколько я знаю и уверен. Лишь в очень немногих случаях я менял имена участников, чтобы избавить от дополнительного горя оставшихся в живых членов их семей или от смущения от самих себя. Если остатки моего французского акцента еще скрываются в окончательном тексте, вина должна быть приписана мне, а не кому-либо другому, и я должен также нести единоличную ответственность за все мнения, высказанные в этой книге.

Б. Б. Ф.

Александрия, штат Вирджиния, февраль 1961 года.