Уличные песни

Изба-читальня,

Второй этаж —

Там буги-вуги

Лабает джаз.

Мы все за мир,

И мир за нас.

Кто против мира —

Мы вырвем глаз.

Стиляга Робсон

Взял саксофон,

И песнь о мире

Заводит он.

О Сан-Луи,

Лос-Анджелос! —

Объединились

В один колхоз.

В колхозе этом

Живет одна.

Во имя мира

Дает она.

Колхозный сторож

Иван Кузьмич

Во имя мира

Пропил «Москвич».

Мы все — стиляги,

И мир за нас.

В защиту мира

Лабает джаз.

Там, где обезьяны хавают бананы,

Там, где среди джунглей племя «ням» живет,

Появился парень, стильный и красивый,

Парень из Чикаго — Джонни Кашалот.

Раньше слушал Баха фуги, Африка,

А теперь танцую буги, Африка.

В мире нет прекрасней джаза, Африка.

Все классическое — лажа! Африка!

Тигры и гориллы, львы и крокодилы

Разевали пасти до самых ушей.

Но увидев галстук, стильные подошвы,

Разом улыбались и гаркали «о'кей!».

Из-за пальмы стройной, молодой и знойной,

Вышло кодло негров посмотреть на стиль.

Там у баобаба, всем на удивленье —

Джонни бацал буги, выколачивая пыль.

Раньше слушал Баха фуги, Африка,

А теперь танцую буги, Африка.

В мире нет прекрасней джаза, Африка.

Все классическое — лажа! Африка!

Поезд мчался на восток.

Искры гасли на ветру.

А в вагоне кто-то пел:

Я чешу, чешу ногу,

Я чешу, чешу ногу,

Я чешу, чешу ногу.

Вот устроился я спать,

Но уснуть я не могу.

В голове моей опять:

Я чешу, чешу ногу,

Я чешу, чешу ногу,

Я чешу, чешу ногу.

Сладко спали мы в купе.

Паровоз кричал: угу!

А вагоны все поют:

Я чешу, чешу ногу,

Я чешу, чешу ногу,

Я чешу, чешу ногу.

Вот проснулся утром я,

Но обедать не могу.

В ресторане все поют:

Я чешу, чешу ногу,

Я чешу, чешу ногу,

Я чешу, чешу ногу.

Вот приехал я домой,

Но работать не могу.

Мне все в городе поют:

Я чешу, чешу ногу,

Я чешу, чешу ногу,

Я чешу, чешу ногу.

Я так больше не могу.

Большая страна Китай,

Народу в ней не счесть.

Красивый порт Шанхай

На берегу там есть.

А на берегу Янцзы

Сопки покрыл туман.

Тянут сети рыбаки

Желтые, как банан.

Лица у них угрюмы.

Ноги свела цинга.

А на могилах их

Вечно поет пурга.

Шанхай, корабли встречай!

Корабли идут гурьбой.

Весь ароматный чай

Они увезут с собой.

Большая страна Китай,

Народу в ней не счесть.

Красивый порт Шанхай

На берегу там есть.

Через село проходит речка,

А через речку — длинный мост,

А на мосту стоит овечка,

А у нее короткий хвост.

Разволновалась как-то речка,

И провалился длинный мост,

И утонула там овечка,

А вместе с ней короткий хвост.

Когда бы не было бы речки,

Тогда бы не было б моста,

Тогда бы не было б овечки,

Тогда бы не было б хвоста.

Отчего ты не пришел,

Когда я велела?

До двенадцати часов

Лампочка горела.

Раньше, милый, дорогой,

Ты ко мне являлся!

Или ты ушел к другой,

Или ты зазнался?

На углу наискосок

Парочка стояла…

Отчего ты не пришел,

Когда я сказала?

До двенадцати часов

Лампочка не гасла.

Отчего ты не пришел,

Когда я согласна

Отчего ты не пришел,

Когда я велела?

До двенадцати часов

Лампочка горела.

«Оттого я не пришел,

Когда ты велела,

Что штанишки не нашел,

А ты не надела».

На всей деревне нет красивше парня

Из всех женатых наших мужиков!

Люблю я Машку — ох, она каналья! —

Люблю ее и больше никого.

Ох, что ж ты врешь ты, окаянный малый,

Аль не тебя я видела вчерась?

Как ты с Марфушкой нашей целовался,

А на меня глядел, отворотясь.

Давайте, девки, соберемся в кучку,

Его осудим мы судом своим

И зададим ему такую взбучку,

Чтобы голов он наших не мутил.

На всей деревне нет красивше парня

Из всех женатых наших мужиков!

Люблю я Машку — ох, она каналья! —

Люблю ее и больше никого.

Все говорят, что я ветрено гуляю,

Все говорят, что я многих люблю.

Многих я любила, всех их позабыла,

Только одного я забыть не могу.

Все говорят: кавалеров меняю,

Все говорят: одного не найду.

Любила я курского, потом — петербургского,

А уж за московского замуж пойду.

Все говорят, что я модная модистка,

Все говорят, что без выкройки шью

Ох, не потому ль я все лантухи латаю,

Только распашонки пошить не могу.

Все говорят, что цыбарки починяю,

Все говорят, что я дорого беру.

Ушко — три копеечки, донышко — пятак,

Новая цыбарочка — четвертак.

В первые минуты

Бог создал институты,

И Адам студентом первым был.

Он ничего не делал,

Ухаживал за Евой,

И Бог его стипендии лишил.

У Адама драма,

Вызвали Азама

На расправу в Божий деканат,

И на землю прям

Сбросили Адама.

Так пошли студенты, говорят.

От Евы и Адама

Пошел народ упрямый,

Лихой, неунывающий народ.

От сессии до сессии

Живут студенты весело,

А сессия всего два раза в год.

Что за предрассудки —

Есть три раза в сутки

И ложиться в чистую кровать?!

У нас свои рассудки,

Едим один раз в сутки,

А на остальное наплевать.

Когда ж наступит лето,

Пойдем бродить по свету

В драных кедах, рваных сапогах.

Встретим мы озера

И леса, и горы,

А рассветы встретим на ногах.

День мы прогуляли,

Ночь мы провлюблялись,

А наутро снова ни бум-бум.

Так выпьем за гулявших,

За ни черта не знавших,

За сессии сдававших наобум!

Полюбил я Сару

И на ней женился.

До чего красивая была!

Все вокруг соседки

Опасались Сары —

Половую жизнь она вела.

Раз пошли на дело

Я и Рабинович.

Рабинович выпить захотел.

Отчего ж не выпить

Бедному еврею,

Если у него нет срочных дел?!

Если хочешь выпить,

Значит, надо выпить,

И зашли мы с ним в один буфет.

Там сидела Сара,

У нее под юбом

Дробом был заряжен арбалет.

Чтоб не завалиться,

Мы решили смыться,

Но за это Саре отомстить.

В темном переулке,

Возле синагоги,

Мы решили Сару подстрелить.

Мы позвали Мойшу —

Мойша — уголовник

Мойша свою пушку зарядил,

В темном переулке,

Возле синагоги,

Мойша речь такую закатил:

«Здравствуй, моя Сара,

Здравствуй, дорогая,

Здравствуй, моя Сара, и прощай:

Ты зашухерила

Арона с Соломоном

И теперь маслину получай!»

Стрельнул Рабинович,

Стрельнул — промахнулся

И попал немножечко в меня.

Я лежу в больнице,

Сволочь Рабинович

С Сарой пьет уже четыре дня.

Красавица моя

Красива, как свинья,

Но все же мне она милее всех.

Танцует, как чурбан,

Поет, как барабан,

Но обеспечен ей всегда успех.

Моя красавица

Всем очень нравится

Походкой нежною, как у слона.

Когда она идет,

Сопит, как бегемот,

И вечно в бочку с пивом влюблена.

Не попадайся ей,

Беги от ней скорей,

Ведь ласкова она, как тот верблюд.

Обнимет лишь слегка,

Все кости, как труха

Рассыпятся, но я ее люблю.

У ней походочка,

Как в море лодочка,

Такая ровная, как от вина.

А захохочет вдруг —

Запляшет все вокруг,

Особенно, когда она пьяна.

А сердится когда,

То кажется — вода

Давно уже на противне шипит.

Глаза у ней горят,

Как те два фонаря,

Огонь в которых вечно не горит:

Один поломанный,

Заткнут соломою,

Другой фанерою забит давно.

Красавица моя

Красива, как свинья,

Но всех она милее все равно!

Ты болная, я болной,

Приходи ко мне домой,

Будем вместе аспирин глотать.

Если это не поможет,

Доктор нас с тобой положит

На постельку рядышком поспать.

Ты думаешь: тебя люблю,

Жену брошу — тебя возьму,

Вай, ты ошибаешься.

Вот почему я хлопочу,

Адин поцелуй я хочу,

Дорогая, не обижу я.

У нас в Баку есть метро,

А ишак у нас давно.

Вай, как мне хорошо!

Куда хочешь — привезет,

Куда хочешь — отвезет,

Дорогая, вот тебе метро!

Жена едет на такси,

Муж на «скорой помощи».

Вай, как мне хорошо!

Жена гостя принимает,

Муж головой дверь ломает,

Дай, доктор, порошок!

Утром рано я встаю

И себя не узнаю,

От похмелья голова болит.

Вот почему я хлопочу,

Адин поцелуй я хочу,

Дорогая, приходи лечить!