Уличные песни

Настроил гитару на еб твою мать,

Пошел по бульвару блядей собирать.

Иду по бульвару, гитара звенит,

А Сонька-падлюка за мною бежит.

Пошел я с падлюкой и лег на кровать.

Наутро проснулся — ох, еб твою мать!

И яйца опухли, и хуй покраснел,

И доктор на ухо мне что-то пиздел.

О бедный, несчастный, пропащий холуй,

Придется отрезать твой собственный хуй.

Лежу я в больнице, гляжу в потолок.

А доктор на блюдце мой хуй уволок.

Иду по бульвару — там бляди сидят

И хуй мой с редиской и хлебом едят.

Встретил я Тамарочку,

Купил гондонов парочку,

А хуй вскочил, как вжаренный бычок.

Я взял ее за жопу,

Словно антилопу,

И на еблю в погреб поволок.

Солнышко садилося,

Тамарочка ложилася.

Закрывались карие глаза.

Лопались гондончики,

Трещали панталончики,

И по жопке молофья текла.

Очнулася во мраке.

Четыре хуя в сраке.

И ржавая копеечка под ней.

За этих три копейки

Вся жопа в молофейке,

И фетровая шляпка вся в говне.

Пошла я раз купаться —

Ко мне пристал мужик.

Я стала раздеваться,

А он и говорит:

«Какие у вас ляжки!

Какие буфера!

Нельзя ли вас полапать

Рубля за полтора?»

Дает мне рубль порватый

И добавляет два.

А у меня характер:

Взяла да и дала.

Кто очень сильно просит,

Ну как тому не дать?!

Раздвинула я ноги —

Он стал меня ебать.

Ебет, ебет — соскочит,

Головкой помотает,

О камешек поточит

И снова начинает.

В тени густых акаций

На берегу морском

Сидел старик Герасим

И чистил хуй песком.

К нему пришла Елена

И села на весок.

С Герасимова члена

На землю капнул сок.

«Елена, вот бы было

Слияние сердец:

Ты стань моей кобылой —

Я буду жеребец».

Кто просит Христа ради —

Ну как тому не дать?!

Елена стала раком —

Он стал ее ебать.

Когда уже смеркалось,

Елена шла домой,

С Герасимом прощалась

Разорванной пиздой.

Однажды было дело:

С улыбкой на лице

Блоха фокстрот запела

У деда на яйце.

Она все распевала,

Свистала молодцом,

Чечетку выбивала

У деда над яйцом.

Старик, кляня Европу,

Поковырял в паху

И вытащил за жопу

Веселую блоху.

Однажды было дело:

С улыбкой на лице

Блоха фокстрот запела

У деда на яйце.

У меня ль была

Шире маминой

Юбка белая,

Накрахмалена.

А теперь не то —

Не стоит его

Эскадрон лихой

За Москвой-рекой.

Как бывало, я

Всё давала я

Целовать свою

Ручку нежную.

А теперь не то —

Не стоит его

В штанах бархатных

У двери лакей.

Как бывало, он

Придет, всунет мне

Розу белую

В косу русую.

А теперь не то —

Не стоит его

На столе моем

Белых роз букет.

Как бывало, я

Подмахну ему

Из окошечка

Платком аленьким.

А теперь не то —

Не стоит его

Каждый день с утра

Тройка с кучером.

Ереванский луна

Выходил из небес.

Выходил на балкон

Молодой Ованес.

Вай, вай, вай,

Вай, вай, вай.

Выходил на балкон,

На конюшня глядел.

А в конюшня ишак

Жирным жопом вертел.

Не стерпел Ованес —

Развязал свой кушак,

И, как звер, налетел

На невинный ишак.

Ереванский луна

Низко плыл по небес.

Выходил на балкон

Пожилой Ованес.

Выходил на балкон,

На конюшня смотрел,

А в конюшня той сын

Над ишаком потел.

Не стерпел пожилой —

Снял со стенки кинжал,

И зарезал, убил

Обоих наповал.

А наутро в саду

Были трупы и кров.

Мы поем этот песн

Про армянский любов.

Вай, вай, вай, вай, вай, вай-вай,

Вай, вай, вай, вай, вай.

Как у тети Нади

Все сестренки бля… бля…

Ох, что?! Ничего —

Бляхами торгуют.

Как из гардероба

Высунулась жо… жо…

Ох, что?! Ничего —

Желтая рубашечка.

Как у дяди Луя

Потекло из ху… ху…

Ох, что?! Ничего —

Из худого чайника.

Как на тротуаре

Три старушки сра… сра…

Ох, что?! Ничего —

С радости плясали.

Помню — я еще девчоночкой была.

Никому еще ни разу не дала.

Полюбил меня механик молодой.

Затянул меня в канаву с головой.

Поднимает полосатый сарафан,

Хуй горбатый приближает к волосам.

Впер в пизду он мне такую сатану —

Десять суток я валялась на полу.

До сих пор трещит пизда напополам.

Сука буду, я механику не дам.

У него, видать, железки на муде,

И натер он мне мозоли на пизде.

По темным улицам Кронштадта

Шел, спотыкаясь, капитан —

Изрядно пьян.

Ему навстречу шла Елена —

Его законная жена

Была пьяна.

«Ах, здравствуй, милая Елена,

Пойдем квартиру нанимать,

Ебена мать!»

«Мне не нужна твоя квартира

Я наняла себе избу,

Пошел в пизду!»

По темным улицам Кронштадта

Шел, спотыкаясь, капитан —

Был сильно пьян.

Я — мальчишка-шоферишка.

Что сказать еще?

А еще машин наладчик.

Вот, пожалуй, все.

Ремонтировать машины

Мне совсем не лень.

За одиннадцать с полтиной

Кручусь целый день.

Раз пошел я к другу Саше

Позднею порой.

Познакомил меня Саша

С девушкой одной.

Как порядочный мальчишка,

Я благодарю.

На нее, как на машину,

Сразу же смотрю.

Буфера стоят ли прочно

У ней впереди?

Не пробит ли карбюратор

Кем-нибудь другим?

Первым делом поднимаю

У нее капот

И насосом продуваю

Бензинопровод.

И идет моя машина —

Чики-чики-раз,

Лишь глушитель выпускает

Очень скверный газ.

Когда пора любви настала,

Балы я стала посещать

И чуть не каждому давала…

Раз десять ручку целовать.

Мы возвращались как-то с бала.

В карете душно и темно.

Он так просил! — я не давала…

Поднять каретное окно.

Порывом ветра шляпу сдуло.

И я нагнулась, чтоб поднять.

А он нахально сзади всунул…

Мне розу алую под прядь.

Галя была девочка блатная.

Хулиганам всем она давала.

Только вечер наступает —

Галя из дому шагает

И выходит прямо на бульвар.

И при виде этого товара

Хулиганы со всего бульвара

Быстро очередь создали,

Галю в скверик затолкали,

И пошла работа полным ходом.

Тут подходит старый старичок:

«Дайте поебаться хоть разок!»

«Старый хрен, куда ты прешься,

Что ты дома не ебешься

Аль тебе старуха не дает?!»

Отвечает старый старичок,

Вытащив залупу с кулачок:

«Не хочу я на старуху,

Я хочу на молодуху!»,

И на Галю враз забрался он.

Очередь десятого настала.

Галечка подмахивать не стала:

Разорвал пизду до пупа

Ей старик своей залупой

И залил все ляжки молофьей.

Срок пришел — и мальчика родила.

Всех своих знакомых удивила:

Волос рыжий, как у Мишки,

Нос горбатый, как у Гришки,

А залупой вышел в старика.

Там на горе, покрытой маком,

Художник ставил деву… в позу,

Разрисовал ее, как розу,

Потом покрыл все это… лаком.

Стояла дева, как звезда.

У ней широкая… натура

И очень тонкая фигура,

А это, братцы, красота.

Стиль баттерфляй на водной глади

Нам демонстрируют две… девы.

Они, как будто королевы,

Рекорды бьют не денег ради.

Два футболиста, снявши бутсы,

С двумя красотками… играют.

Они их сильно развлекают,

А те от радости смеются.

Однажды утром, жизнь страхуя,

В Госстрах зашли два старых… деда.

Они ушли после обеда,

О смерти радостно толкуя.

Я не хочу Вас оскорблять,

Но Вы порядочная… тетя,

Скажите мне, где Вы живете,

И я Вас стану навещать.

Какой-то маленький вассал

Все стены замка… обошел,

Но ничего там не нашел,

И только стены исписал.

У атамана Козолупа

Была огромная… сноровка,

Семизарядная винтовка

И два енотовых тулупа.

Была я раньше белошвейка,

И вышивала часто гладью,

Потом пошла играть на сцену

И очень скоро стала… примой.

В универмаге наверху я

Купил сибирскую доху я,

Но дал, как видно, маху я:

Доха не греет… абсолютно.

Из боя вынесли два трупа:

Один с откушенной… рукою,

Другой с измятою косою,

С полой разорванной до пупа.

Я хочу, чтоб постоянно,

В жизни и во сне,

Ты была со мною рядом,

Ты была при мне,

Чтобы каждую минуту

Сразу мог сказать:

Я хочу тебя, мне мало,

Я хочу опять!

Пусть соседи за стеною,

И скрипит кровать,

Только б ты была со мною,

Мне на все плевать,

Только б, вставши утром рано,

Сразу мог сказать:

Я хочу тебя, мне мало,

Я хочу опять!

Надоела мне девчонка.

Я от ней ушел,

Отыскал кацо красивый

И к нему пришел:

Если ты не спал с мужчиной,

Что ж, я научу —

Повернись ко мне спиною,

Ах, как я хочу!

Пошатался я по свету

И к врачу пришел,

И в глазах его суровый

Приговор прочел:

Я прочел, что даже, может,

В жизни никогда

Никому сказать не сможешь

«Я хочу тебя!»

Шумит, ликует Ленинград,

Народ на улицах пестреет,

И только слышно «бога мать!»,

И солнце жарко в жопу греет.

Из ресторана вышла блядь,

Глаза ее посоловели,

Она сказала «бога мать!»,

И села срать среди аллеи.

Цыганка старая поет,

Задрав подол, на тротуаре,

А молодой сидит и бьет

Огромным хуем по гитаре.

Там старый цыган, сняв штаны,

На тротуаре бьет чечетку,

А там какой-то сукин сын

Ебет свою родную тетку.

Еврей ебет собаку в глаз —

Какой позор для человека! —

Грузин шурует хуем в таз,

А кто-то давится от смеха.

Ебется вошь, ебется гнида,

Ебется тетка Степанида,

Ебется северный олень,

Ебутся все, кому не лень.

Как на Невском проспекте у бара,

Где легавый свой пост охранял,

Там в углу, притаившись, на пару

Николай полупьяный стоял.

Перед ним на коленях Тамара,

Проститутка из бара была,

Она что-то ему говорила,

На глазах показалась слеза.

«Ох, не мучь меня, Коля, не мучай,

Ох, зачем же ты мучишь меня?

Знаю я, у тебя есть другая,

Все равно не гони от себя!»

«Не живите вы, девки, в деревне,

Приезжайте вы к нам в Ленинград.

Познакомьтесь сначала с ребятами:

Они вас препроводят в бардак.

В бардаке поебетесь с китайцем,

На хую он засунет бубон,

А за этот за самый бубончик

Вылетай с бардака на хуй вон.

И теперь вот сиди под забором,

С удивленьем пизду подтирай,

А она разлилась, как тарелка,

Хоть сметану на ней собирай».

Океан ворчит угрюмо,

Шумно бьет волной в борта.

По волнам несется шхуна

«Бранденбургская звезда».

Это шхуна капитана

Джо Кровавое Яйцо.

Словно жопа павиана —

Капитаново лицо.

Руки — словно две дубины.

Нос повернут на восток.

Хуй, большая колбасина,

Еле влазит между ног.

Раз попалась молодуха

Лет под восемьдесят пять.

Он ударом мощным в ухо

Уложил ее в кровать.

Толстожопая скотина,

Хуй зажав промежду ног,

Оторвала половину.

Он взревел, как носорог.

Вслед раздался голос страшный —

Это старый капитан,

Увидав корабль вражий,

Благим матом заорал.

«Что вы, бляди, следом прете,

Что вы, ебанные в рот,

Поебаться не даете.

Заеби вас кашалот!»

И от этаких укоров

Всех прошил холодный пот,

И в бардак без разговоров

Уебал весь вражий флот.

Океан ворчит угрюмо.

Шумно бьет волна в борта.

По волнам несется шхуна

«Бранденбургская звезда».

Папе сделали ботинки —

Не ботинки, а картинки! —

Папа ходит в них везде,

Лупит маму…

Папе сделали ботинки —

Не ботинки, а картинки! —

Папа ходит в них везде,

(и т. д.).

Во саду ли в огороде

Поймали китайца,

Положили на лесок

Вырезали…

Яблочко

На тарелочке,

А у девочки

Сломалась…

Целый день жена хлопочет,

Пирожки печет,

Поздно ночью муж приходит

И ее…

Ехал на ярмарку

Ванька Холуй

За три копейки

Показывать свой…

Художник, художник,

Художник молодой,

Нарисуй мне девушку

С разорванной…

Пикала гармошка,

Где-то вдалеке,

Услыхал Антошка,

Говорит жене:

Женушка, женушка,

Ложись на кровать,

Буду под музыку Я тебя…

Ехали пираты,

Веслами гребли,

Капитан с матросами

Девушек…

Мама, я доктора люблю,

Мама, за доктора пойду:

Доктор делает аборты,

Посылает на курорты,

И за это я его люблю!

Мама, я летчика люблю,

Мама, за летчика пойду:

Летчик высоко летает,

Всем гондоны раскидает,

И за это я его люблю!

Мама, я шофера люблю,

Мама, за шофера пойду:

Шофер ездит на машине,

Сам в мазуте, хуй в бензине,

И за это я его люблю!

Мама, я повара люблю,

Мама, за повара пойду:

Повар спит, а каша дышит,

Хуй ебет — пизда не слышит,

И за это я его люблю!

Мама, я жулика люблю,

Мама, за жулика пойду:

Жулик будет воровать,

А я ментам его сдавать,

И за это я его люблю!

Ох, Семеновна,

Баба русская,

Жопа толстая,

Пизда узкая.

Ох, Семеновна,

Такая гордая,

Сиськи мягкие,

Жопа твердая.

Ох, Семеновна,

Что ж ты сделала —

Все штаны на клеш

Переделала.

Ох, сыпь, Семен,

Подсыпай, Семен,

У тебя, Семен,

Юбка-клеш, Семен.

Ох, Семен, Семен,

Тебе поют везде,

А молодой Семен

Утонул в пизде.

Сидит цыган на закате,

Суда-руда я,

Сидит цыган на закате,

Гоп суда-руда я,

Дрочит хуя на канате,

Ай-я-я?

Где ты, цыган, девок лапал,

Суда-руда я,

Где ты, цыган, девок лапал,

Гоп суда-руда я,

Где ты хуя поцарапал?

Ай-я-я!

Где, цыганка, ты ходила,

Суда-руда я,

Где, цыганка, ты ходила,

Гоп суда-руда я,

Где ты пизду развалила?

Ай-я-я!

Сидит цыган за болотом,

Суда-руда я,

Сидит цыган за болотом,

Гоп суда-руда я,

Зашивает пизду дротом,

Ай-я-я!

А другой сидит смеется,

Суда-руда я,

А другой сидит смеется,

Гоп суда-руда я,

Все равно пизда порвется,

Ай-я-я!

Девки спорили в трамвае:

У кого она кривая.

Оказалось, что кривая —

У водителя трамвая.

Девки спорили в квартире:

У кого она пошире.

Оказалось, что пошире —

У владелицы квартиры.

Девки спорили на даче:

У кого она лохмаче.

Оказалось, что лохмаче —

У хозяйки этой дачи.

Девки спорили на крыше:

У кого она повыше.

Оказалось, что повыше —

У хозяйки этой крыши.

Девки спорили в соборе:

У кого она поболе.

Оказалось, что поболе —

У меня во всем соборе.