Уничтожим всех уродов. Женщинам не понять

XII. Мэри Джексон, где ты?

— Старик, — говорит Гари, — у нас по горло работы Было бы слишком шикарно, если бы мы разобрались во всем сразу. Сегодня утром нам определенно повезло, теперь надо браться за дело… Клянусь тебе, мы уже сейчас кое-что сумеем.

Я снова возвращаюсь к мысли о Санди Лав и, по смежной ассоциации, к двойному бифштексу со шпинатом.

— Из-за всей этой возни, — говорю я, — я не успел пообедать, да вдобавок упустил возможность пофлиртовать.

— Черт подери, — вскакивает Гари, — ты ведь хотел остаться целомудренным!

— Теперь, когда мне приходится играть в сыщика и я каждую минуту могу откинуть копыта, — говорю я, — мне начинает казаться, что было бы чертовски глупо не воспользоваться тем временем, которое мне отпущено.

— Что поделаешь, свиненыш, тебе придется подождать, — говорит Гари — А теперь, чтобы не скучать понапрасну, давай-ка позвоним Дефато.

Я набираю номер, Гари ждет. Я снимаю вторую трубку и слушаю вместе с ним. После нескольких секунд ожидания нас соединяют.

— Что новенького? — спрашивает Гари. — Я вас предупреждал, что мы серьезно взялись за дело.

— Бросьте ваши шуточки, — отвечает Дефато полусерьезно, полунасмешливо. — Полиция сама во всем разберется.

Это, несомненно, хороший друг Гари, так как он тотчас же продолжает.

— Новости для вас, Килиан. Только что привезли двух малых, продырявленных пулями, словно решето, но все-таки живых. Один из них — Дерек Петросян, брат Вулфа. Второй не назвался и не сказал ничего такого, что позволило бы установить его личность, кроме того разве, что у его черного нэша фальшивый номер. Петросян признался, что ему обещали заплатить за то, чтобы он следил за здоровенным блондином, который ехал в Эль-Гато с девицей и приятелем-уродом. Похоже, они оба выслеживали одного и того же типа и помчались на красный свет; естественно, второй врезался в первого, а поскольку они слегка нервничали, то немного постреляли друг в друга. Думаю, оба уцелеют. Во всяком случае, раны их довольно чувствительны к прикосновениям, так что, правильно взявшись за дело, мы заставим их рассказать нам много любопытного. Но я совершенно не понимаю, с какой стати все это вам докладываю.

Гари хихикает.

— Я тоже не понимаю. Спасибо, Ник, я не останусь в долгу.

— Пока, — говорит Ник и вешает трубку.

— Отличный парень! — замечает Гари. — Теперь ты понимаешь, почему на этот раз они оставили тебя в покое? Те двое, что ехали за тобой, расправились друг с другом без посторонней помощи.

— Не нравятся мне их повадки, — говорю я. — Слишком уж резво они хватаются за пушку. Что ты сделал Дефато, что он выдает тебе все секреты?

— Это тоже секрет, — отвечает Гари. — А сейчас — Сейчас я иду обедать.

— Считай, что ты уже пообедал, — говорит Гари. — Сейчас мы позвоним Мэри Джексон. Дай-ка мне телефонный справочник.

Я открываю справочник. Помилуйте! Только в самом Лос-Анджелесе целая страница посвящена фамилии Джексон.

— Ну и ну, — вздыхаю я. — Если мы начнем обзванивать всех, то это займет у нас полдня.

— Да нет же, — возражает он. — Сначала нужно исключить все служебные телефоны.

И он тотчас отмечает галочками номера, по которым нам придется звонить. Затем он подхватывает аппарат и, удобно устроившись в кресле, берется за работу. Проделывает он это мастерски — то представляется страховым агентом, то приятелем Мэри и т. п.

Все это время я сижу, погрузившись в мечты. Я снова представляю себе Кору Лезерфорд в машине, рядом со мной, и теперь мне кажется, что, попадись она мне в руки сейчас, я бы действовал несколько иначе. Все-таки неприятно, что всякий раз, оказавшись рядом с девушкой, я начинаю дрейфить, а мои мысли о девственности подступают прямо к горлу, лишая меня всякой возможности проявить активность. Улочка, на которой я оставил Кору, была довольно тихой… вокруг домики с крохотными комнатками и толстыми коврами… на ковре, должно быть, очень недурно… черт…

Создается впечатление, что я начинаю пересматривать свои взгляды на жизнь, вырисовывается нечто совсем противоположное тому, что я представлял себе не далее как вчера. Взять хотя бы такую деталь: сегодня я не делал гимнастику и мне на это совершенно наплевать — я бы предпочел взамен несколько расслабляющих упражнений с этой желтоглазой девицей. С ней или с Санди Лав… или Беренис Хэйвен — хотя эту лучше не вспоминать, ибо она предстала передо мной в виде, весьма неблагоприятном для моего кровяного давления.

Гари, похоже, кое-что поймал — я не слушал, о чем он говорил, а теперь, снова обратив на него внимание, услышал, что он с большим воодушевлением рассказывает о Коре Лезерфорд, выдавая себя за ее приятеля Он возбуждается все больше и больше, но вдруг резко бросает трубку, и я понимаю, что он просто попал на какого-то шутника.

— Это невыносимо. Мы истратим весь день, ты был прав.

— А если бы мы решили нанести им всем визиты, нам бы, наверное, понадобился целый месяц.

Он пожимает плечами.

— Последняя сказала мне, что она была невесткой президента Трумэна, представляешь?

— Возможно, так и есть, — говорю я.

— Ну да… после того, что она при этом добавила… Невестка Трумэна явно воспитана лучше. Ты не сменишь меня ненадолго?

— О нет, — говорю я. — Ты хотел поиграть в фараонов, так продолжай сам. Я охотно бы выступил в роли соблазнителя, но не таким манером.

— Да, это у тебя получается неплохо. — усмехается Гари в бороду и снова берется за аппарат.

После еще двух неудачных попыток он звонит в бар издательства, чтобы нам принесли что-нибудь выпить и поесть, отчего мой моральный дух поднимается сразу на два с половиной пункта.

И дьявольская игра продолжается.