Университетский детектив

19 глава

Наутро университет шумел, как улей в разгар трудового дня. Или как Пентагон в момент очередного рядового Спасения Всего Мира.

— Вы слышали, что Никиту Розана собираются освобождать?

— Как это? Почему?

— Потому, что ни с того, ни с сего, в милицию заявился некий Владимир Полянок и признался, что убийца — он!

— Что он мелет? Какой убийца?!

— Говорю вам — с повинной!

— Вздор! Что за чушь!

Пробежав по корпусам университета, нервный импульс выскочил за пределы альма-матер и в вольном полете воспарил над Городом. Городские сплетники были в полном экстазе.

Комната Александры была переполнена: в ней было слишком много принесенных от соседей табуреток, слишком много уличной обуви у двери, и слишком много людей. За общим столом теснились: сама хозяйка, Тома, Анджей, Вадик, а также Лиза Гурицкая, Алексис Карбачев, Сергей Тоцкий, Эля Розан, Валерий Ли и Наталья Маркушкина. Последняя гордо восседала всеми своими габаритами на самой большой и вместительной табуретке, довольная тем, что именно благодаря ее активности и энергии все эти люди здесь собрались.

Встав на середину комнаты и покраснев, как первоклассница, читающая стихи собственного сочинения на торжественной линейке перед всей школой, Александра начала:

— В тот раз, во время зачета по теории вероятности, в аудитории создалась ужасная атмосфера, — она помолчала, вспомнив свои ощущения и не смея выразить их в словах. — Вообще-то, в научной литературе — в психологии, социологии — подобная ситуация уже исследовалась ученым Зимбардо. Его интересовало, как ведут себя люди в неестественных, искусственно созданных ситуациях. Для этого он поставил эксперимент: режиссировал искусственную ситуацию, устроил своеобразную «тюрьму» в закрытом помещении, и пригласил студентов, попросив их играть роль «охранников» и "заключенных".

— Зачем? — удивилась Маркушка, нетерпеливо ерзая на своей табуретке.

— Ему интересно было, каким образом исполнение ролей изменит поведение студентов.

— И что?

— Ужас — вот что! — следовательница стряхнула неприятные воспоминания и робость и начала набирать обороты. — Студенты быстро вжились в свои роли. Те, кто играл роль «охранников», начали вести себя авторитарным образом: сначала оскорблять «заключенных», а потом запугивать их и всячески помыкать ими. «Заключенные» же проявляли смесь апатии и бунтарства. Словом, все — как в самых настоящих тюрьмах! Ситуация накалилась до такой степени, что еще немного — и вспыхнул бы пожар. Но поскольку все происходило в закрытом помещении, то в целях соблюдения… хм, скажем так, правил пиротехнической безопасности, эксперимент пришлось прекратить.

Присутствующие молчали. Кажется, многие уже начали догадываться, к чему клонит Александра.

— Несмотря на то, что эксперимент не был доведен до конца, ученые сделали вывод: самым главным фактором, влияющим на поведение людей, находящихся в подобной ситуации, является сама эта ситуация.

Посмотрев на зажигающиеся в глазах слушателей огоньки понимания, Александра продолжила:

— Так вот. Во время «осады» Фрол Фролыча подействовал как раз эффект Зимбардо. Все вели себя… Как бы сказать? — она замолчала, задумчиво шевеля пальцами, словно нащупывая и подбирая ими нужное слово.

— А ты просто про каждого по отдельности расскажи, — подсказала ей Тома.

— Хорошо, — согласилась ораторша, — с кого начнем?

За столом поднялся шум: Лиза с Валерием ссорились за право первыми выставить свою кандидатуру на всеобщее обсуждение, Алексис высказывал циничные комментарии, а Маркушка бегала по комнате и громким голосом призывала всех к тишине и спокойствию.

— Я думаю, — сказал, наконец, Анджей, — что для затравки можно было бы рассмотреть кого-нибудь полюбопытней.

В комнате воцарилась тишина. Все смотрели на Александру с огромным интересом: кого она выберет? Та же, растерявшись, молчала. Наконец, Анджей, оглядев замершую в томительном ожидании толпу, улыбнулся и сказал:

— Ну, просто возьми, и начни, например, с Валерия.

В комнате вновь поднялся гам, все недовольно зашумели. Все, кроме одного человека. Он сидел на своем табурете, гордо подняв подбородок и глядя на остальных красивыми монголоидными глазами.

— Я думаю, что Валерий, как дважды становившийся жертвой в ходе расследования, имеет право выслушать рассказ про себя первым, — пояснил выбор Анджей, и разочарованные монголоидные глаза слегка закатились вверх, а удивленный монголоидный подбородок слегка упал вниз.

Александра выложила на стол уже изрядно измятые листочки с игрой «Сочинялки» и, предоставив присутствующим возможность их исследовать, начала:

— У Валерия развился, как бы сказали психологи, синдром концентрационного лагеря. Он чувствовал апатию, вялость, угнетение. Чем дольше длилось заключение, тем больше развивалась у него слабость. В качестве доказательства рассмотрим такой объективный момент, как предложения, написанные Валерием в игре в «Сочинялки». Во время игры от предложения к предложению у него утрачивается интерес к внешним обстоятельствам, предложения становятся все менее информативными, все более расплывчатыми, их объем — все более сжатым, как будто у автора иссякают жизненные силы. Самое последнее предложение состоит всего из одного слова: «Муть»… Валерий писал свои предложения без нажима, вяло, как будто у него не осталось сил на то, чтобы тратить их еще и на такую чепуху. Так что, — подытожила Александра, — сил на такое энергозатратное мероприятие, как убийство, у него просто не было.

— А что же я? — подала голос Лиза, еле дождавшаяся конца речи о Валерии.

— А что же ты? — Александра сверилась с листочками игры, которые достала в момент произнесения речи о Валерии. — А Лиза украшала свои мысли замысловатыми узорами и виньетками…

— Так что до убийства профессора ей просто не было дела… — вставил Вадик, стараясь сохранить серьезное выражение лица. — И времени не хватило… У нее были дела поважнее…

Тома пихнула его под столом ногой, а Александра продолжила:

— Один раз она даже украсила свое предложение рисунком очаровательной женской головки, — подняв листочек, она продемонстрировала присутствующим эту самую головку.

— Скажите, пожалуйста, — удивилась Маркушка, глядя на рисунок, — какие большие ресницы у этой мамзельки!

— Такие же, как ее душа, наверное, — нежно-лиричным тоном заметила Лиза, потихоньку пододвигая свою табуретку к сидящему неподалеку Сергею Тоцкому.

— Такие же, как ее желание украсить себя, — отрезал Алексис, с ехидцей наблюдая за ее передвижениями, — чтобы все любовались ею. И ни кем иным. Только ею.

— Причем, — продолжила Александра, стараясь незаметно для окружающих показать Алексису кулак, — предложения она писала, поднимая их все выше и выше к верхнему краю листочка.

— Как бы поднимаясь над суетой и праздностью, — торжественно провозгласила Лиза.

— Как бы указывая на свою завышенную самооценку, — ответил ей Алексис

В комнате стали переглядываться с плохо скрываемой иронией.

— А что можно сказать про Алексиса? — мстительно спросила Лиза.

— А про Алексиса можно сказать, что ему тоже не было дела до убийства. Вообще его восприятие ситуации «осады» было двойственным: с одной стороны, иронично-снисходительным, с другой — демонстративным. Демонстративным, главным образом, в отношении своего интеллекта и эрудиции.

— Что-что? — от удивления Алексис вскочил на ноги и, схватив листочки с игрой, принялся лихорадочно их перелистывать, находя написанные им предложения. — Откуда ты это взяла? Нет тут никаких демонстраций и ироний! Это ты сейчас все это придумала, потому, что…

— Есть тут и демонстрация, и ирония…

— Да их просто не могло быть в принципе, потому, что на том зачете присутствовал не Алексис, а Сергей Тоцкий! — и он со всей силой, на какую способен студент философского факультета, ударил в грудь сначала себя, а затем Сергея.

— Что за мистика такая? — приятно удивился Валерий.

— Позвольте, — подскочила Маркушка, — но ведь мы своими глазами видели, что на том зачете был именно ты!

В подтверждение своих слов она со всего размаху, на какой способна габаритная женщина с высокой жизненной активностью, ударила в грудь Алексиса. Такого соприкосновения с суровой действительностью его грудная клетка не выдержала, и Алексис упал где-то между своей табуреткой и Маркушкиными необъятными и активными габаритами. Наблюдая, как Сергей пытается поднять подавленного товарища, Александра продолжила:

— Никакой мистики тут нет. Алексис имеет в виду, что во время зачета он старался вести себя не так, как ведет в реальной жизни он сам, а так, как ведет себя Сергей.

— Кстати, — голосом умного выпускника психологического факультета заметил Валерий, — у тебя, уважаемый, это не очень хорошо получалось. Как-то ты из роли выбивался.

— Итак, отношение к окружающим Алексис высказывает, вкрапляя в свои, на первый взгляд, простые предложения, иронично-снисходительные слова и названия. Например, как вам такое предложение: "Старый Шиза-Вишну шалтай-болтается по полям в юмористическом одиночестве"?

Присутствующие, как один, закатились в дружном смехе. Сам автор предложения гордо задрал голову, а сидящий рядом с ним Валерий посмотрел на него с завистью.

— Идем дальше, как говорится, не отходя от текста. Что касается Никиты… Он нервно обводил по несколько раз одну и ту же букву. Все слова в его предложениях идут вразнобой. Злость, отчаяние просто лезут из него наружу в виде перечеркнутых на несколько раз слов, обведенных жирной линией букв, и стрелочек, нарисованных на полях. Но! Каково содержание предложений? Какие слова использует автор? Большинство предложений вообще не закончены, оборваны. Вот посмотрите, — она схватила листочки, — первое предложение такое: "В теле могучего и коварного тигра Шерхана". Потом листочек пускается по кругу и, пока товарищи по игре пишут свои предложения, Никита проходит в своем психологическом восприятии ситуации «осады» определенные трансформации. И когда листочек возвращается к нему, он пишет: "Оказалась душа шкодливого и трусливого шакала Табаки".

— М-да-а, — подал голос Сергей. — Соединив эти два предложения вместе, можно сделать интересное открытие об их авторе…

— Вот-вот… А потом, когда листочек приходит к нему в следующий раз, Никита пишет просто: "Смешали и сбежали".

— Все понятно, — многозначительно сказал Алексис. — Сначала он возомнил себя могучим и коварным, потом вспомнил, что на самом деле он — шкодливый и трусливый, а потом устрашился своей роли и захотел сбежать от всего, что натворил.

Сидящие за столом начали дружно отворачиваться от покрасневшей Эли.

— Продолжим, — изо всех сил выкрикнула Александра, как бы стараясь перекричать собственное ощущение неловкости перед Элей. — Самые, если можно так выразиться, щедрые предложения были у Натальи. В них присутствуют не только слова, несущие основную информационную нагрузку. О, нет! В них очень много дополнительных слов и смысловых конструкций, усложняющих предложения до невозможности. Но! Несмотря на всю энергичность и импульсивность ее предложений, агрессии в них нет. При этом — заметьте: все предложения Маркушка располагает строго в правой части листочка.

— Конечно, — влезла Маркушка, — я же всегда во всем права.

— Может, оно, конечно, и так… Но в данном случае правая сторона листа, соответствующая правой — доминантной — руке, обозначает энергию, активность, и — что важно для Натальиного оправдания — положительно окрашенные эмоции.

— При всей своей импульсивности, — вставила Тома, — Маркушка умеет вовремя остановиться и не дойти… ну, скажем так, до самой крайней точки кипения.

— Что касается лично меня, — Александра усмехнулась, — то я проявляла свою апатию, меланхолично размышляя в одиночестве на стульчике в углу. И в игре не участвовала. Ах, да, и в убийстве, соответственно, тоже.

Присутствующие рассмеялись, а Анджей и Вадик начали подмигивать ей — каждый со своей табуретки.

— Итак, использование графологии и герменевтики, — она благодарно посмотрела на Анджея, — помогло проследить эмоциональную динамику главных подозреваемых: как они чувствовали себя на протяжении периода заключения, и как постепенно менялось их психологическое состояние. Самым интересным для герменевтического исследования нам представляется настоящий — как оказалось — убийца.

— Владимир Полянок! — торжественно воскликнула Маркушка, довольная своей осведомленностью.

Впрочем, торжество ее было несколько нарушено: присутствующие нисколько не удивились тому, что она им сообщила, так как уже весь Город знал, кто именно убил "сумасшедшего профессора".

— Поскольку личность убийцы для нас, сами понимаете, является ключевой, разберемся с ней поближе. Точнее, с тем, как она находит выход в Лизиной игре «Сочинялки». Итак, Владимир, в начале «осады» "настропаленный" агрессивным Никитой, ощущает внутреннюю неопределенность. Это заметно из первой фразы, с которой он вступает в игру: "Странно, но похоже на странность". Как видите, здесь главное слово — «странно». Затем из неопределенности вырастает неприятное смущение. Он пишет: "Как неприятно дождь идет и ветер свищет". Итак, главное слово для понимания психологического состояния Владимира на этот момент — «неприятно». Далее из смущения появляется тревога, пока еще не совсем четкая: "А дворник рыщет, как же так?". Как видите, Владимир начинает тревожиться, восклицает: "как же так?". На смену тревоге приходит волнение: "Связь и повод — что ж это такое?!" (в центре, как видите, стоит "что же это такое?!"). Далее происходит нарастание тревоги и волнения: "Дождливый вечер — когда же это кончится!?" (мало того, что смысл предложения можно понимать буквально — Владимиру осточертело сидеть на одном месте — так еще обратите внимание на это "когда же это кончится!?"). Потом он пишет: "Какое лето? Да что б ты высохло!..". Вот это "да что б ты!.." означает, что в дело, наконец, включается фактор злости. После этого злостное волнение нарастает: "Когда-то же надо сделать над этим такое!". Вы заметили, что используется категория "надо сделать над…"? Далее злостная агрессия нарастает еще больше. Владимир пишет: "Эти интересы Превыше Всего!!". Это уже, знаете ли, где-то близко к фашистским лозунгам. В следующем предложении агрессия — на пределе: "Вперед на Восток аварийная Сила меня зовет!!!". Тут околофашистские интонации дополняются личностно-активными аспектами; включается тема насилия. И, наконец, в следующем предложении дело доходит до аффекта. Владимир пишет: "Безоговорочно безрассудный демон ветра летит!!!!!!". Эмоциональный накал достиг такой невероятной степени, что появляется аффект… — она перевела дыхание. — Ну, а в двух последних предложениях, которые он написал, уже вернувшись с балкона, мы можем наблюдать последствия аффекта: "Вперед к Востоку Сила зовет" (заметили повтор? Только уже без восклицательных знаков), и "Вперед к Востоку неприязненно надо убежать" (опять повтор, но слова изменены в сторону неприязни, плюс теперь уже появляется "надо убежать").

Присутствующие слушали Александру, вырывая друг у друга из рук листочки и пытаясь заглядывать через плечи тех, кто этими листочками завладел. Большинству пришлось заглядывать через плечо Маркушки, которая просто не могла допустить, чтобы что-то прошло мимо нее. Но поскольку плечо у нее было большое, то места возле него хватило всем.

— Между прочим, — вдруг заметила Александра, — обратите внимание на две последние фразы Валерия Ли, которые он написал после того, как выходил на балкон после убийцы: сначала "И видел небо в кровавом хрустале", а потом "Слабый звон испуганного ветра". Что вы можете сказать про эмоциональное состояние человека в момент написания этих строк?

— Но почему, — перебила ее Лиза, которой как раз сейчас достались листочки в личное пользование, — на эффект этого самого… как его… Зимбабве поддался только Владимир?

Александра уставилась на нее непонимающим взглядом, а Алексис ехидно спросил:

— Интересно, студенты факультета иностранных языков имеют обыкновение мыть уши? Такие, знаете ли, маленькие, прекрасные, розовенькие, глупенькие ушки? А имеют они обыкновение включать в действие свои мозги? Такие, знаете ли, маленькие…

— Как я уже объяснила, — перекрикивая его, продолжила Александра (еще не хватало, чтобы кто-нибудь поссорился!), — поддались на эффект Зимбардо все участники «осады». Но в случае с Владимиром было одно дополнительное, весьма важное, обстоятельство…

Она вновь замолчала, подбирая слова, а Анджей подсказал ей:

— Должно быть, некий стрессор, сопутствующий фактор, усилитель?

— Точно! — согласилась Александра и продолжила: — Итак, присутствие в закрытой аудитории все больше и больше угнетало Владимира. Ему стало трудно поддерживать общение дольше, чем он это делал в привычной жизни, тяжело дольше, чем обычно, сидеть в незнакомом месте, так как мысленно он постоянно обращался к одной и той же мысли… к драгоценному компьютеру, к своим любимым виртуальным играм. Ему не терпелось скорее уйти из аудитории туда, к ним, в мир игр. И этот позыв стал стимулом к убийству, как к устранению препятствия на пути к его… хм… вожделенным монстрам.

Она замолчала, печально сдвинув брови и вспоминая красивые руки и благородный профиль этого компьютерного лорда. Все остальные тоже загрустили. Когда грусть затянулась, Маркушка не выдержала первой и поторопила Александру рассказывать дальше.

— Понимаете, Владимир — человек в целом эмоционально неустойчивый и слабый. В детстве он был очень зависим от родителей, бегал по пятам за своей мамой. А когда родители уехали, бросив его, в другой город — как раз в тот период, когда у него начался так называемый переходный возраст, — Владимир стал зависеть от хулиганской кампании. Позже, когда страсти переходного возраста стали постепенно утихать, он стал зависеть от… компьютера.

— Как это? — не выдержав долгого сидения молча, спросила Маркушка.

— В компьютере он искал спасение от разного рода жизненных затруднений. А таких затруднений у Владимира было больше, чем достаточно. Но особенно много их всплывало осенью и весной — тогда у него пропадал интерес к внешним событиям, он чувствовал себя вялым, слабым. Вот и во время «осады» Фрол Фролыча как раз был период затяжных дождей… Многие люди на себе испытывают подобные сезонные затруднения, но у Владимира — низкий порог переносимости психологических и физиологических сложностей. В результате чего его организм нашел способ контролировать такие состояния. А выход был в… компьютере. То есть он просто искусственным образом улучшал собственное настроение. Но такой механизм подобен наркомании: то, что приносит удовлетворение в первое время, в дальнейшем уже не является достаточным. Ему требовалось все больше и больше общаться не с реальными людьми, а с виртуальным миром.

Произнося эти слова, она смотрела почему-то на Алексиса.

А тот завертелся на месте, недовольно крякая и бормоча что-то оправдательное в отношении "вольных философов и крутых наркоманов".

— Все его знакомые сходятся в том, что не играть он уже просто не мог. При этом он каждый раз находил, как алкоголик, оправдание своей привычке: то он устал и надо отдохнуть, развеяться; то компьютерные игры формируют логичность мышления и быстроту реакции; то внешний мир чересчур суров к нему, надо укрыться среди персонажей и условий мира искусственного, и т. д. Его уже практически не интересовало общение с другими людьми. Алла продержалась на правах его любимой девушки постольку, поскольку всегда была не только обаятельной, привлекательной и прочее, но и разделяла его компьютерную страсть. С ней можно было поддерживать любовные отношения, так сказать, не отходя от компьютера.

— Ого! — воскликнул Валерий. — Виртуальная любовь! Секс, не отходя от компьютера!

— Секс для отморозков, — пробормотала Тома.

— Между прочим, — вклинился Алексис, — насколько я слышал от Дженис, Алла в интимном плане была очень не удовлетворена.

— Фу, мерзкий сплетник! — в сердцах воскликнула Александра.

— Впрочем, это объяснимо, — не моргнув глазом, продолжил "мерзкий сплетник". — Если у этого Владимира сил и желания уже не то, что на книги и учебу, но даже на телевизор и выпивку не хватало, то что уж говорить о женщинах!..

— Полная, если можно так выразиться, деградация личности наступила, когда Владимир перестал интересоваться даже компьютерными разработками и технологиями. Он уже не экспериментировал с программами, не бродил по интернетовской сети, он только и делал, что играл в компьютерные игры.

Она вдруг посмотрела на Анджея с некоторой опаской во взгляде. Тот, широко улыбнувшись, подмигнул ей — дескать, уж за кого, а за меня беспокоиться не надо, не все компьютерщики — такие…

— А мне вот что еще интересно, — перебила Маркушка. — Ну, с Владимиром мы разобрались. Но ведь было много другого!

— Было, — дружным хором согласились Александра с Томой.

— Ну, вот. Насколько я могу судить, после убийства — ну, то есть во время вашего следствия — периодически происходили разные… скажем так, случайности.

— Да-да, — подхватили Анджей и Вадик одновременно.

— Наталья совершенно права, — начала Александра. — Неприятности происходили, они были разные и случались периодически. С чего бы начать… Ну, например, в начале нашего следствия совершенно случайно выяснилось, что один из подозреваемых не был на месте убийства: вместо него сдавать зачет по теории вероятности приходил его товарищ — Алексис. И он сам уговорил Сергея, что придет вместо него, ссылаясь на то, что он сдал зачет с первого раза и сейчас же поможет сдать его Сергею (за небольшую плату…). Сергей боялся, что его рассекретят, но Алексис его уговорил. На дознании в милиции тайна с подменой всплыла. Но, поскольку мотива для убийства ни у Сергея, ни у Алексиса, не было, то дело быстро замяли. Да, к тому же, ситуация, когда один друг сдает зачет или экзамен за другого, сейчас не в новинку. В наше время даже вступительные экзамены в полном комплекте сдают с помощью…

— …with a little help from my friends, — перебил Алексис.

— В общем, да. И вообще: для милиции фигурой, самой подходящей для убийства, самой колоритной, что ли, показался Никита…

— Хорошо, — нетерпеливо перебила ее Маркушка, — идем дальше.

— А потом мне в окно подбросили дохлую кошку. Это было предостережение: не суй нос не в свое дело, иначе с тобой может произойти то же самое. Знаете ли, так неприятно — и предостережение, и то, каким образом оно было сделано…

— Бедная киска, — вздохнула Тома.

— Такая жертва! — подхватила Лиза.

— Но жертвой оказалась не только кошка. После дня рождения Дженис бедного Валерия раздевают на темной ночной улице в романтичных кустах орешника.

Взгляды присутствующих устремились на указанную жертву. Жертва подняла одно плечо выше другого, глядя прямо перед собой.

— Потом еще был призрак в общежитии. Но ситуация разрешилась: призраком оказалась… Лиза.

Новоявленный призрак закрутил головой и, почувствовав на себе взгляды всех присутствующих, заважничал.

— Бедную Лизу использовали, если можно так сказать, с нечаянно двойной пользой. С одной стороны, запугали ее саму, схватив посреди ночи, засунув в рот кляп и оставив в связанном и невменяемом состоянии на балконе. С другой стороны, случайно видевший призрак на лестнице Валерий тоже устрашен — случайным, правда, образом. Потом была еще одна устрашительная «акция»: к порогу моей комнаты подбросили ужасные фотографии с изображением китайских пыток. Ну и, наконец, ситуация с похищением листочков с игрой в «Сочинялки». Той самой, которая могла бы пролить свет на личность убийцы.

— Вот так, — непонятно выразилась Маркушка, и все повернули к ней головы.

— Как вы думаете, — обратилась Александра к присутствующим, — кто был виновником этой цепи неприятностей?

В этот момент с места неожиданно поднялась Маркушка и, придавая голосу отчаянность, а жестам — убедительность, сказала:

— Не будем устраивать шоу "Угадай преступника"! Давайте, я просто скажу вам, что во всем этом — и в истории с кляпом, и с кошкой, и т. д. — виновата Алла, девушка Владимира. Она догадалась, что Саша и Тома ведут свое — хоть и самопальное, но расследование — и начала спасать своего любимого Володечку.