Уравнение со всеми известными

Глава III. ПРИВЕТ ИЗ АФРИКИ

Я замер ни жив ни мертв, завороженно глядя на таракана. Он, на какое-то время остановившись, нерешительно потоптался на месте, где-то между Адаскинских лопаток. При этом тревожно шевелил усами. Мне невольно вспомнилось, как на зоологии Приветовна нам объясняла, что у насекомых всякие там усы — это вроде как локаторы, которыми они чего-то там чуют. Антиповский гад крылатый тоже, наверное, что-то почуял. А может, просто соскучился по своим соплеменникам и решил их своими усами найти. В общем, он потоптался, потом потрепыхал чем-то вроде крылышек. И медленно, но верно потопал к Зойкиной шее.

Я, как вы уже поняли, Зойку не сильно люблю. Однако в тот момент даже посочувствовал ей. Это же мрак и ужас, когда по тебе такое ползет. Тут меня тюкнуло: «Если один ползет, кто мешает другим то же самое делать? Значит, вполне возможно, пока я сейчас сижу, вылупившись на спину Адаскиной, точно так же мадагаскарский монстр лезет по мне». Даже почти наверняка лезет. А этот, Зойкин, его сигналы своими усами ловит.

Стараясь не привлекать внимания Клавдии, я принялся осторожно, но всесторонне себя осматривать. Там, где хватало глаз, никаких тараканов вроде не наблюдалось. Если, конечно, никто из них не умудрился пролезть в мои штанины. Стиснув зубы и собрав в кулак волю, я провел руками сверху вниз сперва по одной ноге, потом по другой. Кажись, порядок. Неисследованной у меня осталась одна лишь спина. Но в этом плане мы сконструированы очень неудачно. Башка не поворачивается до полного обзора спины. Я ткнул в бок Винокура, который сидел со мной рядом.

— Серега, глянь-ка, у меня на спине ничего нет такого?

Винокуров глянул.

— Нет. А чего должно быть?

Ну, я ему глазами на Адаскину показываю. У Винокура шары сделались квадратные. И он вдруг тоже начал почесываться. Нервное все-таки дело на тараканов смотреть. А мадагаскарский монстр тем временем уже почти вполне вплотную подобрался к шее Адаскиной. Я ждал: еще несколько тараканьих шажков, и Зойка завопит на весь класс. Я даже глаза зажмурил. И тут же действительно раздался вопль, но не Зойкин. Это орала Клавдия.

Я открыл глаза. Клава уже не сидела, а стояла у стола, и вид у нее был такой, будто она сейчас помрет. Никогда я еще не слышал, чтобы люди так орали. Совершенно не прерываясь. Как сирена. Весь класс застыл в нервном шоке.

Я перевел взгляд на Адаскину. Таракан как раз достиг ее шеи. Видно, почувствовав непорядок, Зойка провела по шее рукой и схватила таракана. Она, конечно, не знала, что хватает, однако мигом узрела. И тут же, отшвырнув подальше мадагаскарскую тварь, включила свою сирену.

Отброшенного таракана Зойкин маневр не застиг врасплох. Видно, у них там, в джунглях, еще и не такие непредвиденные обстоятельства случаются. Короче, он раздвинул свои крылышки и мягко спланировал прямо на нос Гальке Поповой. Но первой заорала не она, а ее соседка по парте Танька Мити́чкина. А уж потом и Галька включилась, предварительно перебросив таракана на Лешку Ключникова. Тут мне представился случай убедиться сразу в двух вещах. Во-первых, что тараканы противны не только мне. А во-вторых, что визжат не только девчонки. Наш Леха заверещал с такой силой, что перекрыл и Клаву, и Зойку, и Таньку, и Гальку. Таракан же короткими перебежками и перелетами продолжал путешествие по нашему восьмому «Б».

Дверь географического кабинета внезапно распахнулась. В нее влетел наш завуч Николай Иванович Камышин по прозвищу Ника. А Клава как раз вышла наконец из ступора и опрометью кинулась вон из кабинета за помощью. То есть, может, и не за помощью, а просто вон, так сказать, подальше от мадагаскарских чудовищ, но это значения не имеет. Главное в другом. Она к двери, а Ника — внутрь. Прямо как в задачке по математике про поезда, которые отправились навстречу друг другу из пунктов А и В и встретились в пункте С. Вот у Клавы с Никой и получился пункт С. Они столкнулись словно два поезда, ехавшие навстречу друг другу по одной колее. А надо добавить, Клава у нас высокая и худая, Ника же совсем наоборот: маленький, лысенький и толстенький. Он об Клаву ударился и мячиком отлетел в сторону.

Клава к нему подлетела, за плечи схватила, трясет и орет:

— Тараканы! Тараканы! Помогите! Помогите!

Ника немного от первого впечатления очухался и тоже как гаркнет:

— Молчать!

Все немедленно заткнулись. Даже Адаскина.

— Теперь объясните членораздельно, что у вас случилось? — скомандовал Ника.

Клава снова в него вцепилась, верней, она до конца от него и не отцеплялась. В общем, поволокла она упирающегося Нику к своему столу и, указывая пальцем на журнал, крикнула:

— Видали, что у нас в школе, оказывается, завелось! И вы после этого еще утверждаете, что у нас прекрасное новое современное здание?

Ника, судя по его виду, тоже порядком прибалдел. То ли у него дома вообще тараканов не водится, то ли ему конкретно такие никогда в жизни не встречались. Правда, он быстренько сориентировался и как захлопнет раскрытый журнал! А сверху еще по обложке кулаком врезал. Географичка аж подпрыгнула почти до потолка. И снова ну верещать:

— Как вы только, Николай Иванович, могли документом таракана прихлопнуть?

Ника и тут не растерялся:

— Я, Клавдия Михайловна, просто спас положение. А чудище это, — потыкал он пальцем в обложку журнала, — совсем не стихийно завелось в нашей школе. Оно явно сбежало из живого уголка при кабинете биологии. Припоминаю, Варвара Аветовна мне совсем недавно про ежика говорила. В том смысле, что его вроде бы тараканами кормят. Сейчас пойду и все выясню. А вас пока прошу соблюдать тишину и спокойствие, — строго взглянул он на географичку. — Таракан убит. Если не верите, убедитесь сами. Вам только надо журнал раскрыть.

— Нет уж, — решительно отодвинула от себя журнал Клавдия Михайловна. — Если хотите, сами убеждайтесь. А я вам, так и быть, верю на слово.

Ника, тоже воздержавшись от проверки состояния таракана, буркнул: «Еще бы вы не поверили», — и направился к двери. Однако выйти из кабинета он не успел.

В классе снова поднялся визг. Девчонки вскочили с ногами кто на стулья, кто на парты. Потому что по нашему проходу устроили тараканьи бега целых два мадагаскарских чудовища. Между прочим, некоторые мальчишки повели себя не лучше девчонок. Они тоже с оглушительным ором повскакивали на столы. Видимо, одно дело смотреть на тараканов в коробке и совсем другое, когда они рядом с вами носятся.

Хрясь! Хрясь! Ника раздавил обоих чудовищ.

— Прекратить писки-визги! — стал он наводить порядок. — Все по местам! И до моего возвращения сидите тихо. А я пошел за Приветовной. То есть, тьфу! За Варварой Аветовной, — спохватился он.

В другое время мы все покатились бы от хохота. Надо же: завуч назвал биологичку нашим прозвищем. Но тогда ни один из нас даже не улыбнулся.

Ника ушел. Едва за ним закрылась дверь, Галька Попова захныкала:

— Клавдия Михайловна, можно мне выйти? Не могу я тут больше сидеть!

Зойка Адаскина тоже мигом заныла:

— Клавдия Михайловна, я тоже не могу! Ведь это по мне ползло.

И слезы в три ручья. Адаскина это умеет. И широко пользуется для собственной выгоды. Но на сей раз Клава не разжалобилась. Наоборот, только сильнее обозлилась:

— А мне, в таком случае, тоже с вами выйти? Если тебе, Адаскина, страшно сидеть за своей партой, иди к доске и отвечай.

— Ой, Клавдия Михайловна, у меня от страха что-то в голове все перемешалось, — попробовали отбояриться Зойка.

Но Клава уже закусила удила. Полагаю, ей стало стыдно, что она при нас так испугалась. И теперь она вымещала свой стыд на Адаскиной.

Зойка поплелась к доске. Вернее, к висевшей поверх нее карте. А, главное, тема у нас была про охрану окружающей среды и правильное и неправильное использование природных ресурсов. Даже учебник можно не читать. И без него в общих чертах ясно. Но у Адаскиной после мадагаскарского таракана, наверное, крыша временно съехала. Стоит у доски, чего-то там мямлит, и все мимо.

— Садись, Адаскина, — сердито произнесла Клавдия. — Скажи спасибо тараканам. Если бы не они, я бы тебе сейчас в журнал двойку выставила. Но сегодня прощаю. Только учти: на следующем уроке обязательно тебя вызову.

Я, конечно, сразу просек: дело не в том, что Клавдии стало Адаскину жалко. Нет, она себя жалела. Ведь чтобы Зойке пару в журнал поставить, надо его как минимум открыть. А Клава раздавленного таракана боялась. И, в общем-то, я ее осуждать не мог. Меня бы, наверное, самого стошнило. Ну, понимаете, все, что угодно, только не тараканы.

Дверь опять распахнулась. В кабинет вбежали Ника и Приветовна.

— Показывайте, что тут у вас, — потребовала она.

— Раскройте сами журнал и смотрите, — демонстративно отошла в сторону географичка.

Варвара Аветовна раскрыла. Она у нас человек привычный. Биолог. Лягушек сама вскрывает. Но даже ее передернуло. Видимо, дохлый мадагаскарский здорово там размазался.

— Н-да. Экземпляр, — вырвалось у Приветовны. — Только у нас, в живом уголке, таких нет.

— Но вы же сами, помнится, мне говорили, что ежика кормите... — вякнул было Ника.

— Я? — с яростью перебила его биологичка. — Вы хоть бы слушали, Николай Иванович, как следует, когда вам что-нибудь говорят. Это не я, а вы моего ежика тараканами кормите. Школе года еще не исполнилось, а из столовой рыжие прусаки по всему зданию расползаются. Ежик, конечно, их ест, а вдруг они отравленные? Что тогда с нашим ежиком будет?

— Варвара Аветовна, — нахмурился Ника. — Значит, все-таки кормите.

— Ничего подобного! — топнула ногой она. — Тараканы из столовой сами к нему приходят. А я, между прочим, ношу ему высококачественную еду из собственного дома. Так что, повторяю, это вы его кормите тараканами.

И она ткнула Нику острым наманикюренным ногтем в плечо.

— Я-то при чем? — сделался красным, как помидор, Ника. — Прекрасно ведь знаете, что столовая ко мне никакого отношения не имеет. Я завуч. И вообще, лучше объясните мне с точки зрения биологии, каким образом эти твари тут очутились?

— Из бананов, — уверенно ответила Приветовна. — Больше неоткуда.

— Из каких еще бананов? — прибалдел Ника.

— Которые у нас в столовой вторую неделю продаются. Вот с ними вместе в ящиках и завезли из Латинской Америки. А в России такие никогда не водились. Климат не тот. И вообще, Николай Иванович, у меня урок. Разбирайтесь сами со своей столовой.

— Говорят вам, она не моя, — вновь возразил ей Ника, однако Приветовна, громко хлопнув дверью, уже удалилась.

Остаток географии мы кое-как отсидели, зато на других уроках этого дня тараканы продолжали возникать, причем не только у нас, но и в разных других классах. Шустрыми оказались эти мадагаскарские ребята.

Каждый раз, как мне зачем-нибудь требовалось залезть в сумку, я весь напрягался. Ну, прямо минное поле. Зато раз от раза я все сильней убеждался, что в своей нелюбви к тараканам мы с моим предком не одиноки. Большинство учителей и учеников реагировали на появление крылатых монстров одинаково. То есть воплями и перекошенными физиономиями. И ни один человек не сказал: «Ах, какая прелесть, какие симпатичные!»

Вот почему-то считается, что все девчонки мышей боятся. Но у нас года два назад парень один в классе учился. Сейчас его уже нет. А тогда он как-то приволок в школу свою личную мышку. Так наши девчонки до полусмерти ее затискали. И то и дело верещали: «Ах, хвостик! Ах, глазки! Ах, лапки, прямо как ручки!» Однако про Антиповских тараканов никто из них доброго слова не сказал. Зато недобрых очень даже много.

Кстати, я вообще не знаю, кто тут и кому отомстил. Потому что мужики наши на стихийное перемещение тараканов тоже реагировали крайне нервно. И никакой радости победы в наших рядах не ощущалось. Все уже несколько запарились от этих тварей. И то и дело говорили:

— На фига мы с этими тараканами связались? Надо было что-то получше придумать.

А Тимка возражал:

— Не нравится, сами бы и придумывали. Только, по-моему, вы зря: все идет классно.

Но так он говорил только до последнего урока. А на последнем уроке (это была как раз зоология с Приветовной) Сидор вдруг прямо среди ее объяснений взвыл и, выскочив в проход, сперва запрыгал и задергался, а потом начал стаскивать с себя рубашку.

Мы сначала вообще не въехали в ситуацию. Ну, полное впечатление, будто у мужика шарики за ролики заехали. Приветовна тоже было испугалась. А потом решила, что он придуривается. И наехала на него:

— Сидоров, прекрати немедленно! Ты ведешь себя неприлично! Какая муха тебя укусила?

А Тимка в ответ:

— Не муха, а таракан!

И продолжает раздеваться. Рубашку уже снял, в проход кинул и брюки расстегивать начал.

— Сидоров! — прямо взвилась Приветовна. — Этого я тебе тут не позволю! Вон из класса!

Но Сидор все-таки сперва кроссовки и штаны скинул и начал этой одеждой трясти во все стороны. Что тут началось!

Приветовна орет, девчонки визжат. А Сидор в полной отключке продолжает своей тараканьей одеждой трясти во все стороны. И вот в самый разгар всего дверь биологического кабинета широко открывается, и внутрь влетает наш директор Виктор Владимирович Макарихин, которого мы все зовем Макаркой В.В.

— Ах, опять восьмой «Б»! Что у вас тут...

Он не договорил. Потому что заметил голого Тимку. Рот у Макарки В.В. открылся, он глазами хлопает и ничего сказать не может. И то правда: не каждый ведь день у нас в школе прыгают по биологическому кабинету почти голые ученики. Остальной народ при виде директора притих. Тимка, правда, тоже уже не орал, однако прекратить прыгать у него пока не выходило. Видно, ему казалось, что по нему до сих пор таракан ползает.

Директор слегка очухался и так растерянно спрашивает:

— Варвара Аветовна, у вас сейчас какой урок?

— Зоология, — кипя от возмущения, отозвалась она.

— А я думал, анатомия, — ухмыльнулся Макарка. — Чего это у вас голые школьники по кабинету бегают?

— Это не голый школьник, а сумасшедший! — завопила Приветовна. — Сами его спросите, чего ему вздумалось раздеваться! А я с ним в такой обстановке заниматься отказываюсь.

Сидор, видно, наконец немного очухался.

— Я, — объясняет, — не просто так разделся, а мне за шиворот сверху таракан упал.

Однако Макарка В.В. явно ему не поверил.

— Нехорошо, Сидоров, использовать нештатные ситуации для срыва урока.

— Я вам правду говорю, — держа в руках штаны, рубашку и кроссовки, начал качать права Сидор.

— Тогда покажи мне этого таракана, — потребовал директор.

— Что он, дурак, сидеть на месте, — буркнул Тимка. — Давно уже куда-то смылся.

Тогда директор спросил у всех нас:

— Кто-нибудь видел этого таракана?

— Мы их сегодня целый день видим! — нестройным хором откликнулись мы.

— Я спрашиваю именно про того, который попал за шиворот Сидорову, — уточнил директор.

Выяснилось, что никто не видел.

— Та-ак, — резко нахмурился Макарка В.В. — Значит, ты, Сидоров, с вещами на выход ко мне в кабинет. Там мы и обсудим твоего таракана.

— Сперва я оденусь, — погрустнел Тимка.

— Излишне, — рубанул воздух рукой директор. — У меня в кабинете тебе будет удобней.

— Виктор Владимирович, он не виноват, — попытался вступиться Клим.

— Вот и разберемся, — Макарка В.В. не стал его даже слушать.

И они с почти совсем голым Сидором удалились. Сами понимаете, какая уж тут зоология. То есть зоология-то, а вернее, энтомология в нашем восьмом «Б» сегодня прошла по полной программе, однако остаток урока Приветовны мы высидели с большим трудом. Да и она была вся на взводе. Едва раздался звонок, мы с Климом и Винокуром кинулись к кабинету директора. Но там оказалось заперто. Даже канцелярия не работала.

Мы еще побродили по школе, но Сидорова нигде не было. Ни в столовой, ни в спортзале. Макарка В.В. тоже нам не встречался. Так что узнать о Тимкиной судьбе мы ни у кого не смогли. Тогда Круглый начал звонить ему домой, трубку подняла его мать. Она сказала Климу, что Тимка еще не пришел. А потом стала расспрашивать Круглого, почему он уже дома. Тот, естественно, объяснил, что он совсем не дома, а в школе. Сидора-то нельзя было предкам закладывать. Вот Клим на ходу и придумал, что задержался по кружковским делам. А Тимке ему просто нужно одну вещь сообщить. Но мама Сидора, как назло, вспомнила, что наш телекружок прекратил работу еще на прошлой неделе. Круглый опять выкрутился:

— Занятия-то закончились. Но кое-какие организационные дела остались. Скажите, пожалуйста, Тимке: пусть позвонит мне. Я сейчас уже домой иду.

И он спешно положил трубку, пока Тимкина мать еще каких-нибудь ненужных вопросов не задала.

— Уф-ф! — устало глянул на нас Круглый. — Чуть не влип. И куда он девался?

— Чего-то они быстро поговорили, — покачал головой Винокур.

— Долго ли умеючи, — откликнулся Круглый. — Дал ему Макарка В.В. одеться, чтобы голым по улице не бегал, и отправил домой за предками.

— Думаете, за такое предков вызывать полагается? — засомневался Серега. — Я-то вообще считаю, что Сидор должен не как виноватый, а как пострадавший проходить.

А я сказал:

— Это ты Макарке В.В. доказывай.

— И вообще, с какой стороны посмотреть на проблему, — добавил Клим. — Забыли, кто нам сегодня тараканов организовал? Так что, выходит, Тимка пострадал от себя. Хорошо еще, никто пока не проболтался. Не дай бог, все наружу вылезет.

— Тогда Тимке кранты, — серьезно изрек Винокур. — Из школы выключат.

— Точно, выключат, — хмыкнул Клим. — Верней, кислород отрубят. И надолго. Ведь если выплывет, что тараканы — его задумка, то и стриптиз на зоологии совсем в другом свете предстанет. Как заранее спланированный срыв урока.

— Ежу понятно, — кивнул Винокур.

— Наши мужики никогда не заложат, — вмешался я. — Все ведь девчонкам за вчерашнее отомстить хотели.

— Одно дело хотеть, другое — организовать, — покачал головой Круглый. — Ладно, ребята. Разбегаемся по домам. А то вдруг Тимка уже давно мне звонит.

Мы разошлись. Всю дорогу до своего дома я думал: «Так все-таки отомстили мы сегодня девчонкам или нет?» В каком-то смысле все вышло даже сильней, чем задумывалось. Но в действительности — девчонки-то вроде меньше всего пострадали. Подумаешь, на Адаскину таракан залез. Она врубилась-то лишь в последний момент. Ну сбросила его, поорала чуть-чуть. А Тимке таракан под одежду забрался. Он целых десять минут прыгал, и еще к тому же его к директору повели. Значит, ему было хуже, чем Зойке. Кому же, спрашивается, он отомстил? Самому себе, что ли? Классно, учитывая, что он за этих тараканов Антипову больше всех денег выложил. Недаром у меня вчера еще душа чуяла: там, где тараканы, ничего хорошего выйти не может.

Дома я первым делом отправился в ванную, где тщательно вытряс сумку, все учебники и тетради. Затем подверг тщательному осмотру одежду и, наконец, самого себя.

По счастью, ни одного из африканских сюрпризов я в квартиру не занес.

Успокоившись на сей счет, я звякнул Климу:

— Ну, как?

— У Сидора все обошлось, — отвечал он. — Макарка В.В. ограничился короткой лекцией о правилах хорошего тона. Тимка ему в ответ пламенно пообещал, что больше никогда во время уроков раздеваться не будет, исключая, конечно, физкультуру. После этого Макарка отпустил его с миром.

— Значит, пронесло, — с облегчением выдохнул я.

— Ни фига не пронесло, — голос у Клима резко сделался мрачным. — Тимка теперь против Влада Антипова завелся. Говорит: «Завтра у меня с ним будет серьезная разборка».

— Антип-то чем виноват? — удивился я. — Сидор сам у него при нас тараканов выклянчивал.

— Тимку не знаешь? — откликнулся Клим. — Ему всегда надо найти виноватого.

— И чем же Влад перед ним провинился? — Я просто не видел повода для разборки.

— Чем-чем, — невесело продолжал Круглый. — Тимка говорит, что Антип специально нам некачественный товар впарил.

— По-моему, как раз слишком качественный, — сказал я.

— По-моему, тоже, — согласился Круглый. — Но Тимка твердит, что Антип нас подставил, а сам нажился. В общем, нам завтра надо за Тимкой приглядывать. Чтобы он с Владом не переборщил.

Я придерживался того же мнения. Ведь если Антипу завтра несправедливо набьют морду, вся сегодняшняя история может запросто выплыть наружу. Тогда нам несдобровать.

Войдя на следующий день в класс, я мигом почувствовал напряженную атмосферу. Ну, прямо как летом перед грозой. Видимо, все наши мужики уже каким-то образом оказались в курсе, что Сидор готовит разборку с Антипом. Самого Влада, правда, еще не было. Может, именно потому, что его тоже кто-то проинформировал. Вот он и не торопился. Кому же охота с Сидоровым связываться? Не то чтобы Тимка был у нас такой уж непобедимый. Но он, когда заведется, становится совершенно бешеным. И потом, как сказала однажды Агата, «все разборки Сидорова почему-то получают большой общественный резонанс». Если проще, это почти всегда заканчивается огромным скандалом на всю школу. А скандала, учитывая вчерашних тараканов, никому из наших мужиков не хотелось.

Я посмотрел на Тимура, сидящего рядом с Климом. Рожа у него была злобная. И он то и дело косился на дверь. Антипа он ждал с нетерпением. Но хитрый Влад вошел вместе с нашей классной Марией Владимировной Предводителевой. Я несколько успокоился. Теперь Сидор по крайней мере до первой перемены нейтрализован. Предводительница на своих уроках требует неукоснительного соблюдения дисциплины.

Она начала алгебру, а Винокур тычет мне кулаком в бок:

— Будка, когда они драться-то собираются?

— Мне почем знать, — откликнулся я.

И тут же в наказание пошел к доске. Кое-как с уравнением справился и вернулся на место. Винокур снова мне на ухо:

— Я у всех спрашивал, кто рядом сидит. Никто не в курсе. Давай Круглому записку отправим.

— Винокуров, а теперь давай-ка мы тебя послушаем, — немедленно наказала его за болтливость Предводительница. — А то я вижу, ты прямо горишь желанием мне ответить.

Серега тоскливо поплелся к доске. Он вообще-то у нас сечет в основном в баскетболе. Частично из-за роста, а частично из-за способностей. Без него наша школьная команда ни одни соревнования не проводит. Но одно дело баскетбол, а другое — алгебра. Винокур у доски надолго поплыл. И главное, на меня смотрит. Мол, подсказывай, иначе пропаду. А я сам-то по чистой случайности выкрутился. И потом, чего по алгебре подскажешь? Диктовать решение примера — дело совершенно невозможное. Тем более с четвертой парты. Кто сомневается, пускай сам попробует.

В результате я на Винокура смотреть перестал. Очень уж мучительно. Прямо душа сжимается, а сделать-то ничего не могу. Я для отвлечения переключился на Тимку. А тот всю дорогу елозил, вертелся. То в рюкзак свой залезет, то под парту глядит. Я даже заподозрил, что к нему какой-нибудь вчерашний оставшийся таракан заполз. Но оказалось все проще. Сидор ручку посеял. Потом он нашел ее и вроде успокоился.

Тут Серега вернулся. С двойкой и, естественно, в плохом настроении. Дело в том, что у них в баскетболе за двойки с тренировок снимают. А он без баскетбола вообще не живет. У него даже на всех майках написано: «Моя жизнь — баскетбол». По-русски и по-английски.

Винокур, главное, на меня обиделся и шепчет:

— Жалко тебе было в кои-то веки мне помочь.

А я ему в ответ:

— Молчал бы уж. Между прочим, из-за твоей трепотни Предводительница нас к доске и вытянула.

А Мария тут как тут:

— Вижу, вы еще не наотвечались. Могу по второму разу вызвать.

После этого Винокур заткнулся. Потом он на бумажке что-то долго подсчитывал. А после, убедившись, что Предводительница на него не смотрит, сказал:

— Не, полный порядок. У меня даже с сегодняшним двояком твердая тройка в году выходит. А тренировки все равно до осени кончаются.

— Мария незакрытые «пары» не любит, — напомнил я. — Так что учти. Она на следующем уроке тебя точно вызовет.

Но Винокур только отмахнулся. Для него следующий урок как новое тысячелетие. Пока не наступит — не чухнется.

Я снова глянул на Сидора. Он косился на Влада, а тот делал вид, будто в упор его не видит. Хотя явно сек, что Тимка на него смотрит.

— Серега, как только звонок на перемену прозвонит, все дружно блокируем Тимку, — предупредил я Винокура. — Если он вырвется на свободу, то таких дров наломает...

— А может, и пусть? — спросил Серега.

— Да ты что, — схватился я за голову. — Последствий не представляешь?

— Ладно. Блокировать так блокировать, — согласился Винокуров.

На первой и на второй переменах нам слаженными действиями удавалось перехватывать Тимку, и Влад успевал смыться подальше.

Девчонки наши, хоть и не понимали пока, что происходит, однако напряжение улавливали. Ну и, естественно, их распирало от любопытства. Особенно Адаскину. На второй перемене она отозвала меня к окну на лестнице и принялась выпытывать. Не то чтобы впрямую, но я ж не дурак. Мигом въехал, куда она клонит. И прикинулся валенком. Адаскина просекла, что я ничего не скажу, и жутко обозлилась.

— Тупой ты все-таки, Будка, — сказала она. — Боюсь, до конца жизни таким и останешься.

С этими добрыми словами она от меня отчалила. Во вредина! А я вчера еще ей сочувствовал, когда по ее спине таракан карабкался. «Ой! — Меня вдруг как током тряхануло. — Хорошо, она про мое обещание не вспомнила». А то наверняка приперла бы к стенке. И тогда мне пришлось бы одно из двух: либо всю правду про Тимку выложить, либо что-то врать на ходу. А у меня на ходу как раз обычно не получается. То есть получается, но неубедительно. Мне для таких дел время нужно. Ладно. Теперь главное, чтобы она и дальше не вспоминала про мое обещание. Постараюсь как можно меньше ей на глаза попадаться.

Проводив взглядом Зойку, я подошел к Круглому, Винокуру и Тимке.

— Чего Адаскиной от тебя понадобилось? — с подозрением глянул на меня Сидор.

— Да вроде девчонки чего-то учуяли, — отозвался я.

— Растрепал, — тут же покатил на меня баллон Тимка.

— Да ты что? За кого меня принимаешь? Я — кремень, — пришлось защищаться мне. Ну ничего человеку сказать нельзя.

— Смотри, — буркнул Тимка. — Растреплешься, пеняй на себя.

Совсем сбрендил. А главное, мы ему зубы заговариваем, а он во все стороны глазами швырк-швырк. Антипа ищет. Но Влад не лопух. Ловит серьезность ситуации. И где-то капитально отсиживается.

В общем, еще один урок мы отсидели, а когда началась большая перемена, еще раз дали возможность Владу удрать. Тимка разозлился! Тогда мы решили нейтрализовать его столовой. Все равно уже настало время заправляться.

— Ладно, — сказал Тимур. — В темпе пожуем, и я пойду этого гада искать. Перемена большая. Если понадобится, всю школу прочешем.

Мы с Климом и Винокуром украдкой переглянулись. Пусть пока думает что хочет, а мы постараемся задержать его подольше в столовой.

К нашему появлению там образовалась огромная очередь. Тимка чуть не ушел. Но мы не дали. Наоборот, сегодня очередь была нам даже на руку.

Ну, мы встали. По ходу дела Сидоров несколько раз пытался кого-нибудь отпихнуть и без очереди затовариться. Но ребята крепко держались и не пустили. Тимка весь исходил от нетерпения.

— У меня дела, а тут стой.

Очередь медленно, но верно двигалась. Перед нами уже осталось только три человека. Галька Попова, Танька Мити́чкина, Лида Смирнова из восьмого «А», а уж после все мы. Танька как раз покупала еду себе и Гальке. Попова к блюду с горой булочек потянулась — и как заорет! Мити́чкина от неожиданности стакан с чаем уронила.

— Вы чего, девочки, хулиганите? — напустилась на них буфетчица.

— Мы хулиганим? — взвилась Галька. — Вы посмотрите, что у вас тут сидит.

И она ткнула пальцем на гору булочек. Там, на самом видном месте, застыл, как изваяние, огромный мадагаскарский таракан. Не зная, что это, можно было подумать, будто это такое специальное украшение. Ну, вроде как салат «оливье» украшают розочкой из моркови. Но буфетчице так не показалось. Посмотрев, она с визгом отскочила в сторону. Затем, схватив полотенце, принялась махать им над булочками:

— Кыш! Кыш, проклятый. И откуда только такая нечисть взялась?

Мы знали откуда, но, естественно, не сказали. Таракан на «кыш» не реагировал. И полотенце ему было по фигу. То ли впал в ступор, то ли булочками облопался и заснул. Потом все-таки буфетчица смахнула его куда-то на пол. А Танька с Галькой потребовали:

— Верните нам деньги. Мы обтопанные тараканами булки есть не будем.

— И чай другой мне дайте, — добавила Танька. — Я, между прочим, его уронила из-за вашего таракана.

За нами к этому времени уже куча народа скопилась. Таракана они своими глазами не видели, и есть им хотелось. В общем, очередь зашикала:

— А поскорей там нельзя?

— Вот именно, — горячо поддержала их буфетчица. Ясное дело, ей совсем не хотелось заострять внимание на происшествии. — Нате вам, девочки, ваши деньги и проходите.

У меня из-за этого таракана начисто аппетит пропал. Тем более что мы с ребятами обычно эти самые булочки и берем. Но теперь они для меня были как рагу из крысы. Так я бы, конечно, сразу ушел. Но ведь нам позарез требовалось не допустить вооруженного конфликта Тимки с Владом.

Переглянувшись, мы остановили выбор на сосисках с пюре. Каждый из нас явно подумал об одном и том же: это ведь горячее, в раскаленных кастрюлях лежит. Туда мадагаскарские твари уж точно не полезут.

Устроились мы за столиком в уголке, а Клим вдруг тихонько сказал:

— Противные, конечно, твари, но какая оперативность. Мы их, можно сказать, за тридевять земель от столовой выпустили. И вот только сутки прошли, а они уже булочки лопают. Сориентировались, где для них самое ценное место в школе.

— Что есть, то есть, — согласился Тимка.

— А ты еще говоришь, Антип некачественный товар подсунул, — продолжал Круглый.

— М-м-м, — только и оставалось промычать Сидору.

Тут меня и осенило:

— Лучше ведь, мужики, и не придумаешь. Теперь никто не будет сомневаться, что они именно из столовой по классам расползлись.

Тимка кивнул. А чего тут возразишь? И мы с Круглым и Винокуром поняли: у Антипа появился шанс выжить. Во всяком случае, Сидор искать его больше не рвался. И вроде бы как вообще забыл о его существовании.

А на второй большой перемене возникла куда более серьезная проблема. По школе пронесся слух, что очередного мадагаскарского монстра занесло в компьютер, который фиксировал наши проходы и уходы из школы. Турникеты напрочь заклинило, и даже кого-то в них зажало. Тимка весь позеленел и прямо после пятого урока созвал экстренное совещание наших мужиков под лестницей. Влад тоже приперся. Однако Тимка в его сторону даже не посмотрел. Ясное дело, теперь ему было не до разборок. Правда, Антип все равно старался держаться от него подальше. Он специально выбрал такое место, с которого в любой момент мог сделать ноги.

Тимка сказал:

— Непредвиденные последствия увеличиваются. Если так дальше пойдет... В общем, сами понимаете, никому мало не покажется.

— Так ведь никто же пока не знает, — отозвался Лешка Ключников.

— Вот для этого я вас и собрал, — принялся объяснять Сидор. — Теперь наше единственное спасение — молчать, как рыбам.

— Вот и Филипп, мой брательник, говорит то же самое, — подал голос из своего безопасного уголка Влад. — Он еще после вчерашнего предупредил: если из наших ребят кто чего, то после с ним и с его ребятами дело иметь будет.

Народ сильно задумался, переваривая информацию. Ставки были высоки. Последняя неделя учебы осталась. Если сейчас все не выплывает, к следующей осени про этих тараканов забудут. Но если каким-то образом выплывет, то кое-кто из нас может вообще в девятом классе здесь не появиться. С Филиппом тоже никому особенно не хотелось иметь серьезных дел. Живем-то все в одном районе.

— Да мы, ребята, чего? — первым нарушил гробовую тишину Лешка Ключников. — Не стукачи ведь какие-нибудь. И потом, не мы первые начали, а девчонки. Мы просто правильно отреагировали. В общем, как говорят в Италии: «Омерта». Молчим, и точка.

Больше никто ничего не сказал. Но и без слов было ясно: если до этого у кого-нибудь возникало желание проболтаться, то теперь оно испарилось.