Усердная жадность

Глава 16

Прохладная девичья ладошка прислонилась к моему лбу, а подлючие фиолетовые глазки с неподдельным участием заглянули в непонимающие ничего мои.

— Мач, ты не заболел? — участливо спросила Саяка.

— Это ваш мир болен, — угрюмо ответил я ей, сидя на корточках в тёмном переулке старой части города, куда нам удалось дойти без особого труда. Никакой тревоги и погони пока что не было, но это вскоре точно изменится, моё шестое чувство подавало вполне определенные сигналы. Зла в организме у меня было так много, что еле смог заставить себя сунуть магикон за пазуху вместо того, чтобы раздолбать ни в чем не повинный аппарат о камни. Он бы не раздолбался, но все равно срываться не стоило.

Драпая из отеля, я лишь перестраховывался, полагая, что процент события, в результате которого у нас действительно будут неприятности — крайне мал. Очень мал. Разумеется, имея хабара более чем на полмиллиарда, ты будешь стараться избежать малейшего риска, только вот в нашем случае этот «крайне малый шанс» всё-таки случился. Только что произошедший разговор с оябуном расставил всё на свои места.

В общем и целом, идиотская ситуация сложилась из-за того, что старая грымза Тама Тсучиноко на нас нехило обиделась за мои ценные советы, выданные её внуку из доброты душевной. По словам оябуна, его почтенная мамаша, отняв у правнука магикон, долго хваталась за сердце и прочие обвисшие органы, пока читала мои добрые и кинтаролюбивые советы по поводу любовниц, наложниц, пьянок и прочих хороших вещей, которые мог (точнее должен) был себе позволить молодой пятнадцатилетний император, пребывающий в уме и телесном здравии. Причина? Тама Тсучиноко была и оставалась последовательницей Датарис, покровительницы чистоты помыслов, дев, романтической любви и прочего багажа. Очень. Старой. Последовательницей.

Императрица тупо спустила вопрос по экспроприации у меня любимого мной же заработанных благ на свои ведомства! Мач Крайм не Авантюрист? Нет. Гражданства не имеет? Нет. Гвардейцы помогали? Да. Так пусть всё будет по закону! А если и обидится, то не страшно — заявленная свита на коронации может присутствовать и в кандалах!

Разумеется, Одай пытался донести до своей матушки немного здравого смысла, но у той планку сорвало полностью, так что дед был беспомощен. Однако свои интересы блюл — если мы не явимся на коронацию, то он исключит нас из Тсучи-гуми. Мол, сам ты Мач, дурак, куда лез? Зачем языком чесал? Вот теперь выкручивайся!

— Может, тогда отдадим? — робко спросила Саяка, тут же отчаянно взвизгнув — гномка схватила бывшую ведьму зубами за кожу на ребрах справа, начав сосредоточенно жевать образовавшуюся складочку.

— Нет/Нефт! — почти крикнули мы с рыжей одновременно.

— Лааааадно! — пропищала великая мудрица, крутясь вокруг собственной оси в попытках оторвать от себя подругу.

Я пока чесал в затылке. Дед нас слил, но имел на это моральное право, всё-таки я неслабо потоптался на его планах. С другой стороны, я честно сопровождал его и Кинтаро, а значит, имел не меньшее моральное право облегчить пареньку жизнь, раз та схватила его за нежное, потащив в золотую клетку. С третьей точки зрения, знай я, что бабуленция две сотни лет бьет поклоны блондинистой и сисястой дуре — молчал бы в тряпочку, не отсвечивая.

В общем, когда все дураки, по шапке достаётся самому слабому. Мы — самое слабое звено.

С внезапным тихим хлопком воздуха в переулке сразу стало тесно от появления нового лица, которое тут же сильно растерялось нашим дружественным рефлекторным объятиям со всех сторон. И мучительно покраснело. Наверное, приятно, когда тебя узнают за секунду, да еще и так радуются приходу!

— Эх, Самарра! — радостно и тихо проурчал я в малиновое теплое ухо замотанной в черное кентаврицы, — Одно неловкое движение…, и я тебя полечу. Или отшлепаю.

Кентаврица тихо пискнула, оседая сразу на все четыре ноги, но это было далеко не всё. Спереди её влюблённо обняла Саяка, а совсем сзади пристроилась участливо улыбающаяся Тами, разложившая на полную длину одно из своих копий. Она свободной рукой что-то там поглаживала или жмякала, от чего порнокопытная куноичи начала слегка истерически икать. За шею, понимаешь, обнимает страшный мужик, спереди между твоих грудей светятся ну совсем недобрые глазки, а сзади вообще происходит нечто категорически ужасное.

— Самара, как вы могли? — укоризненно прошептал я в почти дымящееся ухо, — Мы вас любили. Заботились. Подняли вам уровни. Поделились добычей по-честному. За что вы так с нами? Ммм?

Девушка лишь крупно дрожала, спазматически икая от ужаса, но в моем сердце, лишившимся на ровном месте ровно дюжины дней обжорства, пьянства, гульбы и сна на мягкой суперкровати, не было ни капли сочувствия. Зато была капля кое-чего другого, и оно вполне могло убить лошадь. Очень приятным способом. Наверное, отточенные инстинкты шпиона и убийцы как-то это почувствовали, потому как девушка выхватила здоровенный блокнот, чтобы тут же начать в нём лихорадочно писать.

«Я не виновата!»

— Мм? — промурлыкал я, — Не верю…

«Пришла вам помочь!!»

«Отпустите меня!!»

«Пожолуйсто!!!»

— Я тебе, конечно, верю, — продолжал я настолько сладким тоном, что у самого разболелся отсутствующий кариес, — Разве могут быть сомненья? Только подробности, Самара, их нужно больше! Больше подробностей! Иначе за девочек я не отвечаю…

Девочки намёк поняли. Кентаврица закатила глаза и часто томно задышала, явно отлетая в астрал. На всякий случай погрозив кулаком Тами, явно вытворяющей что-то неконвенционное, я погладил по голове Саяку, вполне себе скромно пальпирующую ту часть Самары, которая из человеческой переходит в конячью. Ничего не прекратилось. Пришлось останавливать великую мудрицу. Отдышавшись и сделав дикие глаза, куноичи застрочила в блокноте так, что следующий лист заполнялся до того, как оторванный касался земли или моих пальцев.

История оказалась несложной. Туриан гар-Шаррг, честный служака, да отсохнут его уши (так и написала!), просто и тупо пришёл с задания, просто и тупо написал подробный рапорт обо всём, а потом также честно и незамутненно, без всякой задней мысли сдал свою долю добытого под роспись на склад. Учитывая, сколько изумлённых до потери пульса людей ходило за ним по пятам и клацало жвалами на его новый уровень, а затем и на груду эссенций, что балбес на голубом глазу сдал… в общем, у полковника гвардии Зайцера, выставившего их с Самарой на эту миссию, не было никаких шансов обеспечить себе часть вознаграждения за блистательное руководство операцией. Сама же кентаврица, бледнея и синея от ужаса, со всех копыт бросилась повторять по следам дуболома партнёра, от чего у того же Зайцера, правда, чуть позже, приключилась медвежья болезнь, истерия и запой.

Ну а дальше, всё достаточно предсказуемо. Зайцер сотоварищи, то есть с группой влиятельных дворцовых чинуш, совершенно не поверил докладу того самого честного дуболома, выдвинув предположение, что Туриану и Самаре тупо дали взятку в особо крупных размерах, а вот себе мы заграбастали куда больше и слаще. До него, естественно, эту же байку повторило уже половина дворца, наблюдавших сдачу веселых и редких шариков, от чего там, во дворце, у народа наступила форменная золотая лихорадка. Нас решили от ценностей избавить (как минимум!!). Добиться этого было несложно — всего лишь донести до старой императрицы легчайший намек на бунт или оппозицию, ждущую её правнука в ближайшем будущем. В преддверие коронации на такое она пойти не могла.

Что же, старушка получает в моих глазах несколько очков назад. Всё-таки, вера в Датарис у неё, скорее всего, была и остается не главным жизненным ориентиром!

Что касалось Туриана и Самары, то их просто посадили под замок «до выяснения», попутно пытаясь узнать (и поверить), всё ли они сдали на склад. Девушке это не понравилось, поэтому, пользуясь тем, что официальных обвинений к ним было выдвинуто фигу да маленько, она удрала, бросившись со всех копыт к несчастным нам. А мы тут ей устроили очередную тактильную дефлорацию, совмещенную с запугиванием и групповыми домогательствами.

Не надо так.

«Не трогайте меня нигде! Пожалуйста! Это очень стыдно!!»

— Ну, технически-то ничего не изменилось, — пожал я плечами, — Под монастырь вы нас подвели, причем оба! Что вам стоило сказать, что ценности вы сдаёте? Мы бы просто-напросто ничего бы вам не давали… сразу, а вручили бы уже в городе, во внеслужебное время…

«Я вам помогу! Только перестаньте меня трогать!!»

— Вот ведь недотрога какая… девушки, прекращаем! Самара слишком отвлекается на вас!

Не понял, что именно сделали эти две мстительные заразы, но сразу после того, как мы куноичи освободили, она легла вдоль стены переулка лошадиной частью, а человеческой взяла в руки своё лицо и начала плакать. Плечики бедолаги вздрагивали, слёзки лились только так, но нас, чуть было не лишённых законной добычи, таким было не пронять! Ну, разве что чуть-чуть.

Нужно сделать себе зарубку на будущее — ни в коем случае не спрашивать никого о возрасте этой скрытно-невинной барышни.

К сожалению, моя стратегия «дать выплакаться» не была адекватно воспринята напарницами. Тами, добыв из инвентаря здоровенную пузатую бутылку, оплетенную соломкой, ловкой отогнула мизинчиком нижнюю часть маски четвероногой горемыки, вставила туда горлышко, а затем, опытно надавив на какую-то точку на шее слабо сопротивляющейся кентаврицы, задрала ёмкость, вынуждая ту пить. А мы с Саякой ту-пили, глядя на это непотребство.

Бутылка была здоровая, вино в ней было вкусное и сладкое, так что очень вскоре куноичи втянулась. Два пузырька спустя, гордо поднявшись с колен (правда, с нашей помощью), дева ночи и скрытных убийств слегка икнула, мило приложив к маске ладонь, а потом сказала, как отрезала:

— Падём! Десь… нидалеко!

Голосок у неё оказался очень даже приятный. Звонкий, мелодичный… подростковый.

Но мы всё равно пошли. С горящими в надвигающихся сумерках ушами, головами, втянутыми в плечи и стыдливым переглядыванием между собой. Ну откуда мы знали?!

Сначала всё довольно хорошо пошло. По довольно пустым и кривым улочкам старой части города, больше всего похожей на виденные мной в этом мире поселения раньше, кентаврица шла старательно и вполне ровно, хоть и слегка деревянным шагом. Она что-то довольно весело бормотала себе под нос, немножечко жестикулировала, но в целом, для выпившей девушки весом кило в пятьсот, была очень даже неплоха. Ровно до того момента, как не остановилась, повесив голову. Уснула, что ли?

Мы, скромно шедшие чуть позади и нервно осматривающиеся по сторонам, обступили переднюю часть Самары, слегка нервно рассматривая получившуюся композицию. Та, как будто (то есть точно) этого и ждала — протянув руку к Тами, девушка просительным тоном скомандовала: «Ищо хочу!». Гномка пожала плечами и материализовала еще пару бутылок.

— Откуда у тебя столько? — возмутилась Саяка, провожая выпивку голодными глазами жадного человека.

— Ну, я не планировала вылезать из постели… неделю, — коротышка, задрав голову, слегка мечтательно следила за тем, как кентаврица опорожняет бутыль объёмом литра на три.

— А я хотела по магазинам!

— Я тоже… ик! … хочу по магазинам. Можно с вами? — после третьей бутылки Самара вообще начала разговаривать нормально, но вот стоять… с этим были проблемы. Не проблемочки, но переступала с копыта на копыто она частенько, создавая впечатление, что девушка слегка мечтательно пританцовывает на месте.

— Можно. Даже нужно, — тут же разрешила щедрая не по масти гнома, — Но потом. Сначала нам нужно спрятаться. Ты вела нас прятаться.

— Ик! Точно!

Что-то у бедняжки определенно перемкнуло, потому что дальше она начала красться. По центру улицы. Довольно быстро, конечно, но тем не менее, нам пришлось её сначала догонять, а только потом что-то делать с отвисшими челюстями, просто потому что крадущийся кентавр в чёрном, так и не бросивший бубнить себе под нос нечто, весьма похожее на песню, качественно ломал мозг.

— Ну…, - через пять минут выдавил из себя я, — Теперь мы могли бы идти тут даже голыми… Все равно бы нас никто не увидел.

Свернув на оживлённую улицу, практически всю состоящую из мелких лавочек и ресторанчиков, забывшая включить стелс-режим кентаврица прониклась чем-то вроде патриотизма или просто преисполнилась любви… но не суть. Эта самая суть была в том, что пьяная дева добыла из инвентаря флаг (вместе с флагштоком), а затем довольно практично использовала вместо пятой конечности и дополнительной точки опоры. Продолжая красться. Народ, видящий это мозгоразрывное событие, просто впадал в разные стадии шока, провожая взглядами мрачную черную кобылицу с развернутым за спиной полотнищем флага Татарианской империи, а вот на нас всем было не просто фиолетово, а…

Мы в этом мире не существовали.

— Давай её себе заберем! — слегка охрипшим голосом вынесла предложение Саяка под энергичные кивки гномы.

— И где мы ей кентавра найдем? — попытался воззвать я к логике, борясь с искушением согласиться.

— А ты не подойдешь?/ А конь не подойдет? — выдали мои нежные и любящие девы, а потом с недоумением посмотрели друг на друга. А затем даже покраснели.

— Отставить воображать всякое! — прошипел я, — Кродёмся дальше!

Мрачно-патриотическая феерия в одну лошадиную силу смогла нас доставить вообще без всяких проблем, кроме в очередной раз поврежденных шаблонов, в странное место. Это был малюсенький, тесный, пожухлый и несчастный парк в «стакане» из нескольких домов, стоящих к этому парку торцевыми частями. Сейчас здесь было темно и почти не стыдно от происходящего. Обкатывая здравую мысль о том, что Самару чуть позже неплохо будет связать, чтобы она не наложила на себя руки, я с легкой обречённостью наблюдал, как парнокопытный ребёнок-ниндзя досасывает четвертую бутылку.

Утолив жажду, Самара с удовлетворением выдохнула, а затем повернула какой-то фигурный элемент металлической ограды вокруг одного из чахлых деревьев. Что-то заскрежетало, заурчало, а затем, под аккомпанемент пьяного икания куноичи, в торце одного из домов обозначился приоткрытый дверной проем.

— Нам — туда! — залихватски махнула флагом Самара.

— Хорррошо, — прокряхтел удачно поймавший падающую кобылицу я, — Флаг спрятать! На копыта встать!

— Ты снова меня трогаешь…, - слегка меланхолично заключила не до конца падшая на брусчатку девушка.

— Я тебя поймал…

— Да! — сказала она с надрывом в голосе, — И теперь меня никто не возьмет замуж!

— Ты 78-го уровня! — утешил девушку я, пытаясь стабилизировать её на копытах. Без послушно убранного ей флагштока получалось так себе, но мы оба старались. Добившись какой-никакой устойчивости, развил мысль, — Сама можешь взять замуж… кого угодно.

— О! — подняла куноичи палец вверх, — Тошшно!

То ли мысль её всерьёз воодушевила, то ли был какой-то недоступный кандидат на замуж, давным-давно покравший у нашего ужаса ночи сердечко, но кентаврица мобилизовала скрытые внутренние ресурсы, открыла чакры, а может, сделала с собой совсем что-то непотребное, но это определенно помогло ей собраться, а затем возглавить наше проникновение в скрытый проход, тепло мерцающий огнём факелов, расположенных в глубине.

Внутри секретного прохода был еще один секретный проход, в котором был большой и красивый пандус из полированного металла, идущий куда-то вниз. Самара села на лошадиный зад, растопырив задние ноги с копытами, передними уперлась в металл, видимо, для управления съездом, а затем, с веселым улюлюканьем, укатилась вниз, во тьму. Я со скрежетом почесал свою черепную коробку.

— Нет, не берем её к нам, — решила гнома.

— Почему? — разочарованно скуксилась бывшая ведьма.

— Слишком забавная, когда выпьет. Сопьется же.

— А насчет коня решили? — язвительно поинтересовался я, примащивая зад на металл.

— И это тоже затруднение! — важно кивнула гнома, а затем всполошилась, — Мач! Мач! Ты куда?!!

— Догоняйтеее!

Ну, я не расист и не видист, а человек широких взглядов с бурным прошлым и неясным будущим, но кентавры — всё-таки перебор. Хотя, если вспомнить гарпий из деревни ведьм, то наблюдаются определенные перспективы, но одно дело слегка крылатые девушки с птичьими ступнями и когтями, а вот кентавры — совершенно другое. Хотя тут можно слегка запутаться, оценивая критерии, границы и рамки, что я с успехом и делал, пока не влепился в что-то тёмное и упругое. Оно лишь слегка вздрогнуло и икнуло, а потом шлёпнуло меня по лицу хвостом.

— Оп-пять! — удовлетворённо сказала Самара Такаули, поджидавшая нас внизу. Места на площадке было много, хоть целый табун размещай, поэтому мне в душу закрались смутные сомнения и тревога. Правда, они слегка утихли, когда пришлось ловить гному и ведьму — в отличие от задумчивого меня, легкие девочки не тормозили вообще, поэтому, набрав с радостным визгом вполне приличную скорость, намеревались стереть свои задницы по самые брови, выехав с пандуса на каменный пол. Тоже мне, кошки на наждачке…

— Где мы, Самара? — поинтересовался я, поймав девчонок.

Заплетающаяся всем чем можно кентаврица, получившая в качестве помощи и поддержки тесные стены коридора, через который мы проходили, довольно икнула, поинтересовалась, нельзя ли ей еще бутылочку, а потом, после нашего синхронного гневного вопля, огорченно пробормотала, что мы у неё дома. В Нижнем городе.

Ну, сам дом по совместительству являлся чем-то средним между веселым кварталом и чёрным рынком, располагаясь в естественных пещерах на сотню метров глубже Аустоламба. Выйдя из небольшой будочки, я увидел кусок самого настоящего города, да еще и расцвеченного буквально морем разноцветных огней и лампочек. Сфоткав такое великолепие, я мстительно отправил получившееся изображение Кинтаро, а сам разочарованно подумал, что вся вот эта прелесть с лампочками, домиками, шатрами, парками и даже здоровенным озером, красиво флюоресцирующим голубым цветом, мне куда меньше заходит, чем верхний город, где бибикают машины и делают фастфуд на углах. Тут, конечно, хорошо и загадочно, вон как охают девчонки под довольное патриотичное хрюканье куноичи, но наверху-то цивилизация! А выпить и разврат мы носим с собой!

Официальных властей тут не было, зато было много неофициальных. Попадающиеся нам навстречу вооруженные ребята оказались очень полезными — они тепло здоровались с Самарой, махали ей руками, кричали имя и добрые пожелания. Такое внимание, пусть даже местами и привычное, всё-таки пробило алкогольный делирий юной кентаврицы, от чего она, изыскав скрытые резервы (а возможно даже прокачав чакры. В очередной раз.), собралась, вполне себе деловито цокая впереди нашей процессии. Мне стало слегка обидно, что я не догадался снять видео о том, как она «кралась» по Аустоламбу, но гнусное хихиканье Саяки, плюс происходящее на экране её магикона, тут же эту обиду развеяли. Мы стали гнусно хихикать вместе.

— К-кредо Нижнего города: «Не доставляй мне п-проблем!» — тем временем просвещала нас копытная дева, — Пока… ик! Вы платите… денюшки… платите… не шу-шумите, не дерё-тесь, не… ну… это…

— Мы платим денюшки, — горячо закивала Саяка, — Мы хорошие!

А затем она спёрла цветок, выглядывающий из-за соседнего забора, с удовольствием его занюхав. Самара не заметила.

Довольно быстро мы перешли в жилую часть этой здоровенной благоустроенной пещеры, эдакий городок с совершенно бессмысленными и беспощадными острыми крышами пагод в азиатском стиле, что я бы посчитал надругательством над здравым смыслом, не выгляди это так красиво. Тут уже не было слышно пьяных песен и не шатались до зубов вооруженные разумные, только тихие улочки между вполне просторными домами, да развешанные над ними бумажные фонари, каждый из которых давал немного света, что компенсировалось количеством.

— Тааак, Самара, а где…, - я хотел ловко обойти неудобный вопрос, какого шиша нас завели в жилой сектор, где нет никаких отелей или чего-то подобного, но банально не успел. Кентаврица, изящно крутнувшись на месте, вздржызнула задними копытами по невинно стоящим воротам, от чего те с испуганным хлопаньем распахнулись.

Затем, она развернулась к нам, сматывая с лица маску. Под тёмной матерчатой тканью оказалась совершенно девчоночья, большеглазая и курносая физиономия, с карими глазками в кучу. Очень симпатичная. Широко улыбнувшись ртом, Самара звонко прогорланила на всю округу:

— Папа! Мама! Я дома!

А затем, посмотрев на нас с той же изумительно-пьяной лыбой, она громким шёпотом добавила угрожающее:

— Щас я вас познакомлю!

Пресвятые тараканы!