Усердная жадность

Глава 23

— Призыв драки!

Милая, голая и слегка злая Саяка спасает наши шкуры, пускай только на десять секунд. Этого, в принципе, вполне хватает, чтобы рявкнуть «К бою!», а затем поскакать бодрым козликом вдоль стеночки, выбирая момент для нашей общей излюбленной комбинации. Кричу ведьме не запускать «метель» — зал слишком мал для этого заклинания. Саяка в ответ кричит, чтобы я не совался к освобождающимся жрецам. Удивляюсь, но киваю ей в ответ.

У бывшей ведьмы план лучше — она запускает в мотающих головами врагов «шар маны». Сияющий мяч сжатой энергии не особо страшен даже для 20 или 30-ти уровневых разумных, но он неплохо оглушает и ослепляет!

А потом… а потом я распластываюсь в рывке, чтобы ударом щита отбросить одного из паладинов в сторону, впечатывая мужика в стену. Причина простая как тапок — Тами, с издевательской ухмылкой стоящая у стены, из одежды на себе имеет лишь телескопические копья и провоцирующую позу, от чего еще двое жрецов счастливой семьи отбывают в страну нерадужных пони. Они лежат, трясутся, пускают изо рта пену и скребут дорогой императорский паркет, безобразно заляпанный закусками, соусами и винищем. Тами полезная, не надо её рубить своей большой саблей, отдохни, мужик…

Мне прилетает удар здоровенной изогнутой сабли от другого индивидуума. Мощный, очень мощный, достаточный для того, чтобы снять мне треть очков здоровья даже сквозь вовремя подставленный щит. Паладин богини отскакивает, щеря зубы, в которых видны остатки трапезы, а затем поскальзывается на чем-то пролитом. Самое время врезать ему от всей души, но вместо этого, я отпрыгиваю назад, чтобы принять еще один крышесносный удар, идущий уже от вредителя, заляпавшего тут всё едой. К счастью, я подскакиваю достаточно близко к Саяке, а удар отбивают своим «бастионом любви» с активацией персонального навыка щита, поэтому обугленный дядя, потрескивающий полученным электричеством, со всей дури влипает в стену так, что качаются люстры, звеня хрусталем.

Мы остаемся втроем против двух бронированных паладинов и одного Самого Верного Мужа на Фиоле. Жрем друг друга и пол глазами — из-за оплошности и пафоса слегка дымящегося мужика в углу, весь пол залит липким, сладким и жирным, от чего ни о каком быстром перемещении нет речи. Именно поэтому мы, кстати, еще и живы — жрецы аккуратно выбирают, куда ставить ноги. Их тапки с мягкой подошвой куда лучше скользят по всему этому!

— Саяка! — кричу я, применяя «Веру». Тонкий красный луч протягивается из моей руки по направлению к бывшей ведьме, пока Тами закладывает крутой вираж чуть ли не по стеночке комнаты, стремясь зайти одному из паладинов во фланг. Это отлично отвлекает их внимание, позволяя поднявшейся над полом великой мудрице выпалить многократно усиленной «колдовской пулей» и «шаром маны» по одному из паладинов. Шум и ослепляющий грохот, мужик, чьи характеристики буквально занебесного уровня, катится по паркету, получив столь же многократно увеличенный урон. Вроде бы, даже критический.

А потом нас начинают бить. Хотя, наверное, это не совсем правильная оценка происходящего. Просто Самый Верный Муж скорее всего является обычным содомитом, потому что вместо страшного и вооруженного меня, он шарахает двумя полотнами зловещего темного заклинания по обнаженным девушкам. Тех сразу же парализует. Гномка неловкой сломанной куклой плюхается на тело одного из выведенных из строя паладинов, а Саяка просто замирает на месте памятником самой себе. Правда, тоже плюхается на паркет и объедки, так как я тут же отключаю «веру».

Следующее проклятье летит в меня, из-за чего в жизни Самого Верного Мужа наступает черная полоса. Божественная сила рикошетит от «богопротивного» меня, со всей дури шарахая обратно в мужика со всеми подходящими под это дело спецэффектами. Того парализует и корежит от «пошлости», а затем и вовсе вводит в кататонию из-за отказавшего по очевидным причинам благословения богини.

Мы остаемся вдвоем. Довольно сильно побитый я… и вполне здоровый китаец с слегка запачканной спиной.

— Ты победил брата Дана! — выплевывают лоснящиеся губы мужика, — Значит, я не буду сдерживаться! «Дух неистового тигра!»

— «Жар души».

Вообще, есть много способов показать миру собственный идиотизм. Чаще всего, это проходит совсем незаметно для демонстрирующего, ну тут просто по причине того, что люди, они же максимум интеллекта оценивают по собственному мироощущению, ведь так? Я же всегда предпочитал относиться к тем, кто твердо знают, что творят фигню. Поэтому, в данный момент, я, пребывая в полном разуме и сознании, не находясь ни под какими психическими веществами, от чистой души и широкого сердца… полечил своего противника, надвигающегося на меня с огромной саблей, зажатой в его жирных руках.

…но предварительно я вложил заначенные 5 очков характеристик в «Удачу», делая её равной 21-му. Итоговое значение моей «Удачи» стало (21+18)*2= 78. Отличная надежда на критический удар.

Она оправдалась.

Последний противник хрюкнул, свёл глаза в кучу, задрыгал руками и ногами, а затем с нежным стоном поехал вниз, на вкусный пол, чтобы затем затрястись в отходняке, вызванном потерей благорасположения божественного усиления.

Не теряя времени на победный танец, я кинулся трясти девчонок, собрав их, для начала, в кучу. Девчонки покорно тряслись, но их глаза были тусклыми, дыхание тихим и мирным, а стук сердца равномерным и спокойным. Беда, похоже, что какая-то долгоиграющая парализация. Придётся тащить их дальше на себе.

— Ты…, - прохрипевший сзади голос заставил меня выронить из рук ношу, выдёргивая назад оружие и щит, — Ты…

Тот, самый первый, что отхватил от моего щита дозу живительного электричества, вставал на ноги. Дымящийся, с подпалинами на халате, тяжело дышащий… но вставал. Мотнув головой, псевдокитаец на мгновение скосил глаза в характерном движении, явно рассматривая свои системные характеристики, а затем уставился на меня очень нехорошим взглядом. Аккуратно положив бесчувственные тушки, я сделал несколько шагов вбок.

— Ты…, - вновь заладил шатающийся человек, — Не пройти! Через моя жизнь не пройти!

— Я вообще-то на выход…, - попытался я объяснить мужику, но не преуспел.

— Конец благословений! — взвыл паладин, задирая голову, — Активация! «Папа мочь!!»

— Что? Как? — удивился я, тишком бросая на себя исцеление, — Как ты это сказал?!

— «Папа мочь!», — гордо повторил шатающийся мужик, с хрустом дергая шеей, — Семейный культ! Я не умереть, пока не победить!

…а затем как будто покрылся металлом. Его кожа, ногти, даже глаза — всё заблестело так, как будто псевдокитайца только что окунули в расплавленное серебро. Правда, на эту деталь я тут же плюнул с большой колокольни, так как в руках чертова паладина появилась метровая зеленая палка очень характерной формы! Знакомая мне палка! И вот это меня испугало до усрачки!

— Величайшая хотеть, чтобы ты родить детей, — сообщил мне железный человек с каменным хером, неуверенно двигаясь в моем направлении, — Детей она оставить себе, а пока ты жить, ты помогать двум одинаковым дурам стать совсем одинаковый и сильный. Дуры за это обещали служить Величайший. Потом ты доставаться маленький злой дура и сисястый белый дура, но Величайшая думать, что к тому время они друг друга убить. А когда убить — обещание больше не действуй, и ты рожай дальше!

— Вы там охренели что ли?! — рявкнул я, отпрыгивая задом назад от просвистевшей мимо носа палки-опылялки. Паладин, лишившийся благословения, но получивший неуязвимость, действовал слишком умно. Он напрочь перекрывал мне выход из помещения, топая вперед и размахивая жезлом, любое попадание которого делало цели моментально беременными.

Да как я мог продать этой богине «Жезл Плодородия»! Никому верить нельзя!

— Я всё сделать! — выдохнул блестящий китаец, — Я Сунь Тза, сделать совсем всё! Защитить! Забеременеть тебя! Меня воскресить! Хвалить! Награждать! Назначать любимый муж!!

Вот, блин, влип!!

Мы забегали по залу. Слишком уж небольшому для маневров, с слишком уж скользким полом, но, судя по ухмылке цельнометаллического китаезы, применившего какой-то запретный прием, в этом и был его план! От отчаяния я потратил всю ману на «исцеление» этого маньяка с пенисом в руках, но то, несмотря на критические проходы, не принесло желаемого результата! Три моих прохода с уворотом, в течение которых я успевал стукнуть агрессора здоровенным своим железным молотком, едва не сделали меня мамобатей — он смело подставлялся под удары и чересчур ловко для такого тормоза орудовал палкой!!

Озаренный идеей, я подхватил с пола одного из валяющихся жрецов, чтобы воспользоваться им в качестве щита. Сунь Тза тут же остановился, чтобы осуждающе покачать головой.

— Не трогать моих, — категорично сказал он, — Не трону твоих! Это наше дело!

Черт!!

Я извивался ужом, делал рывки, порхал как бабочка, матерился как укушенный в зад павиан — не помогало ничего! Чертов робот преследовал меня по пятам, избивая воздух в опасной близости от тела.

Наконец, случилось то, что должно было так или иначе произойти. Я разыграл комбинацию, полную хитроумных ложных нырков и обманных маневров, что заставило Сунь Тза поскользнуться, с лязгом рушась на пол, после чего лишь оставалось воспользоваться предоставленным шансом, разрывая дистанцию и со всей дури дергаясь дверям. Похватав то ли парализованных, то ли вырубленных девчонок на одно плечо и удерживая их там, я уже рванул на себя двери, как внезапный холодок надвигающегося декретного отпуска едва не заставил мои ноги подкоситься. Сделав чудовищное усилие над собой, я шагнул вперед, чувствуя, как на моем пути из этого узилища ужаса кто-то есть.

— Что у вас здесь творится?! — требовательно и противно проорал кто-то с властной интонацией.

Я схватил этого кого-то свободной рукой, выполняя молниеносный разворот на месте, чтобы закрыться этим кем-то от удара.

В самый. Последний. Момент.

Выпад Сунь Тза был вовсе несильным, нет же никакого смысла размахивать жезлом, что не должен наносить урон, но его импульса хватило, чтобы задняя часть моего невольного защитника слегка шлепнула меня по лицу. Вся такая в золоте и парче…

… да и легкая какая-то.

Так, стоп, а почему мой цельнометаллический противник в таком ужасе? И со всем таким ужасом застыл в той же самой позе, в которой наносил удар?

И… если честно взять и подумать — почему моя новая защита практически ничего не весит?

Думать мне было некогда. Ситуация была полный швах, но в темном туннеле происходящего блеснул шанс на контратаку, так как мой живой щит обеими руками вцепился в ткнувшуюся в него палку!

Роняя неопознанного, но беременного субъекта вместе с лежащими на плече девушками, я кувыркнулся вперед, нанося закованным в сталь плечом сильный толчок металлизированному китайцу! Маневр был выполнен просто идеально — сам Сунь Тза находился в очень неустойчивой позиции, да еще к тому же в шоке, поэтому, я без всякого труда сбил его с ног, и…

…к своему огромному удивлению, досаде и прочим негативным чувствам, мой маневр оказался неудачен из-за каких-то чересчур сочных и влажных фруктов, попавших мне под ноги в самый неудачный момент! Бешено заработав обеими ногами и размахивая руками, я проскользил два метра на разной гадости, а затем, внезапно избавившись от налипшей на подошвы скользкой гадости, самым неуравновешенным манером рванул вперед со страшной силой, впечатываясь всей душой во вторые двери этого небольшого зала!

Двери с неимоверной легкостью распахиваются, позволяя моему телу промчаться сквозь них как легконогому оленю в зимней тундре, но там, за этими дверьми, открытое пространство, полное света, огня и чьего-то голоса. Голос звучит от фигуры, стоящей на моем пути. Извини, фигура, но набранная мной инерция слишком велика, а цепляться мне пока не за что! Я вновь, как и мгновение назад, всей душой вламываюсь в тыл стоящей передо мной фигуры!

Та слабо вскрикивает, раскидывая руки и что-то еще в разные стороны, а затем пропадает, как будто её и не было, а я в это время падаю навзничь, больно ударяясь лбом о что-то металлическое. В глазах звезды, в груди огонь, в голове осознание, что в моем тылу находится безумный китаец с палкой-оплодотворялкой, поэтому, собрав все резервы и превзойдя все лимиты, я ужом переворачиваюсь на живот, вновь ныряя в тьму комнаты, где меня ждёт риск, что больше жизни. Драться нужно — до конца!

Сложность бытия маленькой девочкой в основном исходит из внешнего облика, особенно если ты находишься на грандиозном приёме. Тебя не замечают, а если и замечают, то вовсе не смотрят на уровень, вместо этого предпочитая сладко и фальшиво улыбаться. Впрочем, аристократия, сильная как раз не своими классами и уровнями, давно уже приняла за негласное правило к ним не присматриваться, объясняя это тем, что «вульгарную» боевую мощь они вполне способны купить.

От чего слегка грустно, особенно когда ты — маленькая девочка, у которой уровень почти в три раза выше, чем у императрицы Тамы Тсучиноко. Ну никакого должного почтения!

Можно сказать, что в данный момент Ямиуме Кокоро, находящаяся в тронном зале, полном разодетых в пух и прах придворных и гостей, отчаянно скучала и злилась. А еще ей было сильно не по себе — впервые за очень долгое время Верховная Ведьма была совершенно одна, да еще и разодета в какое-то дурацкое белоснежное платьюшко, на котором жемчуга и золота было едва ли не больше, чем весила она сама! Топорщась во все стороны кружевами, колдунья насуплено стояла с края огромной толпы рядом с высоким табуретом, на который ей предполагалось залезть, как только всё начнется.

Но до этого момента время было, только вот заполнено оно оказалось унынием и видом чужих задниц. Да, роскошнейший и огромный зал, да, событие континентального уровня, да, золото, бриллианты и украшения. Явление верховной богини и всё такое прочее… коронация, опять-таки.

Демоны и дьяволы, как же всё-так вышло?! Почему она, великая и могущественная ведьма, сорвалась сразу, как только они упокоили Поко? Как она не сдержалась, как начала угрожать Тадарис?!

Кокоро не хотела себе признаваться даже здесь и сейчас, в шаге от триумфа, в том, что её просто сожгла зависть. Обычная и банальная зависть той, что ежедневно наблюдает рядом с собой куда более красивую и могущественную женщину. Тадарис была старше, обладала идеальной внешностью, а еще практически неисчерпаемым потенциалом развития, который, пусть и здорово снизился после той бурной ночи, что устроила им Аллеалла, но всё равно — на порядок превосходил возможности ведьмы. Для нее, самой Ямиуме, само существование Тадарис было плевком в лицо!

Она, обладательница столь высокого уровня, затратившая просто океан усилий на восхождение к своей вершине — куда ниже и слабее неоднократно павшей глупой богини!

А теперь, учитывая все обещания этой Йен Чунь, Кокоро придётся еще и наблюдать за восхождением как самой Тадарис, так и этих двух библиотечных клуш! Пройдет много времени перед тем, как Мач Крайм окажется в её безраздельной собственности!

Хотелось рвать и метать, но… поздно. Стоит лишь радоваться своему прозрению, сподобившую её, Кокоро, сразу принять сторону Йен Чунь, из-за чего остальным пришлось почти сразу соглашаться на слабо замаскированное под предложение приказание верховной богини.

Только вот теперь она, великая и ужасная ведьма, стоит посреди истекающей удушающими ароматами толпы придворных, взволнованно обсуждающих друг с другом грядущее событие, а белоснежная тупая мерзавка гоняет чаи со своей престарелой поклонницей! А сын последней развлекает беседой библиотекарей! Гррр! Море уязвленного самолюбия клокотало внутри хрупкой телесной оболочки, столь сильно помолодевшей после Супа, в который её уронил Мач Крайм!

Наконец, выступление верховной богини началось. Она, Йен Чунь, в огненно-красном одеянии, не оставляющем ни клочка обнаженной кожи кроме лица и кистей рук, появилась, лучась божественным светом, на специальном откидном балконе, находящимся высоко над головами всех собравшихся. Сам этот балкон, возвышающийся над пустующем сейчас троном, позволял разглядеть верховную всем и каждому, включая даже стоящую позади Кокоро. Богиня, лучисто улыбаясь, развела руки, а затем начала произносить долгую, проникновенную речь.

Толпа молча внимала, а Ямиуме снова корёжило от злости и зависти. Надо же, вчерашняя богиня, которую и упоминать бы не стали ни в одном приличном храме, а сегодня — уже высшая! Повелительница мира, имеющая власть над многими аспектами бытия! Хотя, если уж рассуждать здраво, то Пантеон всегда выбирает на должность Верховных кого-то незаметного… То покровительницу девственниц, то книгочейку, теперь вот узкоглазую хитрую тихушницу выбрали. Но ведь это же хорошо? Правда, не понятно, зачем Йен Чунь понадобилось множество детей от Героя… на что она надеется? Чего хочет? Кокоро точно не отказалась бы узнать!

Йен Чунь всё говорила и говорила, а её слушали в полнейшей тишине, полной обожания и трепета! Ведьма от злости аж начала срывать со своего платья мелкие золотые побрякушки, чтобы хоть как-то унять бушующий внутри пожар из зависти, ненависти, злости… и, что уж греха таить, банального страха! Она здесь одна, её подчиненные аж за городом, так о чем может договориться сидящая сейчас в кулуарах дворца с древней бабкой Тадарис, знающая, что Кокоро хочет её прихлопнуть! Невыносимо, когда ситуация вне контроля! А уж вид распаренных слуг с бешеными глазами, то и дело появляющихся из боковых дверей, так вообще громом гремит о том, что вне этого зала происходит нечто экстраординарное!

Но что?!

Что?!!

Мач Крайм… убежал?! Не дай высшие силы!!

А… какие там силы! Вон они стоят, с дебильной улыбкой распростерев в разные стороны руки. Одаряют своей мудростью толпу бессильных золоченых баранов, которых она, Ямиуме Кокоро, может загнать в гробы одним массовым слабеньким проклятьем!!!

Богиня всё вещала, чередуя прописные истины, от которых в животе у Кокоро бурчало, с обещаниями наступления нового золотого века Фиола. Её голос всё усиливался и усиливался, становясь всё оглушительнее и торжественнее, он подавлял и обволакивал. Исходящее от верховной богини сияние, сначала почти незаметное, росло с каждым произнесенным ей словом, становясь почти ослепляющим, но никто не смел оторвать глаз!

Даже Кокоро. Как она себя за это возненавидела!

Но то, что случилось дальше…

Грохот распахивающихся за спиной богини дверей, через которые та проходила на балкон… он был едва слышен на фоне её речи, но вот момент, когда Йен Чунь вылетела за бортики балкона, не пропустила ни одна живая душа! Все как один, стали свидетелями, как верховная богиня, излучающая свет и радость, не только переходит в почти горизонтальный полёт, но и оказывается… совершенно, абсолютно, ка-те-го-ри-чес-ки обнаженной!!

Лишь на какую-то долю секунды Кокоро отвела взгляд от богини. Лишь жалкие доли времени она наблюдала того, кто, одетый в железную броню и шлем, стоял на том месте, где раньше была Йен Чунь. Стоял с поднятыми и слегка разведенными в разные стороны руками, чтобы затем упасть лицом о перила! Именно после этого ничтожного отрезка времени алое одеяние верховной богини перестало существовать, а она, сама Верховная богиня, с искаженным от восторга лицом издала какой-то странный, но очень страстный звук, летя над головами своих поклонников и слушателей!

Правда, все волшебные моменты рано или поздно заканчиваются, как и эта парочка секунд, пока нагая богиня парила в воздухе. Затем ей бы приличествовало испариться, вознестись в небеса, растаять лучами света, или как-то иначе избыть своё присутствие соответственно моменту, но вместо этого покровительница семьи, совершив нечто вроде кульбита, предпочла отдаться гравитации, чтобы с томным стоном шлепнуться вниз, каким-то чудом никого не задев!

А затем пошёл дождь. Нет, не дождь. Что-то неуловимое, похожее на утреннюю росу, насыщающую влагой траву и листья в утреннем лесу. Только теплое?!

Дальше… дальше Ямиуме Кокоро уже совершенно ничего не могла понять. Она же была в теле девочки, а они, при всех их достоинствах, красоте, умильности и природном обаянии, очень легкие существа. Когда впадающая в панику толпа начинает метаться из стороны в сторону, когда разносятся крики ужаса и паники, когда боковые двери тронного зала распахиваются, чтобы впустить орущих слуг и гвардейцев… никому нет дела до маленьких девочек.

…даже такого высокого уровня.

Воцарившийся хаос поднял бедную ведьму на самый гребень девятой волны. Её мотыляло из стороны в сторону, пихало и пинало, заставив в конечном итоге зажаться в угол какого-то коридора. Во дворце царила истерия и суматоха. Кокоро видела, как побитые солдаты в измятых кирасах бьют ногами одетых в красно-золотые одеяния жрецов, она видела, как какой-то граф, размахивая канделябром, отважно защищает свою жену от слуг, вооруженных поварешками и оторванными ножками табуретов. Кто-то молился, стоя на коленях посреди всей этой кутерьмы, пока не получил богато одетым гномом по затылку. Кто-то рыдал, ползая на коленях и пытаясь собрать огромные драгоценные камни из разлетевшегося ожерелья. А затем на бедную ведьму упала чья-то жирная туша, из-за чего её сознание предпочло на время взять отгул.

Часом позже Кокоро извлекут из-под обломков и тел, приведут в чувства, а затем наорут дуэтом двое бывших Библиотекарей. Сестры Донкревиль и сама ведьма присоединятся к тотальной облаве на сбежавшего со своими девками Героя, прячущегося где-то во дворце. Они будут обыскивать комнату за комнатой, залу за залой, слыша все более страшные слухи, ходящие среди взмыленных придворных и слуг. Затем, в один прекрасный момент, найдя Тадарис, нянчащую щеку, по которой её огрела ладошкой действующая императрица, женщины поймут, что Герой умудрился ускользнуть, а значит, гнев непричастных и пострадавших в Татарианской империи, будет искать себе цель поближе. И их кандидатура подходит как нельзя лучше.

Они тоже смогут сбежать. Правда, лишь вчетвером, бросая на произвол судьбы ждущих их в растущем у столицы лесочке остальных ведьм с медведями, но это будет правильное решение.

Бывшая свита Ямиуме Кокоро, возникшая из объединенных сил деревни ведьм и медведей, подчиненных покойной свиньей-боссом Поко, давно уже будет в движении. Назад, к тому самому кораблю сестер Донкревиль, на котором они сюда все прибыли. Эти несколько десятков разумных смогут угнать корабль, чтобы вернуться на тот самый остров между двумя континентами, где потерпело кораблекрушение их первое судно.

А потом они будут жить долго, спокойно и даже счастливо.

В отличие от всех остальных.