Узник Гримуара

Глава 1

Молния в очередной раз сверкнула, окрасив вечерние районы города в черно-белые тона. Тучи закрывали небосвод. Казалось, еще секунда, и они обрушатся всей невообразимой тяжестью на старые крыши домов и головы людей.

Я стоял и смотрел на буйство стихии, равнодушно стряхивая пепел. Есть в этом что-то органичное, целостное, но вызывающее трепет человеческих инстинктов. На такое смотреть надо не из окна и с чашкой кофе в руке, а вот так, вблизи. Только протяни руку, сделай несколько шагов, и ты ощутишь на себе всю ярость бури, всю ее безграничную мощь, с которой не совладает ни один человек. А ты стоишь себе под козырьком подъезда и наблюдаешь, как безудержная сила ломает ветви деревьев, а крупные капли дождя барабанят по дороге, по старым машинам российского автопрома, от которых уже отслаивается краска. Временами даже кажется, что очередная крупная капля просто снесет ошметки, и красная шестерка покажет свой давно проржавевший заводской кузов… Но машина и ее вспучивающаяся краска стойко переживают обстрел небес.

Соседний подъезд залился тявканьем, следом послышался не менее визгливый мат. Крысу повели на прогулку. Интересно, это существо не утонет в ближайшей луже? Мелькнула ленивая мысль: «Может, помочь…» Я даже завис, пытаясь осознать, кому я хотел помочь: собаке размером с крысу или ее хозяйке.

Я очнулся от раздумий от обжигающего губы прикосновения фильтра сигареты. Снова забылся и начал курить фильтр. Отработанным щелчком пальцев отправил в недолгий полет дымящийся бычок, шлепнувшийся прямо в поток воды и уплывший в неведомые дали городской канализации. Я уже собрался тянуться за очередной сигаретой, но на плечо легла рука. Нет, не рука. Это лапища огромного чудовища, покрытая грубой шерстью и со вздувшимися жилами. Такое описание полностью подходило стоящему за мной человеку, что может запросто хлопнуть меня по плечу, хотя я далеко немаленький парень.

— Слышь, Альфа, ты долго тут морозиться будешь? Водка стынет, наши заждались. Пошли на хату, там покуришь, — проорал мне в ухо, пытаясь перекричать шум ливня.

Окинув взглядом этого гиганта, чуток не дотягивающего до двух метров ростом, зато давно перегнавшего их вширь, лишь кивнул. Хоть я и был на десяток сантиметров выше, но на фоне этой горы мышц с короткой стрижкой, я всегда смотрелся лишь стройным подтянутым пацаном. Говорить ничего не хотелось, но и оставаться куковать на улице, погружаясь в свои думы, сильно напоминающие медитацию, тоже не прельщало. Сегодня день рождения одного из наших, а я тут от народа отбился. Так что просто зашел в подъезд следом за другом.

Гадзи, видимо, почувствовал мое состояние и решил оставить в покое на время. Мы молча и неспешно поднимались по обшарпанной лестнице пятиэтажной хрущёвки, каких тысячи в нашей необъятной стране. И все одинаковые: стены, когда-то побеленные, сейчас частично осыпавшиеся, раскрашенные и в непонятных разводах; перегоревшие лампочки, грязные следы на ступенях, пепел на пролетах… На иностранцев это действует как-то пугающе, а для нас — норма. Иногда кажется, что открой я подъезд и увидь евроремонт и идеальную чистоту, мне будет явно не по себе. Атмосфера, провонявшая кошками и наполненная потусторонними звуками из-за двери соседской квартиры, стала уже родной.

Дверь открыл Лысый, держа ствол в левой руке. Вот, казалось бы, уже двухтысячные пошли, десятка скоро тикнет, ан нет! Многие из наших от девяностых так и не отошли. Я-то их застал только подростком, а тут многие постарше будут. Кто-то сказал: «Времена меняются, а нравы остаются все те же». Он был прав, а нам, выжившим в эти времена, есть кого опасаться. Многие перешли кому-то дорогу и наступили на кровавые мозоли. Гигант по кличке Гадзи, производное от Годзилла, вообще не придал этому значения, будто так и должно быть. А Лысый, не смущаясь, вернул пистолет на тумбочку в прихожей. Видимо, чтобы не забыть, если снова дверь придется открывать.

Я прошел к столу, окидывая присутствующих взглядом. Тут были все мои пацаны, друзья, братья. С некоторыми я еще в садике совочком строил песочные замки…

Воспоминания. Горькие и радостные. Тяжелые и легкие. Существует выражение: «Перед глазами жизнь пролетела». А в моем случае — пронеслась вся наша дружба с садика до недавних дней. Вспыхивали картинки из прошлого и уходили, сменяясь следующими. Столько всего мы вместе прошли — не счесть.

Я не понял, что на меня нахлынуло. Только сердце сжалось в предчувствии, что я не увижу их еще очень долго, не смогу больше так посидеть, отдохнуть в компании тех, кому можно доверить жизнь, на кого можно опереться в самой дерьмовой ситуации. Или это они видят меня в последний раз?! Вопрос так и остался без ответа. А все потому, что мне на спину, казалось, упал железный блин, оказавшийся рукой Гадзи. Он в очередной раз вырвал меня из тяжелых дум.

На ухо проорали что-то по смыслу очень похожее на «Пей!» и вручили граненый стакан с алой жидкостью.

— На хрен вино?! — я попытался всучить стакан обратно, пытаясь перекричать шум от музыки. Никогда не любил вино. Кислятина.

— Пей!

Возражать было откровенно лень, но в отместку я плеснул в его стакан с водкой ту же гадость, потому что вино Гадзи любит не сильнее моего. Чокнувшись с обалдевшим от такой наглости другом, выпил залпом этот компот. Но что-то пошло не так. Схватив со стола пачку сока и не теряя времени на поиск стакана, я жадно припал к горлышку. Через пару секунд желудок перестал пытаться выпрыгнуть из глотки, и я сумел перевести дыхание.

— Это, мать его, что такое было?! — вместо громкого рыка из горла вырвался лишь жалкий хрип.

В ответ раздалось более членораздельное хрипение. Гадзи попытался повторить мой подвиг и явно переоценил свои силы. Справившись с алкоголем, он ухмыльнулся и, молча схватив графин с адской жидкостью, снова разлил по стаканам.

— Это, брат, наш эксперимент. Заграничный абсент и какой-то ликер. Забористая штука! — подлая гора мышц оскалилась двумя рядами ровных зубов. — Пей давай, чего смотришь на нее, как Ленин на буржуазию?! Давай за то, чтоб были!

Второй заход пошел куда лучше.

— Братан, ты чего кислый такой, будто тебе ежа в штаны подложили? Ты все из-за Ленки убиваешься? Брось. Ушла одна, а придет еще лучше! У тебя работа, власть, мы с пацанами… Все путем! Скоро выборы, ты этого сколько ждал? Забей на нее, все путем будет.

Его ободряющий тычок локтем чуть не закончился для меня полетом на стуле, а он сидит и ухмыляется. Но у меня нет желания даже отшутиться в ответ. Я понимаю, что он таким образом пытается меня растормошить. Психолог чертов, причем по образованию. Правда, работа у него другая. Держит сеть фитнес-центров и спортивных залов.

Вообще, вся компания у нас подобралась интересная.

Лысый занимается стройкой и имеет свою охранную организацию. Он и решает все «недоразумения» и строит для нас объекты, а госзаказы выполняет благодаря моей помощи.

Весельчак же держит сеть кафе, ресторанов, кальянных и пару баров. Пытался пройти в сферу автомобильного транспорта, но не вышло, и он похоронил эту идею. Там другие серьезные люди.

— Все ты ведаешь. Дай огня лучше, а не мозги чисти. Вот знаешь, что самое противное? — взял протянутую зажигалку и сигарету. — Мы ведь как с ней познакомились? Я ее тогда в люди вытащил от бывшего торчка. Отбил, защитил, обогрел, успокоил, дал почти все, душу открыл, а она… Тьфу, — не удержавшись, плюнул на пол, и мне тут же прилетело по шее. Не сильно, но достаточно для возможности воткнуться в салат, стоящий передо мной в большой миске.

— Альф, не балуй, не свинья. Нахер так себя вести?

— Хата съемная, уборку оплатим. Ай, ладно, сам знаю, что не прав. Душа болит, понимаешь.

Махнув рукой, решил себе еще налить. Главное, завтра проснуться и на осмотр дома уехать. Куплю да на перепродажу выставлю. А может, и себе оставлю. Говорят, старый дом с не очень хорошей репутацией, какие-то «веселые вещи» рядом творятся. А я старину люблю до жути. Коллекционирование, реконструирование, историческое фехтование… Всегда мечтал о прошлом. Эх, натура моя, натура…

Я опрокинул стопку и откинулся на спинку стула. Смотрел, как под потолком собирался густой дым, похожий на облака. На улице все так же сверкали молнии, озаряя сумерки на краткие мгновения.

Наутро голова делала вид, что она не моя, и вообще не голова, а чугунная болванка, по воле судьбы закрепленная на моей шее. Болванка, по которой пару раз прошелся трактор, развернулся на месте и уехал. Я немного начал приходить в себя, но к букету ощущений добавился неприятный привкус во рту. Поднявшись с дивана, я выпил сока.

И вот я уже сижу на балконе в уютном кресле-качалке и покуриваю сигарету, пока остальные пытаются выйти из состояния «пациент скорее мертв, чем жив» в состояние «пациент скорее жив, чем мертв». Через пару часов все начали разъезжаться, только Гадзи с Весельчаком и Лысым о чем-то болтали и никуда не торопились. Выкинув бычок вниз, я поднялся из кресла. Пора идти. Я уже практически прошёл мимо ребят и подхватил кожаную куртку, как вдруг меня остановили.

— Альф, куда это ты собрался без нас? Вроде вместе решили на тот дом посмотреть.

— Э-э? — я завис, пытаясь вспомнить хоть что-то из вчерашнего вечера. Но мой мозг явно решил взять отпуск и отказался выдавать информацию.

— Вчера забились вместе ехать на осмотр крутого особняка с аномальной зоной. Мы уже тебя тут много времени ждем, а ты берешь и проходишь мимо. Нормально все у тебя, а? — ситуация явно приобретала неудобный характер. Пришлось изображать понимание и принимать их в компанию. Спустились все вместе, загрузились в такси и отправились. Отправились в место, которое мне еще долго придется поминать. Место, которое стало переломным в нашей жизни…

Последние лучи заката догорали, медленно растворяясь в мутном воздухе пригорода. После долгого пути мы, наконец, оказались у цели.

По прибытию нас встретил хозяин дома и чересчур слащаво улыбнулся. Никогда не любил такие улыбки, напоминали наши *понимающих* партнеров из Штатов. С такой улыбкой можно встречать друга и с той же улыбкой спускать курок. И по роже ведь не дашь! Потому как не поймут-с.

Особняк зловеще чернел на фоне меркнущего горизонта. Он был великолепен. От подавляющих форм строения веяло чем-то неправильным, чуждым этому миру, будто архитектор решил отойти от всех канонов и дать волю чувствам. И, стоит признать, это ему удалось. Особняк идеально вписался в здешнюю атмосферу, словно он — неотъемлемая часть пейзажа. Сам дом состоял из двух этажей с большими окнами и колоннами перед входом. Белое когда-то здание сейчас частично посерело, а разбитый за домом сад, созданный для услаждения послеобеденных взоров хозяев, превратился в дикорастущие заросли. Все это в совокупности рождает ощущение чего-то инородного.

На заднем фоне виднелся лес. Тоже довольно странный: здоровые, большие деревья соседствовали с кривыми черными уродцами. Чуть дальше располагалась низина. Она являлась продолжением таинственной атмосферы, поскольку обрывала лес без намека на какую-либо опушку. Без перехода землю начинали устилать мелкие камни, а почва изменялась, становясь сыпучей, образуя длинные пологие склоны. Редкие сухие лысые кустарники спускались вниз, а что там дальше за ними видно не было.

— Жутко, правда? А там, пониже, если спустишься к дольмену, внутренности вообще от страха перекручивает. Но кому оно надо? Вы молодые, чего по могильникам лазать… А вид тут замечательный. Недалеко еще озеро есть. Все нетронутое. Оформил землю еще в девяностые. Сейчас такую хрен получишь. В общем, если купите, не пожалеете. Будет у вас дачка своя, на природе, отдохнуть если… — он еще продолжал что-то вещать, я же делая лицо кирпичом, потихоньку осматривался. Место производило хорошее впечатление. А главное оно было на отшибе. Как сюда только провели все коммуникации — непонятно. Видимо хозяин постарался. В конце концов, решил сам осмотреть дом с братками, которые уже разошлись, осматривая особняк. Да и тучи на горизонте тонко намекали, что буря похоже собирается вернуться и надо бы побыстрее все решать.

Осмотр дома не занял много времени, нас все вполне устраивало. Парни сидели в саду и похмелялись. Весельчак где-то нашел гитару и исполнял КиШа. Я же тем временем оформлял бумаги… Гады.

Хотелось в этот момент погулять в одиночестве, ощутить вкус веков и тайн. Узнать о чем говорил бывший хозяин дома. В голову лезли различные сюжеты из Стивена Кинга, которые я смаковал как хороший коньяк.

Выкуривая сигарету за сигаретой, я стал спускаться в низину. Лишь через сотню метров, оглядевшись, я понял, что низина похожа на чашу. И где-то ниже находится дольмен. И чем ниже я спускался, тем менее уютно себя чувствовал в этом месте.

Здоровая растительность уступала место скрюченным деревьям и лысым кустарникам. Сложилось впечатление, что с этим местом поиграл безумный скульптор. Корневища торчали из земли, и казалось, тянулись ко мне как руки умирающих людей, не способных уйти из этого проклятого места. Повисшая в небе луна осветила холодным светом мой спуск. Могильная тишина усугубляла ощущения. Ужас поселился в каждой тени, в каждом клочке этого странного места.

Под ногами осыпалась сырая земля. Земля, что так сильно была похожа на могильную, такую же черную, влажную и рассыпчатую.

Ветра тут не было, но отчего-то скрюченные уродцы, которые лишь с натяжкой можно назвать кустами или деревьями, шевелились. Слабо, очень слабо покачивались. Вдруг в голове появляются шальные мысли: «От чего, мать его, они покачиваются?! Ветра же нет!»

Раз. Адреналин в крови выбил остатки алкогольного дурмана, и мне стало нехорошо. Мертвая тишина пробирала до дрожи, в воздухе витало нечто жуткое. Будто само место шептало в ухо: «Уходи, убирайся, тебе здесь не место, здесь опасно.» Я встряхнулся, передернул плечами и потряс головой, отгоняя непрошенные мысли. Мне сейчас только дать слабины не хватало, испугавшись детских нелепых фантазий. Ну, уж нет! Я не раз рисковал жизнью и был на волоске от гибели. И после всего этого мне испытывать страх из-за нелепых игр своего разума? Да хрен там был! Я, мать его, не в дешевом фильме ужасов!

И уже не озираясь и не всматриваясь в каждую кочку, я все увереннее стал спускаться по крутому, осыпающемуся склону. Земля уходила из-под ног, камни сыпались вниз, но я, держась за чахлые кустики, с упорством барана спускался все ниже, пока под ногой не хрустнула ветка. Звук хрустнувшей ветки в этой оглушительной тишине был похож на выстрел. И только тут я осознал, что в низине не слышно ни музыки из дома, ни работы трансформатора, ни игры сверчков, ни птиц… Вообще ничего, и это было странно. Странно и жутко.

Количество аномалий достигло своего пика и явно намекало, что тут что-то нечисто, и нехер лезть сюда ночью на пьяную голову. Я прислушался к голосу разума и решил подниматься. Опустив взгляд для поиска опоры, я увидел сломанную палку, под которой лежала старая кость, а рядом — пустой череп… Череп, лежа во влажной земле, смотрел на меня своими пустыми глазницами, заглядывая в самую душу и… ухмылялся? В это время в небе сверкнула красная молния, ударив в скрюченное дерево. Это было столь неожиданно, что я отпустил куст и, не удержавшись, покатился по склону вниз. Небо затянутое черно-красными тучами, земля, деревья — все крутилось и менялось, пока я не увидел большое каменное строение и большой камень. Вспышка в глазах. Темнота.