В боях за Украину

1

К вечеру 14 марта через передовой командный пункт 8-й гвардейской армии, расположенный в Ново-Полтавке, прошли тысячи пленных гитлеровских солдат и офицеров. Подходили и подходили новые колонны, почти без охраны. В иных случаях один автоматчик конвоировал колонну до двухсот человек. Здесь, на этом участке фронта, враг был морально сломлен.

Надо было немедленно воспользоваться образовавшимся прорывом, чтобы двинуться на запад. Но сделать это в быстром, нарастающем темпе было просто невозможно.

Командование фронта поставило перед армией задачу: круто повернуть фронт с юга на запад и на северо-запад и в обход лиманов продвинуться к реке Южный Буг, с ходу ее форсировать, не дав возможности противнику организовать по водному рубежу оборону. В соответствии с этой директивой войска 8-й гвардейской армии уже 16 марта должны были выйти на берег Южного Буга в районе Новая Одесса. Но обстоятельства сложились так, что 16 марта войска армии еще продолжали уничтожение разрозненных частей противника, появляющихся из рощ, балок, с полей.

Только пленных в этот день было захвачено более полутора тысяч человек. Была взята масса трофеев в дополнение к тем, которые были захвачены во время ночного и дневного сражения 14 марта. Одних машин захватили в этот день сто пятьдесят. Срок выхода на Южный Буг был перенесен на два дня.

17 марта войска армии круто повернули фронт и двинулись к Новой Одессе, к Южному Бугу. В пути передовые отряды армии настигали остатки разбитых дивизий противника.

Пленный гитлеровский офицер из 684-го пехотного полка 335-й пехотной дивизии показал, что остатки разбитых дивизий собираются под командованием командира 3-й горнострелковой дивизии и, оставляя арьергарды, движутся к Южному Бугу, чтобы там занять оборону до подхода резервов с запада.

Наши войска продвигались вперед, насколько это позволяли дороги, сбивая вражеские арьергарды. За день 17 марта было взято в плен около двух с половиной тысяч гитлеровских солдат и офицеров.

18 марта армия своим правым флангом — 28-м гвардейским стрелковым корпусом — вышла на Южный Буг и заняла рубеж на участке: Новая Одесса, Касперовка, Новопетровское, Себино.

Противник собрал все свои силы на базе 4-го армейского корпуса и остатков 29-го и организовал вокруг Николаева тет-де-пон[1] как прикрытие для эвакуации войск и имущества города.

19 и 20 марта нашим войскам удалось форсировать Южный Буг. Форсировали мы реку исключительно на подручных средствах. Переправа шла на лодках, плотах, переплывали реку даже на бревнах. Но переправилась только пехота с легким оружием. Переправить таким образом артиллерию и танки было невозможно. В армии и в распоряжении фронта понтонных средств тогда не нашлось. Армия ничем не могла поддержать части, переправившиеся на левый берег реки. Боеприпасов в артиллерийских соединениях почти не было. Командир 9-й артиллерийской дивизии генерал-майор артиллерии А. И. Ратов на просьбу командира 28-го гвардейского стрелкового корпуса поддержать огнем переправившуюся пехоту смог разрешить только по три выстрела на орудие.

Командующий фронтом издал новый приказ. Он требовал от войск 8-й гвардейской армии решительных действий, ставил задачу форсировать реку всеми силами армии. Генералу И. А. Плиеву было приказано подготовить конно-механизированную группу к переправе в ночь с 22 на 23 марта в районе Троицкое — Новая Одесса.

И вновь установленный срок форсирования р. Южного Буга пришлось перенести. Дело в том, что Бугский лиман глубоко врезается в берег, доходя до Новопетровского. И в обычную погоду эта преграда может считаться значительной. А тут с моря подул ветер, в лиман пошла морская вода. Она столь стремительно поднималась, что создалась угроза затопления некоторых захваченных нами плацдармов на правом берегу. Пришлось отдать приказ, чтобы наши части, с боем овладевшие плацдармами, покинули их и вернулись на левый берег, иначе они бы погибли.

21 марта мне на командный пункт позвонил Исса Александрович Плиев и пригласил к себе на обед, намекнув, что прибывает высокое начальство.

Я догадался, кого имел в виду Исса Александрович. Задержка с переправой через Южный Буг не могла не взволновать Ставку.

К нам приехал Маршал Советского Союза Василевский в сопровождении генерала армии Р. Я. Малиновского.

Они пригласили к И. А. Плиеву также командира 4-го гвардейского Сталинградского корпуса генерал-лейтенанта Т. И. Танасчишина и командующего воздушной армией генерал-полковника В. А. Судеца.

Александр Михайлович Василевский и Родион Яковлевич Малиновский поздравили меня с высокой наградой, с присвоением звания Героя Советского Союза. Я, со своей стороны, поздравил Родиона Яковлевича с награждением его вторым орденом Суворова 1-й степени. Исса Александрович позаботился об обеде, в этом он был большим мастером.

Я, конечно, ждал серьезного разговора, но начали все с шуток. Василевский и Малиновский принялись меня «пилить» за мои похождения неподалеку от Каменки, когда подо мной была убита лошадь.

Василевский сделал вид, что он ничего не знает, и поинтересовался, где моя лошадь. А Малиновский, как будто бы чем-то обеспокоенный, спросил, не остался ли я без сбруи и папахи.

— Не прислать ли тебе, командарм, новую сбрую? — спросил он меня.

Я объяснил, что не в моем характере оставлять противнику трофеи, и рассказал, как в этот же день вечером коновод разыскал и сбрую, и седло, и папаху, и даже мои сапоги.

— Это у тебя как у Тараса Бульбы получается! — заметил Малиновский, — Тот за своей трубкой в самое пекло полез… Можно было и осчастливить противника столь значительными трофеями.

Пришлось мне «оправдываться».

— А что же делать, — спросил я у Василевского, — если по грязи не идет ни одна машина? Надо заставить инженеров придумать такую машину, чтобы не только по дорогам ходила и по воде плавала, но чтобы могла плыть и по украинскому чернозему… Нельзя же руководить войсками из блиндажа. Что было бы, если бы такие командиры, как Исса Александрович, как Танасчишин, не бывали бы в войсках и не выбирались бы на передовую?

А затем, притворившись обиженным, заявил, что сейчас же прикажу доставить на командный пункт Плиева седло и сбрую.

Василевский, вероятно, поверил, что я сейчас им буду демонстрировать и седло, и сбрую. Он остановил меня и сказал:

— Не сердись, Василий Иванович! Это все в шутку. Нельзя же все о серьезном да о серьезном! Кому не ясно, что плох тот командующий, который в эту войну не слыхал ни грохота бомб, ни воя снарядов, ни свиста пуль?!.

После обеда Василевский пригласил нас на узкое и короткое совещание. Совещание было посвящено одному вопросу: выполнению дальнейших задач 8-й гвардейской армией и конно-механизированной группой И. А. Плиева в сложившейся обстановке, при тех возможностях техники и транспорта, которыми располагал 3-й Украинский фронт. Ближайшей задачей маршал А. М. Василевский ставил перед войсками фронта форсирование Южного Буга и освобождение Одессы. Конечной целью операции намечался выход наших войск на реку Днестр.

8-й гвардейской армии была поставлена задача — немедля прорвать оборону противника по правому берегу Южного Буга и создать условия для ввода в бой подвижной группы И. А. Плиева.

С этой задачей мы разъехались по своим командным пунктам. По приезде на свой КП в Новую Одессу я созвал расширенный Военный совет армии, на который были приглашены командиры корпусов, дивизий и начальники их штабов, где обсуждались задачи армии и было принято решение: растянуть одну дивизию для прикрытия по всему фронту армии, а все остальные силы сосредоточить в районе Троицкое — Касперовка и форсировать реку на участке Троицкое — Андреевка.

Что нам давало такое концентрированное форсирование и наступление?

Во-первых, наша артиллерия имела возможность сконцентрировать средства поддержки пехоты в боях за плацдарм на правом берегу. Во-вторых, под прикрытием сосредоточенного огня артиллерии и авиации мы могли навести мост. Для одного моста еще можно было каким-то образом собрать строительные материалы, хотя с ними в этом безлесном районе было очень трудно. В-третьих, на этом участке, несмотря на подъем воды в лимане, нам удалось все же сохранить за собой небольшой плацдарм в районе Андреевки на правом, западном, берегу против Троицкого.

Взвесив всю сложность действий в этих обстоятельствах, сложность передвижения армейских соединений на узком участке фронта, мы в штабе армии тщательно разработали план мероприятий по обеспечению боевых действий. Я подписал приказ: с утра 26 марта армии силами 29-го и 4-го гвардейских корпусов форсировать Южный Буг, прорвать оборону противника с Андреевского плацдарма, и развивать наступление в общем направлении на Карлсруэ — Ландау.

Гитлеровское командование мобилизовало все свои последние силы и средства, стараясь задержать наше наступление на крупных водных рубежах. В этом ему помогала весенняя распутица.

31 марта к 16 часам войска армии вышли на следующий водный рубеж — Тилигульский лиман. Стрелковые части продвигались достаточно быстро, не давая возможности противнику оправиться после снигиревского разгрома. Но все чаще и чаще приходилось натыкаться и на организованную оборону в укрепленных опорных пунктах.

Нужна была артиллерия, нужны были танки. Но они стояли в ожидании переправы.

В районе Троицкого наши инженерные части днем и ночью сооружали мост грузоподъемностью в шестнадцать тонн. Шутка сказать — выстроить мост через русло Южного Буга в момент его весеннего разлива! И вот осталось каких-нибудь пять метров пролета. Все строительные материалы, которые могли годиться на строительство моста, были уже пущены в ход. Под рукой ничего не было. На краю поселка Троицкое саперы обратили внимание на добротный дом. Нам объяснили, что до коллективизации в нем жил местный богатей. Таких построек поблизости больше не было, и саперы решили дом разобрать и бревна пустить в дело. Но тут наших северян ждала неудача. Сняли штукатурку, а под ней — не бревна, а глина. Каркас дома состоял из легких и непрочных деревянных деталей. На строительство моста они не годились…

Войска двигались на запад.

В ход были пущены все средства переправы. Все, что могло плавать и держаться на воде, было спущено в реку. У переправ скопились тысячи повозок, огромное количество боевой техники, грузы с продовольствием и боеприпасами. Пропускная способность наплавных средств была мизерной по сравнению с потребностью. Мост был необходим. Наши саперы измучились. Они промокли, продрогли, но пять метров пролета моста закрыть было нечем.

Я приехал к месту строительства и был встречен армейским инженером-полковником В. М. Ткаченко, сталинградцем, прошедшим огонь и воду, наводившим переправы через многие водные рубежи в труднейших условиях, под огнем вражеской артиллерии, под бомбежкой. Он стоял и разводил руками. Не находилось никакого решения. Хорошо еще, что шел дождь и вражеская авиация бездействовала.

Простое решение приходит всегда внезапно. Я стоял, поглядывая по сторонам, тоже силясь что-нибудь придумать. И вдруг заметил невдалеке ветряную мельницу. Пригляделся. В округе Троицкого на горизонте маячило пять таких мельниц. Может быть, они годятся как материал?

Ткаченко с полуслова понял меня. Отряд саперов тут же двинулся к мельнице. Первым оттуда вернулся Ткаченко и доложил: «Годятся!» Я приказал немедленно выдать саперам по двести граммов водки и сала на закуску. Людям надо было согреться.

Я спросил саперов:

— Как, товарищи гвардейцы, через два часа мост будет готов?

— Материал есть, горючее с нами, закуска на столе — как же не быть мосту, товарищ командарм!

Люди повеселели.

Через два часа я со штабом вернулся на мост, по которому уже переходили наши войска. Перед въездом на мост машину остановил сапер с гренадерскими усами. На его груди блестели два ордена — орден Славы и орден Отечественной войны — и медаль «За оборону Сталинграда».

В руках гвардеец держал алюминиевую кружку.

— Товарищ генерал Чуйков! — сказал он. — Мост построен! Разрешите и Вас поздравить с окончаньицем! Таков обычай!

Пришлось выйти из машины. Мы чокнулись с гвардейцами алюминиевыми кружками.

— За саперов, прокладывающих путь от Сталинграда до Берлина!

2

Штаб армии перебрался на правый берег Южного Буга. На станции Зеленый Гай меня встретил командир 4-го гвардейского стрелкового корпуса Василий Афанасьевич Глазунов, генерал-лейтенант, Герой Советского Союза.

Он вкратце доложил обстановку. Противник пытался обороняться, но наши войска сбивали его оборону. Части корпуса захватили в плен около трехсот солдат и офицеров. Среди пленных оказались и румыны. Показания пленных помогли установить, что против нас действуют разбитые части 9-й, 17-й, 358-й, 294-й, 302-й, 325-й немецких пехотных дивизий и части 15-й и 24-й пехотных дивизий румын.

Противник отступал в панике, и свидетельством этого были по-прежнему бесчисленные трофеи. На станциях, на железнодорожных путях стояло множество составов с военной техникой, продовольствием, вином, сигаретами.

К 1 апреля войска армии вышли к Тилигульскому лиману. Часть их обошла лиман с севера, часть сил с ходу его форсировала. Здесь нам повезло. Дул северный ветер, уровень воды в лимане понизился.

Сбитый с позиций на Тилигульском лимане, противник весь день медленно отходил на юго-запад. Попытки приостановить продвижение наших частей арьергардами ни к чему не приводили. Арьергарды не только сбивались, но и начисто уничтожались. Враг нес большие потери. Наши войска продолжали продвигаться, преодолевая один водный рубеж за другим.

Приказом фронта от 1 апреля 8-й гвардейской армии предписывалось к исходу дня 2 апреля выйти на рубеж Добрянка — Алестарово. Группе Плиева было приказано, овладев станцией Раздельная, выслать разведку на Тирасполь, Ясски и вдоль железной дороги к Одессе.

Местами все же приходилось останавливаться. Переправив через очередной водный рубеж передовые отряды, необходимо было подтягивать и основные силы, ибо арьергарды противника, расположенные на выгодных позициях, артиллерийским огнем могли причинять неприятности вырвавшимся соединениям. Нужно было подтягивать наши артиллерийские части и боеприпасы.

6 апреля войска 8-й гвардейской армии, преодолев все реки и лиманы, бесчисленные мелкие заливы и заливчики, подошли к Хаджибейскому лиману на участке Белка — Старая Вандаловка.

Это была серьезная водная преграда. Самая узкая часть лимана равнялась восьмистам метрам. Глубина доходила до двух метров. Противник имел все основания рассчитывать, что именно здесь ему удастся закрепиться на правом берегу, организовать оборону, задержать переправу наших войск, несколько выиграть время и организовать оборону Одессы.

Войскам 8-й гвардейской армии удалось с ходу форсировать лиман, что привело в замешательство гитлеровское командование. Ворота на Одессу были открыты.

Конно-механизированная группа И. А. Плиева заходила в это время круто справа, нависая над Одессой с северо-запада.

Правое крыло 3-го Украинского фронта отрезало всю группировку противника, сосредоточившуюся в районе Одессы…

Войска изготовились к завершающему удару, к штурму Одессы.

Вся Одесская операция, несомненно, вошла в историю как одна из самых блестящих по отлично налаженному в ней взаимодействию крупных войсковых объединений 3-го Украинского фронта. Несколько армий действовали в одном ритме, в одном темпе, каждая на своем участке решая свою задачу.

5-я ударная и 6-я армии двигались вдоль побережья Черного моря. Само по себе их движение — без охватывающего флангового марша нескольких других наших армий — было бы невозможно. В полосе действий этих армий лежали почти непреодолимые водные преграды. Но противник, опасаясь окружения, отступал. 5-я ударная и 6-я армии давили на него, не давая ему возможности где-либо закрепиться.

57-я, 37-я и 46-я армии отбрасывали гитлеровские войска на запад, свертывая его оборону, прикрывая охватывающий маневр на Одессу, с запада и юго-запада, 8-й гвардейской армии и конно-механизированной группы генерала И. А. Плиева.

В ночь на 28 марта войска правого крыла 3-го Украинского фронта, используя захваченные плацдармы на западном берегу Южного Буга, перешли в наступление, 57-я, 37-я и 46-я армии прорвали фронт, расширили прорыв до 45 километров по фронту и от 4 до 25 километров в глубину. Фланговые соединения 6-й немецкой армии покатились на запад. В это же время войска 2-го Украинского фронта подходили к Яссам… 6-я немецкая армия начала отход по всему фронту.

Итак, 9 апреля войска фронта изготовились к штурму Одессы. Позади были и трудные бои, и преодоление водных преград, позади был массовый подвиг солдат и офицеров нескольких армий. Бойцов вдохновляло, что они должны принять участие в освобождении последнего крупного города Украины, еще занятого захватчиками.

Призыв «Впереди Одесса!» творил чудеса. Люди шли по грязи, шли по пояс, а то и по грудь в ледяной воде. Гитлеровское командование не ожидало, что наши войска сумеют в такой короткий срок преодолеть столь трудные природные препятствия.

8-я гвардейская армия и конно-механизированная группа И. А. Плиева были направлены на Одессу в обход с запада и юго-запада.

Лобовым ударом с востока, по дорогам вдоль Черного моря, Одессу взять было бы нелегко. Обороняли город 72-й армейский корпус в составе четырех дивизий и свыше двадцати отдельных батальонов эсэсовских войск. Они занимали сильные оборонительные укрепления на северных и северо-западных окраинах города. Лобовой удар по этим укреплениям ничего не сулил, кроме тяжелых потерь и длительной борьбы, что привело бы к разрушению улиц и жилых кварталов одного из красивейших приморских городов.

В эти дни на отдельных участках противник бросался в яростные контратаки. Дорога от Овидиополя до Одессы сделалась ареной борьбы наших артиллеристов с танками, которые сумело собрать фашистское командование для обороны северного сектора. Так, только в районе Татарки гвардейцы 220-го полка, которым командовал подполковник М. С. Шейкин, отразили шесть танковых контратак противника. В противотанковой батарее полка каждый снаряд был на счету. Орудия открывали огонь только с ближних дистанций. Каждый снаряд — только в цель. На плечах отступающих полк ворвался в Татарку, где было взято в плен более тысячи гитлеровцев.

Утром 9 апреля войска, наступающие на Одессу с юга, севера и запада, увидели окраины города, заводские корпуса, крыши дворцов и жилых кварталов. Вернувшиеся оттуда разведчики сообщили, что портовые сооружения и почти все городские здания, в том числе знаменитый оперный театр, заминированы. Об этом же рассказывали жители Одессы, пробравшиеся к нам. Готовясь к отступлению, гитлеровские изверги хотели оставить после себя выжженную пустынную землю, груды развалин.

Еще день-два, и сатанинская сила тротила сделает свое дело. Как быть? Город надо сохранить во что бы то ни стало.

На партийных собраниях во всех подразделениях фронта было принято решение: артиллеристам не открывать огня по городу, летчикам не бросать бомбы на городские кварталы!

Наступление непосредственно на город, на его улицы началось ночью без артиллерийской и авиационной подготовки. Стрелковые подразделения 8-й гвардейской и 6-й армий и танки конно-механизированной группы штурмовали оборонительные позиции противника на различных направлениях внезапными для противника ударами и в ночь на 10 апреля оказались на улицах Одессы. Так, к утру 10 апреля части 4-го и 28-го гвардейских корпусов совместно с танкистами группы Плиева уже подходили к Дерибассовской улице и выходили на берег Черного моря у Малого, Среднего и Большого фонтанов. 29-й гвардейский корпус наносил удар через Овидиополь на Затоку. Огромную поддержку в освобождении Одессы оказали летчики 17-й воздушной армии.

Отважно действовал в боях за Одессу прославленный сталинградский снайпер Василий Григорьевич Зайцев. В ту пору он командовал зенитной ротой 79-й гвардейской дивизии. Расчеты зенитных пулеметов из роты Зайцева, прикрывая авангардные подразделения с воздуха, много раз вступали в бой с наземными войсками противника — с пехотой, с броневиками. На подступах к юго-западной окраине города, в районе джутовой фабрики, Зайцев повел свою роту в атаку, как обычное стрелковое подразделение, и, взаимодействуя со стрелковой ротой лейтенанта Владимира Бурбы, захватил военный аэродром. Удар, был настолько стремителен, что базировавшиеся на этом аэродроме эскадрильи истребителей не успели взлететь. Восемнадцать исправных истребителей-«мессершмиттов» стали трофеями зенитчиков.

В свою очередь, многое сделали патриотические группы города, действовавшие под руководством подпольных партийных организаций: они приняли меры, чтобы предотвратить разрушение дворцов и театров города, не допустили взрыва, угрожающего гибелью нескольким кварталам. Партизанские группы отряда, которыми командовал С. И. Дроздов, завязали открытый бой с гитлеровцами, с тем чтобы отвлечь их на себя от наиболее важных объектов и от наступающих частей Красной Армии. Только за один день — 9 апреля отряд Дроздова вывел из строя сто двадцать вражеских солдат и офицеров и семьдесят пять взял в плен. Сотни, тысячи одесситов встречали воинов Красной Армии и вместе с ними очищали улицы от врага, гасили пожары, снимали мины и фугасы. Не удалось спасти только портовые сооружения, которые гитлеровцы все же успели взорвать. В этом едином порыве воинов и жителей города была выражена вся суть величественного подвига нашего народа в Отечественной войне.

Так было предотвращено разрушение Одессы. Враг был разбит и отброшен за Днестр. В городе были захвачены большие трофеи — тысячи автомашин, орудий, минометов, более сотни танков и другое военное имущество. 10 апреля 1944 года столица нашей Родины — Москва отметила это событие двадцатью четырьмя залпами салюта из трехсот орудий.

Успешное завершение Одесской операции предопределило дальнейший ход боевых действий по освобождению Крыма. Потеряв Одессу, крымская группировка врага фактически оказалась в «мешке». Оперативная и стратегическая обстановка, созданная действиями Красной Армии на юге, лишила противника всех опорных пунктов на советском побережье Черного моря. Прошло еще немного времени, и войска 4-го Украинского фронта и Отдельной Приморской армии, начав наступление, уничтожили главные силы фашистов, а жалкие их остатки вышвырнули с Крымского полуострова и овладели главной военно-морской базой на Черном море — Севастополем.

23 апреля в освобожденной Одессе состоялся митинг трудящихся города совместно с воинами-освободителями. Город праздновал победу над врагом, праздновал освобождение. На митинге плечом к плечу стояли воины и рабочие. Воинам предстояло еще проделать трудный путь вперед, на запад, а рабочим — восстанавливать заводы и портовые сооружения. Это был единый строй людей, готовых на подвиг — трудовой и ратный. Участники митинга приняли решение, в котором говорилось: «Долгом своей гражданской чести считаем мы скорейшее восстановление всего того, что разрушено румыно-немецкими оккупантами в Одессе, возрождение всех форм нашей полнокровной советской общественной жизни… Мы твердо верим, что наша любимая Одесса быстро снова встанет в передовые ряды цветущих советских городов Украины».

Считаю нужным напомнить, что воины Красной Армии и Черноморского флота, народные ополченцы, трудящиеся города обороняли Одессу от многократно превосходящих сил противника два с половиной месяца. Советские войска, разгромив сопротивляющегося врага, освободили город в течение суток.

Как справедливо отмечается в «Истории Великой Отечественной Войны Советского Союза (1941–1945)», в этих боях отличились 248, 416, 6-я гвардейская стрелковые дивизии, 4-й гвардейский кавалерийский корпус, 9-й смешанный авиационный корпус, 62-я инженерно-саперная бригада, 87-й гвардейский минометный полк, 91-й отдельный армейский полк связи и многие другие — всего 60 соединений и частей. Одни из них были представлены к награждению орденами, другие — к присвоению почетных наименований «Одесских» или «гвардейских». Боевые успехи, самоотверженность, героизм воинов 3-го Украинского фронта, как и других фронтов, отметило Советское правительство. Только в марте свыше 13 тысяч воинов были награждены орденами и медалями.

Высокие темпы наступления Красной Армии не позволили немецко-фашистским захватчикам полностью выполнить свой план — сровнять с землей оставляемые населенные пункты. Но все же гитлеровцы нанесли украинским городам и селам огромный ущерб.

Партийным, советским и хозяйственным работникам, которые приходили в города и районы вместе с частями, не приходилось убеждать жителей освобожденных городов и сел приступать к восстановительным работам. Трудящиеся сами шли в местные партийные и советские органы за указаниями, что им надо делать — восстанавливать ли предприятия, дома, строить ли дороги, мосты, аэродромы.