В жены поневоле (СИ)

Глава 9

Кирилл с силой прижимает меня к себе, не желая больше ничего слушать, утыкается носом мне в шею, зарывшись в волосы, и шумно, с глухим рычанием вдыхает мой запах.

Волна за волной по моему телу проносятся мелкие мурашки. Я, пожалуй, должна была уже привыкнуть к этому состоянию рядом с ним, но не могу. Каждый раз, как первый.

— Кирилл… Прошу…

— Не проси. Тебе все равно больше ничего и ни с кем не светит. Я не позволю… К тебе и близко никто не подойдет.

— Нет, стой… — осмеливаюсь коснуться ладонью его лица, чем заставляю Алирова слегка сбавить обороты. Затем, когда он позволяет мне чуть отстраниться, кладу вторую ладонь на другую его щеку. — Я не готова сейчас…

— Ты никогда не будешь готова. Еще вчера ты говорила мне, что никогда не сможешь меня простить и полюбить. Так что, терять мне нечего, — берет за запястья и отрывает мои руки от своего лица. Довольно грубо. — Но я не сделаю тебе больно. Бояться нечего, — заверяет поддельно ласковым голосом.

— Кирилл… М-м-м!!..

Алиров впивается в мой рот голодным поцелуем и стискивает в своих руках так, что мне вздоха не сделать. Голова начинает кружиться. Сердце пропускает удар за ударом.

Я больше не могла сопротивляться. Все мое тело словно парализовало, не слушалось. Кириллу больше не приходилось со мной бороться.

Это случилось.

Я не сопротивлялась.

Позволила ему все, что он хотел.

Изо всех сил я старалась не проявлять никаких эмоций во время процесса, но… не получалось. Страх, боль, необъяснимое желание — наслоилось друг на друга, вызвав во мне самый настоящий армагедон.

Но он не солгал мне. Мы в самом деле предохранялись. И только это помогло мне сохранить мнимое спокойствие.

Мне было велено оставаться в постели. Он не отпускал меня. Но рано утром, когда уже крепко спал, я сбежала в ванную комнату, поспешив встать под прохладный душ. Мне не терпелось смыть со своего тела этот позор.

Теперь… теперь будет проще. Он получил, что хотел. А вскоре и я получу, что хочу. Еще два дня… и он больше никогда меня не увидит.

Честно, мне уже все равно. Было и было. Это могло произойти у меня с кем угодно. Я не стану сожалеть об утраченной девственности. Пускай подавится. Вскоре он получит от меня кинжал в спину, и я с удовольствием его проверну.

Я уже вытиралась полотенцем, когда он постучал в дверь. Между прочим, она была открыта. У меня даже как-то из головы вылетела мысль запереться.

Мигом обернулась влажным полотенцем и открыла дверь.

— Что ты хочешь? — выдала вопрос чуть хриплым голосом. — Сейчас ты что от меня хочешь?

— Не надо, Ульяна… — смотрел он до боли потухшим взглядом на меня. Можно было подумать, что он хоть о чем-то сожалеет. Но нет! Не может этого просто быть!

— Я тоже говорила не надо, Кирилл… Ты меня не послушал.

— Тебе нравилось. Ты отвечала на мои поцелуи. Отвечала на все, — с безумием во взгляде утверждал Кирилл. — Не смей этого отрицать.

Да, это правда. Скрипя зубами я это признаю хотя бы перед самой собой. Были моменты, когда моя участливость ненароком проявлялась. Но это все физиология. Это была… не совсем я. Ровно, как и той ночью, когда он увез меня из клуба. Только вместо той отравы — секс.

— Я просто не хотела, чтобы…

— Чтобы что?! — звереет на глазах.

— Я не сопротивлялась потому что не хотела, чтобы ты меня покалечил. Не хотела, чтобы заставлял силой! Потому и пошла на это! Но все же по принуждению!

— Лживая… — процедил Кирилл и резко ступил ко мне. Взгляд был такой, будто убить готов был. Может, и в самом деле готов. Этот остервенелый взгляд дыру во мне сейчас сделает. — Ну ври… Ври самой себе.

— Я не вру… Я этого не хотела. Я…

— Иди сюда! — хватает меня за руку, которую я прижимала к своей груди, и так выходит, что полотенце на мне распадается, падает на пол.

— Нет! Хватит! Прошу…

Он обхватывает меня руками и впечатывает в себя. Настолько крепко, будто это могут быть нашими последними объятиями. Как бы я этого хотела…

— Перестань… Не стыдись меня. Вчера я увидел все.

— Вот именно! — рывком пытаюсь вырваться. — Ты все уже видел! Теперь оставь меня!

— Никогда не оставлю, — хватает за лицо и, насильно приподняв его, до боли впивается в губы, которые все еще ноют. Да все тело ноет…

Алиров думал, что я сдалась, ослабил тиски, решил, что я отвечаю на его поцелуй, но неожиданно я разрываю его и с размаху ударяю ладонью ему по лицу. Хлесткая пощечина раздается на всю комнату, после чего я спешу подобрать полотенце с пола и выскочить прочь из комнаты.

— Стой! — кричал мне вслед Алиров, пытаясь теперь поймать меня.

Но я успела закрыться от него в своей комнате. Чуть пальцы ему не прищемила.

— Ульяна, открой! Я приказываю! — ударил кулаком в дверь и стал дергать дверную ручку.

— Нет! Оставь меня! Я не хочу тебя видеть! — кричу и пытаюсь обмотать себя полотенцем как следует.

— По-хорошему тебе говорю… — тянет зловеще, — лучше открой. Я не сделаю тебе ничего плохого. Открой мне, мать твою! — сделал еще один удар по двери.

— Нет! — вырвалось у меня еще громче, со всхлипом.

Алиров тут же отошел от двери и теперь направлялся в сторону своей комнаты. Я слышала его тяжелые шаги.

Не сразу, но до меня дошло, что он собирался сделать. Пройти ко мне через балкон. В последний момент я успела запереть и эту дверь.

Наши взгляды встретились через прозрачную дверь.

На него было страшно смотреть. Глаза наполнены ненавистью. Болью. Жаждой разорвать меня на кусочки. Промелькнула даже мысль впустить его, попытаться поговорить, чтобы он успокоился, но он же опять начнет руки распускать. А я, как бы ни храбрилась, не смогу ему противостоять.

— Открой…

Я лишь отрицательно покачала головой из стороны в сторону.

По моей правой щеке скатилась одинокая слеза, а Кирилл внимательно проследил за ней.

Может, мне в очередной раз показалось, но его взгляд немного изменился. В нем уже не было той жесткости.

— Одевайся и спускайся, — говорит он и возвращается на свою сторону.

Облегченно отдыхаю и медленно опускаюсь на колени. Ноги не держат. Меня всю колотит. Начинаю всхлипывать, а впоследствии рыдать, задыхаться от слез.

С трудом успокоившись, я сделала, как он просил. Оделась и стала спускаться вниз.

Замерла, когда увидела, как и он выходит из своей комнаты. Должно быть, слушал все эти десять минут как я реву за стенкой. Тоже только что оделся. Но не так, как обычно. В обычные джинсы и футболку. Я привыкла видеть его другим. Безупречным. В костюме. Не таким.

Жестом руки он велел мне первой спускаться.

Самовольно заглянула в кухню, где собиралась дрожащими руками сделать себе чашку кофе. Но едва я подошла к столешнице, как он прижал меня сзади.

— Перестань…

— Тебе было хорошо… — проговорил с садистским удовольствием тихо мне в макушку. — Больно больше не будет…

— Не трогай меня больше… — пытаюсь сорвать его руки со своей талии.

— Буду трогать, когда захочу, — и сильнее впил в меня пальцы. — Несмотря на твое поведение… я все равно ни о чем не жалею. Хочу теперь только тебя.

— Я думала, что ты хотел поговорить со мной… — перестаю дергаться. Чем больше я буду сопротивляться, тем рьянее он будет доказывать свои права на меня.

— Хотел…

— Так говори.

— Признай, что тебе было хорошо со мной.

— А если я не признаю?..

— Тогда я не успокоюсь, пока не доставлю тебе удовольствие.

В страхе я дернулась в его руках.

Чертов шантажист.

— Ну же, Уля, скажи…

— Да… — сглотнула. — Было в этом и приятное… — и я не солгала. — Но…

— Без «но», — рывком разворачивает меня к себе лицом и по-прежнему удерживает у столешницы. — Я не могу отказаться от этого, — тогда я поднимаю взгляд на его лицо. — Мы сделаем это, как только ты будешь готова. Моих чувств к тебе это не будет касаться.

— Значит, ты признаешь, что лгал мне, когда говорил, что можешь отказаться от этого ради меня? — гляжу исподлобья.

— Если бы мог… то даже не сомневайся.

Сплошная ложь.

— Пусти меня! Пусти! Пусти! — вырываюсь с криками, а он обнимает меня. — Отпусти, говорю! — колочу его по плечам, но он только сильнее сжимает меня всю, чуть ли не до хруста костей.

— Успокойся…

— Нет!

— Я сказал, успокойся! — отрывает меня от себя за плечи и смотрит в глаза. — Ты и я — станем свободными, когда покончим с этим.

Свободными?.. Можно подумать, что он испытывает хоть какие-то неудобства.

— Может, скажешь прямо, что ты имеешь в виду? Чего еще ты мне не говоришь?

— Я бы предпочел, чтобы о некоторых вещах ты никогда не узнала.

— А ты не думаешь, что это хоть как-то изменило бы мое отношение к тебе?

— Не изменило бы. Изменить все может другое, — берет ладонями мое лицо. — Твое доверие.

— Как я могу доверять тебе, когда ты все это делаешь со мной? — шиплю.

— Ульяна…

— Ты же знаешь, что я не люблю тебя.

— Полюбишь, — хмурит брови.

Кирилл верил, что моя любовь к нему возможна, и последние два дня он только и делал, что пытался меня в этом убедить.

Мы спали вместе. Был секс. Снова, снова и снова… И каждый раз все выходило из-под контроля с моей стороны. Мне нравилось с ним этим заниматься, и я показывала ему это. Очень явно. Я даже позволяла ему себя обнимать после, чем и усыпила его бдительность. Кирилл больше не наблюдал за мной взглядом зверя. Он, похоже, решил, что я смирилась с ролью его жены. Совершенно не подозревал, что близится час нашего расставания.

Настал день «Х». Меня откровенно трясло с самого утра. Я не знала, что делать, как сбежать сегодня в тот клуб к девяти…

Сейчас мы сидели в ресторане. Ужинали. Он предложил поехать, а я согласилась. Сегодня я не могла отказать ему ни в чем. Даже надела платье из шкафа, которое он хотел. Красное. С открытыми плечами. Похоже, ему нравится щекотать себе нервы и понимать, что все смотрят на меня. Выставляет меня напоказ, как свою личную, неприкосновенную вещь.

— Ты очень красивая.

— Ты говорил, — отпила глоток из бокала. — Спасибо за ужин, — отвечала довольно сухо, а из головы никак не могла выбросить картинки того, как сбегаю от него.

— Не благодари.

Будучи на жутких нервах, я не могла перестать непроизвольно дергаться. Мне нужно быть на месте встречи уже через три часа, а в комнате меня ждет спрятанная мною сумка.

— Хочу поехать домой…

— Сейчас поедем. Ты какая-то напряженная…

— Я нормальная, Кирилл. Просто хочу прилечь… Прошу, отвези меня.

И как только мы приедем, я сделаю самое опасное. Усыплю его.

Кирилл сразу же попросил счет, и мы уехали из ресторана.

Пока возвращались, я пыталась морально себя настроить. Нужно было успокоиться. Не дергаться. Одна ошибка — и все будет потеряно. Еще неизвестно, что он со мной сделает, если узнает о моем плане. Я даже думать об этом не хочу.

Главное сейчас разыграть сцену, при которой он сам предложит мне выпить. А он любит это предлагать. Если этого не получится, то есть запасной план, но он куда опаснее.

— Голова болит? — спросил Кирилл, заметив как я прислонила ладонь ко лбу.

— Очень…

— Сейчас приедем, я тебе чего-нибудь налью. Станет легче. Обещаю, — весьма заботливо озвучил Кирилл.

То, что нужно. Хм… за эти дни я неплохо его изучила. Есть вещи, в которых он предсказуем до боли.

Возможно, даже, я буду вспоминать его. То, как порой он смотрел на меня, пытался добиться взаимности, но я ни за что не задумаюсь о том, чтобы отменить свой побег и посмотреть, что из этого получится.

Я не могу так поступить. Против себя я не пойду. Он этого… не заслуживает. Наши совместные ночи — ничего не меняют. Я забуду их. Все забуду. И начну новую жизнь.

На его предложение выпить, я ничего не ответила. Просто молча прошла в гостиную по приезду и разлеглась на диване.

Алиров пришел вскоре, с двумя наполненными бокалами, присел на диван у моих ног, которых коснулся горячей ладонью.

— Держи, — подает мне бокал.

— Спасибо, — принимаю его, приподнимаясь.

Спускаю ноги с дивана, садясь, и с этой секунды действую строго по плану.

Для плана мне понадобилась сережка, которую я сняла и бросила рядом с диваном еще как только пришла сюда.

— Ой… — щупаю свое ухо.

— Что?

— Это же моя сережка, — указываю пальцем на зону ковра.

— Сейчас, — Алиров ставит свой бокал на пол, рядом с диваном, и теперь тянется за моей сережкой.

В момент я достаю из бюстгальтера маленький пакетик и высыпаю его содержимое в бокал Алирова. Черт, шипит зараза! Должно сейчас прекратить. Спешу спрятать пустой пакетик в диван, ибо больше некуда было. Я запаниковала. Он мог заметить.

— Спасибо…

— Давай я сам.

Даже хорошо, что он сам решил надеть мне серьгу. Это даст время на то, чтобы реакция в бокале прошла.

Я заправляю белоснежную прядь себе за ухо и позволяю ему продеть серьгу себе в ухо. Сам он потом поправляет мне волосы.

Тайно опустила взгляд вниз, заметив, что реакция в бокале прошла. Теперь нужно, чтобы он выпил. А дальше только дело времени. Нужно всего пару минут, чтобы он уснул.

Беру бокал вина. Он тоже.

— За тебя, — ударяет своим бокалом о мой, а я, выдавив из себя едва заметную улыбку, делаю глоток.

Он тоже пьет. Гораздо больше, чем я. Осушает наполовину. После чего привстает с дивана, чтобы поставить бокал на маленький столик. Возвращается ко мне, а я спешу пригубить бокал. Небось, целоваться сейчас полезет.

— Тебе легче?

— Немного… — отношу бокал от губ и замечаю это знакомое выражение лица. — Только, пожалуйста, не начинай…

— Чего не начинать? — хмурит брови.

С этого все и начинается… С его нахмуренных бровей, а после он постепенно выходит из себя, что заканчивается тем, чему я не могу противостоять, даже если бы хотела.

— Ты знаешь, о чем я.

— Я всего лишь хотел тебя поцеловать.

— И только?

— Да… — лгун.

Но ладно… Я могу пойти на это в последний раз. Все равно он вот-вот потеряет сознание. И это последнее, что он получит от меня.

Ставлю свой бокал на столик и возвращаюсь к нему. В ту же секунду, не успев я нормально сесть, Кирилл набрасывается на мои губы. Сваливает на диван и подминает под себя, перед этим задрав мне платье почти до пояса. Вжимает меня своим телом в мягкий диван и продолжает истязать мои губы.

— М-м-м… — мычу ему в губы.

Да в нем полно сил. Он ничуть не слабеет. Черт.

— Я тебя люблю, — коротко отрываясь от моих губ, произносит Кирилл впервые, что просто не может являться правдой. — Давно.

Стремится вновь углубить поцелуй, но вдруг медленно отрывается от меня и начинает быстро моргать, чуть встряхивая головой.

— Что?..

— Не знаю… — слез с меня и сел. — Что-то с головой… Черт… — обхватывает голову руками.

Действует, черт возьми!

— Тебе плохо?.. — роняю тихо.

Кирилл поднимает на меня потухший, растерянный взгляд и, судя по всему, не подозревает, что я могла что-то сделать.

— Я… я принесу воды, — и сбегаю из гостиной.

Направляюсь вовсе не в кухню за стаканом воды, а наверх, за своей сумкой, которую я приготовила.

Сейчас или никогда!