В жены поневоле (СИ)

Глава 8

Бегу за ним и, когда настигаю, толкаю ладонями в спину.

— Кирилл! — кричу его имя еще громче. — Ты не заставишь меня! Не заставишь!

Алиров медленно оборачивается ко мне и смотрит до боли раздраженным взглядом.

— Ты сама пойдешь. Заставлять не придется.

— Что, собрался угрожать моей семье? Что-то сделаешь им?!

Неспроста же он ублюдок пытался выведать о моем отношении к ним. Давно уже понял, что я не настолько отмороженная, чтобы желать им зла даже после всего, что они со мной сделали.

Он не отвечает, лишь смотрит до боли пустым взглядом.

— Ты… чудовище.

— Ты уже говорила.

— До сих пор я верила, что ты не совсем потерян. А теперь… все, — прошипела с ненавистью.

— Иди собирайся, Ульяна.

— Я не пойду! У меня не будет от тебя ребенка! Никогда! Никаким способом! — разрезала рукой воздух.

Я кричала, но в глазах, должно быть, было такое отчаяние, что нельзя было от него скрыть насколько сильно я боюсь его.

— Я хотел по-другому. Ты не захотела. Значит, будет так.

— Ты говорил, что тебе это может быть возможно неважно. Но ты лгал!

— Не лгал.

— Нет, ты нагло врал мне в лицо, чтобы поскорее получить то, что тебе изначально было нужно от меня! Ты…

В следующий момент Алиров подлетел ко мне, подхватил на руки и потащил в сторону лестницы. Я не кричала, только дергалась в его руках, но все же ему удалось затащить меня в комнату и бросить на кровать.

— Я был готов все отсрочить взамен на твое расположение ко мне! Готов был! — указывал на меня пальцем, пока я пыталась пригладить волосы на своей голове от падения. — Ты отказала мне! Все это время я наблюдал истеричку, неготовую идти на контакт! И раз так, то я намерен получить хотя бы то, что в силах получить от тебя!

И тут я снова подвисла. Пока он тащил меня вверх по лестнице, я вспомнила о том, как он делал это уже в моем доме.

Еще один отрывок из воспоминаний…

— Я просила тебя дать мне хотя бы неделю!

— А что изменила бы эта неделя? — делает шаг к кровати, а я отползаю. — Ничего! Ты еще сильнее замкнулась бы в себе. Ближе нас это не сделало бы.

Если бы он только знал для чего мне нужна эта неделя… да он удавил бы меня прямо здесь, на этой кровати.

Все, похоже, выхода и правда нет. Я должна пойти к нему навстречу, иначе он точно заставит меня пойти на ЭКО. Хотя, возможно, ему уже плевать на мое расположение к нему. Так и правда проще.

— Прошу… — скулю. — Не делай этого со мной… Я не хочу…

— Собирайся, Ульяна.

— Нет… — приподнимаюсь с мягкого места и встаю на колени на постели, перед ним. — Ты же можешь передумать, правда?.. — он молчит, видимо, ждет продолжения. — Я… я готова попробовать так, как ты хотел до этого.

Есть еще возможность, что все это время он только этого и добивался. Спровоцировать меня на согласие признать себя его. Да даже если и так, то плевать, хотя и очень злит. Главное, чтобы я протянула эти три дня в его доме и не стала беременной.

— Готова? — щурится.

— Д-да…

— Что-то я не расслышал.

— Да, Кирилл, да! Я… готова. Только не надо…

Он тяжело вздыхает, а я, замерев и не сводя с него взгляда, жду от него решения.

— Хорошо, Ульяна. Тогда… завтра полетим в Париж. Ты же не откажешь мне?

Черт, черт, черт! Ну почему?!..

— А мы можем… здесь остаться? — спрашиваю робко. — Я… я не стану тебя избегать. Просто… не хочется никуда лететь. Не то настроение. И я очень плохо переношу перелеты на дальние расстояния.

Надо слышать, каким голосом я сейчас с ним говорила. Покладистая, забитая овца. Вот, кто я. Все как он любит. Пусть получает на ближайшие три дня.

— И опять же… хорошо, Ульяна, — в очередной раз идет мне на встречу.

Я выдохнула и поспешила слезть с кровати, но с другой стороны.

— Подойди ко мне, — попросил он меня, но я не спешила выполнить его просьбы, а должна была. Он сейчас как спички в бензине. Только огня поднеси.

Когда я подошла к нему… он ничего не сделал. Не попытался поцеловать, ничего такого не было… Лишь за руку взял и сказал, что вернется только к вечеру. Я наблюдала из окна до тех пор, пока он не уехал.

Тогда я схватила свой телефон и, выбежав на улицу, постаралась найти слепую зону на случай, если здесь полно камер. Хорошенько спряталась в беседке, где было полно деревьев.

Набрала Регину. Хотела узнать, как там дела продвигаются с документами.

— Слушай, я ничего не могу поторопить. Это и так очень быстро. Некоторым целый месяц делают.

— Черт…

— Что, все так плохо?

— Ты себе даже не представляешь… Я в ловушке. И если я как можно скорее отсюда не выберусь, то уже никогда не смогу.

— Он тебя что, бьет?

— Нет…

— Тогда что?

— Он… — нет, я не расскажу ей всего этого. — Я просто хочу от него избавиться.

— Но ты вообще хорошо подумала? У тебя не будет образования, ничего не будет. Новое имя. Новая жизнь. Как ты собралась выживать?

— Я буду работать. Все получится… — убеждала скорее саму себя, чем ее.

Все остальные люди как-то живут простой жизнью, и я смогу.

— Смотри, дело твое. Ну ладно, мне пора бежать. На связи.

— На связи. Спасибо, — отключилась и скорее помчалась из беседки к дому. Мало ли… Вдруг вернется.

Замерла на крыльце, когда увидела приоткрытую главную дверь.

Быстро оглянулась и не увидела его машины. Что за…

Бесшумно вошла внутрь и стала осматриваться. Голоса не подавала.

О… Это же…

У лестницы я увидела женщину, стоящую ко мне спиной. У нее черные волосы, заделанные назад. В летнем оранжевом платье, с черной сумочкой на плече.

Его мать.

— Здравствуйте…

— О, а я думала, что здесь никого, — обернулась Ксения Павловна.

Я помню ее. Раньше она вроде с мамой дружила.

— А Кирилла нет..

— Это даже к лучшему. Я с тобой хотела поговорить. Хочу прояснить несколько моментов, — женщина говорила жестко, смотрела строго из-под густой челки. — Идем в гостиную.

Ксения Павловна не попросила следовать за ней, а приказала. Тон был именно таким. Похоже, что это у них семейное.

Что ж, выбора у меня, похоже, нет. Я заключила брачный договор и нахожусь в его доме. Мне стоит пойти за ней и выслушать ее. Помимо этого придется сохранять самообладание, что бы она мне ни сказала. Истерика и препирания — сыграют против меня.

— Может, мне сделать вам кофе?

— Нет, садись, — сама садится в кресло. — Вот сюда. На диван. Напротив меня, — указывает на место.

Да пожалуйста. Мне не сложно.

— Хорошо, — прохожу и сажусь, складываю ладони на колени. — О чем вы хотели поговорить?

— Не прикидывайся, что не понимаешь, девочка. Мне хотелось бы знать, как продвигаются ваши дела с моим сыном?..

— Дела?..

— Вы стараетесь зачать ребенка? Знаю, прошло мало времени, но нам важно, чтобы все начало продвигаться как можно скорее.

— Я…

— Что?

Да она лишнего слова вставить не дает.

— Мы с вашим сыном только поженились… и… вам, должно быть, известно, что я не планировала замужества.

— То есть между вами ничего нет?

А вот сейчас я лучше солгу.

— Есть…

— С тобой все в порядке? Твои родители сказали, что ты полностью здорова. Мы поверили им наслово. Не напрасно ли только… — сузила глаза женщина.

— Я здорова.

— Ну тогда, дай бог, все получится, — натянуто улыбается Ксения Павловна. — Честно говоря, ты мне по душе. Да и сын мой, похоже, в тебя влюблен. Ему не понравится, что я приходила говорить с тобой. Он сказал, что ты неприкасаемая. Выставил нам кучу условий касательно тебя. Представляешь, своей семье условия выставил… — обреченно покачала головой женщина. — Надеюсь, ты ценишь это.

Пребывая в немом шоке, я не знала, что и сказать.

— Кирилл… хорошо ко мне относится, — кивнула. — Он хороший…

— Твоего отношения к нему, увы, мало. Нам нужен ребенок, Ульяна. Это очень важно для нашей семьи. Смею напомнить, что мы профинансировали в компанию твоего отца баснословную сумму. Она была обречена.

— Я… я понимаю.

— Хорошо, что понимаешь. Отнимать твое время больше не буду, — женщина поднимается с кресла. — Хорошего тебе дня.

— Я провожу.

— Благодарю.

Женщина садится в свою маленькую красную машинку, которую она припарковала за углом, и уезжает.

— Овца… — прошипела я, а следом выругалась куда неприличнее.

Войдя обратно в дом, мне хотелось начать все в нем крушить, но вместо этого я вошла в кухню и, заглянув в холодильник, решила сама себе приготовить завтрак. Когда училась и снимала квартиру, то всегда сама себе готовила. Никой заказной еды. Все своими руками.

Мне нужно было хоть чем-то занять свои руки, чтобы не сорваться из этого дома раньше времени. Не получится у меня скрываться в этом городе. Он все равно меня найдет под моим именем. Вопрос каких-то суток.

Эта баба говорила со мной как с куском мяса. А кто я для их семейки? Кусок мяса!

Но то, что она сказала о Кирилле, о его возможной любви ко мне, думаю, все это может быть частью плана. Он пытался убедить меня в этом… Теперь она…

Если бы он меня любил, то расторг бы брачный договор. Нашел бы способ доказать мне свои чувства. Да, я сказала, что никогда не смогу его простить и полюбить, но когда по-настоящему влюбленных мужчин это останавливало?

Он вернулся, как только чуть начало темнеть. Я сидела в гостиной, перед теликом, сытая, но вовсе не довольная. Я боялась его прихода. Ведь теперь мне придется изображать покорность. Один неверный шаг может разрушить мои планы.

— Что смотришь?

— Телепередачу, — выключила и бросила пульт на диван.

— Ты голодная?

— Нет, я ела.

— Что-то заказывала?

— Сама готовила.

— Не против проехаться со мной в одно место?

— В какое? — разворачиваясь, выглядываю из-за спинки дивана.

— Это в городе. Ничего особенного. Поедем?

— Разве ты не устал после работы? — он молчит, глядя на меня — Хорошо… Пойду оденусь, — встаю с дивана и мигом поднимаюсь наверх.

Все мои вещи были по сумкам, мятые. Не хотелось мне сейчас их в порядок приводить, да и он ждет. Тогда я взглянула в сторону шкафа, в который обещала себе не заглядывать, но все же сделала это. Достала первое попавшееся платье из платяного шкафа. Голубое. Летнее. На бретельках. Думаю, ему польстит, если я его надену. Еще больше введу его в заблуждение, дам надежду на то, что смогу его принять. Да, я подлая. Но уж точно не подлее его семейки.

— Ух ты, — увидел меня, спустившуюся с лестницы.

— Едем?

— Ты очень красива, — я лишь отвела взгляд в сторону на его комплимент. Не могла выносить его взгляда на себе. Боялась не так посмотреть в ответ. — Идем.

— Куда мы все-таки едем? — спросила уже в машине.

— В дельфинарий, — заводит машину и выезжает за двора. Ворота автоматически закрываются за нами.

— В дельф… Почему туда?

— Ты же любишь дельфинов.

— Откуда ты знаешь?..

— Ты рассказала мне.

— Что?.. Когда?..

— Ты просто не помнишь.

— А… Это было, когда я…

— Да. Четыре года назад. Ты замолчать не могла об этом. Ты много что мне рассказала в ту ночь.

О, черт возьми… Позорище какое. Он не врал. Меня конкретно накрыло.

— Что еще?.. — спрашиваю боязно.

— История о первых месячных была самой захватывающей.

— А… — широко раскрыла рот и отвела взгляд в окно.

Господи-Боже! За что мне такое…

— Ну что ты, Ульяна… — протянул Алиров. — Не стыдись. Было забавно. К тому же, никто больше не знает об этом. Только я. А я твой муж.

— Нет в этом ничего забавного, — выдохнула я. — Но дельфинов я правда люблю.

— Их мы и едем смотреть.

— Уже поздно…

— Нет, не поздно. Я договорился. Мы будем там вдвоем. На целый час, или, если захочешь, дольше.

— Что?.. Ты серьезно?

— Сможешь их погладить и даже покормить.

Он в самом деле это устроил. В специальном бассейне, при хорошем освещении, плескались два дельфина. Неподалеку стояло ведро, наполненное селедкой. И только мы. Больше никого.

Я сняла туфли и решила подойти ближе к краю бассейна.

— Боишься?

— Д-да… Они же плескаются. Ой! — один из дельфинов выбросился прямо на плитку, в нашу сторону. Он услышал нас и, видимо, хочет, чтобы его покормили. Они же привыкшие к этому.

Тогда я подошла к ведру, взяла одну рыбу, и осторожно подошла к этому прелестному существу. С жадностью дельфин выхватил у меня селедку и позволил себя погладить, после чего стал скользить обратно в сторону бассейна, в который свалился. Второй дельфин тем временем показывал «концерт», плескаясь мне на радость. Выпрыгивал и нырял, выпрыгивал и снова нырял! После чего оба заявились на сушу за добавкой. Я только раздавать успевала.

Подумать только… я нахожусь сейчас здесь только потому, что когда-то сказала ему, что люблю дельфинов.

Невольно я оглянулась, посмотрела на него, на то, как он стоит в стороне и наблюдает за мной.

— Это было… весело, — произнесла я, когда мы вернулись в машину.

Где-то около часа он почти молча наблюдал за тем, как я резвлюсь с морскими созданиями. Он не пытался увести меня оттуда раньше. Дождался, когда я сама попрошу его уехать.

— Рад, что тебе понравилось. А теперь расскажи, что говорила моя мать.

— А…

— Она хотела, чтобы ты молчала об этом разговоре, да? — его сосредоточенный, тяжелый взгляд был направлен четко на дорогу, а пальцы с силой сжимали руль.

Черт, у него точно есть камеры. Знает ли он о моем разговоре в беседке?

А что, если он уже все-все узнал о моих планах, но просто ждет того самого момента, чтобы поймать меня?

Нет… Он бы не вытерпел. Не тот человек. Сорвался бы уже.

— Она ничего такого не говорила… Только то, что я уже слышала от тебя.

— Что именно?

— Она хочет, чтобы у нас поскорее был ребенок.

— Она не была злой по телефону. Что ты ей такого сказала, что она так спокойна? Ты не стала ей говорить, что ненавидишь меня?

— Она… хотела знать, есть ли между нами что-то… я сказала, что есть.

— Ты так сказала? — его удивлению не было предела.

— Да… Чтобы она отстала. От меня. И от тебя.

— А ты умная девочка… — довольно протянул Алиров.

Не намереваясь выслушивать его комплименты, я промолчала всю оставшуюся дорогу и теперь только мечтала услышать от него «иди в комнату». Но что-то подсказывало мне, что не бывать этому.

Сегодня утром мы заключили договор, который обязывает меня не избегать его.

Боже, что же делать… Идти по приезду молча наверх, или остаться внизу?

Выйдя из машины, я приняла решение.

— Спасибо за поездку… Хорошо, что мы съездили, — захлопнула дверь машины.

Кирилл так взглянул на меня, что у меня слегка коленки подогнулись. В какую-то наносекунду я словно прочла его мысли. Он все знает… Или все же нет?

— Куда ты?

— В дом… В комнату… Хочу переодеться, — останавливаюсь.

— Иди.

Как же он воздействует на меня…

Мы оба напряжены. До предела. Еще сильнее, чем в день церемонии. Он это чувствует. Я это чувствую. Мы не доверяем друг другу. Ни капельки. Он прекрасно понимает, что я тупо оттягиваю момент, которого так сильно боюсь. Его это раздражает настолько, что он даже смотреть на меня спокойно не может. Ко всему прочему, на него давит его семья.

Как бы я ни пыталась не заострять на этом внимание, но теперь у меня постоянно крутились в голове слова его матери о том, что он влюблен в меня и сделал неприкасаемой. Никак не шло у меня это из мыслей. А что, если его чувства вправду существуют? Тиранические, неправильные, но все же существуют. Может быть такое?

Напрасно я это. Вспоминается мне и то, как он говорил со мной в клубе. Он смотрел на меня с высока, выказывая свое превосходство. Я видела в нем омерзительного типа, неспособного нормально говорить с женщиной. И уже теперь, в его доме, будучи с ним в браке, я увидела его другого, но все с той же затеей.

Когда вошла в свою комнату, не стала запираться. Даже в ванную комнату не ушла. Сделала все у кровати. И я успела. Несколькими секундами позже, стоило мне только накинуть на себя халат, он без стука вошел в комнату.

Я лишь взглянула на него, после чего направилась с платьем к шкафу, чтобы повесить его.

— Ты думаешь, я хотел сделать это с тобой? — прозвучал вопрос за моей спиной, как только я закрыла дверь шкафа.

Вдох-выдох, оборачиваюсь.

— Что, сделать?.. — сглатываю.

— Искусственное оплодотворение.

— Разве… не хотел?

Алиров лишь отрицательно покачал головой из стороны в сторону.

Значит, верно было мое предположение. Он хотел, чтобы я сделала к нему вынужденный шаг. И я сделала. А теперь он признался в своей уловке, потому что не хочет видеть того, как я притворяюсь перед ним из страха.

Его мотивы мне ясны, но теперь я не знаю, как реагировать.

— Значит… значит…

— Можешь не притворяться. Лучше расскажи о своем плане, — отходит к кровати и садится на ее край. — По-хорошему расскажи, Ульяна. Я ругаться не стану.

— О… о каком плане? — нервно переступила с ноги на ногу.

— Мне кажется, что он у тебя есть. Что ты собираешься делать, Ульяна?

— Н-ничего… А что я могу сделать?..

До последнего буду строить дуру. Я не уверена, что он знает.

— Не знаю… Хотел бы я залезть к тебе в голову, но увы.

— Я ничего не задумала, Кирилл. В этом нет смысла. Даже если бы я попробовала сбежать, ты бы нашел меня, как и в прошлый раз. Я уже поняла, что… — потупила взгляд, — …что ты не отстанешь от меня, пока не получишь…

— Пока не получу тебя, — закончил он за меня, хотя я хотела сказать совсем другое. — Я уже говорил, что мне нужно.

— Сначала ты говорил другое.

— Это уже неважно.

— Что, неважно? Ребенок?.. Ты откажешь от этого… ради меня?

Я не пытаюсь манипулировать им… Хотя нет, все же пытаюсь.

— От этого не обязательно отказываться. Просто все произойдет в свое время. И самой собой решится. Никто не будет держать рядом с нами секундомера. Я тебе все уже пояснял это.

— Но твоя мать…

— Моя мать ничего не решает, — отчеканил Кирилл. — Моя мать только пьет кровь. Все будет так, как мы с тобой решим.

— Ты, наверное, хотел сказать «ты», а не мы.

— Нет, мы, — глядит исподлобья. — Если бы только я решал… — вздыхает. — Ты чувствуешь, Ульяна, на каком я пределе рядом с тобой. Это сводит меня с ума. Но в то же время… я торможу себя, понимая, что так нельзя.

— Да, нельзя… — делаю к нему шаг. — Пожалуйста… Отпусти меня…

А почему бы сейчас не воспользоваться моментом его эмоциональной слабости? Он только что сам сказал, что понимает, что со мной так нельзя, что все это принуждение.

Алиров поднимается с кровати и, не сводя с меня нечитаемого взгляда, шаг за шагом приближается.

— Кирилл… — произношу его имя, когда он подступает почти вплотную. — Кирилл, нет! — прикрикнула на него, когда он дернул за пояс моего халата и бантик распался. — Не надо… — пытаюсь остановить его руки.

— Я не стану делать тебя беременной. Я просто хочу тебя. Твое тело. Не гребаное завещание, — сжимает ладонями мою талию, стремясь держать меня как можно ближе к себе.

— Ты… ты можешь, что угодно сейчас говорить, чтобы…

— Я сказал тебе правду, — склоняясь головой чуть ниже, чарующе произносит мне это на ухо.